Старый, но крепкий

Глава 10

Я проснулся рано, как всегда. Сквозь щели в ставнях пробивался мягкий утренний свет, а в воздухе витала сырость — не иначе за ночь прошел дождь.

Разворошил кочергой угли и кинул на них пару щепок, а сверху положил мелко наколотую лучину. Завтрак был простым: кусок хлеба, сыр и немного каши, согретой на теплой плите. Потом — вышел во двор. Прохладный ветерок взбодрил, прогоняя остатки сна.

Дошел до турника, навесил утяжелителей, а потом — подпрыгнул и ухватил перекладину правой рукой. Медленно вверх…

Сделал девять подтягиваний, но на большее меня не хватило. Левой удалось вытянуть всего семь. Но и так классно вышло! Все-таки нашел способ тренироваться дальше.

Берпи меня не нагружали: как только перевалил за три десятка и не слишком устал, вычеркнул их из мысленного списка. А вот отжимания вверх ногами, на одних руках, здорово зашли.

Не успел я основательно себя нагрузить, как в калитку постучали. Я повернулся и увидел у ограды посыльного. Молодой парень в серой одежде, со встрепанными волосами.

— Ты — Китт? Господин целитель велел передать, чтобы ты бежал к воротам, — сказал он без предисловий. — Выдвигаетесь к горе. Команда уже собирается.

Я кивнул, не задавая лишних вопросов. Собрался быстро: взял свой короб для трав, заботливо вычищенный от пыли накануне, новый нож. Оделся в два слоя одежды, запрыгнул в ботинки. Меховые штаны, шапку и куртку уложил в короб и вышел из дома.

У ворот уже кипела жизнь. Запряженные лошадьми повозки стояли в ряд. На них были бочки с водой, мешки и коробки, накрытые холщовой тканью. Люди суетились вокруг: кто-то разговаривал друг с другом, кто-то доказывал стражнику, что ему не обязательно открывать каждую бочку и демонстрировать содержимое.

Я обошел повозки и наконец заметил команду.

Братья-мечники стояли чуть поодаль ворот, переговариваясь между собой. Рядом Кира ловко накидывала тетиву на своем луке. Но взгляд мой сразу привлек Барт. Приземистый бородач стоял спиной ко мне и за его спиной снова висел сверток, похожий на скатанный ковер с лямками. Это был тот самый груз, который здоровяк таскал с собой в прошлом походе.

— Опять со свертком? — спросил я, подходя ближе и кивая на его груз. — Что ты в нем носишь?

Бородач обернулся ко мне и хмыкнул.

— Тебя это заботить не должно, сопляк, — буркнул он, протягивая мне туго набитый рюкзак. Судя по всему, он снова набит дровами. Ну, хоть не швырнул.

Я вздохнул и закинул его на плечо рядом со своим коробом для трав. Лямки врезались в плечо, но я привык к такому грузу, а после нового этапа закалки вовсе уверен, что смогу пробежать с таким рюкзаком километров десять.

— Если вы, ваше высочество, закончили с вопросами, то на выход. Мы давно готовы к отправлению.

Барт кивнул стражнику и мы вышли за ворота.

Перед нами раскинулись рисовые поля. Утреннее солнце отражалось в залитых водой террасах, словно в бесчисленных зеркалах. Воздух был свежим, наполненным запахом влажной земли. Мы снова шли по дороге, петляющей между полей.

На этот раз никто не предложил нас подбросить. Мимо тянулись повозки, копыта лошадей тихо шлепали по дорожной грязи.

Я шагал рядом с Кирой и не удержался от вопроса.

— Куда идем на этот раз? Опять за травами? — спросил я, стараясь придать голосу непринужденность.

Бородач, шедший впереди, обернулся через плечо и коротко бросил:

— Нет. Нам нужно прогуляться чуть выше по горе, до одного места и кое-что сделать.

Я прищурился, разглядывая его широкую спину и все тот же загадочный сверток за плечами.

— И оставить там сверток, верно? — кивнул я в сторону его груза.

Кира, шедшая рядом со мной, резко обернулась. Ее взгляд был предупреждающим, почти строгим.

— Китт, это не самая лучшая тема для разговора, — сказала она тихо, но твердо. — Есть вещи, которых лучше не касаться. Для твоего же душевного спокойствия и для нашего.

Я замолчал, но во мне зашевелилось беспокойство при взгляде на груз. «Для своего же душевного спокойствия» — такие слова просто так не звучат.

