Солнечное Настроение

Глава Четвертая

Финн

Боль в позвоночнике притупилась, когда я услышал веселое "привет" Чаи. Чат ее потока уже ожил от сообщений ее обычной группы зрителей. Среди них была и горстка новичков, поэтому я поприветствовал их и рассказал о правилах общения.

Модерировать поток с телефона было неудобно, но я постараюсь сделать все возможное. Мы с ребятами должны были провести последнюю неделю перед школой в семейном домике Сэма. Традиция, по словам этих троих. Я притворился, что помню, как они собирали мой фургон. К сожалению, мой мозг так и не смог перезагрузить воспоминания с пометкой "традиция". Я не стал им этого говорить. В последний раз, когда я признался, что не помню чего-то важного, я получил от сестер плаксивые взгляды.

Во мне не было ни капли угодничества. По крайней мере, я не чувствовал себя таковым после аварии. Тем не менее, мне хотелось свести эти взгляды к минимуму. Самым простым способом сделать это было притвориться, что я все помню. Притвориться, что амнезия, возникшая после драки, не так велика, как на самом деле.

Сейчас мы ждали у подъезда Хенрика, наша последняя остановка перед подъемом в гору, пока он решал, какие учебники взять с собой в поездку. Он хотел подготовиться к семестру, и только я выглядел озадаченным его заявлением.

Он всегда был таким? Я хотел спросить у Сэма или Линкольна. Но Сэм был слишком занят поцелуем с красивой блондинкой снаружи, на заднем сиденье фургона, чтобы я мог задавать вопросы. А Линкольн был слишком занят, рассказывая о моем "жестком характере". Мне нужно было сбежать от них как можно скорее.

— Нам нужно вернуть тебя на улицу, — сказал Линкольн, откидывая пассажирское сиденье. — Я не могу допустить, чтобы мой главный ведомый отпугивал женщин.

Я наморщил лоб.

— Главный ведомый?

— Сэм затмевает меня, а Хенрик любит обсуждать интеллектуальное дерьмо, — он изучал меня. — И людям, похоже, нравится наша динамика "тихий парень — громкий парень.

Я хмыкнул, не поверив, но это не имело большого значения.

— Как ты смотришь на то, чтобы устроить субмарафон², Мид? — раздался голос Чаи в моих наушниках. — Может быть, в следующем месяце? Не стесняйся сказать "нет". Я слышала, что они жестокие, но всегда кажется, что это весело.

Я набрал в чате потока:

"Если ты этого хочешь, мы так и сделаем".

Она завизжала от восторга, и мои плечи расслабились при этом звуке. Последние пару месяцев моя жизнь была посвящена восстановлению. Я заново знакомился с жизнью, которая у меня когда-то была, и с дружбой с девушкой, с которой я никогда не встречался лично.

Возобновить общение с Чаи было самым легким делом после выхода из больницы. Реакция моего тела на ее смех была похожа на то, как будто я опустился на диван после того, как весь день был на ногах. Ничто другое не давало мне такого ощущения. И, насколько я знал, ничто и никогда не давало.

— Мы вернем тебя туда, приятель, — продолжал Линкольн, как будто мне было на это не наплевать. — По крайней мере, ты усвоил свой первый урок: когда красивая девушка случайно разбивает тебе нос, ты хотя бы спрашиваешь ее номер.

Я вздохнул и потрогал пластырь на переносице. Какая-то девчонка с арены выбила из меня дух несколько дней назад. Линкольн считал ее буйной. А мне показалось, что ей нужно сбавить обороты. Она говорила так быстро, что я едва успевал за ней.

— Эй, у тебя есть…

— Нет, — перебил я, прежде чем он успел ошибиться с вопросом.

Линкольн ссутулился.

— Лжец.

— Ты должен предъявить ему обвинение. Сделай из этого побочный заработок, — Сэм появился у моего окна и одарил меня знающей улыбкой. Девушка, с которой он терся, направлялась к дому Хенрика, желая сходить в туалет.

