Старый, но крепкий

Глава 6

На отдых в пещере ушёл час. Мы успели только разжечь костёр, немного отдохнуть и отогреться, а затем снова выдвинулись в путь.

И только тогда я заметил то, на что не обратил внимания пару часов назад из-за двух рюкзаков за спиной. Тот самый рулон с лямками, с которым возился бородач, исчез. И я не помню, куда и как.

Кажется, Барт шагал с горы уже без него. Да, точно, он нес в руках хрустальный контейнер, а за спиной ничего не было.

Идти обратно было гораздо легче, чем подниматься в гору. Во-первых, нас подталкивало желание поскорее вернуться домой. А во-вторых, когда мы дошли до лестницы, нам не пришлось спускаться по ступеням: справа оказался покатый спуск. Точнее, не покатый, а крутой — наподобие ледяной горки, по которой мы дружно скатились, преодолев две трети лестницы. Спуск слегка припорошило снегом, но это нам нисколько не помешало. Мы спустились по горке и ступеням всего за двадцать минут, хотя вчера путь наверх занял у нас пару часов.

Когда мы шли обратно по зелёным холмам и проходили через лес, никто из нас не горел желанием общаться. Братья иногда натужно шутили, но у остальных не было никаких сил поддерживать беседу. Я устал, замёрз и думал только о том, чтобы добраться домой и хорошенько выспаться. Не думаю, что остальные хотели чего-то другого

Уже когда мы дошли до города и нашу группу снова записали в книгу регистрации, я оставил здоровяку сумки, наскрёб остатки сил и поспешил к лавке травника. В городе таких лавок как минимум три, и по идее, лучше бы сверить цены, прежде чем что-то продавать, но я направился к ближайшей. Нужно было продать травы, пока они ещё свежие, а у меня остались хоть какие-то силы. И плевать на возможную разницу в цене.

Впервые толкнув тяжёлую дверь лавки, я сразу почувствовал тепло и густой аромат сушёных трав, смешанный с запахом воска. Возможно, в другой ситуации я бы насладился этими запахами, но сейчас у меня просто не осталось сил. После суток в горах я больше всего хотел разобраться с делами и наконец уснуть.

Я прошёл мимо полок, уставленных баночками с порошками и увешанных пучками сушёных растений, в дальнюю часть лавки, к торговцу.

Травник, пожилой мужчина с лицом, словно вырезанным из камня, сидел в углу, за массивным столом. И к сожалению, был занят: беседовал с человеком, одетым в добротную одежду, меховые сапоги и тёплый плащ. На поясе у посетителя висели кожаные перчатки и меч с прозрачной рукоятью, будто бы сделанной изо льда.

Мужчины смерили меня внимательным взглядом.

— Подожди немного, парень, — сказал травник и продолжил беседовать с посетителем.

Они ещё минут пять обсуждали разные травы и цены на зелья, которые недавно стали немного выше. На Земле можно было бы возмутиться таким поведением кассиров или консультантов, но здесь меня за такое просто выпнут из лавки. Но усталость давила все сильнее, и я наконец перебил их:

— Уважаемые, прошу прощения, что перебиваю ваш разговор, но мне бы побыстрее продать травы и вернуться домой. Очень хочется отоспаться после похода в горы.

Оба мужчины снова посмотрели на меня. Их взгляды задержались на моей обветшалой одежде.

— Эх, молодёжь… — покачал головой клиент травника. — Когда же вы начнёте думать о себе и покупать нормальные вещи?

— Вероятно, когда у нас появятся на это деньги?

— Ладно, парень, выкладывай на стол свое богатство, — кивнул мне травник.

Я послушно начал выкладывать всё принесённое: растаявшие ягоды, слипшиеся в одну неопрятную кучку; мяту (которая сразу привлекла внимание посетителя); а также остальные травы. К сожалению, во время транспортировки стебли немного потрепались, листья помялись, а бутоны утратили свою свежесть.

