Староград

Старик и небо

27.03.85

— Ну, что, как всё прошло? — спросил комендант, так и не повернувшись в мою сторону, продолжая глядеть в панорамное окно на город, разлёгшийся внизу.

— Всё согласно плану. Кажется, что они поверили мне и нападут, как только станет известно, что Орден выводит свои войска, о чём я позабочусь, собственно, как мы и договорились.

— Прекрасно! Просто прекрасно! Мне очень повезло, что со мной работал такой человек, как ты. Надеюсь, ты останешься до того момента, когда шоу подойдёт к кульминации? — наконец он повернулся, улыбаясь во всю ширь лица.

— Ну, как бы мне ни хотелось отправиться прямо сейчас, я всё же должен убедиться, что всё пройдёт правильно. Даже странно осознавать, что скоро мы уже будем не начальником и подчинённым, а коллегами...

— И надеюсь, что очень хорошими друзьями. В любом случае, тебе стоит отбросить все сомнения и волнения, ведь именно они губят любого, даже самого великого, правителя.

— Теперь я волнуюсь ещё больше. К слову об этом, когда он прибудет?

— Я послал Соколова его встретить, они должны прибыть с минуты на минуту.

— Генерал уже очнулся? Представляю, как он был раздражён, когда встречу вновь поручили именно ему.

— Я даже не хотел поручать это именно ему, но великого магистра должен встречать кто-то достаточно высокопоставленный, а потому выбор у меня, к сожалению, крайне небольшой. Я вообще хотел отстранить его от обязанностей, но Элл убедила меня, что ему стоит доверять, ибо я вряд ли найду кого-то на замену в столь сжатые сроки. Кажется, она права.

— Доктор Глиммер знает, что делает, именно благодаря её плану мы оба сможем избавиться от былых цепей. Да и Соколов, на самом деле, неплохой человек, заносчивый, резкий, бескомпромиссный, но в его ситуации невозможно вести себя иначе.

— Понимаю, и всё же просто опасно доверять ему командование такой сложной операцией. Если бы ты не был нужен в Ордене, я бы оставил это на тебя. Может, и вовсе взяться за всё самолично?

— Мы не можем так рисковать. Ты ничуть не менее важный элемент своего плана, чем все остальные его составляющие. И потерять тебя сейчас всё равно что разрушить тот карточный домик, что мы построили. Просто расслабься и жди, пока все твои приготовления не принесут плоды. Ведь это будет судьбоносный день, возможно, даже для всего мира, а не только для наших стран.

— Думаю, ты прав, но рано радоваться, осталось убрать всего одну фигуру...

Мы оба замолчали и стали ожидать невольного виновника торжества. Вскоре дверь в кабинет отворилась, и в комнату вошла маленькая процессия из четырёх молодых солдат и двух мужчин крайне почтенного возраста. Один из них — генерал Соколов, второй, пожухлый и еле передвигающийся, — великий магистр Опий.

Последний крайне постарел с прошлого раза, когда мы с ним виделись, буквально год-два — и энергичный старик, крепко стоявший на своих двоих, превратился в сгорбленную мумию, передвигающуюся исключительно с помощью трости. Всё даже хуже, чем я думал, когда получал известия из столицы. Смерть явно медленно подступала к Опию, и он уже крайне слабо подходил для управления государством. Несмотря на всё моё уважение к нему, я не меньше, чем Салем, желал, чтобы он наконец отправился в отставку. В идеале — посмертную.

Когда он наконец добрался до нас, на что у него ушло довольно значительное время, старик прищурился, разглядывая меня и коменданта. Затем, размяв свою практически беззубую челюсть, начал:

— Два моих любимых молодых протеже! Как лестно вас здесь видеть! Хочу сказать, что ожидал поглядеть на вас сразу по приезду, но тот славный рониец, которого вы послали, тоже был весьма учтив и объяснил текущую ситуацию, — с этими словами он посмотрел на стоящего рядом Соколова, тот, к моему крайнему удивлению, слегка поклонился в ответ.

