Сломанная нота

10.

КАДЕНС

Идя вперед, я позволяю своей сумке соскользнуть с плеч и упасть на пол.

Янтарный взгляд Датча устремляется на меня, пока я шагаю и устраиваюсь у него на коленях.

Его самодовольная улыбка, когда я сажусь на него, это выстрел в сердце. Мне кажется, что я играю ему на руку, но мой бешеный темперамент не позволяет мне отступить.

Я впиваюсь пальцами в его плечо, мои глаза как кремень.

— Видишь? Ничего.

Это неправда.

На самом деле, это самое далекое от правды.

Мое тело мгновенно разгорелось, а его твердая, мускулистая фигура заставила меня задуматься, не подстроила ли я себе провал. Может, я приняла этот вызов не для того, чтобы что-то доказать Датчу, а чтобы найти оправдание — любое оправдание, чтобы быть ближе к нему.

Я понимаю свою ошибку, но не могу взять свои слова обратно.

Датч обхватывает мои бедра двумя грубыми руками, прижимая меня к себе.

У меня перехватывает дыхание, когда он начинает водить круги по моим бедрам. Время от времени подушечка его большого пальца задевает кожу моей верхней части бедра, которая обнажена благодаря нелепо короткой юбке.

Не стоило мне сегодня надевать этот дурацкий наряд. В таком положении я могла бы и вовсе снять юбку. Юбка сминается вокруг моей талии. Я практически сижу на Датче в нижнем белье. Только тонкая полоска ткани между мной и грубыми брюками.

— Слишком поздно сожалеть, Кейди.

Его взгляд острый, изучающий меня. Как будто каждый шаг был предопределен. Как будто он знал еще до того, как я вошла в эту комнату, как именно он собирается заманить меня в ловушку, и как именно я на нее попадусь.

— Единственное, о чем я жалею, это о том, что встретила тебя. — Высокомерно шепчу я.

Он сжимает мое запястье и тянет мою левую руку, чтобы она опиралась на спинку дивана. В таком положении я еще глубже прислоняюсь к его бедру. От тепла тела Датча, зажатого между моими бедрами, кажется, что моя кожа вот-вот расплавится.

— Не знаю, когда это началось для меня. — Мурлычет Датч. Легкий запах его одеколона витает в воздухе между нами и заставляет мои и без того обостренные чувства сходить с ума. Он так хорошо пахнет. — Я не знаю точного момента, когда я влюбился в тебя, но я знаю, что влюбился, и я знаю, что это не было случайностью. — Его глаза вспыхивают, как бесконечный мед. Острые золотые лужи. — Это реально.

— Ты никогда не влюблялся в меня. Ты влюбился в фантазию. В ту, кого, как тебе казалось, ты можешь контролировать.

— Контролировать?

В его голосе звучит жестокая красивая хрипотца, как у хищника, подманивающего свою жертву для убийства.

Я дрожу, несмотря на то, что солнце заслоняет мне спину, а напряжение в воздухе достаточно сильное, чтобы разжечь костер.

Он усмехается.

— Ты не подчиняешься каждому моему приказу.

— Кто, черт возьми, дал тебе право отдавать приказы?

Наши глаза встречаются. Я сужаю их в гневе.

Он остается на месте, ждет, не сводя с меня взгляда.

— Я не хочу тебя приручать. Больше не хочу. Но я также хочу прояснить ситуацию. Сохранишь ты кольцо или нет, для меня не имеет значения. Ты была моей, даже до наручников.

— Ублюдок. — Я замахиваюсь на него свободной рукой.

Он перехватывает ее и улыбается.

— Продолжай в том же духе, и я начну конфисковывать твою одежду в качестве наказания. — Датч наклоняется ко мне и шепчет: — Начнем с твоих трусиков.

По моему телу разливается жар, но я хмуро смотрю на него, не желая, чтобы он видел.

— Ты думаешь, я не буду бороться?

— Это меня не пугает. — Его глаза пробегают по моему телу, а затем возвращаются к моему лицу. — Если бы ты не была таким бойцом, ты бы не продержалась так долго в Redwood Prep. И ты бы не привлекла мое внимание.

Мои губы и язык начинают пощипывать, когда его взгляд ласкает мой рот. Датч отпускает мои руки и возвращает обе свои на мои бедра. Его самоуверенная манера поведения, уверенность в том, что я не дам ему пощечину и не оттолкну, заставляют мое тело сжиматься от ярости. Он так уверен в себе, и это выводит меня из себя.

— Ты все еще не доказала свою точку зрения, Кейди. — Говорит он. — Я не убежден.

Огонь и гнев пылают в моих жилах. Я не могу отступить. Если я это сделаю, это докажет, что он держит меня в руках.