Травник внимательно осмотрел мои запасы и усмехнулся:

— Ты это всё в один поход собрал?

— Ага… — шмыгнул я носом.

— Видишь, Сигор? — обратился он к клиенту. — Мальчишка скоро тебя догонит! В первый раз его вижу, а смотри, что приносит — горная мята!

— Я вижу, что в первый раз, — кивнул Сигор. — Ладно, старый друг. Пойду.

Клиент развернулся и покинул лавку, а травник (кажется, его зовут Рой) принялся осматривать мой скромный улов. Его пальцы ловко перебирали стебли и листья.

— Так… Это горьколист. Им живот лечат, но для меня он бесполезный, — между делом объяснил он.

Растение полетело в мусорное ведро. Я невольно проводил его полет взглядом и едва сдержал улыбку, когда надпись, которая раньше гласила «Неизвестное растение», изменилась на «Горьколист».

— А вот это возьму, — сказал травник, поднимая пучок синих цветов с тонкими стеблями.

— А что это?

— Синецвет. Нужен для… Впрочем, неважно. Мяту я тоже возьму. Ягоды в следующий раз не носи, для них специальный контейнер нужен. Да и впредь будь аккуратнее, если бы синецвет не был бы так помят, я дал бы больше.

Он бросил стебли на весы, прикинул что-то в уме и протянул мне серебряную монету и двенадцать медных. Крупные деньги для прежнего Китта!

Я принял монеты, но чувство удовлетворения было слабым. Половина из того, что я принес, оказалась мусором. Если бы знал раньше, что искать, было бы гораздо проще.

— Ты совсем не разбираешься в травах, парень, — заметил травник, смахнув остатки мусора со стола. — Если хочешь заработать больше, наблюдай, что собирают другие. Вон, на опушке леса растёт светлоч: такая трава вроде ромашки, только с желтыми лепестками. Он ценится у алхимиков. Но будь осторожен за городом, да.

Я кивнул, запоминая его слова. Теперь реже буду таскать к травнику бесполезные сорняки.

— Спасибо за науку.

Я наконец добрался до дома, торопясь поесть и уснуть.

Только у матери было иное мнение. Женщина усадила меня за стол, поставила передо мной чашку горячего травяного вара и начала расспрашивать о походе. Понимая, что она распереживалась за сутки, что я провел в горах, вместо того, чтобы завалиться в кровать со словами «все завтра», как старый Китт, я постарался успокоить женщину, глотая отвар. После чая Киры горьковатый напиток хотелось выплюнуть, и я уж точно не хотел называть его «чаем», но я держался.

— Всё было отлично! — сказал я с эмоциональным подъемом, которого не чувствовал. — Нас подвез добрый человек на повозке, потом мы быстро поднялись в гору, — по обмерзлым, скользким ступеням, ага, — пересидели там ночь и небольшой ветер. Утром забрали цветок, за которым шли. Все прошло быстро и легко.

— А ничего опасного не случилось? Я слышала, подъем там опасный, и ёкаи на горе живут, и духовные животные… — пальцы мамы нервно теребят ткань серенького платья.

Я приподнял брови, будто удивился её подозрениям.

— Опасного? Да нет, мам, ты чего! Мы же были осторожны. Даже на крутых подъёмах все друг друга страховали. Лидер группы даже отдал мне рюкзак, чтобы я крепче стоял на ногах. Ветер сильный подул всего один раз, но это же горы — там всегда так бывает. Всё нормально было!

Она всё ещё смотрела на меня с каким-то недоверием. Я понимал: ей нужно больше уверенности. Поэтому продолжал спокойно пить чай и улыбаться.

— И медведей не видели?

Я рассмеялся.

