Страсть огня

Глава 6

Хаук направлялся к каюте, для того, чтобы взять карту. По ходу раздумывая, в какой порт им зайти, где можно было бы продать рабов подороже, он резко открыл дверь и….обомлел.

Она стояла совершенно обнажённая, застыв, как дивная статуя, которые он видел на Огненном Востоке. Хаук опустил взгляд и с трудом сглотнул: красивая высокая грудь девушки тревожно поднималась и опускалась, как волны за бортом их ящеррана, тоненькая талия и грациозный живот с маленьким пупком, округлые, невозможно прекрасные бёдра, длинные стройные ноги, изящные щиколотки и маленькие ступни. Заставив себя оторвать взгляд от её тела и посмотрев девушке в лицо, он встретился с мятежным, тёмно синим небом её глаз. Уплывая в сладком дурмане Хаук вдруг обнаружил, что Алия исчезла, спрятавшись от него. Он метнулся вслед за чудесным видением и наконец-то поймал в объятия своё наваждение, своё безумие, свою слабость.

"Она моя, она только моя", думал Хаук, зацеловывая девушку с отчаянием побеждённого. С каждым поцелуем осознавая, что это его первая из множества битв, которая проиграна им безвозвратно.

" Хёёёд, моя прекрасноволосая, — простонал он ей в губы. — Откуда ты взяться на мою голову?! О Великий, ты прекраснее любой вальмиды. Это боги послать тебя, чтобы свести меня с ума, скажи мне, скажи мне, Алия, за что мне это проклятие? — шептал мужчина, как одержимый. Но он и был одержим нею.

Почувствовав, что что-то не так, Хаук на секунду оторвался от девушки и увидел, что она очень напугана, и стоит на ногах только потому, что он удерживает её в объятиях. Алия была белее их северных снегов и она тряслась, как маленький листик на ветру. Мужчина нахмурился и протянул руку, чтоб пригладить её растрепавшиеся косы.

— Пожалуйста, не надо-девушка вдруг стала прикрывать руками голову.

— Ты так сильно бояться меня? — но она молчала. — Думаешь, я буду бить тебя? — догадался Хаук, удивлённо подняв брови.

— Разве нет? — тихо ответила она. — Ты же ненавидишь меня. Аббас…он тоже ненавидел.

Алия не понимала, отчего господин, не переносивший, казалось, даже её тени, злившийся и презиравший её все эти дни, набросился вдруг с поцелуями?

Весь пыл Хаука улёгся. Он бил врагов, бил монстров, пришедших на их Великую землю, но никогда не бил женщин. Зачем, ведь они в разы слабее, разве это не унизит любого мужчину? С женщинами намного интереснее проводить время за совсем другими занятиями.

— Оденься-,отвернувшись, сказал он хрипло, — и впредь, если не хочешь быть застигнутой в чём мать родила, ты предупредить меня заранее.

Алия быстро одевалась, ей хотелось бы ответить ему, что он почти не бывает здесь, да и разговаривает с ней сквозь зубы, что не очень то располагает к общению. Но что это даст? Поэтому девушка только кивнула. Хаук, повернувшись, молча окинул её взглядом: бедное платьице, за время проведённое на судне, поистрепалось и измазалось. Постирать одежду можно было и морской водой, пресную они берегли для питья и приготовления пищи. Да вот только переодеться ей было бы совершенно не во что. Алия смутилась под его изучающим взглядом, она понимала о чём подумал господин, осматривая её скромную одежду. Но в чём она виновата? Дома она всегда одевалась скромно(отчим никогда особо не тратился на неё), но всегда чисто и опрятно. В том, что она оказалась в таких условиях и таком жалком виде, нет её вины, поэтому девушка вызывающе вздёрнула маленький подбородок. Хаук, глянув ей в глаза, только хмыкнул. Подойдя к ней неспешно, мужчина медленно поднял руку и нежно провёл пальцами по её щеке. Взяв со стола карту, он молча покинул помещение. Алия смотрела ему вслед. Что это была за минутная ласка? Она недоумённо пожала плечами.