Если подумать, внутрь свертка мог бы поместиться живой человек. Или — бездыханное тело. Не самое широкоплечее, не самое упитанное. Скорее всего — тело подростка.

Или — какую-нибудь химеру, созданную целителем.

А больше вариантов груза, о котором лучше не рассказывать и не расспрашивать, я с ходу придумать и не мог. Это в город можно пронести контрабандой какие-нибудь наркотические травы, а из города и в гору ничего такого не потащишь, наверное.

Мы продолжали шагать вдоль полей. Вдалеке можно было рассмотреть фигуры крестьян, согнувшихся над водой. Слышался лишь редкий щебет птиц и громыхание скарба в повозках, ребята сегодня были весьма молчаливы.

Братья шли немногословные, как и лучница с Бартом. Это было странно. В прошлый раз, даже возвращаясь уставшими с горы, они находили в себе силы пошутить или поговорить друг с другом.

Когда мы дошли до леса, ничего не изменилось: братья не принялись подбивать Киру пострелять по кроликам, и даже не нашли в себе силы для редких шуток или разговоров.

Барт шагал впереди, вытащив топор.

Кира держала стрелу на тетиве.

Братья внимательно посматривали по сторонам.

— Что-то не так? — поинтересовался я. — Рядом с городом видели опасного духа?

— Что? — с недоумением посмотрела на меня Кира.

— Вы ведете себя напряженно, почти не разговариваете и постоянно смотрите по сторонам.

— Именно, ведь мы в боевом походе! — процедил Барт.

— Мы немного поссорились в прошлый раз, — одновременно сказала Кира.

Мы вошли в лес. Я с интересом вертел головой по сторонам, но даже не пытался собирать травы: тут настолько часто ходили, что вдоль дороги всё ценное давно вырвали с корнем. Только репей и пырей, до которых с дороги не дотянулись кони, цеплялись за жизнь.

— Не стоит искать здесь редкости, — заметила Кира. — В таких местах даже грибы сразу собирают.

Я хмыкнул, но ничего не ответил. Она была права. Здесь, на проторенной дороге, не осталось ничего, что могло бы пригодиться. Если бы я хотел найти что-то ценное, мне пришлось бы углубляться в чащу, туда, где тени деревьев становились гуще, а воздух тяжелее от запаха сырости и прелых листьев.

Мы прошли лес и долго шли по дороге через поля травы. Здесь я точно так же вертел головой по сторонам, и пару раз даже замечал что-то выделяющееся в траве. Но сходить с дороги не спешил. Это здесь я в безопасности, меня прикрывает команда, а в траве, где мне по грудь, разное может сидеть.

Хорошо, что не над каждым растением появлялась надпись с названием. Например, пырей никак не обозначался, как и прочие малополезные травы, иначе я бы давно свихнулся.

Перед ступенями вынул из короба и надел теплые вещи. Еще раз пожалел, что не хватило меди на варежки.

Вскоре ступени снова покрылись льдом и снегом. В прошлый раз я проклинал каждую такую ступеньку, с трудом удерживаясь на ногах и под конец подъема был готов ползти на четвереньках. Тогда мои ноги дрожали от усталости, а дыхание сбивалось.

Но сейчас всё было иначе. Сила, что появилась с новым уровнем стадии закалки, делала свое дело. Мышцы работали уверенно, тело казалось крепким и выносливым, как никогда прежде. Я поднимался почти без усилий, чувствуя, что мог бы бежать вприпрыжку впереди отряда. Даже лед под ногами не был больше проблемой — я двигался быстро, но уверенно и осторожно.

Скоро мы вышли на широкую площадку.

В лицо сразу полетел снег. Ветер завыл, как дикий зверь, но в этот раз я даже снежную бурю воспринимал иначе. Да, ветер был холодным и резким, но я больше не задыхался от морозного воздуха. Мне даже удалось осмотреться вокруг, прикрывая лицо рукой.

Сквозь метель едва различались очертания скал и снежных сугробов. Откуда-то выше слышался басовитый и мощный гул ветра, будто кто-то дул в громадную трубу.

И тут я заметил их — человеческие следы на снегу. Они шли слева направо через всю площадку, в ту сторону, куда направлялись и мы. И должно быть, некто прошел совсем недавно, иначе бы метель уже замела эту дорожку.

Я остановился и нахмурился. След был свежим, четким, но обратных следов не было. И самое странное — пока мы шли сюда, я не заметил перед нами никаких признаков прошедших людей.

