Староград

Место бойни

28.01.85

...

«Генерал! Это снова я. Пишу вам, ибо мне вновь потребовалось ваше участие в одном маленьком действе. Да, прошлое моё задание вы выполнили отвратно, все, кого вы привезли, оказались совсем никудышными существами, которых и на запчасти-то пустить стыдно. Но ничего, некоторые из них стали прекрасным кормом для других.

Что же касается вашей дочери, она всё ещё в порядке, даже несмотря на то, что вы так меня разочаровали. Я всё ещё удерживаю себя от мысли о вскрытии её прелестной грудной клетки. Пока что. В любом случае, если вы не хотите, чтобы одним пасмурным утром вам пришла посылка с разобранной на детальки дочуркой, сделайте в точности то, что написано далее.

Кое-кто, в последнее время, стал слишком много совать свой нос куда не следует. Я говорю о министре финансов Дюжинском. Убейте его! Мне не важно, какой способ вы выберете для этого, но я хочу, чтобы он прекратил свои поиски до конца этой недели.

Также у меня для вас будет ещё одно маленькое дельце, ибо мне нужно будет кое-что взорвать... С вашей помощью, конечно. Подробности вы найдёте во втором письме, бумажном, что сейчас лежит под чашкой кофе в вашем кабинете, заберите его как можно скорее.

Удалите это письмо после прочтения.

Ваш С.М.»

...

Министерство Тайных Наук — очень странная организация, которая порой вводит в ступор даже меня, одного из её агентов. Вот доктор Глиммер, с виду вполне себе милая и порядочная девушка, которая зачем-то крутится в большой политике, играя то на стороне ведьмы Снёрдхейм, то на стороне Империи, то заигрывая с Арберцвейтом. В общем, имея крайне ненадёжную позицию, которую зачем-то принимает и министерство, думая, что сможет использовать амбиции доктора для продвижения собственных интересов.

Однако единственное, что заботит пани Глиммер — это наука, которую она изучает со страстным рвением лишь ради завершения какого-то своего личного «гениального» проекта, которым она, конечно же, не захочет делиться ни с кем... И особенно с нами, в этом можно не сомневаться. Даже если это действительно стоящее открытие, ради которого можно даже окунуться в водоворот политической борьбы, то зачем отдавать свои лавры кому-то ещё, когда можно самолично явить творение миру и забрать все лавры себе?

И это проблема, которую, кажется, министерство совсем не понимает, ибо, будучи полностью правительственной организацией, МТН использует науку лишь для получения выгоды, преимуществ перед другими странами и консолидации власти у имперского трона. А потому они считают, что и остальные служители науки, с ними сотрудничающие, следуют тем же принципам и желают Босгору процветания.

Брехня! Если бы доктор хотела процветания для своей Родины, она бы осталась работать на наше агентство и не путалась со всякими ледяными ведьмами и баваришками из интербригад. А так остаётся надеяться только на то, что эта дамочка работает на себя, а не на наших прямых конкурентов из Академии Северного Развития или и того хуже, «Р.А.Д.У.Г.У.».

А ведь министерство спокойно покупает тех, кого не может похитить, и похищает тех, кого не может купить. Но Глиммер, видимо, крепкий орешек, который не по зубам группке чиновников, учёных и военных.

Но всё-таки я не верю, что у неё есть иные козыри, кроме протекции Снёрдхейм. Ибо вряд ли кто-то, кроме ледяного дьявола, мог позволить доктору стать недосягаемой для наших силовых воздействий. И это всё, даже учитывая то, что ей известны тайны, ставящие под угрозу само существование организации. Судя по всему, «Старые Клятвы» для МТН, видимо, намного важнее, чем его собственные сотрудники.

Из-за конунга же, скорее всего, для министерства стали недоступны и все те проекты Глиммер, над которыми она трудилась после ухода и щедро раздавала и самой Снежной Королеве, и этому прохвосту Салему, в общем, кому угодно, кроме тех, кто действительно был способен пустить весь этот неуёмный потенциал самовольного учёного на благое или, по крайней мере, важное дело.