— Мам, ну какие медведи? Зачем им сидеть на горе, если в лесах гораздо теплее и больше добычи? Не переживай. Всё прошло идеально! — я наклонился к ней чуть ближе и добавил с тёплой улыбкой: — Я же обещал быть осторожным. Всё хорошо, правда. Более того — я даже денег заработал, собрав по пути травы!

Выкладываю перед женщиной восемь медных монет.

Она вздохнула. Я видел, что ей стало полегче, но всё равно оставалась какая-то тень сомнения. Наверное, догадывалась, что я мог кое-что недоговаривать, чтобы не волновать её.

— Оставь эти деньги себе, купишь себе что-нибудь.

— Нет, мам, — говорю твердо. — Ты это либо на продукты потрать, либо отложи. Я больше заработал, но потрачу те деньги на вещи. Хочу ходить в гору и зарабатывать травами.

Женщина охнула, покачала головой, помрачнела. Ничего, у нее будет время, чтобы смириться с этим решением.

Поболтав, я наконец вошел в комнату. Как снимал вещи и ложился, уже не помню.

Продрых я до самого утра. А потом — начал раздумывать, как жить дальше и лучше. Теперь я знал об этом мире чуть больше, и идея всерьез заняться сбором трав казалась мне привлекательной. Разве что в горы нужно будет ходить с группой, самостоятельно я туда не сунусь.

Думаю, скоро будет следующий поход. Целитель начнет совать меня в любое место, где нужно пушечное мясо, которым можно отвлечь тварей. И лучше, если я к моменту следующего похода подтяну знания о травах, чтобы собрать побольше полезных и вернуться из похода с прибытком. Буду как тот позитивный человек из анекдота, которого послали нахрен, а он вернулся оттуда отдохнувший и с магнитиками.

Но лучше подготовиться к тому, что меня снова отправят на гору.

Вчерашний поход не прошел даром: штаны, которые вчера надел под низ, обзавелись двумя новыми заплатками — мать вечером зашила новые дырки. И хоть убей, не помню, когда я эти дыры получил.

Благо, теперь, после удачной сделки с травником, у меня наконец-то были деньги. Я знал, что мне нужно: хорошие и крепкие штаны, тёплая куртка и варежки. Это всё, что позволит мне в следующем походе чувствовать себя гораздо комфортнее.

Серебро — не слишком большая монета, но и не маленькая. Потому я столовым ножиком, сточенным и тупым, выцарапал букву «К» посреди монеты. На всякий случай. Потому что бедняк с серебром может вызвать у более респектабельных господ желание это серебро забрать, а первая буква имени даст хоть какое-то, но обоснование того, что монета моя.

И вот после обязательных медитации и тренировки (во время которой система продолжала мне писать, что я снова делаю все не так, как следует), я стоял перед лавкой старьевщика, сжимая в руке серебряную монету.

Этот дядька промышлял скупкой не только дешевых вещей у родственников усопших, но и одежды. Если у тебя нет денег (а серебрушка на одежду — это почти ничего), ты не шел к портному. Ты шагал сюда.

Я вошёл в лавку. Внутри было темно, пахло пылью и кожей.

За прилавком сидел старьевщик — мужчина с острым носом, похожий на плутливого лиса.

Его взгляд сразу скользнул по моим рваным одеждам, а потом задержался на сжатом кулаке.

— Чего надо? — буркнул он.

— Тёплую одежду по размеру, — ответил я, стараясь говорить твёрдо. — Штаны из волчьей шкуры, куртку и варежки.

Старьевщик хмыкнул.

— А хватит ли денег на такие запросы?

Но поднялся со своего места и подошёл к одной из полок. Выдернул оттуда штаны — серые, плотные, с мехом вовнутрь, потертые и явно ношеные, возможно — несколькими людьми. Потом снял с крюка потрёпанную куртку из толстой ткани, подбитую овчиной. Варежки он нашёл в ящике под прилавком. Всё это он выложил передо мной, но вместо того чтобы назвать цену, снова посмотрел на сжатый кулак.