— Там есть еще одно убежище? — спросил я, указывая рукой в сторону, откуда вела дорожка.

Бородач обернулся через плечо и бросил на меня короткий взгляд.

— Там тупик и обрыв.

— Но кто-то же пришел из этого тупика? — настаивал я.

Барт нахмурился и резко ответил:

— Не докучай мне, пацан. Ну пришел кто-то, и что? Я по твоему, должен по следу определить, что ему в той стороне было нужно⁈ Ну прошел кто-то туда, следы замело и он вернулся обратно!

Я промолчал, хотя хотелось поспорить. Может быть, где-то рядом была пещера или скрытый проход? Но времени на размышления и тем более — на исследования у меня не было: группа уже двигалась дальше.

Ветер бил в лицо, заставляя щуриться и прикрывать глаза рукой, но в этот раз то ли буря была тише, то ли я крепче, но я шел, не закрывая глаза и внимательно смотрел по сторонам. Тропа за площадкой стала еще уже и опаснее. От скалы до пропасти справа было всего метра четыре. И Кира в прошлый раз провела меня, ничего не видящего, просто словами «левее» и «правее»? Безумие… Если бы не девчонка и не один из братьев, я бы точно свалился в пропасть.

Мы двигались цепочкой, осторожно пробираясь по узкой тропе. Впереди шёл Барт — после того, как я в прошлый раз проверил собой тропу, он не настаивал, чтобы я шагал вперед.

Здоровяк, широкоплечий и здоровенный, будто бы готов был защитить остальную группу от опасности. Я бы даже мог себе позволить почувствовать безопасность в компании этого человека, если бы не знал, что в случае серьезной опасности он бросит меня отвлекать эту опасность и сбежит со всей группой.

Кира шла за ним, её лёгкие шаги едва оставляли следы на снегу. Братья двигались за лучницей, и я замыкал колонну, стараясь не отставать и не шуметь, хотя вряд ли в шуме ветра можно расслышать за сто метров даже истошный крик.

Вдруг Барт остановился. Его рука взметнулась вверх — сигнал замереть. Кира замерла почти сразу, как и братья, а вот я успел сделать еще пару шагов, почти ткнувшись носом в спину мечника.

Здоровяк прислушивался к чему-то и не отрываясь, смотрел вперед. Потом выругался сквозь зубы:

— Чёрт…

И в тот же миг рухнул в снег. Кира упала вслед за ним, а я, хоть и не понял, что происходит, тоже плюхнулся в холодный сугроб, чувствуя, как мороз сковывает голые пальцы. Сердце бешено заколотилось в груди.

— Тихо… — вполголоса прошипел Барт, едва поворачивая голову к нам. — Не двигаться.

Я замер, стараясь даже дышать реже. Снег вокруг меня был холодным и влажным, но я не обращал на это внимания.

Впереди на тропе двигалось нечто громадное.

Огромный… кабан?

Нет — это было что-то иное, чем просто животное. Я сквозь метель и пургу смотрел на шкуру, покрытую грубой чёрной щетиной. Местами на шкуре виднелись проплешины, обнажающие серую кожу с глубокими шрамами. Движения животного были медленными и тяжёлыми.

Кабан был выше любого из нас, его массивные лапы утопали в снегу с каждым шагом, оставляя за собой глубокие ямы.

Но самое жуткое — когда он повернулся в сторону, я разглядел, что из плеч животного растут две массивные свиные головы. Одна голова опустилась к снегу, другая смотрела прямо.

— Что это за тварь? — прошептал я, обращаясь к Кире.

Она ответила так же тихо, не отрывая взгляда от существа:

— Это мононокэ. Воплощённый злой дух. Они сильнее обычных ёкаев, потому что раньше были людьми или животными. Их превращают в духов такие чувства, как ненависть, злоба или зависть. Мононокэ живут только ради мести или убийства тех, кто их обидел. Иногда они играют с жертвами, обманывают их, но чаще просто убивают.

Вряд ли кабан услышал нас, даже если бы мы разговаривали вполголоса, но Барт все равно резко зашипел:

— Хватит болтать! Если ваши разговоры привлекут эту тварь, я лично брошу в неё сопляка!

Я скривился. Как будто ты бы без нашего разговора этого не сделал. Я уже не витаю в иллюзиях насчет своей роли в походе. Не то, чтобы людям выше закалки требовался носильщик.

