Спасите меня, Кацураги-сан! Том 2

Глава 13

Всё-таки поход в храм Дзодзёдзи не прошёл без следа. Того источника силы, что я там обнаружил, хватило, чтобы пробудить один из утерянных навыков.

Другую форму «анализа».

«Превентивный анализ».

Теперь я мог предсказать, что станет с тем или иным органом в течение суток, если на его работу никто не повлияет препаратами или хирургическим вмешательством.

Эта способность отнимала много сил, и я мог использовать её всего лишь один раз за день.

И судя по данным «превентивного анализа», через несколько часов Ясухиро Адачи будет уже мёртв. Его желчный пузырь лопнет, а образовавшийся вследствие этого перитонит приведёт к летальному исходу. В органе накопилось слишком много желчи и гноя. Адачи банально не переживёт шока.

— Кондо-сан! — крикнул я. — Срочно вызывайте скорую. Огава-сан, позовите Рэйсэй-сан. Здесь уже не до гастроэнтерологов, нам нужен хирург!

— Хорошо, Кацураги-сан! — хором воскликнули Огава Хана и Кондо Кагари.

— Что, отъездил я своё, Кацураги-сан? — сухо усмехнулся Ясухиро Адачи. — Дайте, что ли, закурить напоследок…

— Бросьте, Ясухиро-сан, — ответил я. — Обычная желчекаменная болезнь с острым холециститом. Придётся лечь в хирургический стационар, там вас быстро поставят на ноги.

Одно «но». В течение нескольких часов его уже должны прооперировать. Иначе в этой госпитализации не будет никакого смысла. Если в ближайшее время желчный пузырь не удалить — мы потеряем Адачи!

Рэйсэй Масаши добрался до нас быстрее скорой.

— Что стряслось, Кацураги-сан? — спросил он, тут же начав осматривать Ясухиро.

— Острый холецистит, скорее всего, мелкими камнями забило проток, — ответил я. — На УЗИ их не видно, сами понимаете почему.

— Можете мне не объяснять, верю на слово, — кивнул Рэйсэй Масаши. — Я не сомневаюсь в вашей правоте, Кацураги-сан. Особенно после того, как вы два часа назад поставили ишемию кишечника, просто взглянув на пациента.

— Диагноз подтвердился? — поинтересовался я.

— Да, его уже готовят к операции, — кивнул Рэйсэй, прощупывая живот Ясухиро Адачи. — А здесь всё весьма неплохо. Брюшная стенка пока не напряжена. Успеем сегодня прооперировать, пока введём антибиотики и…

— Рэйсэй-сан! — перебил его я. — Понимаю, что вмешиваться в тактику лечения Ясухиро-сана — это уже не моё дело. Но я хотел дать один совет. От него зависит судьба пациента.

В этот момент в кабинет вошли фельдшеры скорой с носилками.

— Вовремя! — воскликнул Рэйсэй. — В приёмное отделение его. Я предупрежу, чтобы в хирургии подготовили для Ясухиро-сана место.

Пока Ясухиро Адачи выносили из кабинета, я убедил Рэйсэй Масаши задержаться на пару минут.

— Какой совет вы хотели мне дать, Кацураги-сан? — спросил Рэйсэй.

Мне крупно повезло, что Рэйсэй не был горделивым врачом, опирающимся только на собственный опыт. Он всегда был готов выслушать меня и последовать любому совету. Сейчас это было особенно важно. Без «превентивного анализа» я бы не стал настаивать на ускорении подготовки к операции.

И тогда Ясухиро Адачи уже точно не успели бы спасти…

— Если в ближайшие два часа Ясухиро-сан не будет прооперирован, мы его потеряем, — заявил я.

— С чего вы это взяли, Кацураги-сан? — не понял Рэйсэй.

И как я ему объясню? Солгать, сказав, что я уже видел такую картину ранее? Да он и сам тысячи раз видел такую картину. Но ситуация сейчас совсем другая. Заполнение пузыря желчью произойдёт очень быстро, и объяснить это простым терапевтическим языком не выйдет.

Раскрыться хирургу? Рассказать о своих способностях? Глупости… Он сочтёт, что я сошёл с ума. Если в моём прошлом мире все знали о существовании магии, то здесь — это не более, чем сказка.

— Судя по скорости появления симптомов, закупорка желчного протока там серьёзная. Будьте уверены, в течение двух часов гной вырвется наружу, расплавив стенку. Я готов поклясться своим дипломом, что так оно и будет.