— А деньги у тебя есть?

— А цена у вещей есть?

— Невежливый ты, парень, — спросил он медленно, голос его был вязким. — Не похож ты на того, кто может себе позволить нормальные вещи. Потому и спросил.

Да, одежда моя выглядела жалко, и это угнетало: ноги в рваных сапожках, одежда в заплатках. Да и я не был похож на принца, одетого в рванье: длинные волосы, обрезанные неровно, ножом. Царапины на лице, худое телосложение. Именно потому я почувствовал, как внутри меня закипает злость: не моя, старого Китта, на которого никогда не смотрели всерьез, хотя он очень этого желал.

Эмоции подросткового тела постоянно давили на меня, вот и сейчас захотелось разжать кулак и сунуть монету торговцу под нос, чтобы знал, что у меня водится серебро.

— Впервые вижу торговца, который боится назначить цену.

Мужчина прищурился.

— Невежливый, — покачал он головой. — А не кликнуть ли мне стражу? Не сказать ли им, что ты у меня монеты стащил?

Не знаю, к чему он это спросил. Наверное, решил просто запугать, чтобы я повежливее был. Или просто головой слабоват. А может, здесь торговцы именно так и торгуются?

— Просто подумай, что будет, — наклонился ко мне торговец.

Я представил, что подумают стражники, увидев паренька в потрепанной одежде и уважаемого торговца. Никто точно не будет разбираться, как я залез в затянутый мешочек и почему схватил там только одну монету. И если в патруле будут какие-нибудь гады, на мои насечки никто из них не посмотрит.

А потом я шагнул вперёд и посмотрел прямо в глаза самоуверенному засранцу.

— Даже не думай. Эти деньги мои. Честно заработанные. Если ты попытаешься что-то сделать… ну, подумай дважды. Я слышал, в соседнем городе какой-то подросток нехорошему торговцу лавку сжег. Представь: выстраиваешь свое дело, обрастаешь вещами и деньгами, тратишь на это целую жизнь, и все это рушит один недовольный парень. Просто подумай, что будет.

Старьевщик чуть напрягся. Не принял мои слова всерьез, но и не отмахнулся от них. И решил не рисковать.

— Ладно… — пробормотал он недовольно. — Два серебряных.

— Не высокая ли цена?

— Половина серебряного — наценка за твою вежливость!

— Так скинь ее за свой шантаж.

Старьевщик замялся. Я использовал его молчание по полной: шагнул к штанам, осмотрел их и хмыкнул. Провел ладонью по шерсти, а потом — показал ему руку.

— Пыль! И сколько эти вещи здесь лежали без покупателя? И сколько еще пролежат? Вряд ли на маленькие вещи для горы бывает большой спрос. А в залежалой одежде заводятся вши.

— Богатенькие родители покупают одежду для своих отпрысков и водят их на гору, показывая, как лучше охотиться.

— Да. Но богатеи не покупают вещи у тебя, — сказал я и увидел, как у торговца дернулась щека.

— Ладно, полтора серебряных за все, и убирайся отсюда.

— Давай скинем до восьмидесяти медных?

Старьевщик прищурился.

— Восемьдесят медных? — протянул он с насмешкой. — Ты что, за дурака меня держишь? Даже в самый плохой день я бы за такие деньги вещи не отдал. Полтора серебряных — это уже скидка, парень.

— Скидка? — переспросил я с лёгкой усмешкой. — Да ты мне цену с потолка назвал! Эти штаны уже полжизни провели у тебя в лавке, а куртка и того больше. Если бы вещи могли говорить, то умоляли бы продать их хоть за медяшку, лишь бы выбраться отсюда.

Старьевщик хохотнул, но помотал головой:

— Слушай сюда, парень. Я тоже должен как-то жить. А если я начну продавать вещи по твоим ценам, то скоро сам окажусь в таких вот штанах, — он ткнул пальцем в их сторону.

