Спасите меня, Кацураги-сан! Том 2

Глава 5

— Кацураги-сан, я требую объяснений! — проревел Накадзима Хидеки. — Что Кондо-сан в одиночку делает в терапевтическом отделении? Только не говорите мне, что он проводил обход…

— Мы распределили обязанности, чтобы охватить всю терапию и приёмное отделение. Лично я занимался Миямото Годжо, — объяснил я. — Кондо-сан лишь проводил обход, но никаких назначений без моего ведома он не делал. Верно ведь, Кондо-сан?

— Я… Э… — замялся Кондо, и я тут же услышал его бешеное сердцебиение. — Пришлось немного изменить назначения, Кацураги-сан, Накадзима-сан…

Накадзима начал краснеть от ярости. Меня эта новость тоже не порадовала, но я понимал, что для начала стоит разобраться в ситуации. Возможно, у Кондо Кагари действительно не было выбора.

— Что ж, Кацураги-сан, я уже говорил, что ответственность за Кондо-сан целиком и полностью на вас, — сказал Накадзима. — Сейчас мы вместе оформим поступивших пациентов, а после пойдём изучать истории болезни, над которыми уже успел пошаманить Кондо-сан. И если я там найду хоть одну ошибку…

Накадзима не стал договаривать своих угроз. Санитары уже привезли пациентов для госпитализации, и мы приступили к делу.

Пока Накадзима Хидеки оформлял пациента с сахарным диабетом, я прописывал капельницы для больного с гипертоническим кризом. Кондо Кагари неловко переминался с ноги на ногу, следя за тем, какие назначения я прописываю в истории.

Поскольку Кондо удалось перевести пациента с желудочно-кишечным кровотечением в хирургию, оба поступивших смогли занять койки в палатах.

Закончив приём новых больных, мы отправились в ординаторскую. Накадзима Хидеки сразу же рухнул в кресло и протянул руку ко мне.

— Истории болезни, Кацураги-сан, — попросил он, надевая очки. — Быстро.

Я взглянул на Кондо Кагари, держащего стопку документов. Судя по цвету его лица, парня бросало то в жар, то в холод. Кондо передал мне бумаги, и я отдал первую историю болезни Накадзиме.

Первую из одиннадцати. Сложно даже представить, как много ошибок заведующий отделением может там раскопать.

Накадзима быстро пролистал записи Кондо, после чего произнёс:

— Следующую!

Я подал Накадзиме вторую историю, и так процесс проверки шёл до тех пор, пока в руках заведующего не оказалась последняя — одиннадцатая история болезни.

— Итак, я просмотрел все ваши назначения, Кондо-сан, — заключил Накадзима. — А теперь я жду от вас объяснений. Зачем пациенту из первой палаты была увеличена доза инсулина?

— Медсёстры измерили у него высокий уровень глюкозы, пятнадцать единиц. Поэтому я и решил увеличить дозировку, Накадзима-сан, — собрав всё мужество, ответил Кондо Кагари.

— Хорошо, но это следовало описать в дневнике. Иначе по истории болезни выглядит всё так, будто вы ему просто так увеличили дозу препарата.

— Понял вас, Накадзима-сан, — кивнул Кондо. — Буду исправляться.

— Это ещё не всё, — помотал головой Накадзима. — Почему заменили поступившему вчера пациенту назначенные мной таблетки на другие? В чём была необходимость?

— Он жаловался на сухой кашель, — ответил Кондо. — В прошлом пациент уже принимал эналаприл и говорил, что такая реакция у него уже наблюдалась. Пришлось перейти на препараты из группы сартанов.

— Неплохо, — кивнул Накадзима. — Очевидно, вы заметили мой недочёт. Однако назначения всё же придётся исправить. Сартаны можно будет дать пациенту только завтра, когда концентрация предыдущих препаратов в крови упадёт. Их нельзя принимать вместе, вы же в курсе?

— Д-да, Накадзима-сан, вы правы, — кивнул Кондо.