Генерал был вообще на удивление спокоен и собран. Неужели укол Элл так на него сработал? Тогда стоит попросить прописать ему целый курс этой дряни, что бы она там ни содержала.

Салем так же, как и Соколов, поклонился в приветствии, что позже сделал и я. Затем комендант заговорил за нас двоих:

— Мне тоже лестно видеть вас в добром здравии! Наконец, вы смогли нас посетить. Конечно, город пока ещё не в самом лучшем состоянии, но мы восстановили работу всех основных служб и практически полностью смогли уничтожить остатки наших врагов.

— Я рад, что вы, юноша, сразу начали о делах государственных, но это приватный разговор, — после этих слов он повернулся и обратился ко всем стоявшим позади. — А вы, господа, можете быть свободны, отдохните, пока мы с господином комендантом со всем не разберёмся.

Солдаты, вместе с Соколовым, уже развернулись и покорно отправились к выходу, как последнего вдруг окликнул Салем:

— Генерал, а вы останьтесь!

— Вы хотите, чтобы на столь важном собрании присутствовал рониец? — удивлённо спросил Опий.

— Герр Соколов — третье лицо в протекторате, так что вполне имеет право присутствовать на этой встрече. Я могу головой поручиться за его преданность нашей идее и верность Ордену в целом. В конце концов, я тоже рониец, не забывайте!

— Что же, тогда пусть останется, я не буду против. Тем более о составе командования я тоже хотел поговорить.

Как только дверь захлопнулась и солдаты скрылись за ней, магистр продолжил:

— Я не писал об этом в телеграммах, ибо хотел обсудить лично. Но, как вы знаете, юноша, в последнее время мне сложно даются длинные путешествия. Однако то, что вы сделали, заслуживает моего пристального внимания. Я понимаю, вы не столь умудрённый опытом правитель, и через всего три месяца после того, как вы пришли к власти, рано ещё подводить итоги, но я всё же позволю себе сделать это. Начнём с того, что я жду объяснения, почему вы, молодой человек, позволяете себе так просто разбрасываться квалифицированными военными кадрами?

— Я убрал всех тех, кто мог помешать эффективно управлять государством. Пока Рония действует под защитой Ордена, ей не нужно много генералов для контроля за порядком. Позже я планирую обновить командный состав, но пока здесь только те люди, которым я могу доверять.

— Надеюсь, вы не имеете в виду тех двух иностранок, ради одной из которых вы так просто отказались от своего козыря в рукаве?

— Я считаю, что они вполне заслужили моё доверие, тем более мисс Ришар сама захотела уехать из Ронии и я не смел ей мешать.

— А в итоге мисс Ришар умерла, удивительно, что в новостях ещё не раздули тот факт, что в этом есть и ваша вина.

— Моей вины нет в том, что на неё напали повстанцы, а войска Империи не смогли дать отпор. А учитывая, что ранее я спас её жизнь, не знаю, кто в своём уме может обвинять меня в недоброжелательном отношении к нашей гостье. Особенно учитывая, что ещё совсем не факт, что она мертва.

— Я читал в «Босгорском Времени», что это вы отдали приказ, ума не приложу, почему эта газетёнка вообще в курсе того, что здесь происходит.

— Все средства связи в стране находятся под моим полным контролем, уверяю вас, а иностранные не имеют права распространяться среди гражданских, так что я бы не переживал насчёт своей репутации среди населения. А ежели вам так важно мнение «Времени», у меня есть знакомый, который может обеспечить нам хорошую репутацию. Он прямо сейчас пишет статью, по моему разрешению, и я обязательно поболтаю с ним по поводу новостей, которые он распространяет.

— Кстати о новостях, что насчёт того, что вы и ваш ронийский товарищ, который вроде как достоин того, чтобы присутствовать на важных переговорах, чуть не начали войну с нашим северным соседом?

