Старый, но крепкий

Глава 14

Стою на дороге, грязный, в мокрой и испачканной одежде. Правую руку и живот холодит прохладный ветерок — рукав-то отрезан, а в дыры от когтей ладонь можно засунуть. Да и остальной одежде досталось. Ну точно оборванец…

Стою на камнях у дороги, не решаюсь отойти далеко от горы. Говорят, что двигаться по дороге посреди поля безопаснее, чем находиться на горе, но я не могу заставить себя пойти по этой дороге. Меня не отпускает ощущение, что за каждым кустом, деревцем, и даже за каждым стеблем кто-то скрывается. Ёкаи? Духовные звери? А может, просто разыгравшаяся паранойя рисует мрачные картины, что на последнем отрезке пути я могу потерять собранные травы и жизнь?

Я выждал не меньше получаса, прежде чем услышал голоса и шорканье шагов. На дорогу, идущую через заросшее поле, по узкой тропинке вышла группа сборщиков трав: не меньше десяти человек. Их корзины полны зелени, лица уставшие, но спокойные. Похоже, мне повезло.

Жду пока они приблизятся и поднимаю руку.

— Простите, можно с вами⁈ — голос звучит громко, но хрипло, будто чужой.

Сборщики замедляют шаг и рассматривают меня на расстоянии с головы до ног. Поначалу настороженно, однако подозрительность быстро сменяется снисходительностью и удивлением.

Мужчина, что держится впереди, крепкий и жилистый, хмурится и спрашивает:

— Кто тебя так потрепал, парень?

Ожидал услышать презрение, но в голосе тревога.

— Я с группой позавчера пошел в горы. А потом — лавина, мы разбежались, я наткнулся на огромную летучую мышь, и… в общем, мне нужно в город, а один я идти боюсь. Можно с вами?

Сборщики молчат и переглядываются, те, что стоят позади — их мне не видно — перешёптываются. Судя по всему, обсуждать решение коллективом не будут: мужчина кивает и говорит за всю группу:

— Можешь пойти с нами, но держись позади.

Не самое лучшее решение — ставить со спины незнакомца, пусть и юнца-оборванца. А учитывая, что во мне ещё проскакивают чужие эмоции, и на людей я временами посматриваю с отголосками злобы и голода…

Благодарно поклонившись, я присоединился к группе.

С моим появлением люди стали переговариваться между собой тише и реже. Говорили в основном о травах, рассуждали о том, сколько выручат и говорили о духе, которого заметили в поле.

Группа растянулась в попарную колонну. Так дошли и до леса.

Потянуло влагой с рисовых полей. Вдали то и дело слышался крик журавлей. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в густые золотисто-розовые оттенки.

Тени травников, что шли со мной, тянулись по земле, словно призраки. Я ни с кем не общался, до тех пор, пока со мной позади колонны не поравнялся молодой травник: высокий и загорелый, с потрепанной и полупустой корзиной.

— А ты сам из травников, парень? Вижу, с коробом за спиной идешь. Собрал что-нибудь? — спросил загорелый нарочито громко. Голос у него был спокойный, но такое любопытство меня уже напрягло.

Идущие спереди навострили уши и даже разговоры поутихли.

— На гору ходил, — ответил я спокойно, — но не за травами. — Лицо загорелого огорченно вытянулось, впереди послышался нервный кашель. — Наш отряд… — Голос предательский дрогнул, но я быстро взял себя в руки напомнив этому юному телу, кто здесь прожил целую жизнь. — Все из моего отряда остались на горе. Мы застали сход лавины, потом — разбежались. Я видел огромных существ, и повстречал Цзянши. Вряд ли кто-то из отряда выжил. Мне было не до трав — только жизнь бы спасти.

Колонна продолжала движение, но после моего ответа на пару секунд воцарилась мёртвая тишина. Лицо загорелого вытянулось. Один из впередиидущих тихо выругался, его сосед быстро пробормотал краткую молитву Ками.

До самого города меня больше ни о чем не спрашивали и не предлагали заглянуть в короб, чтобы подсказать с высоты опыта, что из найденных мною трав имеет ценность.

У городских ворот собралась внушительная очередь из телег и повозок. Люди толпятся здесь под вечер, кто-то умудряется приторговывать, пока стоит. Некоторые извозчики о чём-то горячо спорят со стражей у ворот. Сборщики трав привычно обходят очередь стороной. Следую за ними.