— Не стоит клясться, Кацураги-сан. Я вам верю, — ответил Рэйсэй. — Более того, я уже понял, что у вас есть… Скажем так, знания, которых нет у меня. И мне бы очень хотелось, чтобы вы со мной поделились ими, когда у нас появится свободное время для общения.

— Знания? Вы преувеличиваете, Рэйсэй-сан, — отмахнулся я.

— Кацураги-сан, — Рэйсэй ткнул указательным пальцем в мою грудь. — Я ещё ни разу не видел, чтобы кто-то на лету ставил верный диагноз, не имея на руках никаких обследований. Это — высший пилотаж. Да я об стенку расшибусь, но узнаю, как вы это делаете.

Вот только этого мне не хватало… Хотя, следовало ожидать, что мои сбывающиеся предсказания приведут к таким подозрениям. Я часто отправляю пациентов к Рэйсэй-сану, из-за чего ему не составило труда понять — со мной что-то не так.

Тем более, он часто взаимодействует с сосудистым хирургом — Цубаки Аратой. Я уже много раз подбрасывал Цубаки пациентов с диагнозом, взятым буквально из воздуха. Да и Асакура Джун не раз убеждался, что я могу проворачивать такие трюки.

Первым делом меня раскроют не коллеги-конкуренты терапевты, а узкие специалисты, к которым я направляю пациентов.

— Хорошо, Рэйсэй-сан, мы поговорим об этом с вами позже, — ответил я. — Но сейчас особенно важно поскорее позаботиться о Ясухиро Адачи.

— В течение двух часов я точно не смогу его прооперировать, — ответил Рэйсэй Масаши. — У меня приём в поликлинике закончится только через несколько часов. Я постараюсь убедить своего коллегу поскорее приступить к операции. Но для этого мне придётся рассказать ему, что я уверен в необходимости экстренной операции на все сто процентов. Я доверяю вам, Кацураги-сан. Поэтому доверьтесь и вы мне. Расскажете сегодня вечером о себе.

— Сегодня вечером я помогаю Уёхаре-сан с больничными, — ответил я. — Давайте встретимся посреди недели.

— Договорились, — кивнул Рэйсэй и покинул мой кабинет.

Плохо дело… Вот чего я точно не хотел, так это раскрыть себя в первый же месяц работы. Предположим, я смогу сыграть на типичном японском суеверии и втереть хирургу, что я какой-нибудь потомственный жрец, получивший силу от своей троюродной бабки-знахарки.

Тьфу! Чушь, так не пойдёт!

Если сотрудники догадаются о моих способностях, и это каким-то образом дойдёт до руководства клиники или же вообще — до Ямамото-Фарм… Какой сценарий развернётся тогда? Правильно, меня поведут на МРТ головного мозга или на энцефалограмму.

И там всё раскроется. Ведь на МРТ прекрасно виден мой изменённый мозг, а на энцефалограмме будут пойманы ненормальные для простого человека электрические колебания между нейронами.

— Кацураги-сан, о чём вы там шептались с Рэйсэй-сан? — беспардонно спросил Кондо.

Огава Хана уже растопырила уши, как локаторы, чтобы не упустить ни одной шокирующей новости.

— Это касается только нас двоих, Кондо-сан, — ответил я. — У нас с хирургом много общих пациентов, поэтому мы с Рэйсэй-саном часто заговариваем на не всем понятные темы.

Такая отговорка должна удовлетворить Кондо Кагари.

— Кондо-сан, до конца приёма остался час, а у вас снаружи ещё пять пациентов, — произнёс я. — Я посижу здесь и понаблюдаю, как вы принимаете людей. Если моя помощь с этой пятёркой не пригодится — считайте, что со следующего дня можете занять свободный кабинет и начинать самостоятельный приём. Всё ещё под моим шефством, но уже с большей свободой.

— Понял вас, Кацураги-сан, — закивал Кондо. — Я не подведу!

Кондо позвал следующего пациента и продолжил приём. Зарядившись мотивацией, Кагари принял оставшихся пациентов меньше, чем за сорок минут. Была всего одна ситуация, когда Кондо явно колебался и думал о том, чтобы попросить меня о помощи.

Но наши занятия не прошли даром. Стажёр быстро сообразил, что у болей в грудной клетке может быть больше десятка самых разных причин, поэтому отправил пациента на ЭКГ, рентген грудного позвоночника и ФГДС.

— Правильно сделали, Кондо-сан, — сказал я, когда пациент покинул кабинет. — Такую картину может давать и больное сердце, и остеохондроз, и рефлюксная болезнь желудка. Учитывая, что его мучает изжога и точки вдоль позвоночника болезненные, все обследования назначены так, как надо.