Той ночью девушке впервые приснился Этот сон:

Алия играла с ребятишками, они носились за ней, а она за ними и бросали друг в друга странные холодные белоснежные шары, которые, попав в цель, разлетались искристыми брызгами. Они задорно смеялись и поддразнивали друг друга. Так хорошо и легко девушке никогда не было. Но тут, неизвестно откуда, появилась старушка, маленькая седовласая. Она, неожиданно для такого почтенного возраста, крепко ухватилась за плечо девушки и сказала: "Бренна, я тебя давно жду. Пойдём со мной, моя девочка, я должна показать тебе что-то. Это важно". Старушка привела её к поселению. Девушка осмотрелась. Крепкие дома и изгороди, снующие каждый по своим делам мужчины и женщины, резвящиеся детишки. Земля покрыта белоснежным покрывалом, переливающимся на солнце и невыразимо прекрасным. Что это? Такого девушка никогда не видела. Она присела, чтоб потрогать руками это чудо. Но, внезапно, стало темнетьочень быстро. Алия удивлённо поднялась. Мрак был везде. Это была странная, непроглядная тьма. И абсолютная тишина. Алия слышала своё прерывистое дыхание, лёгкий пар вырывался из рта. И вдруг из этого мрака, то тут, то там стали появляться глаза. Это не были людские глаза, о нет…звериные, страшные, кроваво-красные. Потом начали прорисовываться огромные морды, ощерившиися пасти, с огромными клыками и капающей слюной. Алия услышала низкое глухое рычание, как клокотание самого ада, а потом… полные смертного ужаса, вопли людей. Белоснежное покрывало вдруг стало красным от крови."Знай, Бренна, Они приходят всегда в часы Длинной Ночи, — голос старухи дрожал. — Ты можешь помочь, Бренна, слышишь? Ты должна помочь!"

Но чем она могла помочь?! И девушка кричала в ужасе вместе с теми людьми.

Хаук пришёл в каюту, как обычно, когда огненноволосая уже спала. Он тяжело вздохнул и стал раздеваться. Сегодня он безумно устал, гоняя долго и беспощадно на тренировках своих воинов. Вахнут любил каждого из них как брата, но не жалел сейчас. Враг жалеть не станет. Пусть теперь им сложно, но потом в бою будет легче. Досталось нынче и верзиле: Хаук довольно усмехнулся, вспоминая как Олаф распластался на палубе под дружный хохот, который тут же смолк, стоило вахнуту строго взглянуть на мужчин. Ничего, пусть не теряют сноровки.

Мужчина улёгся на кровать, вытянув с наслаждением длинные ноги. Как только Хаук прикрыл глаза, мысли его вернулись к сегодняшним событиям, когда он увидел здесь обнажённой Алию. Она была ещё прекрасней, чем в его снах. Никогда он не видел девушки красивее Алии. Никогда, ни одной из них, не удалось войти в его жёсткое сердце. Даже Кае.

Хаук любил только свой меч. С двенадцати лет он обучался ратному искусству и служил Великому Северу и своему королю уже пятнадцать лет. Земля под ногами и крепкий меч в руках, вот что надёжно и не изменится, а женщины… сегодня одна, но через месяц-другой может быть и другая. Любовь… выдумки женщин, чтоб скрасить свою суровую жизнь. Так думал мужчина. Нет, безусловно, женщины нужны, иначе кто будет рожать им будущих воинов и согревать постель холодными ночами, да и хранить очаг, обхаживать мужа и детей тоже нужно. Любил ли он кого-то? Да, он любил мать и отца, любил своих старших братьев. Когда-то…От жизни Хаук всегда брал то, что хотел. А сейчас он хотел Алию, пора уже ей привыкнуть и осознать, что она будет принадлежать ему.

