Страсть огня

Глава 26

Представляешь, я ревную тебя к дождю. Он может прикоснуться к тебе.

Эльчин Сафарли

Алия никогда не ездила на лошади. Неожиданно оторванная от земли и заброшенная Хауком в седло, она сидела как каменное изваяние, замерев от страха. Он крепко обхватил девушку одной рукой, другой свободной удерживая поводья. Алия боялась, что её ребра сейчас треснут, так сильно мужчина прижимал её к себе.

— Нельзя было тебя саму оставлять, надо было ещё на берегу на лошадь взять, — шипел ей на ухо Хаук, скача на жеребце по улицам Трофаста.

Он кипел, злился, а она не могла взять в толк почему? Чтобы она ни сделала, чтобы ни сказала — он неизменно сердился. Девушка совсем перестала понимать его.

— Хаук почему ты всё время гневаешься на меня? — спросила Алия, преодолевая беспокойство от езды верхом. Ей казалось, что она сейчас свалится с бегущего лёгкой рысью коня.

Хаук не отвечал. Если бы он сам знал, если бы понимал почему всякий раз, когда на неё смотрит другой, пелена безумия закрывает его разум.

— Что ты делаешь, что мужчины сходят по тебе с ума, м? — говорил воин и его горячее дыхание касалось её шеи. — На ящерране они на палубу слюни пускали желая тебя, я должен был все дни терпеть их похотливые взгляды. А тут, оказывается, снова та же песня, не успела и шагу ступить в Трофаст. Что с тобой не так, Алия? Ты завлекаешь их, да? Ты специально вытворяешь такое? — он неосознанно ещё сильнее прижал девушку к себе.

— Мне больно, Хаук, — простонала Алия.

— А ты не спросила больно ли мне? — он цедил каждое слово сквозь плотно сжатые губы, но хватку всё же ослабил. Алия облегчённо выдохнула.

— Что ты хочешь от меня услышать, Хаук? Чтобы я ни говорила, ты не веришь. Я не буду оправдываться. Мне не в чем каяться перед тобой.

— Может постоянно держать тебя при себе или приставить охрану, чтоб каждый раз когда тебя облепят мужчины она разгоняла их оружием? Пусть говорят тогда, что первый вахнут королевства сошёл с ума и его рабыня ходит с личным конвоем! — дикая ревность бурлила в каждом его слове, клокотала в каждом вдохе и выдохе. Хаук не осознавал, что он попросту ревнует Алию. Никогда до неё он не испытывал этого разъедающего сердце чувства.

— Ты господин и поступай, как считаешь нужным. Что спрашивать совета у талы? — говорила девушка, крепко вцепившись в серую гриву животного.

Вопреки её воли, девушку волновала близость Хаука. Пусть он и был зол, но чувствовать спиной тепло его груди, на своём животе его сильную горячую руку, аромат чисто вымытых волос было болезненным испытанием для любящего сердца. Сердца, которому нельзя любить. Алия вдруг осознала как она соскучилась по нему. Они так давно не были вместе и уже не будут. Нельзя. Надо не думать, не мечтать о нём. Хаук учуял её изменившееся дыхание и учащённый ритм сердца, ощутил, что запах её тела стал ещё более манким, притягательным, невыносимо соблазнительным. Мужчина отпустил поводья верного Ветра: конь и сам хорошо знал дорогу домой. Хаук повернул лицо девушки к себе и всмотрелся в её глаза, пытаясь проникнуть вглубь её сердца. Алия не отвела взгляд и Хаук впился страстным поцелуем в её губы, отдавая весь жар своей мятущейся души, всю бурлящую в нём страсть, всю неистовую любовь ей. С голодом зверя он сминал её губы, терзал, покусывал, толкался языком в рот. Алия, задыхаясь, приникла к нему. Его руки двигались по её телу, зарываясь в её волосы, касаясь спины, шее, груди, танцуя вечный, как мир, танец ласки.

— Столько любви и желания я читаю в тебе, девочка, — прошептал он, тяжело дыша.

— Ты не боишься больше говорить о любви? — также шёпотом спросила она.

— Больше нет. Теперь мне нравиться говорить о любви с тобой. И что прикажешь нам с этим делать? — Хаук опустил взгляд на её раскрасневшиеся от поцелуя губы.

— Ты не хуже меня знаешь господин, что делать, — Алия вздёрнула решительно подбородок. Это будет правильным и лучшим решением для всех.

— Никогда. Я уже тебе говорил. Никогда не отпущу. Алия, ты ведь моя, — простонал ей в губы мужчина, но не касаясь больше их. — Я чувствую это, ты всегда была моей.

— Да, — девушка кивнула и закрыла глаза от безысходности, ощущая под ладонью сильный и быстрый стук его сердца. — Однако я должна уйти, чтобы никто не страдал.

— Тогда скажи мне, ТЫ разве не будешь страдать?

— Я буду, — честно и без изворотов призналась девушка. — Но это не имеет значения.

— Для меня имеет, — прохрипел Хаук, прижимая огненную головку к своей широкой груди. — А как же я, Алия? Ты вновь просишь отпустить тебя. Но как мне жить без тебя дальше?

— Как жил раньше, мой господин, — судорожно вздохнула девушка, она испытывала адовы муки, но терпела, сжав всю свою волю в кулак.