— Эй! — басовито окликнул меня кто-то.

Я обернулся и встретился взглядом с краснолицым стражником.

Невысокий, но крепкий и широкоплечий мужик смотрел на меня с лёгким прищуром. Его доспехи выглядели потрёпанными, на шлеме виднелась глубокая вмятина, вместо ремней — грубая верёвка. Даже плащ с гербом города оказался выцветшим и сильно изношенным. Однако, всё равно стражник выглядел куда опрятнее меня.

Он оглядел меня, задержавшись взглядом на дырах.

— С горы идёшь?

— Да, — ответил я кратко.

— Молодец, дошёл! Тебе повезло — в горах сошла лавина, согнала вниз духовных зверей и ёкаев. Туда сейчас отряд школы Небесного Гнева отправился, будут зачищать основные пути от сильных тварей. Хорошо, что живым добрался. Пару дней назад отряд Барта вернулся — троих потеряли. Хотя погоди. Ты же с команды Барта, верно?

Я невольно скрипнул зубами при упоминании Барта.

— Ага. Двоих потеряли, получается, — я непроизвольно оттопырил два пальца, будто пытался скинуть на рынке два лишних рубля за овощи.

Стражник хмыкнул.

— Ну да, вид у тебя подходящий. Слышал, лавиной вас чуть не накрыло, понимаю…

Да что б ты понимал.

— А кто вернулся? Не помните?

— Не обязан, но помню, — снисходительным тоном ответил стражник. — Барт среди сгинувших. Вернулась девчонка, один из братьев-мечников, ну и ты, получается. Юнец, а какой живучий! Радуешься хоть, счастливчик? — Стражник вдруг расплылся в идиотской улыбке. — Чего не весел?

Бамбуковую трость тебе между чресел, — гневно подумал я про себя. — Вот же идиот.

Я кивнул и отвёл взгляд, чтобы стражник не заметил напряжения на моём лице. «Девчонка» могла быть только Кирой. Значит, выжила она и кто-то из мечников. Но Барта среди вернувшихся нет. Ну, хорошо.

— Ты проходи давай. — Стражник махнул рукой. — В городе порядок только соблюдай.

Я тут уже шестнадцать лет живу, идиот.

Пройдя через ворота, я оказался на шумной улице. После тихой прогулки между полями звуки вечернего города казались оглушительными: редкие люди толпились у закрывающихся лавок, торговцы сворачивали стеллажи и собирались по домам, повозки скрипели по каменной мостовой.

Поправив короб, шагаю к лавке Роя. Нужно поскорее отдать травы, чтобы вернуться домой хотя бы не поздней ночью и успокоить мать. Наверняка уже переволновалась в ожидании сына.

Я толкнул деревянную дверь. В лавке было тепло, уютно и пахло чаем с жасмином.

Сняв короб, прохожу мимо полок. Рой занят делом — травник под светом тусклой масляной лампы что-то усердно толок в ступе, высунув кончик языка и пребывая в полном сосредоточении — фанатик.

Рой до последнего делал вид, будто не замечает меня. А может, действительно не замечал.

— Можно? — спросил я, кивнув на стол.

Рой вздрогнул:

— Ух, напугал, парнишка… Да, ставь посредь стола.

Травник отложил ступку и пестик, вытер руки о передник и скользнул взглядом по коробу с травами. Короб я немедля поставил на столешницу.

Рой потянулся к коробу. Не выказывая особого интереса, открыл его.

Запах свежесобранных трав вырвался наружу, смешиваясь с ароматом жасмина. Брови травник тут же приподнялись, ноздри расширились, на лице проявилось искреннее удивление. Нет, даже недоумение.

— Ого! — Травник присвистнул, оценив содержимое. — Так-так. Прежде чем я отсюда что-то достану, будь добр, закрой входную дверь. Там засов справа. Да-да, двигай его.

Травник аккуратно достал пучок горной мяты, понюхал его и удовлетворённо хмыкнул.

— Ну-ка, рассказывай. Где нашёл, кого ограбил?

— Просто повезло наткнулся на горе, — ответил я, состроив самую невинную мину, на какую был способен. — Там не сильно снежно было, и…

Рой сощурился.

— Не сильно снежно? Мы точно сейчас про гору говорим? Такие травы не растут где попало и не попадаются на удачу. На будущее: горная мята растет под снегом. Если она не растет под снегом, она быстро привлекает разных тварей, которые жрут её.

