Старый, но крепкий

Глава 11

Вы попали в буран. Обнаружен всплеск ледяной Ци!

Рекомендуется медитация для поглощения энергии!

Я дернулся от неожиданно выскочившего сообщения, а ветер снаружи взвыл особенно жутко.

Кстати, да. Я уже и подзабыл о медитации.

— Кира. Подскажи пожалуйста, я слышал, что в горах полезно медитировать. Это правда?

Лучница посмотрела на меня поверх своего шарфа, оценивающе прищурилась, будто взвешивая, достоин ли я информации.

— В горах действительно легче почувствовать энергию вокруг себя, — ответила она после небольшой паузы. — Но тут важно понимать, что ты делаешь.

— Да брось ты, Кира! — вмешался Барт с ухмылкой. — Чего тут понимать? Садись в позу лотоса и черпай силы побольше! Побольше, прям от души черпай! Ледяная Ци — штука полезная. Если уж брать, так по максимуму!

— Не слушай его, — девушка смерила его нечитаемым взглядом и повернулась ко мне. — Черпать «побольше» — это плохая идея. Ци льда, огня или иного источника опасна, если взять слишком много. Ощущения будут… не слишком приятными, если переборщить.

— И сколько нужно медитировать, чтобы не переборщить?

— Ммм… Не знаю, у каждого по-разному. Но если ты на средних уровнях закалки, я бы не советовала медитировать дольше десяти минут.

Значит, для начала и минуты хватит.

— Хорошо, спасибо. А упражнения, которые выполняют практики, вы знаете?

— Никто из нас не был в школе или секте. Сами всему учились, и боюсь, что наши методы тебе не подойдут.

Вежливый отказ и нежелание делиться секретами? Ну и ладно.

Я снова вышел наружу пещеры.

Ветер носился по горе и ревел, словно живое существо, гневное и беспокойное. Хлестал лицо, пробираясь сквозь слои теплой одежды.

Я был готов. Тепло укутан, я чувствовал себя гораздо защищеннее от холода, а пещера за моей спиной укрепляла мою решимость.

Просидеть минуту, впитывая энергию — что сложного?

Я сел прямо в снег. Он был плотным и пробирал холодом даже сквозь штаны, но я не обращал на это внимания. Закрыл глаза и замедлил дыхание. Вдох… выдох…

Вокруг всё ещё бушевала буря, но я сосредоточился на духовной энергии, разлитой вокруг. Она была неспокойной, как животное, запертое в клетке.

Когда я начал поглощать энергию, всё изменилось. Буря будто почувствовала это. Её мощь взбурлила, стала агрессивной, неуправляемой. Потоки энергии впивались в моё тело, словно острые иглы. Они проникали в грудь с болью, словно разрывая меня изнутри. Жжение распространялось по всему телу — от кончиков пальцев до макушки.

Я стиснул зубы, стараясь выдержать. Мгновения тянулись бесконечно долго. Боль становилась всё сильнее, будто сама буря сопротивлялась, не желая отдавать свою силу. Она словно была разумной и хотела наказать меня за дерзость, за попытку отщипнуть кусочек ее сути.

Я мысленно досчитал до тридцати, и вышел из медитации — не смог больше терпеть. Боль начала утихать, но её место заняло странное чувство пустоты и холода. Несмотря на тёплую одежду, меня бил озноб. Холод шёл изнутри, заполняя каждую клетку тела.

Я поднялся на ноги. Шатаясь, сделал пару шагов и рухнул на заслон, отделяющий меня от тепла пещеры. А завалившись внутрь — задвинул деревянную заслонку у входа, чтобы отрезать себя от бушующей стихии снаружи.

Сел у костра, сорвал с себя куртку задубевшими пальцами, а потом сунул эти пальцы едва ли не в огонь.

Пламя плясало передо мной, обжигая лицо своим жаром, но тепло не приходило. Меня колотило так сильно, что зубы стучали друг о друга. Холод продолжал идти изнутри: энергия бури оставалась глубоко во мне.

— Ты в порядке? — спросил один из мечников. — Ты бледный и губы синие.

Я поднял взгляд. Парень и Кира смотрели на меня с тревогой.

— Д-да… всё нор-рмально… — прохрипел я. Прозвучало бы увереннее, если бы зубы не бились друг о друга.

Я снова повернулся к огню и протянул руки ближе к пламени. Спустя пять минут меня всё ещё трясло.

— Все-таки решил последовать моим заветам, а? — спросил Барт.

— Попробуй медитацию, — посоветовала Кира. — Если мысленно огородишь ледяную энергию своей, станет полегче. А там со временем должна перевариться.

