Солнечное Настроение

Глава Двадцатая

Финн

Chai03: Думаю, нам пора снова попробовать встретиться в реальной жизни. Что скажешь? Я обычно свободна по выходным.

Я не отрывал взгляда от экрана, потому что, если бы я повернулся к Наоми, она бы прочла панику в моих глазах. Девушка, выдававшая коньки, как-то странно посмотрела на меня, когда я пробормотал торопливое "спасибо".

Почему она спросила об этом именно сейчас? После нашей первой неудачной попытки мы оба игнорировали эту тему. Я думал, мы договорились положить ее в коробку и не открывать, пока… мы не будем готовы. Пока я не буду готов. Я шел к этому в своем темпе. Я работал над тем, чтобы снова стать кем-то — кем-то, кого бы стоило узнать поближе, кого бы стоило полюбить.

Мой желудок скрутило при мысли о том, чтобы сказать ей правду.

Эй, мы уже знакомы. Я живу над тобой, и мы терпим друг друга. Ну, ты терпишь меня. А я тем временем тоскую. Сильно.

Я глубоко вздохнул. С паникой придется подождать. Я сунул телефон в карман и стал возвращаться к Наоми. Она подняла голову, увидев меня. Появилась та самая идеальная улыбка. Я почувствовал тяжесть на груди.

— Может, мне купить одну из этих штуковин для железнодорожных помощников? — спросила Наоми.

Я покачал головой.

— Нет. С тобой все будет в порядке. Я тебя не брошу.

Она отвернулась. Она часто так делала с тех пор, как мы пришли на каток, и это было для нее нетипично. С тех пор как мы познакомились с Наоми, я понял, что ей нравится зрительный контакт. Она никогда не наклоняла голову, как сейчас.

Я попытался перечислить, что произошло между занятиями в классе и сейчас, что могло бы вызвать изменение поведения. Может быть, я сказал что-то не то? Я изо всех сил старался быть менее пугающим и думал, что у меня получается лучше. Наоми была готова уделить мне дополнительное время. То есть, мы не очень-то сблизились на каком-то экзистенциальном уровне, но она не придумывала отговорок, чтобы уйти. И это вселяло в меня надежду.

Она позволила мне взять ее за руку, пока мы добирались до льда. Я ступил первым, а затем побудил ее последовать за мной. Ее хватка на моей руке усилилась в десять раз. Сила ее тонких пальцев удивила меня. Глаза Наоми слегка расширились, когда она положила на лед свое первое лезвие. Все ее тело на мгновение замерло, застыв между безопасностью и тем, что она считала риском.

— Кажется, я передумала, — прошептала она, когда несколько детей пронеслись мимо. Ее челюсть напряглась, когда она увидела Линкольна и Сэма, проносящихся мимо на бешеной скорости.

— Ты в порядке, Наоми? — спросил Линкольн, разворачиваясь, чтобы ненадолго отъехать назад, чтобы уловить ее реакцию.

— О, я буду, — отозвалась она и добавила достаточно низким голосом, чтобы услышал только я, — как только сниму эти чертовы штуки с ног.

— Подожди секунду, — запротестовал я. — Просто дай им несколько минут.

Она покачала головой, катушки подпрыгивали туда-сюда.

— Не-а. Мне снились кошмары именно об этом моменте.

— Что происходит в твоих кошмарах? — спросил я.

Может быть, рассказ об этом даст ей чувство разрядки. Судя по тому, как обреченность затуманила ее глаза, думаю, все было наоборот.

— Я падаю, как только встаю на ноги, — рассказывала она, глядя вдаль. Голос ее звучал отдаленно. — мое тело шлепнулось на землю. Раздается треск и, кажется, позвоночник. Потом я пытаюсь встать, но снова падаю, и на этот раз трещит голова. Лед шепчет: — Теперь ты моя.

Я моргнул.

— Хорошо, очень травматично. Я могу понять беспокойство… Эм, а в твоих снах кто-нибудь еще присутствует?

— Нет. Никогда. Я одна, — она встретила мой взгляд.

В ее глазах есть что-то, что я не могу полностью интерпретировать. Это страх, смешанный с чем-то более сильным. Я хочу придвинуться ближе, но сопротивляюсь, потому что она не в своей тарелке. Ей не нужен дополнительный стресс от моей притягательности.