— Без ваших уроков, Кацураги-сан, я бы и этого не сделал, — улыбнулся Кондо. — Спасибо большое!

Я взглянул на часы и торжественно воскликнул:

— Всё, Кондо-сан! Приём подошёл к концу. Вы использовали три попытки, но таковыми и были мои условия. Поэтому могу с гордостью за своего стажёра сообщить, что с завтрашнего дня мы расходимся по кабинетам. Правила трёх вызовов на помощь сохраняется. Я готов подсказать с любым вопросом, но слишком активно дёргать меня с приёма тоже нежелательно.

Кондо вскочил со стула и принялся кланяться.

— Спасибо, спасибо, Кацураги-сан! — обрадовался он. — Вы не представляете, как я этого ждал! Только… — Кондо замялся. — Есть один нюанс, о котором я вам не рассказал.

— Рада, что вы сами признались, Кондо-сан, — встряла Огава. — Честно скажу — если бы не рассказали, рассказала бы я.

— О чём вы говорите? — не понял я.

— Был один момент, когда я… — напрягся Кондо Кагари. — В общем, один раз я хотел позвать вас на помощь, но не стал. Поэтому назначил пациенту лечение и обследования, исходя из своего опыта. Но я совсем не уверен, что сделал всё правильно.

— Что ж вы сразу не сказали! — воскликнул я и поднялся со стула. — Откройте амбулаторную карту, я всё проверю.

Кондо поспешил к компьютеру и нашёл карту пациента, которого принял без моей помощи.

— С-смотрите, Кацураги-сан, пациент обратился с жалобами на быстрое сердцебиение. Мы сняли ЭКГ и обнаружили у него множественною желудочковую экстрасистолию.

— Ёлки-палки! — не удержался я. — И вы его не госпитализировали, Кондо-сан⁈

— Я пытался! — ответил стажёр. — Но он долго упирался. В итоге написал отказ от госпитализации. Просил выписать таблетки…

Плохо дело. Частые внеочередные сокращения сердца сильно сбивают нормальный ритм. На фоне этого заболевания человек может сильно пострадать. Слабость, одышка и потери сознания — это меньшее, с чем он может столкнуться.

Остаётся надеяться, что Кондо Кагари смог подобрать ему правильный антиаритмик.

— Хм-м… В целом… Весьма неплохо, Кондо-сан. Вы сами составили эту схему?

— Д-да, — заикаясь от волнения, произнёс Кондо. — Честное слово, сам.

— Очень хороший подбор препаратов. Если пациент будет строго соблюдать ваши назначения, возможно, и на дому сможет стабилизировать ритм, — подметил я. — Но всё же настоятельно рекомендую направить его ко мне или к кардиологу при следующей явке. Я смогу убедить его госпитализироваться. Это, между прочим, отдельная наука, Кондо-сан — заставить пациента делать так, как мы считаем нужным. Показывать свой авторитет строго необходимо, понимаете?

— Да, Кацураги-сан, — закивал Кондо.

— Вы — главный человек в этом кабинете. Пока пациент сидит у вашего стола — вы его начальник, глава его рода, и тот, кто отвечает за его жизнь. Он целиком в вашей власти, и эту власть нужно использовать только ради одной цели. Улучшить качество жизни обратившегося пациента. Если вы не умеете правильно себя ставить — пациенты могут не поверить вам. Это психологическая сторона нашей работы.

— То есть, Кацураги-сан, вы не будете ругать меня за то, что я не позвал вас на помощь с этим пациентом? — аккуратно спросил Кондо.

— Нет, Кондо-сан. Вы взяли на себя ответственность и всё сделали правильно, — ответил я. — Идите домой, отдохните. С завтрашнего дня ответственности будет в разы больше.

— Спасибо вам ещё раз, Кацураги-сан, — поклонился Кондо Кагари и покинул мой кабинет.

— Фу-у-у-ух, — выдохнула Огава. — Кацураги-сан, как же я по вам соскучилась. Обняла бы вас, но вы же опять будете ругаться.

— Буду, можете не сомневаться, Огава-сан, — подтвердил её опасения я.

— Вы весь день крутитесь в компании красотки Уёхары-сан, а я тут вынуждена терпеть суетливого Кондо-сана! Я сегодня замучилась.

— Время нытья истекло, — сказал я, постучав по наручным часам. — Вы всё сказали, Огава-сан?