Я закрыл глаза, попытался ощутить свое тело и нашел причину проблемы.

Внутри груди засел ледяной комок. Он не двигался, не таял, просто сидел там и медленно вытягивал тепло из каждой клетки тела.

Я сидел у костра на скрещенных ногах и пытался окружить этот кусок льда своей духовной энергией. Она была слабой, едва ощутимой, но всё же это помогало сдерживать холод. Каждый раз, когда энергия обволакивала лёд новым слоем, казалось, что холод ослабевает. Но сам кусок оставался таким же твёрдым и незыблемым.

Молодец, старик, хороший ход, — подумал я, стараясь не потерять концентрацию. — Послушал систему и даже смог намедитировать ту самую ледяную Ци. Вот только что делать с ней дальше, ты не выяснил.

Сдерживать лёд было сложно. Напряжение нарастало, и я чувствовал, как силы утекают. Медитация по-прежнему не помогала растворить его.

Я открыл глаза и выдохнул с досадой. Нужно было что-то ещё.

Кира, сидевшая по ту сторону костра, бросила на меня взгляд.

— Все-таки хватил лишку? — спросила она. В голосе звучало сочувствие.

Я кивнул.

— Что-то вроде того.

Она задумалась на мгновение, затем поднялась и направилась к своему рюкзаку.

— Сейчас чай заварю. Поможет.

Я смотрел, как она ловко достаёт из рюкзака небольшой мешочек с травами, топит в котелке снег и заваривает отвар над костром. Запах был необычный — терпкий, чуть сладковатый, с лёгкими нотками горечи. Я почувствовал, как этот аромат уже сам по себе согревает.

Она разлила отвар в две кружки и протянула мне одну. Я осторожно взял в руки крохотную посудинку.

Кружка была горячей на ощупь, но это тепло было приятным.

Я поднёс кружку к губам и сделал первый глоток. Горячий чай обжёг язык, но я не обратил на это внимания. Вкус был насыщенным и глубоким, словно каждая травинка в отваре была пропитана силой. Сразу после глотка я почувствовал, как по моему телу проходит волна тепла. Она начала с груди, где засел лёд, и медленно растекалась по всему телу — к плечам, рукам, вниз к ногам. Холод внутри ослабел, но никуда не пропал — будто затаился.

Я сделал ещё один глоток, допивая остатки. Тепло становилось сильнее, согревая меня изнутри. Лёд всё ещё оставался на месте, но теперь казался все слабее.

Я посмотрел на девушку краем глаза. Она уже чистила котелок.

Заварила травы ради меня. Это приятно, но сколько в том поступке заботы?

По сути, Барт выходит самым нормальным из компании хотя бы потому, что держит дистанцию и не строит из себя приятеля. А братья и Кира улыбчивы и приветливы. Интересно, я первый подросток-носильщик, сопровождающий их в горах? Просто слухов о работавших на целителя и «неожиданно пропавших» людей ходит о-очень много.

— Спасибо, — улыбнулся я Кире, стараясь не показывать своих мыслей. — Ты так добра. Давно ходишь по горам с Бартом?

— Два года. А что?

— Понятно, откуда ты набралась опыта в заваривании чая, — я решил не спрашивать, сколько из этих двух лет они ходили от целителя Рика и сколько раз команда теряла попутчиков.

Тепло от чая продолжало разливаться по телу мягкими волнами. Я закрыл глаза и снова попытался сосредоточиться на медитации. Теперь это было легче — ледяной комок внутри всё ещё оставался целым, но теперь беспокоил меня гораздо меньше.

— Научилась понемногу. Пару раз покупала травяные сборы, а теперь сама их готовлю, когда встречаю подходящие духовные травы.

— Понял, — я медленно оглядел всю команду. Барт пытался подстричь ногти кинжалом, братья все еще играли в карты. Никто еще не собирался спать. — Кстати, раз уж мы здесь собрались, может, поговорим о чем-нибудь? Объясните мне: как вы прошли ранг закалки, если вы и правда не были в школе? Особая одаренность, или дар свыше?

Кира рассмеялась. Её смех был лёгким, но в нём чувствовалась усталость.

— Мы правда не из тех, кто обучался под контролем наставников. Всё, что у нас было — наши собственные ошибки и немного удачи. У меня дядя был послушником, но его выгнали. Все, что не выветрилось из его головы за двенадцать лет, смог передать мне. И это вроде как сработало — я на стадии пробуждения.