— Ну тогда удачи тебе найти покупателя получше меня. Но предупреждаю: если я уйду, то больше не вернусь. А ты останешься с этими штанами ещё на пару лет. И кто знает, может, они совсем сгниют к тому времени, как на них еще раз посмотрят.

Старьевщик нахмурился. Мои слова явно задели его за живое. Он молчал несколько секунд, потом тяжело вздохнул.

— Ладно, серебро и двадцать меди. И чтобы я тебя больше тут не видел.

Я сделал вид, что раздумываю.

— Сто двадцать меди? Хм… Давай все-таки за серебряный?

— Нет!

— Давай за серебряный, но без перчаток? И я не буду рассказывать всем своим друзьям-охотникам, с которыми вчера ходил на гору, что старьевщик — жадный до денег человек, готовый пугать своих покупателей стражей.

Он недовольно прошипел что-то себе под нос, но махнул рукой.

Я протянул ему серебро, забрал вещи и поторопился к выходу.

Цена была высокой, очень высокой. Все мои деньги ушли на эти вещи. Я хотел еще купить перчатки и нож — срезать травы удобнее, чем крутить и рвать жесткие стебли. Но лучше остаться без ножа, чем снова замерзать до полусмерти в горах. Нож подождёт.

С той покупки прошли сутки, которые я потратил на отдых, медитацию и тренировки.

Следующая интересная ситуация, с которой я столкнулся, произошла на рынке. Маме выплатили деньги, и вкупе с медью, которую отдал ей я, набралась достаточная сумма, чтобы купить на месяц разных круп, масла, муки и специй. На мясо по-прежнему не хватало, но нам на него никогда не хватало.

Толчея на рынке была невероятной. Люди толкались, переговаривались, кричали, спорили о ценах. В воздухе витали запахи жареного мяса, свежего хлеба, пряностей и пота. Торговцы, стоя за своими прилавками, громко зазывали покупателей, расхваливая свой товар. Кто-то предлагал ткани, кто-то — фрукты и овощи, а кто-то — оружие, явно видавшее виды. Впрочем, другим оружием в наших трущобах и не торговали.

Рынок бурлил жизнью. Я стоял у входа в лавку, пока мать торговалась внутри, и смотрел за людской суетой.

Мимо меня пробежал мальчишка лет десяти с выражением ужаса на лице и ярким платком в кулаке. За ним гнался краснолицый торговец, размахивая руками и выкрикивая проклятия. В другом конце рынка продавец рыбы спорил с женщиной, а та размахивала перед его лицом дохлым окунем. Нищий сидел перед большим глиняным блюдом и играл на флейте, пытаясь заработать пару монет, но его мелодия тонула в общем шуме.

Я заметил группу охранников у одного из крупных прилавков. Они сидели на перевёрнутых бочках и играли в карты. Один из них громко рассмеялся, бросив карту на импровизированный стол. Судя по лицам его товарищей, мужчина выигрывал. Возможно, не в первый раз.

Карты были старые, потрёпанные и засаленные, но игра шла оживлённо. Охранники даже не обращали внимания на сутолоку вокруг — для них сейчас важнее было выяснить, кто из них лучший игрок. Ну и забрать себе горстку меди с середины бочки.

Я наблюдал за игрой.

Карты.

Азартные игры.

У меня мелькнула мысль: а ведь я мог бы научиться играть. Мне знаком и «дурак», и «покер», так что не думаю, что правила местной игры окажутся для меня сложными. Это могло бы стать полезным не только для развлечения, но и для заработка…

Система среагировала на мои мысли. Передо мной, как тогда, на горе, всплыло полупрозрачное окно с предложением.

Создать навык «Игра в Рубаку»?