Заведующий пробежался по остальным заметкам. В целом Кондо Кагари поменял назначения только трети осмотренных пациентов. У остальных схема лечения осталась прежней.

И, судя по тому, что я слышал от Накадзимы, Кондо показал себя достаточно неплохо. Да, некоторые незначительные ошибки он всё ещё допускал, но я ожидал от него куда более худшего результата.

— Что я могу сказать? — в заключение произнёс Накадзима Хидеки. — Вы развеяли мои опасения, Кацураги-сан, Кондо-сан. Зря я припёрся сюда посреди ночи. Вижу, что вы неплохо справлялись и без моего участия.

— Спасибо вам, Накадзима-сан, — поклонился Кондо Кагари. — Я…

— Тихо! — гаркнул Накадзима. — Я ещё не закончил. Кацураги-сан, у вашего стажёра есть потенциал. Продолжайте в том же духе. Уверен, у вас получится сделать из него хорошего специалиста. Однако есть одно «но».

Накдзима с грохотом бросил истории болезни на стол. Кондо вздрогнул и с трудом сдержался, чтобы не спрятаться за мою спину.

— Дневники написаны из рук вон плохо! — добавил он. — Нужно чётко описывать, как меняется состояние пациента. Вот это, Кацураги-сан, я прошу вас очень дотошно объяснить своему стажёру. Договорились?

— Конечно, Накадзима-сан, — кивнул я. — Не переживайте, Кондо-сан ещё долго будет под моей опекой.

— Вот и славно, — подытожил Накадзима. — А теперь давайте доводить сегодняшнюю ночь до ума. Я подам на всех, кто сегодня дежурил, документы в бухгалтерию. И вы Кацураги-сан, и Савада-сан с Кондо-сан — все получат дополнительную выплату за эту ночь. А она, видят боги, была непростой, и ещё не закончилась.

Вторая половина дежурства прошла более спокойно. Вскоре с нами связалось отделение эндокринологии. Миямото Годжо обследовали и обнаружили, что плюс ко всем болячкам у пациента развился тиреотоксикоз. Который во многом и был причиной обострения всех остальных заболеваний. Собственно, как и предполагал.

Вместе с Накадзимой Хидеки мы ещё раз навестили тяжёлого пациента и убедились в том, что его состояние стабилизировалось. Вымотанный Асакура Джун валялся в ординаторской неврологии, боясь даже лишний раз пошевелиться. У него тоже была непростая ночка.

К утру, когда пришла пора собираться на приём, Кондо подошёл ко мне и, низко поклонившись, произнёс:

— Спасибо вам, Кацураги-сан.

— За что? — не понял я.

— За то, что дали мне возможность проявить себя, — ответил Кагари.

— Это была вынужденная мера, Кондо-сан, — признался я. — Изначально я не планировал допускать вас к пациентам, да и Накадзима-сан был против. Но вы хорошо себя показали. Не буду врать, я даже удивлён. Назначения в большей степени были правильные. Я бы и сам прописал точно такие же препараты.

— Это тоже ваша заслуга, Кацураги-сан, — сказал Кондо Кагари. — Вчера на протяжение приёма вы указывали мне на самые важные моменты терапии. И все эти советы мне пригодились этой ночью.

— Не перекладывайте все заслуги на меня, Кондо-сан, — улыбнулся я. — Учёба — это всегда труд двух человек. Учителя и ученика. Если бы вы не запоминали всего, что я рассказываю, толку от моих наставлений бы не было. Так держать!

Хоть за ночь нам не удалось даже глаз сомкнуть, на приём в поликлинику мы с Кондо Кагари пришли в приподнятом настроении.

Весь день мой стажёр с особым вниманием впитывал всё, что я ему рассказывал. В конечном счёте двухсуточный рабочий день подошёл к концу, и мы разошлись по домам.

Когда я вошёл в квартиру, мне показалось, будто я не был там целую вечность. Заварив крепкий чай, уселся на диван и начал анализировать всё, что произошло за последние несколько дней.