Когда кабан наконец скрылся в глубине леса, мы ещё минут пятнадцать лежали неподвижно, прислушиваясь к ветру. Наконец Барт поднялся, стряхивая снег с плеч.

— Всё, идём, — бросил он коротко, даже не глядя на нас.

Мы молча встали и двинулись дальше. Никто ни с кем не говорил и не отвлекался — все внимательно смотрели по сторонам.

Когда проходили через рощу, я внимательно смотрел по сторонам и неожиданно для себя пару раз увидел надпись «горная мята». Только срывать ее сразу не стал.

Через минут десять неспешного шага мы добрались до знакомой пещеры. Барт первым заглянул внутрь, осматриваясь и держа топор наготове. Спустя несколько секунд расслабился и повесил оружие в петлю на поясе.

— Располагайтесь, — буркнул он. — Как и в прошлый раз, ночуем здесь. Завтра лучше сделать дело со свежими силами.

А сам вышел наружу.

Стены были покрыты инеем, воздух внутри был ледяным, но места для ночевки получше у нас нет. Не в снегу же спать?

В памяти услужливо пронеслась вся прочитанная на эту тему информация. И судя по тому, что я не чувствую себя замерзшим и не гоняю сопли, при желании действительно мог бы выспаться в снегу.

Я молча подошёл к лапнику и сел на него. Кира устроилась неподалёку, завернувшись в плащ. Братья посмотрели на меня:

— Может, костер разожжешь?

— Я в прошлый раз разводил. В этот раз будет Барт.

— Да-а? Ну-ну.

Барт вернулся спустя десять минут, без свертка. И с порога бросил на камень рядом со мной мешочек с огнивом и трутом.

— Ты знаешь, что делать.

Я посмотрел на него снизу вверх и кинул мешочек в его сторону.

— Мне и без огня нормально. Такие вещи прикупил — просто шик! А захочешь его развести — ты знаешь, что делать.

Братья тихо зафыркали, но быстро отвернулись от здоровяка. Барт нахмурился и шагнул ближе ко мне.

— Ты чего выпендриваешься? — спросил он угрожающе. — Холодно же всем.

— Тебе холодно? — я приподнял бровь. — Так займись делом. Или у тебя руки только для того, чтобы махать ими перед носом у других?

— Ты забываешься, парень, — процедил он сквозь зубы. — Я могу…

— Дай угадаю: сломать мне что-то? Я мог с тобой сотрудничать на добровольных началах, но я не обязан тебе подчиняться. Хочешь — жалуйся целителю.

Барт сжал кулаки. Я видел, как у него на шее напряглись жилы.

— Ты испытываешь мое терпение.

— Ты похож на заевшую пла… Похож на человека, который выучил фразу про «сломаю что-нибудь», и теперь всюду ее использует. Ну сломаешь, и что тогда? Не знаешь? А я тебе расскажу. Тогда я просто не пойду с вами в следующий поход, только и всего. И тебе придется швырять кого-нибудь другого из отряда в страхолюдину с двумя головами, если такая выползет вам навстречу. Кстати, прикинь заранее, кого ты выберешь из ребят.

Барт зло выругался и, подняв мешочек, сам принялся разжигать огонь.

— Если тебя с нами не будет, я сам буду защищать отряд, — твердо пообещал тот. — Их я считаю своими. Тебя — нет. Носильщиком я готов пожертвовать.

Не удивил.

— Хорошо, что ты наконец признал, зачем я здесь, — киваю. — И как оно — быть честным?

Барт промолчал. Кира отвела глаза.

Спустя минут десять воздух в пещере достаточно нагрелся, но атмосфера явно оставляла желать лучшего. Барт развалился на своей лежанке, лениво жонглируя вынутым из сапога ножом, Кира сидела у стены, закрыв глаза, а братья вытащили карты. Чай, никто, похоже, заваривать не собирался.

Я тяжело вздохнул и поднялся на ноги.

— Ты куда? — спросил Барт, внимательно наблюдая за мной.

— Пройдусь, осмотрюсь снаружи.

— После того, что мы видели? У тебя что, отросли яйца?

Я не ответил.

— Там тебя снегом заметет, а нам завтра придется перешагивать через одубевший труп, — сказал он серьезно.

— Тебя это наверняка только порадует, — бросил я через плечо и вышел, не желая продолжать бессмысленную болтовню. Короб я брать не стал.

Снаружи было шумно. Холодный воздух сразу ударил в лицо, приветливо швырнув горсть снега в глаза. Я на мгновение задержал дыхание — успел отвыкнуть от ледяного воздуха, пока сидел у костра.

