Глава 3. Погребенный

Первым пришел в себя Сергеич. Охранник с раздражением полез в настройки и отрубил сигнал тревоги. Оторвав взгляд от галоэкранов, он глянул на меня и тут же выругался.

— Парень, ты как? Болит что–то?

— Болит, но не особо, — отмахнулся я.

Правда сердце так и норовило выпрыгнуть из груди под нахлынувшим адреналином. В ушах стоял пульсирующий шум, а ноги то и дело грозились подкоситься.

— Ты бы проверился все–равно.

Кивнув, я полез в интерфейс биоблока. Поговаривали, что у каждого человека он уникален, и что двух одинаковых в мире не сыщешь. Лично мой визуально располагался словно вторым слоем под основным зрением, почти полностью размытый и едва заметный. Таковым был его пассивный режим, в котором у большинства людей интерфейс выводил только самую важную для носителя информацию. Но стоило лишь усилием воли потянуться к любому его элементу, как второй слой и основной менялись местами, позволяя работать со всем доступным функционалом биоблока. Не знаю, как у других, но у меня, заядлого геймера, интерфейс напоминал игровую панель. В меру красиво, немного вычурно, с преобладанием темных готических мотивов. С другой стороны, все элементы так аккуратно были упорядочены и настроены моим ИскИном, что просто обзавидуешься. Еще при первой активации базовый искусственный интеллект биоблока изучил все мои вкусы и предпочтения, оценил привычки, прогулялся по воспоминания за последние пару лет, и выдал просто поразительный результат. Я подсознательно ощущал, где какой элемент интерфейса находится, что значит каждая гротескная иконка, и как добраться до любой необходимой мне информации. Но здесь можно было поступить гораздо проще:

— Ева, выведи, пожалуйста, мое текущее состояние и внешний вид.

Перед глазами тут же появилось два синхронно вращающихся трехмерных изображения меня любимого. На одном я мог полюбоваться собой со стороны. Словно смотришь в зеркало, только гораздо круче. В общем, зрелище передо мной предстало еще то. Худощавый тип в облегающей оранжевом термокостюме, с широко распахнутыми от страха глазами. Вся рожа в кровище, которая до сих пор капает с подбородка. Костюм изгваздан багровыми потеками и смазанных отпечатками рук.

Соседнее изображение напоминало учебники по медицине, которые позволяли заглянуть внутрь тела. Все травмы и повреждения подсвечивались от зеленого к красному, в зависимости от тяжести, а рядом в сносках давалось подробное описание. Так, к примеру, из требующего внимания, у меня были только разбитый, но не сломанный, нос, а также легкое сотрясение. Последнее объясняло подергивание интерфейса и не самый быстрый отклик на мысленные запросы. На всякие мелкие гематомы я просто забил.

— Цел я, Сергеич. Только нос пострадал. Надо рожу помыть да что–то холодное приложить.

— На, — охранник протянул мне пару бумажных полотенец. — Подставь пока, а то и так мне тут все замарал.

— Прости, — я быстро скрутил пару тампонов и заткнул себе ноздри, кривясь от боли. — Ты лучше скажи, какого хера происходит?

— Да мне почем знать? Снаружи что–то творится. Что–то очень серьезное. Может какое–то ЧП, а возможно и теракт.

— Гонишь! — я сел, привалившись спиной к панели из стеклопластика, огораживающих пост охраны.

— Амплитуда и сила доносящихся до нас толчков позволяют с большой долей вероятности предположить, что на поверхности идут боевые действия, — внесла свою лепту Ева.

— Да не гоню я, сам посмотри, — Сергеич поколдовал над панелью, и на основной галоэкран высыпался целый ворох данных. Особо крупным шрифтом и ярко–красным цветом выделялась надпись: «Нарушение периметра!». — Что–то долбануло нас с такой силой, что проломило окружающий лабораторию кожух. И я не представляю, какой силы должен быть взрыв на поверхности, чтобы пробить несколько гребанных метров армированного бетона. И это под землей! Мы же здесь, считай, что в бункере. А потом херак! Словно со спутника шарахнули. Правда, в таком случае от нас бы с тобой атома на атоме не осталось.