Честно говоря, к Кондо Кагари я уже начал привыкать. Поначалу он казался мне воплощением всего дерьма, что я пережил из-за его семьи. После я понял, что Кагари никак не связан с интригами Кондо, и тут же окрестил его обычным недоврачом. Уже не студент, но ещё не врач. Однако совместная работа в отделении дала мне понять, что у парня есть все шансы стать сносным специалистом.

И его судьба целиком и полностью зависит от меня.

На следующей неделе должна прийти зарплата, а это значит, что полученные деньги нужно будет распределить с умом. Часть отправить Канамори Рико за аренду квартиры, часть перевести родителям. Всё-таки на них до сих пор висит долг за обучение предыдущего владельца этого тела.

Кстати, о родителях… Было бы неплохо поговорить с ними. Судя по всему, прежний Кацураги Тендо не часто с ними связывался. Но как по мне, это — явный признак плохого тона. Пусть моя душа и не имеет родства с семьёй Кацураги, но теперь я с ними связан, и игнорировать это ни в коем случае нельзя.

Я набрал номер Кацураги Сомы — своего отца.

После пяти гудков, мужчина снял трубку.

— Тендо-кун! — воскликнул он. — Что-то случилось?

Очевидно, что прежний «я» звонил родителям только в том случае, если ему требовалась их помощь. Видимо, поэтому Кацураги Сома не сразу понял, что я звоню ему просто так.

— Добрый вечер, отец, — ответил я. — Нет, ничего не случилось, просто хотел поговорить с тобой. Поделиться хорошими новостями.

— Вот как, Тендо-кун? Ты, наверное, закончил стажировку у доктора Номуры-сан? Тебя допустили к врачебной деятельности? — с надеждой в голосе спросил отец.

Приятно было осознавать, что мой ответ превзойдёт все его ожидания.

Я рассказал Кацураги Соме о том, что теперь работаю в клинике «Ямамото-Фарм».

— Я так рад! Мы с твоей мамой всегда знали, что у тебя большое будущее, Тендо-кун, — обрадовался отец.

— Это ещё не всё, через неделю я вышлю деньги для погашения части кредита, отец, — перешёл к делу я. — На этот раз пришлю значительно больше, чем раньше.

— Брось, Тендо-кун! — воскликнул отец. — Мы с твоей мамой и так неплохо справляемся. У нас прибавилось несколько голов скота, дела идут в гору, сын.

Отец тихо рассмеялся, но я чувствовал, что он лжёт.

— Кто там? Тендо-кун? — послышался голос матери. — А ну, дай сюда трубку.

Бойкая женщина вырвала телефон из рук Кацураги Сомы и тут же затараторила:

— Тендо-кун, ты хорошо кушаешь? Хочешь, мы привезём тебе продуктов?

— Не стоит, мам. Всё хорошо, — улыбнулся я. — Деревенские продукты — это прекрасно, но вряд ли имеет смысл везти их в Токио.

— В Токио? — растерялась мама.

Пока отец пытался отобрать трубку обратно, я кратко рассказал и ей обо всех переменах в своей жизни. Так, за разговором с родителями и провёл вечер.

Они оказались очень простыми людьми, обыкновенными фермерами из глубинки префектуры Осака.

Закончив знакомство со своими собственными родителям, я поужинал и лёг спать. А наступивший четверг сразу же начался с новостей.

Как только я вошёл в поликлинику, Огава Хана тут же поймала меня около регистратуры и сообщила:

— Кацураги-сан, Эитиро-сан собирает всех на планёрке. Я сообщу пациентам, что вы задержитесь.

— Опять планёрка? — удивился я. — Да сколько ж можно собираться. А тема собрания неизвестна?

— Точное не знаю, — ответила Огава. — Но говорят, что Ватанабэ Кайто вернулся!

— Ватанабэ Кайто? — не понял я. — А это ещё кто такой?

— Это терапевт девятого ранга, но у него ещё много других обязанностей, в том числе — шефство над другими терапевтами и их обучение, — вздохнула Огава. — Поспешите, терапевты уже собираются в конференц-зале. Кондо-сан ждёт вас там.