— Он не может себе этого позволить, — сказал я. Они оба засмеялись, потому что, да, замечание было нелепым. Мне не потребовалось много времени, чтобы узнать, что из нас четверых только я происходил из семьи, у которой не было свободных денег.

— Назови свою цену, Мид, — поддразнил Линкольн.

— Не надо, — я перевел дыхание, чтобы мой тон не показался слишком резким, — называть меня так.

— Что это значит? — Сэм выглядел заинтригованным.

Я не мог поймать паузу.

Линкольн подергал подбородком мой телефон.

— Какая-то девушка на другом конце сказала это, и он поспешил вставить наушники.

— А-а, — Сэм попытался заглянуть мне через плечо, но я прижал телефон к груди.

— Вы когда-нибудь займетесь своими делами? — спросил я.

Они рассмеялись, как будто это была самая нелепая вещь, которую они когда-либо слышали.

Насколько я знал, мой геймерский тег и модераторство для Chai — это то, что я скрывал от своих друзей. Не знаю почему, но сейчас мне было приятно иметь что-то свое. По тому, как часто ребята звали меня потусоваться, я понял, что мы проводим вместе огромное количество времени. Мы были не просто друзьями. Судя по фотографиям, которые хранились у меня дома, мы были скорее братьями. Как сказать братьям, что ты едва помнишь их имена и ни на йоту им не доверяешь?

— Ладно, ладно, — сдался Линкольн. — Я оставлю тебя в покое… если ты продашь мне две таблетки. У меня есть полтинник.

— Я не продам свои наркотики. Я принимаю их не для отдыха.

Сэм наморщил лоб и выпрямился.

— Я думал, ты сказал, что не принимаешь их вообще. Они тебе больше не нужны.

— Они мне нужны, — мой рот представлял собой твердую линию. Как бы в подтверждение моей правоты, поясницу пронзила знакомая боль.

— Понятно, — челюсть Сэма сжалась, он был обеспокоен. — Тебе сейчас больно?

— Да, — я снова перевел взгляд на телефон, проверяя чат Чаи, чтобы убедиться, что все в порядке.

— Может, стоит сказать тренеру до начала тренировки? — спросил Сэм. Его беззаботность исчезла. За последние несколько дней я часто видел его в таком состоянии. Это был впечатляющий трюк. — Ты сможешь снова выйти на лед?

— Нет необходимости говорить об этом тренеру, — ответил я без колебаний.

Я точно знал только две вещи: я хочу услышать голос Чаи, и я должен быть на льду. Как только я надел коньки, включилась мышечная память, и я перестал притворяться кем-то другим.

— Я в порядке. Доктор разрешил мне кататься, — заверил я.

Сэм не выглядел убежденным и некоторое время смотрел на меня, прежде чем сказать:

— Отлично. Я поверю тебе на слово.

— Хорошо. Оставим все как есть, — сказал я, надеясь, что мои слова сработают как своего рода манифестация. Но по взгляду, которым Сэм обменялся с Линкольном, я понял, что любое мое проявление не будет достаточно сильным.

К счастью, Хенрик вышел из дома, прежде чем наш разговор успел продолжиться. Его объемы багажа отвлекли от меня внимание. Я вздохнул.

— Что-то ты сегодня молчишь, Мид, — проворчала Чаи. — В чате уже вовсю обсуждают наших любимых товарищей по отряду в Mass Effect, а ты все молчишь. Ты в порядке? Не могу допустить, чтобы мой мод халтурил, выполняя свой долг.

Она подтрунивала. В чат вклинились еще несколько человек, повторяя знакомые шутки о моем внезапном исчезновении несколько месяцев назад. Я поморщился, чувствуя вину за это напоминание.

MidQuest: Я здесь. Не собираюсь никуда уходить.

— Хорошо. Я очень скучала по тебе в прошлый раз, — сказала она.

Эта фраза прозвучала легко и непринужденно, но у меня защемило нервы. Счастливых нервов. В этот момент MidQuest был более реален, чем Финн Говард. И наши отношения были более реальными, чем все, что я пытался восстановить с людьми вне сети.