Пол снова дрогнул, посыпалось крошево с потолка. Что бы не происходило наверху, оно снова приблизилось к нам. И мне это до жути не нравилось!

— Так, ладно. Давай на время откинем то, что на поверхности творится какая–то чертовщина. Нам–то с тобой что делать? Выбраться сможем?

— С этим как раз самые большие проблемы. Согласно аварийному протоколу, при нарушении периметра, лаборатория опечатывается сроком на стуки. — Охранник устало провел рукой по лицу. — Местный головной офис Аргентума получает сигнал, собирается и выдвигается оперативная группа, которая и раскупоривает лабораторию при помощи мастер–ключа.

— Получается, мы заперты?

— Как птица в клетке. Но, даже открой мы аварийную переборку, еще неизвестно что нас ждет в коридоре. Стены там укреплены базово и не армированы. Ты сам видел обрушение. Проход может быть элементарно завален обломками.

Я поморщился от упоминания коридора. Вновь перед глазами встало растерянное лицо Лёхи, пытающегося спастись.

— Фиксирую избыточную нагрузку нервной системы, психическая стабильность может быть нарушена. Рекомендую принять успокоительное или хотя бы отдохнуть.

— Я понял, Ева. Давай только не сейчас. Некогда пока отдыхать, — мысленно попросил я.

— Принято.

Почесав в затылке, я подвел итог:

— Получается мы замурованы в этом каменном мешке, пока кто–то из Аргентума не соизволит явиться и освободить нас?

— В очень комфортном каменном мешке, с замкнутой системой воздухообмена, фильтрации воды и мощными резервными батареями. Но да, в остальном ты прав. — Сергеич в конечном итоге все–таки немного скис и тяжело вздохнул. — Так что настраивайся, что минимум сутки нам придется вариться в этом котле вместе. Тебе, мне и Верочке…

На последнем слове мужик просто завис. Глаза его округлились. Наверное, я тоже в этот момент поменялся в лице. Твою–то мать! Совсем забыли про Веронику Павловну!

Не сговариваясь, мы одновременно вскочили на ноги. Меня немного повело, но состояние тут же стабилизировалось. Охранник проскользнул вперед, не став дожидаться, пока я приду в норму. Поспешив за ним, в этот раз я прошел стерилизационный блок по всем правилам. Правда, когда вывалился оттуда вслед за Сергеичем, обнаружил, что вся вытекшая на лицо и одежду кровь высохла и растрескалась. Эти мелкие фрагменты царапали кожу при малейших движениях губ и мышц лица.

Отдел биотического вживления встретил нас плотно захлопнутой раздвижной дверью. Комбинированная сталь, толщиной в три пальца. В этом отделе, в отличии от нашего, прозрачные панели стеклопластика отсутствовали. Сергеича такая преграда, разумеется, не остановила, ведь охрана имела доступ в любое помещение. Ему потребовалось не больше минуты возни с ППК, чтобы заставить дверь открыться. Когда стальные створки разъехались в стороны, нас встретили тишина и мерцание одной из ламп, получившей повреждения. Коробки и переноски для животных попадали со стеллажей, всякие колбы, склянки и мензурки разбились при падении. Химикаты смешались, многие пенились цветными лужицами на полу. Воздух наполняли туман и неприятный кислый запах. Но система активной вентиляции успешно боролась с загрязнением, выводя большую часть паров прочь, и наполняя помещение чистым воздухом.

Вероника Павловна лежала на спине в самом центре зала, прямо между двух узкоспециализированных операционных столов. Над каждым из них возвышалась колба механизированного хирургического блока, в которых скрывался целый ворох манипуляторов и инструментов для проведения операций через синхронизацию с биоблоком. На одном из столов, кстати, лежала окровавленная крыса. Судя по показаниям на операционных галоэкранах — мертвая. Похоже, первый толчок настиг научницу в самом разгаре процедуры вживления.

