Средь других имен

Фырчи, гуди,

Машина ЗИС,

Пыли, дорога,

Что ли!..

Какие дни,

Какая жизнь

Нам выпала на долю!

Когда и где,

В стране какой

Встречали

Нас на слете,—

Скажи,

Товарищ Погребной,

В своем победном счете.

Мой голос,

Знаю, повторят

Ребята,

Люди трассы.

Не зря о нас

Уж говорят,

Что мы с рабочим классом.

Мы помнить долго

Будем дни,

Алтай мы будем

Помнить!

Цвети, весна,

В моей груди,

В грабарках

Рвитесь, кони!

Вставайте,

Песни голосов,

Крепись,

Труда сноровка!

Прошу встречать

Своих сынов,

Товарищ

Перековка

!

В ответ одно:

В поход за план,

За качество

Работы.

Рубцы покроем

Прошлых ран

Стальною позолотой.

Фырчи, гуди,

Машина ЗИС,

Пыли, дорога,

Что ли!..

Какие дни,

Какая жизнь

Нам выпала

На долю!

Годы, как сон,

Годы бегут,

Годы вперед за собою зовут…

Вспыхнули новые мысли,

Птицей взвиваются ввысь.

К скалам я крепко притиснул

Прошлое — хитрую рысь!

Вьюга поет,

Вьюга метет,

Вьюга сугроб на сугробы кладет…

Новые чувства и новую совесть,

Знаю, сознанье кует словно сталь…

Радостно пишется новая повесть,

И умирает былая печаль.

Взглядом куда ни кинь,

Горы, тайга и синь…

Зовы звенящие, в даль уходящие…

Хмурясь, грустит тайга,

Склоны завьюжены гор…

Кружит в оврагах пурга

Таежный далекий простор…

В эти морозные ночи и дни

Вьюга напевы доносит одни:

О том, что в снегах непроезжей тайги

Стальными чекистами возвращены

Стране трудовой и вор

ы

и враги,

И реют знамена Советской страны.

Утро ли? День ли?

Иль, может быть, вечер?

Время несется, несется, как ветер!..

Время беснуется снежной метелицей,

Снежным покровом былое застелется.

Воля ударная стелет пути.

Ими нам к воле пройти!..

Гремит тайга, работают машины,

Ударный труд и здесь свое творит.

Штурмуя глушь, взрывая гор вершины,

И день и ночь грохочет динамит.

Где рыскал зверь да выли ураганы,

Воздвиглись ввысь железо и бетон,

Несутся дни и пятилеток планы…

В тайге растет рудник за рудником.

Растут дома, и школы, и больницы

Здесь вместо тьмы и порванных оков,

Гремит тайга, поют стальные птицы,

Струится ток по жилам проводов.

Кругом поля, на них стальные кони,

Хоронят старь, моторами рыча,

И слышно здесь, в машинном гулком звоне,

Биенье сердца — сердца Ильича.

Вперед! Вперед! Грудь шире, тверже ногу!

Тесней смыкай ударные ряды.

К богатствам гор быстрее строй дорогу,

Растет страна и требует руды.

Руби, сверли ударною рукою,

Стремись вперед сквозь дебри и утес,

Чтоб по тайге с пушниной и рудою

Меж Шорских гор помчался паровоз.

Эй, зорче глаз! Эй, слух острей, чекисты,

Разоблачай вредителя, рвача!

Стрелки, ударники и коммунисты,

За славный труд, за дело Ильича!

Трудна задача, но должны досрочно

Связать с тайгой мы рельсами Кузбасс.

Так дружно в бой — и выполним мы точно

Правительства и партии наказ.

Бессонная лампа над столом горит.

Режущий свет от зари до зари.

В небе туч золотая канва.

Бессонным Кремлем живет Москва.

Чудом минутный, колючий сон —

Ежеминутно трещит телефон.

А у подъезда автомобиль

Воет, взрывая снежную пыль.

В Кремле кабинет. За ширмой кровать

Стоит, чтоб на ней никогда не спать.

Печка, не пой, про уют не мурлычь!..

Сегодня звонил Владимир Ильич.

Заговор? Есть! Выехать в шесть!

Темная весть, что врагов не счесть.

В прошлом? Сибирь, кандалы, тюрьма.

Лицом к лицу смерть сама.

Побег из тюрьмы. Подкопы, жар,

Кровавой реакции душный угар.

Товарищ Дзержинский! Стань во весь рост,

Как капитан не покинешь пост.