Казалось бы, стоит переходить к другой тактике и просто-напросто купить доктора со всеми потрохами, но вот беда, Глиммер вовсе не интересуется деньгами, отчасти, опять же, благодаря Снёрдхейм, что, судя по тому, что мне известно, до сих пор оплачивает большинство счетов Элл, как и комендант, к слову.

Но пытаться договориться с аборигенами вроде него — ещё более гиблое дело, чем помогать доктору сорить ресурсами министерства. Они не умеют проводить сделки честно и всадят в спину нож, стоит только отвернуться на секунду. Вот и эту сделку он не дал бы провести просто так.

То, что дело пошло прахом, стало понятно, когда около часа назад конвой, перевозивший певицу, перестал выходить на связь и передавать информацию о своём продвижении. Конечно, сразу была организована поисковая акция на конвертопланах, которая обнаружила кучу покорёженных транспортных средств на полпути к базе.

Я получил отдельный приказ, напрямую от министерства, выдвигаться на место. И вот я тут. Остатки бойни, что произошла прямо посреди покинутой горожанами улицы, на краю города, действительно внушают ужас. Вот, например, БТР санчасти, что, по всей видимости, шёл в самом начале колонны, стоит недвижимый и покинутый с оторванной вместе с поворотным механизмом башней, лежащей впереди, метрах в ста. Что за сила могла вырвать и отправить в полёт столь крепкий и тяжёлый кусок металла?

— Что тут у нас, Скиф? — прекрасно знакомый сухой голос моментально отвёл моё сознание от мыслей про обломки и заставил развернуться в сторону, откуда он исходил.

Это была агент Варяг, мой напарник, с которой мы вот уже несколько лет активно работали в различных горячих точках по всему миру, к сожалению, всё ближе и ближе приближающихся к Империи. И мы же были главными агентами министерства здесь, в Ронии, а потому ничего удивительного в том, что её, так же, как и меня, отправят разбираться в том, что же случилось с этим чёртовым конвоем.

— Да вот, как видишь, куча пустеющих обломков боевых машин, оцепленных салемскими солдатами.

— Это я заметила, к слову, если всё это дела министерства, почему я не вижу здесь ни одного солдата контингента или хотя бы специальных групп самого МТН?

— Карпов, стоило ему услышать про то, что весь отряд, который он выделил на сопровождение Ришар, был уничтожен, сказал, что больше не хочет влезать в дела министерства или Глиммер, и уж тем более связываться с Ратенпешт, цитирую: «Хотя бы на миллиметр больше, чем сейчас». Думаю, ему хватило ещё во времена того Инцидента в Киотове. И знаешь, порой я его очень хорошо понимаю.

— Не могу не согласиться, у нас и без того было много проблем из-за этой поехавшей. Но приказы начальства не обсуждаются, а потому давай уже приступим к делу. Ты успел осмотреться?

— Нет, решил дождаться тебя, ты же знаешь, что я больше по чесанию языком, нежели мозгами.

— Справедливо. Хорошо, начнём с этого авто, — сказала Варяг, направившись в сторону лежащего неподалёку тентового грузовика.

Он был завален на бок и явно пострадал куда меньше, чем другие участники конвоя. Я сразу же направился в сторону растерзанного кузова, в то время как моя напарница направилась осматривать кабину. Под тентом тут и там валялись человек шесть в военной форме, все они были убиты настолько внезапно, что, по-видимому, даже не успели достать оружие. При беглом осмотре видимых повреждений на телах мной обнаружено не было, однако все они были перемазаны кровью в районе горла и грудной клетки.

Их лица были искажены в странных гримасах, по которым было очень сложно сказать, что именно они выражали в последние мгновения. Но, скорее всего, это было нечто среднее между адской болью и... весельем? Да, они определённо выглядели так, словно смеялись в тот самый момент, когда их настигла смерть.

