Сломанная нота

47.

КАДЕНС

Мои руки смыкаются вокруг его шеи, и он крепко прижимает меня к себе. Я смотрю в огненные глаза и золотые солнечные лучи. Оцепенение, поглотившее меня, проходит, и я чувствую себя так, будто стою на солнце.

— Кейди.

— Что ты здесь делаешь?

Он оглядывается по сторонам, и его плечи слегка напрягаются.

— Пойдем со мной.

Я спотыкаюсь, когда он ведет меня прочь от информационной стойки. Мы пробираемся сквозь толпу, двигаясь бодрым шагом.

— От чего мы бежим? — Спрашиваю я, задыхаясь, чтобы не отстать.

— От нашего хвоста. — Ворчит он.

— Твой отец послал кого-то шпионить за мной? Как давно они следят?

Мое лицо бледнеет.

— Это не только мой отец. — Он качает головой. Его влажные от дождя светлые волосы вьются под ушами. — Это долгая история.

Мы быстро идем по аэропорту. Его хватка на мне как гранит. Все в нем — твердый бетон, с головы до ног. От кожи до души.

Неужели он действительно признался мне в любви по громкой связи в аэропорту?

Датч Кросс?

Правитель Redwood Prep?

Пошлее, чем герои в конце романтической комедии?

Мои губы кривятся.

Он оглядывается через плечо, и его брови нахмуриваются.

— Что смешного?

— Все, что происходит с тобой, должно быть напряженным, не так ли?

Он морщит нос. Он не понимает.

Я тоже не понимаю.

Легкое, бурлящее чувство распространяется по моему телу. Какую бы опасность не чувствовал Датч, ощущение внутри меня в десять раз смертельнее. Оно поглощает. Ослепляет. Такое решение, которое заставило Ромео и Джульетту выбрать трагическую концовку.

Жестокое, «все или ничего», «забери меня в ад и обратно».

Проклятие любви.

Теперь она оседает вокруг меня.

Крепкие объятия.

Никакого сопротивления.

Датч ведет меня ко входу в VIP-секцию.

— Мистер Кросс.

Кто-то отстегивает бархатную веревку.

Он затаскивает меня внутрь, не обращая на него внимания.

Как только дверь закрывается, я медленно иду по кругу, широко раскрыв глаза.

— В аэропорту есть отель?

Я таращусь, временно отвлекаясь на диваны, прилавки, уставленные закусками, и массажные кресла.

— Это частный лаундж.

Он задергивает шторы и запирает дверь.

Я смотрю, как он прохаживается по комнате, и по моему позвоночнику пробегают мурашки. Любовь не смягчила его так, как смягчила меня. Он все еще движется во тьме. Жесткие грани. В его глазах мелькают тени. Он все еще жестокий лидер Королей.

Но он также...

Что это?

Он также... мой.

Весь он — и хороший, и плохой, и... в общем, Датч Кросс много чего, но точно не уродливый.

Во что ты ввязываешься, Кейди?

— Мне нужно кое-что прояснить. — Датч рычит, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня своим острым взглядом. — И мне нужно, чтобы ты слушала, потому что я имею в виду каждое слово.

Я киваю.

— Мама недавно рассказала мне о завещании бабушки, но я хотел выйти за тебя замуж задолго до этого. В тот вечер, когда я пришел в твою квартиру, я уже решил, что мое будущее принадлежит тебе.

Я открываю рот.

Он продолжает говорить.

— А та блондинка из приложения Джинкс?

— Это была Бриз.

— Я...

Он останавливается и смотрит на меня с вопросом в глазах.

— Она написала мне утром и уточнила, что это были за фотографии.

Я не хочу, чтобы ты думала, будто я преследую твоего мужчину. Я его не одобряю, но уж точно не стала бы красть его у своей лучшей подруги.

Он вскидывает подбородок. Пробирается в другом направлении.

— Я пытался сделать тебя беременной.

Я вздрагиваю.

Он останавливается и смотрит на меня.

— Я хочу, чтобы у тебя были мои дети, но не ценой потери тебя.

— Значит, ты отказываешься от завещания?

— Если это то, что я должен сделать, то да. — Его лицо темнеет. Это как смотреть в грохочущую грозовую тучу, молнии, сверкающие внутри урагана. — Ты моя, Кейди. Всегда была. И всегда будешь, и ничто не сможет этого изменить. Никто не сможет этого изменить. Ни мой отец. Ни мои братья. Даже если я узнаю, что ты беременна от Хантера, я все равно положу свою жизнь за тебя и ребенка.

Мои брови взлетают вверх.

— Что?

Датч изучает мое лицо. Внезапно он пересекает комнату и подходит ко мне. Жесткие пальцы сжимают мою талию.