— Угу, — расстроившись, кивнула медсестра.

— Тогда до встречи на завтрашнем приёме, — улыбнулся я. — Я, признаться, тоже успел соскучиться по вам и по этому кабинету. Всё-таки копаться в бумажках весь день напролёт — не моё.

Я оставил Огаву и вновь поднялся к Уёхаре Ёсико. Заместителя главного врача завалили дополнительной работой — инвалидностями и врачебными комиссиями, поэтому она попросила меня прийти через часок.

А это — хорошая возможность пообедать. Уходить из клиники и искать очередное кафе мне не хотелось, поэтому я отправился в ординаторскую, чтобы перекусить заранее оставленным в холодильнике бэнто.

Но стоило мне приступить к обеду, как напротив меня присел взявшийся из ниоткуда Рэйсэй Масаши со своей порцией лапши.

— Приятного вам аппетита, Кацураги-сан, — произнёс он, начав медленно уплетать удон.

— И вам, Рэйсэй-сан, — ответил я и аккуратно осмотрелся.

В ординаторской, кроме нас двоих, никого не было. И это показалось мне слишком подозрительным совпадением.

Рэйсэй Масаши хотел со мной поговорить, причём как можно скорее. И он, судя по всему, создал для этого все необходимые условия.

— В чём дело, Кацураги-сан? — спросил он. — Почему не помогаете Уёхаре-сан, как и обещали?

— У неё завал, кто-то принёс есть целую стопку инвалидностей и протоколов для врачебной комиссии, — ответил я.

Рэйсэй Масаши посмотрел на меня и жутко улыбнулся. Я впервые видел такое выражение на лице сдержанного неэмоционального хирурга.

— А это сделал я, Кацураги-сан, — заявил Рэйсэй.

Твою ж… Точно. Он специально завалил её работой, чтобы пересечься со мной. Хирург точно копает под меня, но не со зла, а из любопытства. Ему непонятно, как я выставляю диагнозы.

И это, похоже, выводит его из себя.

— Понимаю, — кивнул я. — У хирургов всегда больше инвалидностей и врачебных комиссий. Боюсь представить, сколько вы тратите на это времени.

Я пытался отвести разговор в сторону от моей личности и моих скрытых способностей.

Но он, похоже, уже догадался о моём замысле.

— Кацураги-сан, мне удалось убедить заведующего хирургическим отделением начать операцию незамедлительно, как вы и советовали, — произнёс он. — Вы ещё не слышали? У Ясухиро Адачи чуть не разорвало желчный пузырь прямо во время операции. Ещё немного, и он бы погиб. Его ещё не вывезли из операционной, всё прошло не так гладко, как могло бы, но… Если бы не ваша настойчивость, пациента бы потеряли ещё до операции.

Вполне очевидно к чему вёл разговор Рэйсэй Масаши.

— Я рад, что нам удалось вовремя приступить к лечению Ясухиро-сан. В этом нет только моей заслуги. Мы хорошо потрудились все вместе, — ответил я.

— Кацураги-сан, может перестанете ходить вокруг да около? — прямо спросил меня Рэйсэй. — Вы ставите хирургические диагнозы лучше меня, чёрт возьми!

Эмоции Рэйсэй Масаши читались с трудом. То ли он был зол, то ли сгорал от любопытства. Хотя, зная Масаши, я бы сказал, что он злится на самого себя.

Вот так всегда… Хочешь помочь пациентам, а в итоге заставляешь своих коллег чувствовать себя не в своей тарелке. Мне бы очень не хотелось испортить отношения с Рэйсэйем Масаши. Он — славный хирург, но уж больно сильно его задела моя прозорливость.

— О чём конкретно вы хотите меня спросить, Рэйсэй-сан? — поинтересовался я. — Вы сами ходите вокруг да около. Задайте уже прямой вопрос.

Рэйсэй нахмурился. Видимо, он и сам понимал, как абсурдно прозвучат его мысли, если он озвучит их напрямую.

Хирург долго смотрел мне в глаза, напряжённо жуя гречневую лапшу. Затем с грохотом поставил тарелку на стол и произнёс то, чего я и сам не ожидал от него услышать.

— Мне нет дела до ваших секретных техник, Кацураги-сан. Тайна — есть тайна, я не могу требовать, чтобы вы её раскрыли, — произнёс он. — Я хочу иного. Взаимовыгодного сотрудничества. Как насчёт — поработать сообща в хирургическом отделении, Кацураги-сан?

Терапевту? В хирургии? Он вообще в своём уме?