Охранник поспешил на помощь, осторожно склонившись над женщиной. Она оказалась живой и почти невредимой. Большая шишка на затылке — вероятный след от падения. Получалось так, что либо дамочка нанюхалась испарений из богатой смеси местных химикатов, либо элементарно грохнулась в обморок от испуга. Второй вариант мне, почему–то казался более вероятным, поскольку меня в сон не клонило, да и Ева молчала об опасностях. Сергеич легонько пошлепывал научницу по щекам, пытаясь привести ее в чувство. Я поспешил набрать воды в первую же чистую посудину. После того, как лицо Вероники Павловны хорошенько окатили водой, пострадавшая соизволила очнуться. Она с трудом сфокусировала взгляд на охраннике, потом посмотрела на меня. На секунду ее глаза расширились, и дамочка снова хлопнулась в обморок.

— Нда, разбудили… — подвел итог я.

Сергеич посмотрел на меня, потом на женщину, а потом снова на меня. И с досадой вздохнул:

— Возможно, я бы тоже отрубился, увидь я твою рожу в темном переулке. По крайней мере, кошмары были бы обеспечены. Ты это, сходи умойся, что ли. Выглядишь, как персонаж из дешевого ужастика. Найди мне что–нибудь, чтоб подложить Верочке под голову и пойди приведи себя в порядок.

Порывшись вокруг, я вручил Сергеичу скрученный халат, набитый мягкими подстилками от переносок. Охранник благодарно кивнул, легко поднял научницу и опустил ее на незанятый операционный стол, подложив под голову мой чудо–валик.

Дамочка что–то забормотала, вероятно снова приходя в себя, и я поспешил ретироваться. Первым делом подался в душевую. Под воду залез прямо в термокостюме, смывая кровь с лица, подбородка и груди. Спецодежда сидела на теле словно вторая и довольно толстая кожа. Поэтому я не боялся, что мне натечет за шиворот. Пружинящий под пальцами оранжевый материал хорошо отталкивал воду, и не особо глубоко получал загрязнения. Это позволило мне с помощью добротной горсти жидкого мыла привести одежду в порядок.

Хотел сразу вернуться, но притормозил у своего шкафчика. Достал рюкзак, а из него — термос. Пока подо мной медленно натекала лужа с костюма, я, блаженно щурясь, выпил стаканчик горячего травяного отвара. Прямо аж как–то полегчало. Эх, надеюсь, со стариком–китайцем все хорошо, хотелось бы поблагодарить его. И тут мои мысли кольнула другая мысль: «А у кого там наверху сейчас вообще хоть что–то хорошо?». Как там жена? А родители? Друзья? Боже…

— Ева, можешь сказать что–то новое по поводу происходящего наверху?

— Данные отсутствуют, — поспешил ответить ИскИн. — Не удается ни по каким доступным каналам связи достучаться до информационных устройств или хабов Экстранета на поверхности. На данный момент я могу только сузить список вариантов боевых действий до исключительно военных.

— Не понял.

— Судя по неутихающим сотрясениям грунта, наверху слишком долго происходит использование тяжелого вооружения.

Ева вывела на интерфейс несколько диаграмм, больше напоминающих безумную кардиограмму. График то стремительно лез вверх, то падал вниз. И так происходило безостановочно уже больше часа.

— Выражаясь более понятно, с вероятностью 94,758 процента можно утверждать, что в данный момент на поверхности идет война.

— Война? — опешил я. — С кем?

— Недостаточно данных для анализа.

— Офигеть. Ну ты умеешь взбодрить!

— Не ты ли делал приоритет на информировании и контроле, когда создавал мое ядро? А вообще, — тон Евы вдруг немного смягчился, — послушай вот что. В данный момент ты ничего не можешь изменить. Ты заперт здесь с остальными. Поэтому временно постарайся откинуть мысли о жене и родных. Пока не выберешься наружу, нет смысла мучить себя пустыми переживаниями. Соберись и решай проблемы по мере их поступления. Главное сейчас — выжить.