Я всерьез задумался, не спеша соглашаться. Вместо этого я осмотрел окно с предложением и мысленно коснулся знака вопроса, чтобы посмотреть подробности. Тут же появилось новое сообщение:

Получив три навыка азартных игр, вы можете объединить их в специальность «Мастер азартных игр». Это замедлит прокачку прочих навыков, но поможет быстрее осваивать навыки соответствующей категории и освободит слоты для новых навыков.

Я нахмурился. Мастер азартных игр? То есть, учитывая возможную помощь от системы — высококлассный шулер? Это звучало сомнительно.

Конечно, игра могла стать источником дохода, особенно если я научусь выигрывать у таких вот охранников или торговцев. Но с другой стороны это было рискованно. Я слышал истории о тех, кто разбогател на таких играх… и о тех, кто потерял всё. Азартные игры часто приводят к неприятностям, особенно если ты — мелкий паренек ранга закалки, и не можешь отстаивать свою правоту кулаками. Если… когда я начну выигрывать, меня обвинят в шулерстве или просто приревнуют к моему успеху. А такие конфликты обычно заканчиваются дракой. Или ножом в печени.

Шанс выиграть куш есть, и хороший — я слышал и был свидетелем, как на Земле в карты, в казино и в игровые автоматы проигрывали машины, квартиры и даже людей. Вряд ли в этом мире люди менее азартные — думаю, здесь тоже вертятся хорошие деньги и есть шанс попасть на игру с огромными ставками (как и проиграть в ней).

Стоит ли рисковать?

Прошлую жизнь я прожил честно. Не всегда поступал по закону, но всегда старался поступать по справедливости. Потому и не хочу использовать навык кражи воспоминаний, который калечит людей, потому и становиться шулером не желаю. Тем более, что передо мной не стоит выбор «стать шулером или прожить всю жизнь в бедности». Если уж система открывает передо мной двери специализации, то не обязательно эта специализация должна быть нацелена сугубо на азартные игры.

Размышления не отпускали меня, пока я ждал маму, пока нес покупки и пока помогал готовить. Пока медитировал на холме вечером, когда оттуда разошлись горожане, и пока брел переулками домой. А потом вздохнул и наконец ответил «нет» на предложение создать навык «Игра в Рубаку». Нет, это не мой путь. Лучше уж заработать деньги честным трудом, чтобы не было стыдно перед собой и другими. Даже если это займет больше времени.

Зато за это время я смог узнать больше о системе и о том, что мне доступно. Задавал мысленные вопросы, тыкал во все сноски и справки подряд. Обнаружил интересный факт: оказывается, можно удалять взятые навыки. Но если сделать так, вся память о навыке, все знания о нем скатятся до нуля. К примеру, у меня навык травничества сразу после открытия был равен пяти. Если я его удалю, я забуду даже те травы, что выучил без действия системы, будто никогда никаких растений не видел. Возможно, буду знать понятия «трава» и «дерево», но вряд ли больше.

В общем, начитавшись как справок, так и сотен мелких и зачастую не нужных сейчас статей и сносок, я узнал, что если объединить «травника» с «базовой алхимией» (навык, связанный с переработкой ингредиентов и пониманием химических и физических процессов — вот как система завернула описание) и «готовкой» — получится зельевар. А зельевары получают хорошие деньги. Может, буду как друг детства Китта, башковитый паренек, который ковырялся в книжках, чертил палочкой на земле буквы и попался на глаза мастеру-каллиграфу, который взял его в ученики. Теперь паренек живет за внутренней стеной города, в Золотом квартале. Его мать все еще живет здесь, в трущобах, зато ходит в обновках.

Вывод — если чем-нибудь привлечь влиятельных господ, могут взять в ученики. Или, если будешь досаждать, могут хлестнуть плеткой с лошади, или кулаком ударят. И никто им ничего не скажет и не сделает.

Для оригинального Китта ученичество стало бы неплохим выходом. А я, пожалуй, предпочту сам разбираться с зельеварением, чем поступлю к кому-нибудь в ученики. Вообще, такой крупной отраслью, как зельеварение, заправляет целый Дом. Пока я не буду высовываться и буду варить зелья для себя, ничего страшного не случится, но стоит попытаться наступить Дому на ногу, меня растопчут.