Я задвинул за собой деревянную заслонку, чтобы не выветривать тепло и пошел вперед. Тропа, по которой мы недавно прошли, почти исчезла.

Прошагал с полусотню шагов и огляделся.

Метель все еще бушевала, но я не видел никакого движения в буране. Ничего. Только снег и тени от скал. Но ощущение того, что за мной кто-то наблюдает, не покидало меня. Глубоко вдыхаю холодный воздух, пытаясь успокоиться. Давай, Китт, ты уже трижды был в роще, причем однажды — один, и ничего с тобой не было. Не нужно выдумывать.

Я сделал еще несколько шагов, прислушиваясь к вою ветра, но ничего кроме него не слышал.

Ладно, пора прогуляться за растениями.

Снег проваливался под ногами, холодный ветер задувал под воротник, несмотря на все мои попытки укутаться плотнее. Я шёл осторожно, стараясь не поскользнуться на покрытых льдом камнях.

Быстро темнело, и вместе с темнотой приходил страх. Он поселился где-то внутри, как тихий голос, шепчущий: «Ты не знаешь, что там впереди. Неужели парочка растений стоят такого риска?». Но я знал одно — если я буду трусить сейчас, потом будет труднее решиться на что-то опасное. Это тот путь, который приводит к тихой, спокойной работе в городе, или к владению собственной лавкой. Но закрывает куда более важные для меня пути. В моем случае, кто не рискует, тот не добивается больших высот и годами платит долги целителям, пока не погибает в процессе.

Пещера осталась позади, а впереди темнела небольшая роща. И где-то в ней должны быть кусты горной мяты, а то и что-нибудь еще. Там, где деревья сумели найти себе землю для роста, хватит место и для разных полезных трав.

Я шагнул в сторону от едва заметной тропки, и сразу же ухнул по пояс. Снег был глубоким, приходилось буквально продираться сквозь него.

Я остановился у места, где система показывала растущее под снегом «Неизвестное растение», и начал осторожно разгребать снег руками.

Первая трава, которую я нашел и срезал, выглядела необычно: ее листья были насыщенного синего цвета, будто впитали в себя окрестную стужу. На ощупь листья оказались неожиданно мягкими. На срезе блестели кристаллики влаги, будто растение росло под снегом. Запах был едва уловимым, но свежим, с легкой горчинкой. Такого растения я не видел в справочнике, но в основном там были указаны обычные травы. Система молчала, но я чувствовал в этой траве едва заметную духовную силу. Похоже, я нашел свое первое духовное растение.

Я продолжил бродить по роще и вскоре наткнулся на два замеченных ранее кустика горной мяты, которые сразу же срезал. Горная мята — великолепная находка. Рой говорил, что найти её зимой под снегом — это уже удача. Если… когда я донесу её до травника, выручу серебро.

Собрав девять растений — все, что нашел в роще, я поднялся на ноги, стряхивая снег с коленей.

Травничество: +1

Теперь у меня была горная мята и другие травы, не известные мне. Надеюсь, они достаточно редкие — если уж мята уходила за серебро, будучи обычным растением, то духовные должны стоить еще дороже.

И вдруг что-то щёлкнуло за моей спиной. Я обернулся и замер, сжимая нож в руке.

Вокруг было пусто. Только вой и свист ветра. Мне показалось?

Просто ветер. Ветер, или ветка на морозе, — мысленно сказал я себе, отступая к тропке, хотя сам в это не верил.

На обратном пути я поглядывал по сторонам еще внимательнее, и несмотря на то, что ничего не выскакивало на меня с оглушительным криком, страх усилился.

Когда я наконец увидел вход в пещеру, меня охватило облегчение. Но радоваться было рано — теперь мне нужно спрятать травы. Не хочу, чтобы Барт заметил мои находки и снова попытался присвоить их.

Я остановился метрах в двадцати от входа, у скалы. Быстро выкопал в снегу у приметной трещины в камне глубокую яму и оставил растения там. На холоде с ними ничего не случится, а там уже найду возможность переложить их в короб.

Когда я вошёл в пещеру, Кира подняла на меня взгляд, но ничего не сказала. Барт даже не посмотрел в мою сторону — он всё так же лениво играл ножом.

Я сел у огня и протянул руки к теплу. Я сделал это! Нашел духовные травы! Их еще нужно донести до травника, но я все равно чувствовал себя довольным, будто нашел набитый деньгами бумажник.