— Ого… — потянул я, немного ошалев от такой речи. Похоже, сегодня ночью мой ИскИн совершил куда больший скачек, чем я предполагал. Впрочем, она права. Все эти мысли могут подождать. Все–равно я пока никак не смогу помочь кому–то на поверхности. — Конечно, спасибо, Ева, вот только у людей эмоции так просто не работают. Я не могу переключить рубильник и перестать волноваться… Но я тебя понял. Постараюсь не впадать в депрессию.

— Хорошо, — ответила она и замолкла.

В очередной раз за сегодня я удивленно покачал головой. Заглянул в комнату отдыха, служившую нам заодно и местом, где можно перекусить. Здесь стояли пищевой синтезатор, чайник и опрокинутая встряской посуда. При обычных обстоятельствах выносить пищу из комнаты отдыха категорически запрещалось, тем паче переться с ней в лабораторию. Но в данный момент мне было побоку. Сообразив две кружки ароматного чая, пускай и не натурального, я пулей проскочил стерилизационный блок и двинул к биотическому отделу. На этот раз мое появление не вызвало новых обмороков. Даже наоборот. Вероника Павловна улыбнулась и приняла протянутую кружку. Непривычно было видеть на ее лице улыбку. Научнице стоило так делать почаще, улыбка ей шла. Даже постоянно витавший вокруг женщины негатив куда–то сразу улетучился.

А быть может всё дело в охраннике. Пока меня не было, они сидели тут и болтали о чем–то отвлеченном. Сергеич был из тех людей, которые легко к себе располагают. Мы с ним познакомились на нашей с Людмилой свадьбе. Жена так и представила его тогда: «Сергеич». Складывалось впечатление, что по имени ее двоюродного брата вообще никто не называл. Мы пересекались не часто, но мужик, как оказалось, хорошо запомнил кто я и чем занимаюсь.

К тому времени мы с Лехой активно развивали свой стартап. Оба прошли дорогую операцию по апгрейду биоблока и его технологической начинки, получив при этом по инъекции биоклеток. Кстати, лицензию на обладание продвинутым железом в голове получилось выбить тоже далеко не сразу. А все для чего? В какой–то момент мы приняли решение, что создавать ИИ для умных домов или предприятий — скука смертная. Причем оплачивались такие услуги не так чтоб очень хорошо. Рынок был переполнен профессионалами нашего уровня, поэтому мне с другом приходилось довольствоваться крохами. Но потом назрело решение сделать шаг вперед, пойдя на большой риск как в плане здоровья, так и по финансам. Мне пришлось заложить квартиру, а Лехе — дом.

Зато результат оправдал себя на сто один процент. Получив возможность и разрешение писать программы для биоблоков, мы словно напали на золотую жилу. Такое ПО стоило дорого и было весьма востребовано, да и сам процесс работы в этой области приносил нам удовольствие. В общем, за год с чем–то мы заработали не только денег, но и хорошую репутацию в определенных кругах. Вот тогда–то и появились на пороге дяденьки в дорогих костюмах. Сначала подумалось, что это очередные клиенты–толстосумы, желающие получить какой–то эксклюзивный продукт. Но все оказалось куда прозаичнее — к нам в офис пожаловали представители Аргентума.

В тот момент я реально перепугался. Вполне закономерно предположил, что нас тупо хотят выкинуть из бизнеса. А это значило, что по итогу нам бы было некуда приткнуться, ведь A. R.G. E.N. T.U. M. — мировая мегакорпорация. Их офисы и филиалы натыканы едва ли не в каждом крупном городе по всему Земному шару. В мелких же городишках наши с Лёхой услуги никому будут не нужны. Хотелось завыть, но вместо этого я с любезной улыбкой поинтересовался, чем мы обязаны такой встрече. А стоило спросить кому. Сергеичу.