Я сжимаю его ошейник в своих цепких пальцах, отчаянно пытаясь показать ему, что я не его пони.

Я не его собственность. Я. не. его. собственность.

Я сама по себе.

И я тоже могу брать то, что хочу.

Я притягиваю его к себе.

— Твои слова ничего не значат, Датч. Не для меня. Больше нет. — Я наклоняюсь вперед, но Датч останавливает меня, сжимая мою челюсть в своих крепких пальцах.

Его глаза режут мне душу. Больше черные, чем янтарные. Больше зверя, чем человека.

Вся его жестокость вырывается на поверхность, сдерживаемая лишь тонкой нитью. Если я подтолкну его, если сделаю следующий шаг, он не будет нежен.

И это скорее возбуждает меня, чем пугает.

Наверное, я действительно сошла с ума.

— Почему ты тянешь с этим? — Огрызаюсь я. — Заткнись и дай мне доказать, как сильно я тебя ненавижу. — Я скрежещу бедрами. — Если только ты не тот, кто не может с этим справиться.

Его пальцы сильнее впиваются в мое лицо.

— У меня нет защиты.

Страшно, что я даже не думала об этом. Это не так сильно влияло на меня, как потребность чувствовать, как его тело заполняет мое.

— Кто сказал, что я собираюсь раздеваться?

Я наклоняюсь, чтобы прижаться к его рту.

Его полные губы нахмурились. Он отталкивает меня назад.

— Поцелуй меня сейчас, и я не остановлюсь, Каденс. Поцелуй меня сейчас, и ты никогда от меня не сбежишь. Ни в этой, ни в следующей жизни.

Его голос низкий, в нем звучит мрачное обещание, от которого у меня сжимается горло.

Я вишу прямо над действующим вулканом. В любой момент канат может оборваться, и я сорвусь в пропасть. Но мне все равно, если я обожгусь. Мне все равно, если мое тело превратится в пепел.

Я чувствовала это и в ту ночь.

В ту ночь, когда я открыла свои ноги для Датча Кросса и позволила ему взять всю себя.

Неуравновешенная.

В бреду.

До боли в глазах.

Это последний раз.

Последний, последний раз, когда я позволю себе снова оказаться так близко к огню.

Мои пальцы обвивают его шею, и я отключаю свой мозг, притягивая его ближе.

Один поцелуй.

Всего один поцелуй, и я дам ему пощечину, оттолкну его, и он захочет большего.

Я покажу ему, кто здесь хозяин.

Но когда я прижимаюсь губами к губам Датча и его спелый рот прижимается к моему, все линии, которые я нарисовала, превращаются в пыль. Жар распарывает меня и сжигает дотла.

Датч прижимает меня к своей груди, большие руки впиваются в мою спину и удерживают меня, а его язык проникает в мой рот и поглощает меня.

Может, я и была инициатором этого поцелуя, но он больше не мой, а его.

И он требует все, что у меня есть, и все, чего у меня нет. Все, чего не было раньше, а теперь не будет ни для кого, кроме него.

Этот поцелуй темный. Совсем не такой, как в сказках. Золушка и Прекрасный Принц — кодовые имена Джинкс. Все не так. Все перевернуто с ног на голову. Это поцелуй нищего и злодея. Две потерянные души тянутся друг к другу. Влекущие друг друга к гибели.

Он не должен быть таким приятным, таким пьянящим. Таким... идеальным.

Но это так.

Датч целует меня так глубоко, что я чувствую это пальцами ног. Его тело твердеет под моим, и я запускаю пальцы в его волосы, любуясь тем, как я могу быть грубой, сломанной и безжалостной в его объятиях. Он может справиться с этим. Он справится с этой тьмой во мне.

— Одежда. Снимай.

Он произносит слова с ворчанием. Не утруждая себя полными предложениями. Пещерный человек. Первобытный зверь.

Я шиплю, когда он опускается в лежачее положение, его руки исчезают под моей рубашкой и обжигают меня жаром. Его пальцы дразнят мою грудь, прежде чем он хватает одну из моих пуговиц и отрывает ее в сторону.

Дыша нетерпеливо и густо, я тянусь вниз и задираю его рубашку. Он недовольно ворчит, но я не могу ждать, пока он расстегнет все мои пуговицы, прежде чем почувствую его.

Мне нужна его горячая плоть под моими руками.

Мои ладони скребут по его прессу.

Мои ногти впиваются в его джинсы.

Мне это нужно.

Датч окидывает взглядом мое лицо. Не знаю, что он видит, но он без протеста позволяет мне задрать его рубашку. Он сам стягивает ее через голову и, когда его руки перекидываются через край дивана, сбивает коробочку с кольцом на пол.