— Если ты ждешь, что я начну с тобой откровенничать, ты многого захотел, — усмехнулся Барт. — Но поболтать можем, все равно спать пока не хочется, а делать здесь нечего. Школы — это для тех, у кого есть время и деньги, сопляк. У нас ни того, ни другого никогда не было. Мы учились на ходу, вот как ты сейчас. Иногда на своих ошибках, как ты сейчас, иногда на чужих. А чаще всего — просто выживали. У каждого из нас есть история о паре-тройке друзей, которым не повезло. Может, и мы как-нибудь станем друг для друга такими историями. Выживать — вообще сложно.

Я удивлённо смотрел на него. Сказано глубокомысленнее, чем я ожидал от бородатого задиры.

— Сложно, — кивнула Кира. — Но в этом мире либо ты учишься защищать себя, либо становишься добычей для тех, кто сильнее.

— Никто за тебя ничего не сделает, — добавил Барт серьёзно. — Особенно если ты не из благородных родов или не один из тех счастливчиков, которых берут в Школу Небесного Гнева. Смотри по сторонам, наблюдай за теми, кто что-то умеет, и копируй их техники, их умения, их состав групп в походах. Школа или какая-нибудь секта — место для избранных или богатых. Там учат боевым искусствам, да, но нам туда не попасть — когда были моложе, силой не вышли, а сейчас уже поздно суетиться. Такие, как мы, как ты, даже близко туда не попадут.

— Да и не особо хотелось бы, — вставил один из братьев Зулов. — Они там такие же фанатики, как в Культе Тьмы.

— Культ Тьмы? — ухватился я за информацию о секте из соседнего города. — Чем они отличаются от Школы Небесного Гнева?

Кира покачала головой:

— Если честно? Я думаю, что почти ничем. Только у них разные ритуалы.

— Да уж, разница великая! — усмехнулся Барт. — В Культе Тьмы проводят медитации в темноте. А в Школе Небесного Гнева предпочитают впитывать духовную энергию светила и ветра. Но суть одна: и те, и другие — напыщенные козлы, которые смотрят на остальных людей, как на прокаженных.

— То есть разницы между ними почти нет?

Кира пожала плечами.

— Как понимаешь, сами мы там не были. Думаю, различия разве что в некоторых практиках, в медитациях. Несмотря на сказки и жуткие истории, в Культе Тьмы детей не режут ради ритуалов. А в Школе Небесного Гнева не поют гимны небу.

— А вы откуда всё это знаете? Вы же сказали, что нигде не учились.

— Мы нигде не учились, но слушать умеем, сопляк. Когда путешествуешь по миру и встречаешь людей из разных мест, они охотно рассказывают о себе. Особенно если правильно задавать вопросы. Вот ты впервые нас на диалог развел и что-то полезное узнал. Мы делаем так каждый раз, когда встречаем кого-нибудь знающего.

— Главное — слушать внимательно и делать выводы, — добавила Кира. — Иногда это полезнее любой школы.

— Ладно, — киваю и решаю прояснить для себя еще один момент. — А как вообще в сектах относятся к своим ученикам? Ну, я имею в виду… развивают ли их? Или, наоборот, стараются не давать им слишком сильно вырасти? Я просто слышал, что никакой глава секты не будет сильно помогать с тренировками тех, кто может его подсидеть.

— Какой тогда смысл вообще быть главой секты? — проворчал Барт. — Получается, ты правишь только потому, что остальные слабее?

— Тогда смысл в главенстве над сектой пропадает, — кивнул мечник. — Зачем тебе быть главным над воинами, которых ты осознанно делаешь слабыми? В чём смысл? Да и не будут все рваться к месту главы. Кроме силы нужны ещё и организационные навыки, склад характера.

— Ты прав, — слегка кивнул Барт. — Ученики — это основа секты. Не тренировать их — значит не развивать саму секту. А без развития секта теряет влияние, ресурсы и возможность выживать в конкурентной среде. Ее просто задавят те, кто не экономит ресурсы.

— Но ведь если глава секты взращивает учеников до высокого уровня, они могут в какой-то момент стать угрозой для него, — продолжал я давить штампами из прочитанных Уся. Мне нравилось, как их разбивали в пух и прах настоящие культиваторы.

— Пока ученики разовьются до той стадии, когда они смогут конкурировать с главой, пройдёт не один десяток лет, — пояснила Кира. — Да и далеко не все дойдут до такой ступени. Многие застрянут на более низких уровнях из-за нехватки ресурсов, таланта или банальной удачи. Поэтому как таковой причины мешать культивации учеников нет. По крайней мере, точно не из-за страха конкуренции.