Впрочем, и ситуация оказалась совсем иной. Дяденьки из Аргентума коротко изложили суть вопроса, предложив выкупить наш бизнес вместе с уже наработанной базой клиентов. И сумму назвали такую, что я едва не хрюкнул от удивления. Подобными предложениями с рынка не вышвыривали. Но все очень быстро стало на свои места. Как оказалось, вместе с бизнесом купить хотели и нас. Взять к себе на постоянную работу. В Заповедном в то время как раз открылась лаборатория Авега Групс — мелкого филиала Аргентума. В ней–то нам и предлагали рабочие места. Тут на барыши тоже не поскупились, пообещав платить, как сотрудникам главного офиса нашего города.

Слова, слова. Все эти красивые посулы для меня оставались пустой болтовней. Вплоть до того момента, когда делегаты пояснили, что работать нам предстоит не только с ПО биоблока, но и напрямую с ядром ИскИнов. Улучшение и дополнение базовых функций, изменение кодирования, а также куча прочей мелочевки. По сути — почти админский доступ. Для этого требовалась еще одна небольшая операция, но при этом предлагаемые возможности открывали нам такие просторы, о которых я и не мечтал. А ведь до купы еще шел целый пакет вкусных плюшек, вроде скидок на биоклетки, полной страховки и социального пакета. Где–то в тот момент я осознал, что меня купили с потрохами. Уже. Но я ничуть не жалел. Даже контракт на десять лет не подпортил впечатления. Для виду мы с Лёхой сказали, что обдумаем предложение, но как только за послами закрылась дверь, я предупредил друга, что соглашусь безоговорочно. К счастью, его мысли были недалеки от моих.

А что же Сергеич? Двоюродный брат сестры явился через два часа после ухода делегатов. Очень извинялся за опоздание. Он не ожидал, что по его наводке начальство сработает так быстро, и что он не успеет предупредить нас. Тут же поставил на стол три бутылки холодного пива, предложив отметить. По его ухмылке было понятно: он не сомневается в том, что мы согласимся на новую работу. Хитрющий мужик. Но классный. Все–таки странно, насколько одно случайное знакомство может изменить всю оставшуюся жизнь. И все благодаря Люде.

— Спасибо вам ребята, что не бросили меня, — произнесла Вероника Павловна извиняющимся тоном.

Эти слова мощной оплеухой вернули меня в настоящее. Я с трудом проглотил ставший в горле ком, и отогнал хмурые мысли о жене. Блин, ну и как на такие речи научницы реагировать? Утром мозг мне ела, а сейчас смотришь — нормальный человек. Вроде бы.

— Ты, главное, не волнуйся, Верочка, — успокаивал ее охранник. — Пойдем в комнату отдыха, приляжешь на диван, немного поспишь, придешь в себя. А там, глядишь, и наши подоспеют.

Ни хрена они не подоспеют, понимал я, помогая женщине встать. Она кивала речам Сергеича, который тараторил одно и то же по кругу, только разными словами. Главное, что действовало это отменно. Не успели мы довести и уложить Веронику Павловну на диван, как она почти сразу уснула. Стресс штука странная. На всех действует по–разному.

— Сергеич, а что ты ей скажешь, когда проснется? — спросил я по дороге к пункту охраны. — Не похоже, что наверху собираются прекращать воевать.

— Без понятия, — устало развел он руками. — Тоже догадался, что там не просто так шумят?

— Ага, догадался, — скривил я душой. Не хотелось раскрывать Еву даже перед ним.

— Молодец. Когда блокада закончится, дверь должна сама открыться. Тогда и попробуем вылезти наверх и оценить обстановку.

Но здесь нас тоже поджидал облом. Галоэкран на посту охраны показывал почти полные двадцать четыре часа обратного отсчета. Сергеич полез смотреть в логи, и оказалось, что таймер сбрасывался уже больше шести раз. Ева тут же подсказала, что время сброса точно совпадает с самыми сильными толчками, сотрясавшими лабораторию. Выходило, что до тех пор, пока наверху не утихнет бой, выбраться нам просто не светит.