— Не жил. До тебя-не жил. Просто существовал. Такого ты нам желаешь? — он держал девушку за плечи, развернув к себе.

— Не желаю. Но, Хаук, нет другого выхода. Подумай о той, кто будет страдать, о своей жене. Разве тебе не жаль её?

— Я не выбирал её себе в жёны. Кая знала на что шла когда… — он вдруг запнулся. — Впрочем, не важно. Она прекрасно переживёт это.

— Как ты можешь быть таким бесчувственным? Она носит твоё дитя! — воскликнула девушка.

— И эта единственная радость, что мне она дала, — он опять повернул голову девушки к себе, серьёзно с грустью всматриваясь в её лицо и вновь наблюдая в них вместе с горькой болью пляшущие огоньки в тёмно-синих озёрах. — Ты могла бы стать моей любимой женой и я бы дал тебе детей. Наших детей, Алия.

— Не могла. Не могла, — всхлипнула девушка. — Молчи Хаук, ради всего, что дорого тебе — молчи.

Её глаза наполнились слезами, которые не удержавшись, густо покотились по щекам. Алия отвернулась. Мысль о его ребёнке, растущем в другой женщине, терзала её больнее всего. Как очевидное и непререкаемое доказательство того, чей это мужчина и где его место.

И Хаук замолчал, стиснув до скрипа зубы. Он вновь подхватил поводья. Встречавшиеся им на пути Инные и простые люди, а также талы, учтиво кланялись господину главнокомандующему. С любопытством, и изрядной долей удивления, они оглядывались, желая рассмотреть получше девицу, сидящую на коне перед вахнутом.

Богатое и обширное владение Хаука было достойно восхищения. Большая, огороженная каменным забором территория, была наполнена постройками разного типа. Посреди принадлежавшей вахнуту земли располагался очень большой и длинный дом. Вокруг него, на разном расстоянии, то тут, то там разместились строения поменьше и совсем маленькие. Рядом слышалось ржание лошадей из конюшен, а вдалеке блеяли овцы и мычали коровы. Снующие туда-сюда люди радостно приветствовали своего господина и девушке подумалось, что Хаук и правда добрый хозяин, потому, что плохого так бы не привечали. Въезжая во двор своего дома, воин был мрачнее тучи. Он быстро спрыгнул с лошади и, подхватив девушку за талию, снял её с коня, поставив на траву.

— Будешь жить здесь, — он указал на самый большой дом, богатый, приличествующий вахнуту.

Алия сразу сообразила, что это его дом, его нынешней семьи и ужаснулась. Она схватила руку Хаука и умоляюще глядя ему в глаза стала просить.

— Умоляю, господин мой, прошу тебя, только не здесь. Я не твоя семья, я не должна.

— Хочешь быть подальше от меня? — он всё также хмурился.

— Хаук, — Алия цеплялась за его руку, — пусть дом твой очень просторный, пусть такой большой, что таких я и не видала, но мне здесь не место. В одном доме с госпожой Каей.

— Твоё место там, где я укажу, — повторил он слова, которые когда — то сказал ей, впервые увидев на берегу ненавистного ему Юга.

— Я не смогу. Прошу тебя, прошу.

Алия опустилась на колени, обхватив его ноги. Хаук смотрел на девушку тяжёлым взглядом из под широких бровей, поджав губы так, что они побелели и молчал. Потом схватил Алию за руку и быстро, будто что-то решив для себя и боясь передумать, куда-то повёл её.

На крыльцо, не замеченная никем, вышла Кая. Она внимательно наблюдала в окошко за своим мужем и странной талой, слыша каждое слово их препирательств. Они ушли, а женщина задумчиво посмотрела им вслед. Она подняла светловолосую голову к высокому небу и прищурила серебристые глаза.

Алия семенила за Хауком стараясь поспевать за широким мужским шагом, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть. Талы попадавшиеся на пути кланялись господину, но Хаук раздражённо расталкивая их шёл дальше, пока наконец-то не остановился возле маленького домика. Он дышал спокойно и ровно, а Алия совсем запыхалась от быстрой ходьбы и, поправив упавшие на глаза волосы, глянула на воина.

— Будешь жить здесь, — воин повернулся к девушке указывая на маленький дом, стоящий чуть отдельно от остальных построек.

— Благодарю тебя, господин, — кивнула Алия и Хаук поморщился. Он ненавидел это слово в её устах и мечтал услышать совсем другое, если бы она стала его женой.

— Будешь каждое утро приходить в большой дом, управляющий укажет тебе, какой будет твоя работа.

— Хорошо, господин, — улыбнулась Алия.

— Ещё раз скажешь мне это слово, — прошипел мужчина, — и я прикажу выпороть кого-нибудь из рабов, а тебя заставлю смотреть.

Алия с ужасом отшатнулась.

— Вечером ты должна быть на празднике, — непререкаемым тоном сказал хозяин.

— Зачем? — робко спросила девушка.

— Я так захотел, — он наклонился как можно ближе к её лицу, прищурившись глядя в её глаза. — Талы не задают хозяевам вопросов, они исполняют то, что им велено, — процедил воин, делая ударение на "талы" и, круто развернувшись, широким шагом пошёл обратно, в сторону большого дома.