Кондо Кагари пришёл на работу раньше меня? Удивительно, он хотя бы попытался выспаться после суток?

Я поднялся в конференц-зал. К тому моменту почти все терапевты уже были там. Я присел на свободное место рядом с Кондо Кагари. Через пару минут появился Эитиро Кагами, но заведующий пришёл не один.

Его сопровождала заместитель главного врача Уёхара Ёсико и неизвестный мне мужчина. Незнакомый врач был ростом мне по грудь. Рядом с Кондо Кагари он бы смотрелся, как ребёнок. В целом вид у него был весьма чудаковатый. Наверное, образ портили длинные чёрные волосы и густые усы. Запоминающаяся личность, ничего не скажешь.

— Вот чёрт… — прошептал Кондо Кагари, но тут же заткнулся.

Кондо выглядел не на шутку встревоженным. Интересно, что это вдруг выбило его из колеи? Похоже, он уже знаком с вошедшим мужчиной.

— Доброе утро, коллеги, — поприветствовал врачей Эитиро Кагами. — Начнём. Как видите, из длительного отпуска вернулся Ватанабэ-сан. И его возвращение очень кстати, ведь проверку перенесли на начало следующей недели. Он поможет всем остальным терапевтам подготовиться.

Эитиро указал на усатого мужчину. Значит, это о нём говорила Огава?

— Для новых терапевтов, кто ещё не знаком с Ватанабэ-сан, объясню, — продолжил Эитиро, взглянув на нас с Кондо Кагари. — Ванатабэ Кайто — терапевт девятого ранга. Но главная функция, которую он выполняет в нашей клинике — это шефство над другими терапевтами. В нашей организации есть уникальная должность — «заведующий по образовательной части». Именно её и занимает Ватанабэ-сан. Как вы понимаете, представители нашей профессии должны учиться всю жизнь. Поэтому мы и доверили эту работу Ватанабэ-сан. Он долгое время преподавал в Токийском медицинском университете и университете Осаки, и до сих пор читает там лекции. У нас в клинике он так же читает лекции для специалистов и проводит зачёты по пройденным темам. Результаты он докладывает мне, а иногда лично главному врачу.

— Доброе утро, коллеги, — поклонился Ватанабэ Кайто, как-то не по-доброму улыбнувшись. — Рад вас снова видеть.

— А теперь перейдём к основной теме нашей планёрки, — продолжил Эитиро. — Проверка больничных листов от страховой компании пройдёт во вторник и среду на следующей неделе. Уёхара-сан, вам слово.

— Значит так, доктора, — начала Уёхара. — Поскольку за всю экспертизу временной и стойкой нетрудоспособности отвечаю я, то и задавать вопросы будут мне, разумеется. Однако это не значит, что я буду отдуваться за всю поликлинику. С узкими специалистами я ещё поговорю позже, но основная масса больничных листов идёт от терапевтов. Поэтому я прошу вас хорошо подготовиться к следующей неделе. Все открытые больничные должны быть чётко обоснованы, и амбулаторным картам этих пациентов должны сопутствовать все необходимые анализы. До конца этой недели вам нужно пробежаться по всем открытым вами в этом году больничным. Убедитесь, что документация доведена до идеала. Чтоб всё блестело! Это понятно?

Терапевты дружно кивнули. Эта проверка меня не сильно беспокоила. Я проработал здесь всего три недели, а мой стажёр и того меньше. От нас больничных будет очень мало.

— Кацура-а-аги-сан, Кондо-са-а-н, — протянула Уёхара в своей привычной манере. — Не думайте, что вас проверка не коснётся.

Мысли читает.

Мы с Савадой Дэйчи переглянулись и поняли друг друга с полувзгляда.

Ёкай!

— Вы двое будете помогать мне проверять больничные листы тех терапевтов, которые будут на период проверки в отпуске. Вас, Кацураги-сан, так же попрошу пройтись по картам пациентов, которые открыли узкие специалисты. Не по всем, разумеется. Только по больничным, что были открыты врачами, которые уже уволились или ушли в отпуск.