— Что там, в кабине? — спросил я, выйдя из кузова обратно.

— Я точно могу сказать, что вины водителя в том, что машина завалилась, нет, он явно умер до того, как это произошло, правда, видимых следов какой-либо борьбы нет. Выглядит всё так, словно он умер внезапно, будто бы от остановки сердца, перед этим захаркав кровью весь салон.

— Трупы в кузове такие же, есть предположения по поводу такой странной смерти?

— Может быть, какой-то газ... Но если это действительно он, то почему мы до сих пор живы?

— Успел улетучиться?

— Возможно. Тогда проанализировать его у нас вряд ли будет возможность. Вполне походит на какое-то боевое вещество, что быстро и незаметно убивает кучу людей, а затем бесследно исчезает, бесподобная работа. Возможно, если мы найдём капсулу, в которой он находился до применения, то можно будет его изучить и даже, возможно, найти владельца.

— Тогда давай осмотрим следующие машины.

Следующим транспортом был очень похожий на прошлый грузовик, и в нём повторилась та же история. Затем был небольшой автомобиль, в котором, судя по всему, ехал командир группы. Все в нём, как несложно догадаться, также были моментально убиты; единственным отличием было то, что прямо на месте головы человека, ехавшего на заднем сиденье, красовался странный цилиндр, сантиметров тридцать в длину, судя по отверстию в лобовом стекле, эту самую голову и размозживший.

Дав знак Варягу рукой, я указал в сторону этого странного объекта, произнеся:

— Вот и капсула, думаю, её лучше пока не касаться.

Она кивнула мне и жестом подозвала к бронемашине, которую она осматривала в тот момент. Приблизившись, я заметил то, чего не приметил издалека, а именно странную жижу, переливавшуюся через вырванную дверь отделения для пехоты и перевозки больных. По цвету она была в точности, словно нефть, а по консистенции скорее походила на желе или мазут.

Заглянув внутрь самого отделения, я удивился, не увидев ничего необычного, кроме этой жидкости, щедро разлитой по полу и размазанной по стенам. От жидкости всё ещё веяло каким-то теплом и пахло жжёной резиной. Сами стены были явно точно опалены, и никаких признаков живого внутри них не было.

— А вот это уже сложно объяснить, тем более газом... — заключил я.

— Да, — согласно кивнула Варяг. — Но, судя по тому, что в предыдущих машинах тело Ришар мы не наблюдали, то она, скорее всего, была именно тут, а теперь испарилась вместе с остальным экипажем.

— Или она могла быть в одной из предыдущих машин, но её забрали до нападения.

— Или после, а нападавшие в свою очередь забрали лишь её труп.

— И ни один из этих вариантов не даёт ответа, зачем кому-то понадобилось такое устраивать.

— Быть может, Салем таким образом попытался сорвать сделку? Или Глиммер...

— Какого же плохого вы обо мне мнения! И это после всего, что я для вас сделала? — внезапно в разговор вмешался третий, слишком хорошо знакомый мне, голос.

— Я смотрю вы, доктор, легки на помине? — язвительно бросила Варяг направлявшейся в нашу сторону женщине в неизменном белом халате, со слегка испачканными грязью полами.

— Ещё бы, как только я узнала, что вы допустили, чтобы такое случилось с моей дорогой Вивьен, я моментально отправилась сюда, бросив все свои дела. И я бы на вашем месте радовалась тому, что вам снова будет помогать один из величайших умов этой планеты, даже несмотря на то, что вы столь резки в своих высказываниях.

— С чего вдруг такая щедрость? — спросил я, подозревая, что здесь явно что-то нечисто.

— С того же, с чего и всегда. Я на вашей стороне, что бы вы там обо мне не думали. А ещё я на стороне милейшей Ришар, которую было бы неплохо найти и защитить, если ей сейчас угрожает опасность.