Я похолодел, осознавая, что просидел сутки в норе с взведенной гранатой в коробе.

— Погодите, но в прошлый раз…

— В прошлый раз горную мяту приносил, и тогда я поверил, что тебе повезло — там всего стебелек был, — перебил меня травник. — А то, что в коробе лежит окромя мяты, достать еще труднее.

— Значит, повезло, — сказал я упрямо. — Лавина прошла, снег сошел, травы оказались наверху.

Травник долго смотрел на меня, потом — сдался.

— Сойдёмся на том, что ты везунчик.

Травник потянулся к полке за весами и счётами — старинными деревянными счётами с потёртыми бусинами. Весы были самыми простыми: две латунные чаши на тонкой перекладине.

— Начнём с горной мяты, — сказал он деловито и положил пучок растения на одну из чаш, на другую поставил крохотные гирьки.

Весы качнулись и уравновесились с первой попытки.

— Шесть унций. Это будет… — Он щёлкнул по счётам ногтями, бусины быстро перелетели, с одной стороны, на другую. — По три серебра за унцию, восемнадцать монет за всю мяту.

Травник отложил мяту в сторону и взял пучок мха-морозника.

— Мох-морозник! Хороший экземпляр, свежий. Знаешь ли ты, что только его используют для снятия серой лихорадки? — спросил Рой. Еще одно знание в копилку. — Четыре унции. По семь меди за унцию. Это будет двадцать восемь монет.

Он снова щёлкнул по счётам и отложил мох рядом с мятой.

Наконец Рой взял в руки небольшой пучок вьюжника — духовного растения, которое неожиданно для меня светилось слабым голубоватым светом. На лбу травника проявились складки.

— Вьюжник, — пробормотал Рой. — Такое я не каждый день вижу. Если честно, даже не каждый месяц. — Хм… Две унции. По пять серебра за унцию, значит, десять серебра за весь пучок.

Рой взвесил остальные травы, посчитал и задумчиво посмотрел на счеты.

— Итого? — вежливо поторопил я его.

— Итого — шестьдесят серебряных монет.

Я замер, пытаясь осознать прибыль.

— Шестьдесят? — переспросил я, не подавая виду, что доволен. Со стороны могло показаться, что я ещё и сомневаюсь.

— Я честный человек, парень, — Рой растянулся в улыбке. — Без обмана, ровно шестьдесят.

— Вычтите из этой суммы мой долг за знания.

— Не переживай. — Рой махнул рукой. — Уже вычел.

Травник наклонился к столу, после чего послышался звон и шелест монет.

— Держи. И не растрать всё сразу, парень. Деньги любят осторожных, — Рой протянул мне увесистый и туго набитый мешочек. — Кошель в подарок.

Взяв мешочек, я почувствовал приятную тяжесть и эйфорию, несравнимую даже с получкой повышенной новогодней пенсии с полуторапроцентной прибавкой от нашего президента. Серебро тихо звякнуло внутри.

Рой кашлянул, привлекая моё внимание.

— Какие планы на этот вечер? Пойдёшь транжирить серебро или отложишь на потом?

— Думаю, для начала объяснюсь перед матерью, — ответил я, убирая мешочек. — Все-таки беспокоится, а если и стражники на воротах сочли меня погибшим, то и мама наверняка себе места не находит.

— Десять минут погоды не сделают. Лучше взгляни сюда. — Рой разложил передо мной стопку пожелтевших листов бумаги, испещрённых его небрежным почерком и грубыми рисунками, а поверх ещё и раскрытую толстенную книгу.

— Что это?

— Твои новые знания, пацан. Поздравляю, заслужил.

Он ткнул пальцем в, как мне показалось, случайное изображение: изогнутый стебель с мелкими голубыми цветками, рассыпавшимися по цветку. Я жадно старался запомнить, как выглядит цветок.

— Это Гелиотропос. Если выжать сок из стебля, получится основа для зелья, которое успокаивает разум. Некоторые деятели за него голову готовы отдать. Не свою, конечно. Однако есть нюанс: растёт такое чудо только на каменистых склонах, где мало солнца. Найти сложно, особенно если не знаешь, где искать, зато в гору подниматься за ним не обязательно.

— Запомню. — Я кивнул.

Рой переключился на книгу, показывая другой рисунок — пышный куст с ярко-красными ягодами.