— Без проблем, Уёхара-сан, — кивнул я. — Разберёмся.

— Славно, — кивнула женщина, улыбнувшись одним уголком рта. — Если в процессе проверки будут всплывать больничные, до которых вы по какой-то причине не добрались на этой неделе, будете исправлять в процессе.

— Спасибо, Уёхара-сан, — кивнул Эитиро Кагами. — Думаю, с этой проверкой вопросов у наших специалистов больше нет. Тогда перейдём ко второй. Больничные страховая компания будет проверять лично у нас в клинике, но кроме этого, они уже готовят запрос на три сотни карт. Они будут выбраны в произвольном порядке. До конца следующей недели карты нужно будет отправить в страховую компанию, и эту проверку, как и всегда, будет курировать Ватанабэ-сан.

— И на этот раз советую привести все осмотры в порядок, — добавил Ватанбэ. — Думаю все помнят, чем закончилась прошлая проверка. Ни одна карта не пройдёт мимо меня. Я лично проверю, чтобы каждая бумажка соответствовала стандартам.

Ох и неприятный же этот типа Ватанабэ Кайто. Интонация у него такая, будто он всех присутствующих здесь считает умственно отсталыми.

Лекции? Зачёты? Прямо в клинике? Удивительная система. Нет, в целом — это очень полезно. Но не будет ли это отвлекать от прямых рабочих обязанностей?

— В понедельник придёт список запрошенных карт, — продолжил Ватанабэ. — И уже со вторника я хочу получать от каждого терапевта по пять-десять подготовленных к проверке медицинских документов. Вы ведь понимаете, что я много раз буду возвращать их на доработку? Так что прошу, коллеги, не тяните с этим.

Руководители озвучили ещё некоторые детали будущей проверки, после чего нам позволили разойтись по своим рабочим местам.

На выходе из конференц-зала Савада Дэйчи, громко зевнув, произнёс:

— Ох и не повезло же вам устроиться именно летом, Кацураги-сан. Эти проверки всю душу из врачей высасывают. Не говоря уже о Ватанабэ-сан. Его зачёты мне иногда в страшных снах приходят.

— Ватанабэ Кайто — действительно такой жёсткий тип? — шёпотом спросил я. — Заметил, что вся клиника напряглась, стоило ему только вернуться.

— Ох, Кацураги-сан, скоро поймёте, — вздохнул Савада. — Он хочет, чтобы всё было идеально. И наши знания, и документация. Чтобы всё было строго по стандартам. А стандарты, как вы сами понимаете, иногда бывают абсурдными.

Я уже сходу понял, до чего сможет докопаться Ватанабэ. Первое время я почти не направлял пациентов на инструментальные исследования, поскольку полагался исключительно на «анализ». Чувствую, с этими картами у меня будет много проблем.

— О нет! — выпучил глаза Савада. — Ватанабэ идёт сюда. Всё, Кацураги-сан, я побежал.

Савада скрылся за поворотом со скоростью гепарда. От его медлительности не осталось и следа. Кондо Кагари поступил иначе. Он замер рядом со мной и боялся пошевелиться, будто кролик перед удавом.

Ватанабэ Кайто подошёл к нам вплотную и взглянул сначала на меня, затем на Кондо снизу вверх. Смотреть по-другому ему не позволял рост.

Ватанабэ нахмурился и напряжённо пошевелил верхней губой, из-за чего казалось, будто его усы двигаются самостоятельно.

— А я вас помню, господа, — улыбнулся Ватанабэ. — Плохих студентов я запоминаю на всю жизнь, поскольку опасаюсь, что встречусь с ними на работе.

Теперь понятно, почему Кондо так испугался. Он встречался с ним в Токийском университете. Но меня-то он, откуда знает…

Стоп. Неужели Ватанабэ преподавал предыдущему Кацураги?

Ватанабэ Кайто скрестил руки на груди и усмехнулся:

— Ну, что будем с вами делать, двоечники?