— Зачем практикующему метить на место главы секты? — подхватил Барт. — Чтобы править? Да ладно! Если ты хочешь власти, просто достигни пика ранга пробуждения, иди в любую деревню и скажи старосте: «Теперь я здесь главный». Всё! Ты царь и бог. Тебе готовят еду всей деревней, под тебя ложатся незамужние крестьянки, а если замужняя ляжет — тебе всё равно никто ничего не сделает.

— Это уж слишком… прямолинейно, — поморщилась Кира.

— Но это правда! Королевская стража тебя не тронет, если ты не избиваешь крестьян и не устраиваешь резню. Жить в деревне — это постоянный риск: войны, набеги бандитов, болезни. Так что любой воин на хорошем счету. Если ты хочешь власти над конкретной сектой, значит, у тебя есть личные счёты с её главой. Возможно, потому что он сидит на ресурсах и давит на обыкновенных практиков. А вообще — хочешь узнать про школы и секты? Вступай туда! Тогда сам всё поймёшь.

Я кивнул. Совет дельный, только я не наскребу столько золота.

— Ладно, насчет сект я понял. Может, тогда расскажете о духах?

Барт нервно хмыкнул.

— Без меня.

Кира, минуту назад оживлённая и разговорчивая, замолчала, задумчиво глядя на огонь. Я уже начал думать, что она проигнорирует мой вопрос, но вдруг она подняла голову и заговорила:

— Ну ты и спросил, конечно. Вообще не хорошо вести такие разговоры на ночь, и в следующий раз их не поднимай. Екаи… духи… Они бывают разными. Одни — хотят напасть и убить, а иные настолько тихие и безобидные, что ты можешь жить всю жизнь рядом с ними и даже не заметить. Ну, например, Юрэй. Это такие… — она сделала неопределённый жест рукой, — призраки умерших людей. Обычно их даже заметить трудно, особенно если ты не практик. Они не причиняют вреда, если их не трогать. Но если у них осталась какая-то незавершённая цель или сильное чувство — месть, любовь, ненависть, — тут она посмотрела на меня, — то могут стать мононокэ. А это уже совсем другая история.

Я кивнул, хотя про мононокэ Китт уже знал.

— Ходят истории, что некоторые ёкаи могут перевоплощаться в людей, — добавила лучница после паузы. — Слышал о Нэдзуми? Это такие крысы-оборотни. Говорят, в человеческом облике они выглядят как мелкие, мерзкие людишки. Знаешь, такие скользкие типы без морали и принципов. Они становятся шпионами, ворами. У них острый нюх и зрение — настоящие охотники. Но я думаю, это всё сказки. Хотя кто знает? — её голос под конец дрогнул.

— А какие из духов самые безопасные?

Кира усмехнулась и пожала плечами.

— Самых безопасных ты даже не заметишь, потому что они не охотятся за людьми. Просто существуют рядом. Но если говорить о тех, кто всё-таки может тебя заметить… Ну… есть нежить.

Она сделала паузу, словно решая, стоит ли рассказывать дальше.

— В горах много народу погибает. Кто-то замерзает, кто-то падает в пропасть, кого-то звери разрывают. И чем страшнее смерть, чем больше страданий человек пережил перед смертью, тем больше шансов, что он переродится в Цзянши.

— Цзянши? — переспросил я.

— Да. Это ожившие мертвецы. Выглядят по-разному: иногда как скелеты, иногда как целые трупы. Они очень сильные и выносливые. Если начнёшь убегать от такого — обязательно догонит.

Я невольно поёжился.

— И как тогда с ними справляться?

Кира пожала плечами.

— Ждешь совета от лучницы? Я могу только сказать: держи под рукой лук. Но если ты надеешься на какой-то секрет… — она покачала головой. — Тут всё просто: не попадайся им на глаза. В целом, вряд ли на горе найдется существо, которое ты одолеешь. Без обид.

Она снова повернулась к огню и задумчиво уставилась в пламя.

— Кстати, а много времени уходит, чтобы овладеть оружием?

— На меч требуется пара лет, если ты талантлив, — ответил Барт. — И то, любой мастер или человек выше рангом зарубит тебя проходя мимо. На лук нужно меньше времени — около года тренировок, и ты не просто сможешь выпускать стрелу в сторону «воображаемой толпы цзянши», но и сносно стрелять. Мой тебе совет — начни тренировки, пусть даже с шестом, если на нормальное оружие не хватает. А теперь заканчиваем с вопросами. Всем — отбой! Сопляк дежурит первую вахту.