— Почему тогда ты просто не могла остаться в министерстве и работать вместе с другими яйцеголовыми? К чему все эти игры в самостоятельную науку?

— Во-первых, потому, что министерство позволяет таким, как ты, называть учёных яйцеголовыми. Во-вторых, на меня слишком давили эти ваши вездесущие правила и нормы, абсолютно не оставляющие места для творчества. Тем не менее, несмотря на них, я всё же могу позволить вам получить часть моих трудов, взамен на помощь в делах, подобных транспортировке Ришар, с которой, я напомню, вы не справились.

— То есть ты хочешь сказать, что ты всё это время кидала нам подачки?

— Это не подачки, а помощь от более разумной персоны, вроде меня, множеству менее разумных, вроде вас.

— Ну раз уж вы прибыли помогать, то вперёд! Покажите, на что способна знаменитая Элл Глиммер со своим интеллектом... — уже менее язвительно и чуть более злобно произнесла Варяг.

Окинув взглядом всё место происшествия и с силой забрав носом воздух, доктор тут же заключила:

— Чувствуете? Лёгкий фруктовый запах. Боевой отравляющий газ. Если конкретнее, то, несомненно, табун. Из той капсулы, я полагаю. Был в очень большой концентрации здесь, но из-за воздействия высокой температуры быстро улетучился, параллельно убив всех, кто находился прямо по направлению ветра, то есть всю автоколонну.

Лёгкость, с которой доктор сделала такое заключение, не оставляла сомнений в её способностях. Действительно, это объясняло, почему все в конвое умерли столь быстро и без видимых повреждений. Также становилось понятно, почему никто особо не сопротивлялся воздействию токсина, ибо счесть фруктовый запах в воздухе за что-то необычное довольно сложно. Но табун не простой газ, его родина — Баварское Королевство Рабочих, и нигде, кроме него, он и не производился, согласно «Римской Конвенции по Контролю Производства и Применения Боевых Веществ».

Глиммер, видимо, пришла к тому же выводу:

— Арбер Цвейт. Предположу, что миномёт, из которого эту капсулу и выпустили, также их производства. А значит, что стреляли те, кому они поставляли своё вооружение. Повстанцы... Это, определённо, они, ибо, насколько я знаю, не так давно Дальневосточная Рабочая Республика открыто спонсировала революцию в старой Ронии, сомневаюсь, что ячейки баварцев или неаполитанцев, которых они поддерживали, исчезли с того момента. Конечно, это всё ещё может быть Боевой Отряд или какая-нибудь другая интернациональная организация Арбер Цвейта, но я сомневаюсь, что их интересует Рония в столь плачевном её состоянии.

— Ну, любое преступление можно раскрыть, если знаешь, кого в нём обвинить! — заметила Варяг. — Пусть всё это пока звучит достаточно логично, но что насчёт произошедшего с БТР?

— Тут всё ещё проще. Эта чёрная жидкость — переработка всего того, что находилось внутри в момент инцидента. Там абсолютно точно произошла вспышка высокой температуры, подобная направленному взрыву. Скорее всего, температура была настолько высокой, что всё то, что находилось вблизи, обратилось в плазму, она же моментально испарила табун и всех тех, кто находился внутри бронемашины.

— И что же вызвало такую вспышку?

— Это вряд ли был какой-то снаряд, а потому я думаю, что мы с вами точно знаем, кто, а если точнее, то что стало его причиной...

«Когда на очередной встрече с журналистами спрашивают о том, что же всё-таки произошло в тот день в Киотове, меня всегда пробирает до дрожи от воспоминаний. Ибо только тогда я узнал, что кошмары не приходят извне, их создают люди, сами того не ведая. И самое страшное то, что все они абсолютно материальны».

(С) Пётр Топски, «Воспоминания вояки»

———

Acedia «Политика без принципов»