Летопись славных Октябрьских дней

Ты завершаешь страницей своей.

Сталью блестят три буквы, слова:

ВЧК!.. ВЧК!. ВЧК!..

«Я отдам свою душу или не отдам ничего», —

Такие были слова его…

А слова — это дело у таких людей.

Он партии отдал до края дней

Душу — хрусталь и сердце — снег,

Отдал революции человек.

Звонок! Телефон! Среди ночи. В поход!

Дело! Ни слова. Да! Да! Зовет.

Растет пролетарий. Крепнет страна.

Где ж тут спать? Есть время для сна?

В Кремле кабинет. За ширмой кровать

Стоит, чтоб на ней никогда не спать.

Никогда не спать, но навеки лечь,

На съезде внезапно не кончив речь.

Утро! Рано!

Говор барабана.

Старая гвардия

Большевиков.

Склоненные знамена,

Марш похоронный,

Плавное качанье

Лент, венков:

Феликса хоронят под лязг штыков.

Утро! Рано!

Говор барабана.

Возгласы оркестра,

Красный гроб.

Ветер острым свистом

Реет над чекистом,

Улицы бессонны,

Заря узка…

Светлый лоб из гроба…

Небо кроет глобус

И кричат знамена:

ВЧК!

Феликс, мы клянемся:

С дороги не собьемся,

Дорога наша будет,

Как сталь, звонка! —

В эту годовщину

Мы помним исполина

Рыцаря Дзержинского

ВЧК!

Пусть косит снег и пусть метель кружится

Мильонами теней у фонаря.

Но с нами радость, как большая птица, —

Немеркнущее солнце Октября.

Шумят грузовики. Красногвардейцы едут, —

Приказывает Смольный наступать —

И верят в пролетарскую победу —

Кроме цепей им нечего терять!

Снег петербургский меряет просторы,

Порфирородный поседел гранит,

И над свинцовой Балтикой «Аврора»

Речитативом мощным говорит.

Там восемнадцать лет невиданным расцветом

Республика Советская живет,

И мы живем, и радость бьется в этом,

Звенящая, как солнечный восход.

Года проходят бурей многопенной

И знамена шумят над головой,

Но каждый знает: с трубкой неизменной

Стал у штурвала мудрый рулевой.

Лейся, песня, на новый мотив,

Слушай, ударник труда!

Есть колонна, а в ней коллектив.

Он всем коллективам — звезда.

Красное знамя реет над ним.

Дано за победу на всех фронтах.

Его, как любовь, бережет коллектив

И держит в надежных руках.

План выполняет и темпы берет,

Во всех отношениях самый толковый,

Все ТПК за собою ведет.

Он ТПК — образцовый.

Стахановский метод страну всколыхнул.

Нормы стахановцы дружно подняли.

В него коллектив Кулешов втянул,

Стахановцем стал, и с ним многие стали.

Топливо домнам! Должны поезда

В тайге пробежать по рельсам веселым,

Для домен Кузнецка польется руда

Между Ахпуном и Таштаголом.

От Учулена меж пихт и берез

Рельсы стальные змейкою вьются…

Скоро по ним пробежит паровоз,

Вдогонку вагоны за ним пронесутся.

Ваш, кулешовцы, почетен труд.

Ценим почин ваш простой и стойкий.

За вами все лучшие люди пойдут

Ударно закончить постройку.

«Вот он, вот он, — там за поворотом!» —

кто-то сбоку громко говорит,

и перрон, наполненный народом,

напряженно, сдержанно гудит.

И идет из озаренной дали

(завершилось! кончено! сбылось!)

тот, кого так долго ожидали, —

разодетый в зелень паровоз.

Он умерил быстроту разгона,

по путям уверенно идя…

Впереди расшитые знамена

и портрет великого вождя.

Тишина. Подходит. Замедленье.

Остановка. Праздничный вокзал.

Вот оно, огромное мгновенье, —

то, что каждый долго ожидал.

И, смотря на радостные лица,

выступает женщина вперед:

на кожанке красные петлицы.

Напряженно слушает народ.

«Завершаем мы большое дело, —

говорит, спокойная, она, —

потому что партия хотела

и хотела этого страна.

Это было радостно и нужно,

это понял каждый здесь из нас.

Мы прошли напористо и дружно…» —

вот и весь простой ее рассказ.

Зазвучали на перроне речи, —

голосов веселый перезвон,

и сиял, свидетель этой встречи,

голубой и ясный небосклон.

И, приветно распростившись с нами,

набирая скорость на разгон, —

этот поезд с пестрыми цветами

на другой умчался перегон.