Решено — буду развивать зельеварение, но осторожно, и не высовываясь. Нужно открыть готовку (это как раз легко, всего-то и нужно — просыпаться раньше матери и стоять у плиты) и базовую алхимию. Для второго нужно знать, как обрабатывать травы для приготовления эликсиров. И желательно — найти или открыть рецепты. Думаю, если я приготовлю правильное зелье, система мне об этом хоть как-нибудь, но намекнет.

Итак! Если я иду по пути зельевара, для начала нужно развить травничество. Это и доход повыше, чем от любой доступной мне работы в городе, и посуда для зельеварения в будущем, и выплата долга целителю. Ох уж этот долг… Целый золотой взял, скотина! Стоимость — будто за воскрешение, хотя сомневаюсь, что он сделал что-то большее, чем влил в меня пару зелий!

В общем, начать лучше с травничества. А для его прокачки имеет смысл обратиться к кому-нибудь, кто знает о растущих в этих землях травах все. Тем более, что такой человек у меня на примете есть, и он вроде как настроен на объяснения.

С такими мыслями я и пошагал к травнику.

В отличие от вчерашнего посещения, лавка утратила для меня часть уюта. Вчера я был уставшим, замерзшим, и был рад любому помещению с крышей. Сегодня запахи казались мне излишне резкими. На стенах все так же висели связки растений, перевязанные грубой верёвкой: в воздухе витал густой, терпкий аромат сушёных трав и пыли, которую эти веники собирают. Полки так же ломились от банок и бутылочек, заполненных порошками, настойками и сушёными корнями.

Стоило мне присмотреться к порошкам и баночкам, как передо мной выскакивали таблички с надписями, гласившими одно и то же: «Неизвестно». Но когда я читал обозначения, надписи сменялись на «травяной сбор», «толченые листья Духовного цветка». Отлично! Значит, можно изучать даже порошки и веники! Вчера я не догадался присмотреться к висящим травам, да и сил на изучение не было.

Рой сидел за прилавком. Сейчас я изучил травника внимательнее.

Лицо мужчины было будто вырезано из камня: резкие черты, хмурые брови и тяжелый взгляд. Рой читал толстую книгу в кожаном переплёте, но когда я подошел — захлопнул том и отложил на край прилавка.

Я невольно остановился, прикипев взглядом к этому редкому зрелищу. Книга. Настоящая книга. Совсем недавно она меня не удивила бы — в моем дворе стояли шкафы, заполненные книгами для обмена. На Земле люди пресытились книгами и обесценили их: я знаю женщину, которая использовала томик стихотворений Макара Свирепого, чтобы подкладывать под ножку стола. Когда увидел это — забрал и принес домой. Редкая книга, издана до 1930-го года…

— Выкладывай, чего хотел, — произнёс травник, отрывая меня от нахлынувших воспоминаний.

Я поприветствовал мужчину, а потом выложил:

— Обучите меня знанию трав? Я вчера принес вам сорняки, но буду приносить правильные растения, если узнаю, какие растения — правильные.

Он медленно оглядел меня с головы до ног: мои потрепанные штаны (не в теплых же, недавно купленных, ходить), стоптанные сапоги, латанная рубаха. Взгляд его стал ещё суровее.

— Ты точно за этим пришел? Может, ты вчера вкус денег узнал, и хочешь стащить чего подороже?

Я насупился, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Да что он знает обо мне?

Но выхода раздражению не дал.

— Чтобы стащить что-то дорогое, нужно знать, что дороже стоит, — буркнул я и повернулся к двери.

— Стоять!

Я замер на месте. Что, сейчас полезет проверять мои карманы? Или вызовет стражу?