— Ключ к тому, чтобы доказать, что сон ошибочен, — это смена факторов.

— Я здесь, — продолжил я. — Итак, есть одна вещь, которой нет в твоем сне.

Она кивнула, но осталась неподвижной.

— Когда ты падаешь, где ты находишься на катке?

Наоми посмотрела через мое плечо в сторону центра.

— В самом центре.

— Мы не будем в центре, — пообещал я. — Мы останемся на внешней полосе. Ты можешь держаться за меня и за стену.

— Я…

Я ждал, но у нее, похоже, заканчивались отговорки.

— Наоми, как только ты освоишься, тебе это понравится.

Она посмотрела на меня неубедительно.

— Ты не можешь этого обещать.

— Я немного предвзят, — признался я. — Но, когда ты находишь середину, когда твои лезвия касаются льда, это самое близкое к магии занятие для человека.

Ребята бы меня засмеяли, если бы слышали сейчас. Но я верил в это всей душой. И они тоже, хотя и не хотели этого признавать.

— Ты, наверное, никогда не был на шоколадной фабрике Харкина, — пошутила она. — Вот это волшебство. Если катание на коньках перебивает всю эту шоколадную радость, то я буду в шоке.

— Я не был на "Харкине", но, судя по звуку, мне это интересно.

— Ты должен пойти, — настаивала она, сияя от того, что мы говорили о чем-то, что ей нравилось. — В реальной жизни это эквивалент фабрики Вилли Вонки.

— Я пойду, если ты выйдешь сюда, — сказал я.

Ее рот сжался в твердую линию. Я видел, как в ее глаза вернулся ужас. Наоми глубоко вздохнула и пожала плечами, прежде чем сказать:

— Ладно, хорошо. Ты не должен лишаться рая из-за того, что я не могу стать женщиной.

Я попятился, когда она сделала шаг вперед. Одна моя рука превратилась в две. Она издала небольшой визг и не отрывала взгляда от своих ног. Я осмелился потянуть ее вперед.

— Подожди, подожди, — умоляла она, зажмурив глаза.

Я тут же остановился.

— Что случилось?

— Я слышала, как кто-то пронесся мимо и чуть не сбил нас, — поспешно произнесла Наоми. Казалось, что она бежит, так быстро она дышала.

— Все в порядке. Они не собирались нас сбивать, — я огляделся.

Трудно было бы избежать сближения с другими фигуристами, когда их так много на льду. Невозможно сказать детям, чтобы они не лезли в личное пространство. Я сделал все возможное, чтобы поставить свое тело между ней и остальными.

Ее ногти впились в мою кожу, когда мы снова начали двигаться. Она то открывала, то закрывала глаза, словно не могла решить, что ей больше нравится.

— Ты молодец, — предложил я.

— Врешь, — сказала она с нервным смешком. — Тебе не нужно притворяться. Я уже большая девочка. Скажи мне, что ты думаешь на самом деле.

— Ты действительно хочешь знать? — я продолжал двигаться в темпе улитки.

Ее дыхание, казалось, выравнивалось с каждым дюймом нашего продвижения вперед, но ее хватка оставалась прежней.

— Конечно, иначе я бы ничего не сказала.

— Мне кажется интересным, что такой изящный человек сейчас скован, как доска, — признался я. — Мне интересно, чувствуешь ли ты себя так же и вне льда. Может быть, ты умеешь это скрывать?

Ее глаза вспыхнули и встретились с моими. У меня сжалась грудь, и я тут же пожалел о своих словах. Я хотел сказать ей комплимент, но, как только я прокрутил его в голове, он прозвучал грубо.

Я остановил нас и переместился так, чтобы стоять прямо перед ней.

— Я.… не хотел показаться грубым.

Она моргнула и уставилась на меня.

Черт.

Я снова это сделал.

Разочарование закипало в моем желудке, пока я пытался придумать какое-нибудь решение. В такие моменты я жалел, что у меня нет какой-то экстрасенсорной связи с кем-то из ребят. Любой из них мог бы сгладить ситуацию в одно мгновение.

— Это не было грубостью, — сказала она через несколько взвешенных минут. — Но это было очень откровенно для парня, который, как я думала…

Я поднял бровь.

— Тебе показалось?

— Не был достаточно внимательным.