Все же солнце светит и смеется,

все же сердце бьется и поет,—

оттого, что радость остается,

никуда из сердца не уйдет.

Пусть экспресс пусковой загудит по путям,

пусть горят семафоров огни,

пусть работой своей героический БАМ

уплотняет последние дни!

На фаланге огонь и огонь боевой, —

все работают ночь напролет;

ни один фалангист не вернется домой,

прежде чем пусковой не пройдет.

Мы гордимся ударной фалангой своей,

что своим обещаньям верна, —

ведь она посылает стране сыновей,

перекованных стройкой до дна.

И сердца наши буйно пылают огнем,

в нас незыблем закал трудовой.

Мы умеем работать и ночью и днем,

всей фалангою двадцать второй!

Год назад это были мечты, мечты…

Год назад это был еще только труд.

А сейчас — за мостами бегут мосты,

а сейчас — по вторым балласт везут.

День назад это был волевой напор,

день назад это был вихревой разгон,

а сейчас — проведен дерновой узор,

а сейчас мы готовый сдаем перегон.

Час назад еще был сам себе чужой,

час всего, — назывался еще «зека»,

а сейчас — свободен! В душе: «Домой!»…

А сейчас — над письмом чуть дрожит рука…

Нам выстроить — приказ страна дала —

необходимую железную дорогу.

И вот пришли. И дрогнула скала.

И расступились горы понемногу.

От берегов Байкала на восток,

где цепи мрачных гор стоят стеною,

где мчится быстрых горных рек поток

и омывает берега волною, —

мы шли вперед незыблемой стеной,

болота осушали, рвали скалы —

рождалась насыпь линией прямой,

на полотно ложились ровно шпалы.

Гигантский экскаватор разрывал

сырую землю зубьями стальными.

Гремели тачки. Горы сострясал

гул аммонала взрывами глухими.

Кипит работа бойкая кругом.

Охвачены энтузиазмом массы, —

ударники на фронте боевом,

ретивые строители на трассе.

Настали дни решающих побед.

Нас призывает наш руководитель.

Дружней вперед! — Вот подлинный ответ,

его дает сознательный строитель.

Сильней стучи, железная кирка!

На штурм, боец! На трассу боевую! —

чтоб в срок твоя упорная рука

могла закончить магистраль стальную!

Настанет долгожданная пора.

Дорогой новой паровоз помчится,

от девственного сна воспрянет край,

ночь яркими огнями озарится.

И смело скажем мы тогда: «Страна!

Мы дали в срок тебе пути вторые.

Крепка работа наша и сильна,

стрелой проходят насыпи прямые.

Вперед! Вперед под знаменем труда!

Мы возведем сооруженья прочно,

чтоб четко грохотали поезда

и оживляли край Дальневосточный».

Путь змеею длинной вьется

по тайге и по горам.

Лихо конь стальной несется,

и стучат колеса: «БАМ!»

Первый поезд мчится смело:

вот мелькнул, — исчез вдали…

Эти рельсы — наше дело,

это сделать мы смогли!

Путь второй БАМлаг построил,

с центром он Далькрай связал.

Только при советском строе

мыслим трудовой закал.

Дальше, дальше, все на запад,

все стремительней, быстрей,

пробуя железной лапой

прочность сданных в срок путей, —

мчится, мчится поезд первый,

мчится по вторым путям.

Радостно играют нервы,

дышится привольно нам!

Край далекий, край восточный!

Мы прощаемся с тобой,

мы, что выковали прочно

и себе свой путь второй.

Переплавкой, перековкой

лагерь нас переродил.

С крепкой трудовой сноровкой

всякий будет люб и мил.

Мчится поезд: села, веси,

города и города…

И над всем закат развесил

золотые провода.

Взор вперед, и мысли тоже

обгоняют паровоз.

Поднимай, держи построже

выбранный тобой колхоз.

Расскажи братве колхозной,

как мы строили пути,

как смогли в тайге морозной

к новой жизни подойти…

Поезд мчится, словно птица,

все вперед и все вперед.

За труды твои сторицей

отблагодарит народ.

Но и ты Стране Советов

полноценно помогай,

докажи, что правда это,

что родной ты любишь край,

что его могучей стройкой

ты захвачен, ты горишь,

что уверенно и стойко

дело общее творишь!

… … … … … … … … … … … … … … …

Путь стальной змеею вьется

все вперед, к родным местам.

Поезд птицею несется,

и дышать привольно нам!