— Нам удалось замять этот конфликт, никто так и не узнал, что именно мы расстреляли этот поезд.

— Зато все знают, что ты приказал устроить большую чистку прямо на улицах города. Конечно, я не против того, чтобы убивать врагов Ордена или ротхаутов, но и это надо делать умно и размеренно, а не кидать под выстрелы всех, кто попадётся под руку в первую же ночь.

— Это была необходимая мера.

— Которую ты ни с кем не согласовывал, ровно как и переговоры с «Пактом Старой Крови». Несмотря на то, что ты глава государства, права вести собственную игру ты не имеешь, не забывай, что Рония — законная часть Карнима, а самостоятельные переговоры с этой ледяной ведьмой — настоящий вызов авторитету Цитадели.

— Это было необходимо, мы обсуждали поставки Мирмидия и цены на него, как два основных источника этого кристалла, не более.

Старик замолчал, словно бы не хотел говорить следующие слова, но через минуту, вновь размяв челюсть, он вновь заговорил голосом врача, сообщающим новость о наличии рака:

— Я хочу, чтобы ты знал, я верю тебе, Эрвин, верю, что ты ежедневно трудишься для благополучия Ордена. Когда я выбрал именно тебя, среди всех учеников академии, я не ошибался. Ровно также я не ошибся и в тебе, Герман, назначая тебя главным среди остальных рыцарей, — он посмотрел в мою сторону своим мягким отеческим взглядом, и меня пробрала дрожь. — И вы оба действительно многое сделали для нашего общего дела, можно сказать, я даже горжусь вами, как отец гордится своими отпрысками. Но вы допустили слишком много ошибок. Вы присылаете неудовлетворительные отчёты, в которых при этом абсолютно точно привираете насчёт своих плачевных результатах. Вы позволили провести интервенцию Империи на территории Карнима. И наконец, вы не выдаёте те цифры по поставкам мирмидия, которые необходимы нам. Так не только ронийская, но и казна Ордена вскоре не выдержит... Теперь моя чаша терпения переполнена, хватит, всё это и без того преступления, за которые можно было бы поплатиться головой, а я закрывал на них глаза. Вы все отправляетесь обратно в Цитадель, но уже как обычные гражданские, а ваше место займут... более способные управленцы. Я приехал лишь для того, чтобы лично сообщить вам двоим эту новость. Мне жаль, что приходится применять такие жёсткие меры, но вы заигрались и пренебрегли отсутствием контроля с моей стороны.

Что теперь значат эти слова? Многое. Они окончательно разбили моё сердце, а тот, кого я всегда уважал, выкидывает меня на улицу с места, которое я заслужил долгими годами труда и тяжёлых тренировок. Как смеет этот старик лишать меня рыцарского сана? Как смеет он за наши жертвы выгонять нас на мороз?

Впрочем, мой товарищ по несчастью, судя по улыбке, вновь растянувшейся на его лице, вовсе не рефлексировал насчёт слов своего наставника и командира. Конечно, он знает, что всё решено, но что бы мы делали, если бы не наш план? Хотя теперь даже больше причин сделать то, что было задумано, уже без былого сожаления и мук совести.

Салем обратился к старику, который, видимо, был крайне удивлён такой спокойной его реакции:

— Что же, хорошо. Как я понимаю, мне пора уже сейчас собирать вещи. Я попрошу, чтобы их погрузили в машину, а сам уже этим вечером объявлю Ронии, что более не управляю ей. Благодарю за ваше доверие, великий магистр! Надеюсь, мы как-нибудь ещё увидимся и обязательно вместе поохотимся на лисиц.

Последние три слова были сигналом, прямо за которым, словно из ниоткуда, в помещении беззвучно появилось новое действующее лицо. Стоило мне только заметить это появление краем глаза, как молниеносная фигура тут же ринулась в сторону Опия. Двигалась она быстро, словно ветер, всё время сего действия оставаясь чёрным пятном для моих глаз. Практически подлетев к магистру, фигура легко подняла старика в воздух одной рукой и в то же мгновение впечатала дряхлое тело в стекло, которое, ввиду такого давления, практически сразу поддалось и с грохотом вылетело с насиженного места, полетев вниз. Сам Опий отправился следом...