Сжатие в моей груди вернулось, но уже по другой причине. Мы находились на территории отказа. Она узнала, как я к ней отношусь. Мне нужно было действовать осторожно, если я надеялся, что у меня есть шанс получить "да", когда я, наконец, приглашу ее на свидание.

— Может быть, я ошибалась на этот счет, — продолжила она более низким голосом.

Наоми изучала меня так, словно надела давно забытые очки. Я смотрел в ответ, не уверенный, поняла ли она, что уже не так сильно сжимает мои руки. Ее тело расслабилось, теперь ей было, о чем подумать.

— Ты бы назвал себя застенчивым? — спросила она со знающей улыбкой. — Может быть, даже немного социально озабоченным?

Я нахмурился и выдавил из себя:

— Нет… не совсем.

Наоми рассмеялась. От этого звука у меня подпрыгнул живот. Мне захотелось притянуть ее ближе. Чтобы почувствовать вкус ее смеха. Она всегда щурилась, когда находила что-то забавное. И она могла сделать интересным для себя почти все. Она прожила свою жизнь, глядя на мир полузакрытыми глазами. Это было прекрасно.

Каково это было — улыбаться так часто? Смеяться по первому требованию? Такой замечательный навык.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть застенчивым, — наконец смогла сказать она.

— Конечно, нет.

Мы снова двинулись в путь. Думаю, она этого не заметила, и мне хотелось, чтобы так и было, поэтому я заставил себя заговорить.

— Но я не стесняюсь, — уверенно сказал я.

— Ты кажешься таким, — она все еще наблюдала за мной с вновь обретенной интригой. — Ты избегаешь разговоров, как будто у тебя есть какой-то дедлайн.

— Я не люблю светские беседы.

— Ну, а в тех редких случаях, когда ты все-таки заговариваешь, ты отвечаешь коротко. И немного резко, — она произнесла последнюю фразу ниже, как будто могла меня обидеть. Наоми могла бы воткнуть мне нож в кишки, и я бы не беспокоился. Она не знала, насколько сильно она меня уже зацепила.

— Иногда разговоры кажутся мне странными, — призналась я. — Это минные поля.

— Застенчивые люди обычно так говорят. Знаешь, что?

— Что?

— С этого момента я намерена добиться от тебя искренней улыбки… нет, смеха. Ты заслуживаешь хорошего смеха.

Я фыркнула.

— Я улыбаюсь и смеюсь. Это не будет большой победой.

— С тех пор как мы познакомились, я не видела, чтобы ты что-то делал, кроме как хмурился. Может быть, иногда хмуришься, но это в хорошие дни.

— Правда? — я попытался вспомнить все наши встречи.

Должен же быть хоть один момент, когда мы общались, когда я дал ей понять, что мне нравится быть рядом с ней? Должен же я был хоть раз оступиться. Когда она была рядом, это было трудно не сделать.

— Никогда, — подтвердила она.

— Наверное, в последнее время я не нахожу повода для улыбки.

Ложь.

Белая ложь казалась такой легкой и такой опасной, и она накапливалась вокруг меня. Мне было чему улыбаться, когда я разговаривал с Наоми онлайн или оффлайн.

Нервы загудели в моей крови, когда я вспомнил ее сообщение. Она хотела встретиться, а я все еще не был готов. Как я мог откладывать все на потом? Особенно теперь, когда она ко мне потеплела. Это означало, что Финн был на ее стороне, а Мид мог и не быть.

Боже.

Ну и бардак.

— Мы что-нибудь придумаем. Так или иначе, я заставлю тебя улыбнуться мне, — поддразнила Наоми.

У меня свело живот.

Улыбнуться для нее?

Черт. Чего бы она ни захотела, я дам ей это.

Я с готовностью обхватил ее палец.

Рука Наоми переместилась так, что наши пальцы переплелись. Она снова пыталась дотянуться до стены, поэтому я не придал значения изменению расположения рук. Мой большой палец прижался к тыльной стороне ее пальца. Мне потребовалось безумное количество концентрации, чтобы не прочертить круги на ее коже.

— И это будет искренне, — она улыбнулась мне. — Я в этом уверена.

— Похоже, это будет очень непросто, — пошутил я. — Ты готова?

— О, безусловно. У меня нет никаких сомнений в том, что я именно та женщина, которая нужна для этой работы.