— Красный корень — очень редкое растение. Полезно для мужчин с… кхм… проблемами. В общем, найдешь его, тащи мне: по весу к серебру уйдет.

Он продолжал листать страницы, рассказывая о каждом растении с таким азартом, будто это были его дети. Но когда дошёл до последнего рисунка, его тон изменился. Рой стал серьёзным.

На странице изображался крупный бутон на мясистом стебле.

— А вот такое накрепко запомни и не бери, — сказал травник, постукивая пальцем по рисунку. — Черепоцвет — духовный цветок. Ценный, но опасный.

— Почему? — спросил я с гораздо большим интересом.

— Черепоцвет приманивает духов, успокаивает, делает их безобидными, пока ты не сорвёшь цветок. Если попробуешь это сделать, они придут в ярость. А когда духи в ярости — любому лучше находиться подальше.

— Неужели эти цветы никто не срывает?

— Иногда все-таки срывают, но такие смельчаки редко возвращаются из леса, чтобы рассказать, что с ними делали духи. В нашем лесу, кстати, его много. Особенно в глубокой чаще. Знаешь ли ты об этом или нет, но школа Небесного Гнева использует места, где растёт черепоцвет, как безопасные стоянки. Духи отпугивают духовных животных и слабых ёкаев. Так что там можно спокойно ночевать, если ты не дурак и не трогаешь цветы.

Я кивнул, запоминая изображение. К сожалению, травничество не повысилось, несмотря на хорошую лекцию. Очень жаль, мне до двадцати осталось всего ничего.

После недолгой лекции я решил вернуть травнику нож. Рой взял его с лёгкой ухмылкой, зачем-то проверил остроту лезвия.

— Спасибо. Нож помог мне в горах.

— Может, расскажешь подробнее, что там произошло? — спросил Рой, отложив нож в сторону.

— Мы застали лавину. Я сутки прятался от зверей и мононокэ, которых она согнала с места. Барт погиб, как я узнал уже на воротах. Я убегал от цзянши и меня спасли люди из школы. Про выживших узнал только у стен города.

— Понял. Я-то удивлялся, как ты даже в коробе ухитрился помять травы. Если ты и дальше собираешься попадать в такие передряги, тебе стоит обзавестись кое-чем полезным.

— Чем же? — заинтересовался я.

Рой прошёлся к дальнему углу лавки — к витрине, где хранились несколько контейнеров. Они были сделаны из тёмного дерева, украшенного резными рунными узорами.

— Вот, смотри. Это специальные контейнеры для растений с рунной защитой. Они оберегают содержимое и погружают травы в ста… стазис. Кажется, так это называют артефакторы. Сорвал растение — сразу кладёшь внутрь, и оно остаётся свежим. Ни жар, ни холод, ни влага ему не страшны.

Рой протянул контейнер мне в руки. Коробок оказался лёгким, но прочным на вид.

— Звучит полезно. А сколько обычно берут?

Рой усмехнулся.

— В твой короб таких должно войти ровно шестнадцать. Но ты же не только за духовными травами ходишь, верно? Так что лучше возьми четыре. Этого тебе хватит для самых ценных находок.

Я задумался. Контейнеры действительно выглядели полезными, особенно для тех редких духовных трав, которые могли потерять свои свойства уже через несколько часов после сбора.

— Сколько они стоят? — осторожно спросил я.

— Отдам четыре штуки за двадцать серебряных. Считай это скидкой за долгосрочное сотрудничество.

Я кивнул и отсчитал монеты. Рой забрал их и протянул мне четыре контейнера.

— Вот так-то лучше. Сорвал цветок — и сразу клади в контейнер, а тот — в короб. Не жди, пока трава завянет или потеряет силу.

Прежде чем уйти, решил задать ещё один вопрос:

— Рой, есть у вас что-нибудь от простуды? Какой-нибудь травяной сбор?

Травник кивнул и начал рыться в запасах. Достал щепоть знакомого мне мха, добавил к нему несколько листьев синецвета с ярко-голубыми прожилками, пару засохших листьев подорожника и ромашки. Уложил это в тканевый мешочек.

— Вот тебе сбор, — сказал он, протягивая мне смесь. — Завари всё это разом и выпей перед сном. Будет горько, невкусно, но действенно. Ночью пропотеешь как следует, а утром проснёшься здоровым.

— Спасибо. — Я взял пакетик, благодарно кивнул и пошел на выход. Теперь у меня есть серебро, и я найду, как им распорядиться.