Всё произошло так быстро, что вряд ли старик понял, что именно его убило. Надеюсь, хоть в последние свои минуты он ощутил единение с небом.

Что касается убийцы, то после сотворённого она спокойно остановилась прямо перед выбитым окном и теперь с интересом глядела вниз на проделанную работу. По крайней мере, теперь её можно было рассмотреть. Это была высокая светло-русая девушка с голубыми глазами. Она была облачена в длинную кожанку, с символом молота на плече, отличительной форме интербригады. Правая рука была скрыта под перчаткой, а на голове красовалась пара лисьих ушей, ясно давая понять, что она была не совсем человеком или совсем не человеком.

Ещё яснее это становилось понятно, если посмотреть на её ноги, ибо вместо обычных, человеческих конечностей, у неё были две длинных и достаточно крупных для человека лапы, не обременённых обувью, а прямо над ними — большой и пушистый хвост с белым кончиком. «Товарищ Ратенпешт», «Kriegsfuchs», её легко можно узнать из тысячи. И, конечно же, кому ещё Салем мог поручить убийство великого магистра?

— Дело сделано! — констатировала факт Софи.

— Я думал, ты выберешь какой-нибудь особенный способ убийства. Скинуть старикашку с высоты я мог и самостоятельно! — довольно кивнув, произнёс комендант.

— Стоило предупредить заранее, что хочешь убить его эффектно. Тем более что снова убить его не получится, хотя у меня есть одна знакомая, которая могла бы его поднять, но её сложно будет убедить...

— Нет, что ты, я полностью удовлетворён! Можешь считать, что мы уже в расчёте.

— Это было довольно просто. Никогда бы не подумала, что свобода может быть столь дешёвой. Пойду загляну к доктору Глиммер, хоть скажу спасибо за то, что она предложила именно меня в обмен на эту вашу певичку.

— Хорошо, передай ей, что мы начинаем приводить план в исполнение.

Так же быстро исчезнув, как и появившись, Ратенпешт оставила за собой странное чувство спокойствия и умиротворения, даже несмотря на то, что сейчас произошло. Я был наконец свободен и был ближе к власти, чем когда-либо ранее. Стоило ей уйти, комендант сразу же обратился к Соколову:

— Ты готов сделать, что необходимо?

— Конечно, я готов взять командование на себя и наконец прекратить этот кошмар.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что если ты ослушаешься приказа, это будет фатально для всех нас?

— Теперь я, наконец, в полном порядке. Эрвин, просто доверься мне, и я сделаю свою работу, как надо. Ни застывшая скорбь, ни этот препарат, который вколола Глиммер, не помешают выполнить мне свой долг. Обещаю, что буду действовать строго по инструкции и ни на шаг не отойду от заданного плана. Больше никаких лишних жертв.

— Что ж, мне всё равно уже не на кого надеяться, так что прошу тебя, не подведи!

— Так точно, комендант!

Соколов впервые на моей памяти встал по стойке смирно и отдал Салему честь, а затем развернулся и строевым шагом покинул помещение.

— Ну вот и остались лишь мы с тобой, — теперь комендант обратился уже ко мне.

— Боюсь, что остался ты один.

Эрвин слегка усмехнулся, а затем по-дружески произнёс:

— Удачи тебе в политической грызне, Герман!

— Тебе удача нужнее. Надеюсь, что ещё увидимся.

— Со щитом или на щите, друг!

Ну вот, кажется, и конец моей истории в этой стране, пора возвращаться в родной Орден. Надеюсь, что больше никогда не ступлю на эту проклятую землю! Будь она хоть трижды землей возможностей!

« Великий магистр Опий мёртв. Рония свободна».

Вестник Цитадели