— Слушай и слушай хорошо, Каденс. Я уже говорил тебе однажды, что буду любить того, кого ты любишь, и ненавидеть того, кого ты ненавидишь. Если однажды ты забеременеешь и это будет ребенок Хантера, я буду любить его так, словно это моя собственная кровь.

Я в шоке моргаю на него.

— Датч, о чем ты говоришь?

— Я серьезно. — Он нежно берет меня за лицо и поднимает мою голову. — Мы можем завести детей, а можем и повременить. Ты можешь сказать мне прямо здесь и сейчас, что никогда не захочешь детей, никогда. Или ты можешь сказать мне, что Хантер... что вы двое...

Датч думает, что я переспала с Хантером прошлой ночью.

Чувствуя себя особенно жестокой и желая проверить его, я говорю:

— Ты бы действительно позаботилась о ребенке, если бы он принадлежал Хантеру?

Ни секунды колебаний. Ни проблеска беспокойства.

Датч берет меня за плечи и мрачно рычит:

— Я лучше буду иметь ребенка от тебя и какого-нибудь другого парня, чем вообще без тебя.

— А как же твой отец? — Мышцы на его лице напряглись после моих слов. — Он не собирается просто... позволить нам быть вместе. Он отослал меня. Он заставил меня думать, что ты наркоторговец. Если мы с тобой... если все изменится...

В глазах Датча сверкнула опасность. Он вырывается:

— Я никому не позволю отнять тебя у меня. — Грубые руки обхватывают мою щеку. — Ты мой наркотик, Кейди. Я зависим от тебя. Я готов на все, чтобы обладать тобой. Чем больше тебя я пробую, тем больше хочу. — Его большой палец скользит по моей щеке. — Я никогда раньше не любил так. Все остальное не имеет значения, кроме тебя. И у меня нет намерений причинять тебе боль снова.

Мои руки накрывают его.

— Скажи мне. — Требует он, в его голосе звучит жестокость. — Скажи, что я не потерял тебя.

— Я ведь появилась, не так ли?

Его глаза сужаются.

— Я хочу это услышать.

Я облизываю губы и вглядываюсь в лицо, которое раньше фигурировало в моих кошмарах. Лицо, которое превратилось в мою тайную мечту.

— Я хотела тебя ненавидеть. Ты раздражаешь. Ты назойливый. Ты абсолютно неразумен.

Его глаза слегка сужаются.

— Но, — я приподнимаюсь на цыпочки, — я не ненавижу тебя. И никогда не ненавидела.

— Тогда в чем дело, Кейди?

Эти слова. Они такие большие. Такие абсолютные.

По крайней мере, для меня.

Я облизываю губы и шепчу:

— Я люблю тебя, Датч.

Его улыбка становится еще более лукавой, когда он делает шаг ко мне.

— Еще раз.

— Нет.

Он продвигается вперед. Хищник в саванне.

А я — невежественная газель, которая даже не подозревает, что она — добыча.

Я отступаю назад.

Но далеко уйти не удается.

Датч толкает меня в стену и прижимает к себе, обхватив с двух сторон.

— Снова, Кейди.

— Ты услышал меня в первый раз. — Шепчу я, скользя пальцами по его широким плечам.

Он наклоняется ближе, его лицо оказывается напротив моего. Мои глаза автоматически закрываются. Эмоции проносятся сквозь меня, как горящие астероиды, падающие на землю.

— Уже боишься?

— Мы не собираемся быть той пошлой парочкой, которая говорит «я люблю тебя» каждую секунду. Это отвратительно. — Бормочу я.

Дыхание Датча шепчет мне на губы, и я вздрагиваю.

— Мы будем этой отвратительной парой. — Выдавливает он из себя. — Это...

Я открываю глаза.

— Неизбежно?

Янтарные глаза впиваются в мои. Край его рта кривится в жестокой ухмылке.

— Так многому еще предстоит научиться. — Пробормотал он.

А потом его рот опускается вниз.

Его губы горячие, обжигающие. Как и его язык, который гладит мой в ритме, стирающем все мысли. Его руки бродят по моему телу, непрерывно требуя.

Еще, — говорит он, не отрывая своего рта от моего лица.

Я целую его в ответ со всей силой, вихрь страсти вырывается из глубин моей души.

Датч назвал меня своим наркотиком.

Но я думаю, что он — мой.

Мое желание.

Моя потребность.

Моя одержимость.

Его пальцы блуждают ниже, и я думаю, что он собирается расстегнуть мои джинсы, но вместо этого он ласкает мой живот и слегка надавливает.

Мой рот отделяется от его рта, и я стону от разочарования.

— Выходи за меня замуж. — Рычит он. — Стань моей женой, Кейди.

В этот момент я не думаю. Я просто чувствую, и пусть так и будет.

Мой выбор.

Чего я хочу?

А Датч ждет.

Несколько секунд мы стоим и смотрим друг на друга.

Я наклоняю голову вверх.

— Да.