— Вообще зае**сь! — подвел я итог. — Получается, мы тут застряли в гораздо более глубокой заднице, чем казалось в начале. А что, если сверху не прекратят фигачить еще месяц? Мы что, с голоду тут все передохнем?

— Спокойно, — охранник положил руку мне на плечо. — Не впадай в панику. Брикетов с порошком для пищевого синтезатора на троих вполне хватит недели на полторы. Может больше. А кто бы не воевал наверху, затягивать в свои действия они не станут. Это тебе не Первая Мировая с окопными войнами. Сейчас с противником разговор короткий. Так что сутки, может двое, и всё там затихнет.

Лаборатория подрагивала до самого вечера, а потом стрельба стихла. Мы было обрадовались, но зря. Через несколько часов все началось по новой. После того, как проснулась наша подобревшая фурия, мы собрались вместе и плотно перекусили. А потом устроили инспекцию всей лаборатории, чтобы оценить ущерб нанесенный первым и самым сильным ударом. На уровне А все оказалось в пределах нормы, впрочем, как и в серверной на уровне С. Но вот в стазисном репозитории на втором этаже дела обстояли не очень. Примерно у четверти всех контейнеров с животными обнаружилась нехватка химикатов для капсул, поступающих через трубки из спрятанных в стены систем. Очевидно, тряска не прошла для устройств бесследно.

Вероника Павловна решительно заявила, что зверье надо спасать. Поэтому мы, закатав рукава, принялись таскать контейнеры в биотический отдел. Там научница отодвинула в сторону пару громоздких агрегатов, притащила из стазисной целый жмут гофрированных трубок, и начала присоединять к специальной металлической панели на стене. Как я понял, в отделе находился резервный аппарат, который научники использовали не очень часто. Когда мы с Сергеичем закончили таскать тяжести, у меня снова начала кружиться голова. Организму требовалось поспать и отдохнуть после дневного безумия. Я сразу предупредил Сергеича, что иду спать и собираюсь занять единственный диван. Но он, как оказалось, был и не против. Вполне привык спать сидя.

В общем, как–то так время и шло. Глухой гул взрывов и тишина сменяли друг друга. Таймер сбрасывался снова и снова, а мы пытались занять себя всякой ерундой, потому как на серьезную работу концентрации просто не хватало. Вероника Павловна забаррикадировалась в своем отделе, и выходила наружу только чтобы поесть с нами или по нужде. Я пытался покопаться в Лехином коде по «Королю горы», но без толку. Постоянно ловил себя на том, что сижу, тупо уставившись в одну точку. В основном потому, что любая мелочь в нашем отделе напоминала о друге. Вероятно, я как раз проходил стадию отрицания. Мне не верилось, что Лёха погиб. Казалось, что он вот–вот вернется и займет свое кресло. Мой разум не хотел принимать тот факт, что друг погиб просто из–за того, что ему не повезло. Пробудь он в лаборатории на минуту дольше — остался бы жив.

Зато повезло крысам. Тесты над ними мы провести так и не успели. Я понемногу подкармливал грызунов, выпросив у научницы подходящего корма.

К утру третьего дня на потолке коридора проступила длинная трещина, которая сыпала пылью и каменной крошкой при каждом сильном взрыве на поверхности. Можно было бы заполнить ее специальной герметизирующей пеной, но я предполагал, что при такой тряске это может лишь поспособствовать дальнейшему расширению. Пришлось игнорировать трещину, потихоньку растаскивая сор по лаборатории.

Мысли о друге постепенно перетекли в волнения о жене и родителях. Я старался отстраниться от этих дум, но выходило так себе. Еве легко было говорить про сохранение спокойствия. Она — ИскИн, она всегда спокойна. А куда деваться обычным людям?

Сейчас бы меня наверняка подняли на смех за такие слова, но произошедшее в день трагедии и последующие три дня казалось мне пределом сумасшествия. Однако, жизнь показывает, что стоит только подумать: «Хуже не бывает», как кто–то на небесах тут же воспримет это как вызов.


Загрузка...