Вместо этого он смерил меня долгим проницательным взглядом. Потом медленно кивнул сам себе и махнул рукой.

— Подойди ближе.

Я обернулся и шагнул к прилавку.

— Значит, хочешь учиться. А готов ли?

На это у меня ответа не было. Не доказывать же с жаром, что готов?

— Видишь эти полки? — Рой указал на ряды банок и пучков трав за своей спиной. — Большинство людей видит просто зелень, но среди растений есть такие, что могут вылечить смертельную рану, как телесную, так и духовную. Есть те, что помогут с животом, помогут увидеть духов. Готов обучаться и правильно запоминать? Не перепутаешь ли петрушку с цикутой?

Я поежился, представив себе такую картину — у меня хватало знаний, чтобы представить последствия. Но кивнул.

— Даю слово, что справлюсь.

— Уроки будут платными: будешь притаскивать мне травы в обмен на знания, понял? Сперва урок, потом — знания. И я сам решу, сколько стоило обучение, и оплатил ли ты его. Не согласен с выставленной ценой — можешь сюда не приходить и таскать травы и цветы в другие лавки, за деньги. Идет?

Ближайшая лавка кроме этой — в золотом квартале. Во внешнем тоже есть, но она аж на другой части города: я умру туда таскаться в обход золотого квартала, куда меня никто не пустит. Пока не пустит.

— Да, идет, — спокойно киваю.

— Дважды повторять не буду. Итак, запоминай.

Он подошел к полке и снял с нее пучок растений с мелкими белыми бутонами. Сухие листья зашелестели в его руках.

— Это Анафалис жемчужный. Растет… да практически везде. Сок помогает мужской силе. Припарки из цветов или всего растения помогут при ожогах, пролежнях, язвах, при ушибах и лечения опухолей, ревматических суставов и головной боли.

Я кивнул, стараясь запомнить каждое слово.

— Второе растение — Кровохлёбка великолепная. Вот такие красные соцветия, видишь? Растет там, где земля светло-коричневая. Используется от воспаления рта и для желудка хороша.

Травничество: +1.

— Запомнил? — его взгляд был тяжелым, испытующим.

— Да… Но это ведь не духовные растения? — спросил я нерешительно.

Он хмыкнул и покачал головой.

— До духовных еще дойти нужно. Продолжаем урок. Запоминай…

Мужчина продолжил объяснять, где искать другие растения, показывал, как выглядят на недавно повешенных сушиться букетах.

Я слушал внимательно. Никогда знания не давались мне столь легко. Каждое описание врезалось в память так глубоко, что я мог дословно повторить каждое слово. Стоило мне закрыть глаза, как перед внутренним взором возникали показанные цветы.

Когда урок закончился, наставник скрестил руки на груди.

— На этом всё. Продолжим, когда принесешь мне оплату. Надеюсь, ты запомнил, где искать?

— Да, запомнил… наставник? — нерешительно добавил я.

Он поморщился так, будто я предложил ему съесть испорченное мясо.

— Не называй меня так! — рявкнул он раздраженно. — Ну, вперед! Что встал-то?

Я хотел было уйти, но взгляд случайно упал на книгу, лежавшую на столе за его спиной. Над ней витала полупрозрачная надпись:

Редкие цветы Руанских земель. Учебник.

После прочтения: +5 к травничеству.

Я могу повышать навыки с помощью книг⁈

Голова закружилась от нахлынувших идей, как это можно использовать.

Интересно, а повышать навыки наблюдением можно? Открывать точно можно — именно так я и получил травничество.

Надо будет прочесть эту книгу, если выдастся случай. А ещё лучше — попасть в библиотеку. Правда, проблема в том, что во внешнем квартале библиотек нету. В Школе точно есть. Возможно, в Золотом квартале тоже.

Я улыбнулся. Если можно повышать навыки, читая книги, значит, нужно найти место, где есть эти книги и использовать лишний способ стать лучше.