Вдруг мужчина услышал стон."Опять её беспокоят сны".Но девушка не успокаивалась и постепенно стоны переросли в крик. Хаук быстро подошёл к ней. Алия металась по нехитрому ложу.

— Я не могу им помочь, ничем не могу помочь! — кричала девушка.

— Алия, Алия, проснись, это сон, слышишь меня, это просто сон.

Алия открыла глаза: кто-то тряс её за плечи и девушка, с ужасом уставилась в полумрак, не сразу сообразив где она, и кто рядом с ней. Но поняв, что это Хаук, вдруг всхлипнув, протянула к нему тонкие руки, как-будто ища защиты. Хаук, замер на секунду, но больше не раздумывая, подхватил девушку на руки и усадил её к себе на колени. Он обнимал её с нежностью, удивляясь самому себе, укачивая, как дитя, тихо что-то шептал, успокаивая. И Алия действительно, постепенно совсем успокоилась. А мужчина, вспомнив как боялась его побоев сегодня девушка, вдруг спросил:

— Алия, кто такой Аббас?

Она помолчала немного и тихо ответила:

— Это мой отчим.

— Он бил тебя?

— Бывало, — нехотя ответила.

— За что же?

— Я… не знаю, — слова давались тяжело. — Аббас невзлюбил меня с младенчества. Он часто называл меня отродьем и ненавидел во мне абсолютно всё.

— Как можно не любить такую божественную красоту, он был безумцем, этот мужчина? — удивлённо воскликнул Хаук. — А твоя мать, разве она позволять ему мучить тебя?

— Пока мама была рядом, я была самым счастливым ребёнком на всём Прекрасном Юге, — Алия подняла на мужчину взгляд, который стал тёплым и нежным, когда она заговорила о матери, — и никто не обижал меня. — Хаук услышал, как ускорилось её сердцебиение.

— Расскажешь мне о ней? — он вдруг захотел узнать, какой была та женщина, которую, по всему понятно, обожала Алия.

Девушка оживилась, она так давно ни с кем не говорила о маме и сейчас улыбнулась, совсем чуть-чуть, но мужчина вцепился напряжённым взглядом в выразительные губы, решив, что сегодня сделает всё, чтоб насладиться её улыбкой, которую он видел лишь однажды и так жаждал видеть каждый день.

— Она была совершенно необыкновенной. Очень красивой…

— Тогда, ты вся пошла в мать! — перебил Хаук.

Алия заметно зарумянилась, но отрицательно покачала головой.

— О нет, я мало чем похожу на неё. Она была очень смелой и гордой, даже величественной. Её все уважали и многие просили помощи. Мама никогда никому не отказывала.

— Что же это была за помощь? — допытывался Хаук.

— Не было в городе человека, который бы лучше знал травы, чем моя мать,_в её голосе зазвучали горделивые нотки. — Она помогала людям в болезнях: лечила их, а если это было невозможно, то облегчала страдания.

— Хм, вот как? Так она была ведьмой?

— О нет, как можно, господин? Мама избегала любого зла, будь-то недобрый человек или злое дело и слово. Когда я была совсем крохой, она рассказывала мне о нашем мире. Об Юге, об Огненном Востоке и Великом Севере. Но когда пришло сложное время, мама распродала свои платья и драгоценности, то у неё уже мало было времени на это, она много работала и сильно уставала. Пока не заболела и не умерла. — совсем тихо, с не передаваемой болью закончила девушка.

— Разве твой отец не мог взять большую часть тяжести на себя? — удивлялся Хаук.

— Своего настоящего отца я никогда не знала, — Алия грустно опустила голову, — а отчим любил маму, пока не появилась я. Ведь он думал, что мать носит его сына, но родилась я, да ещё и с таким вот цветом волос, один их вид приводил его в бешенство — грустно улыбнулась девушка.

— Он просто безумец, — воскликнул Хаук. — Как можно не любить такую дивную красоту. Хаук взял волнистую прядь её волос и, с восхищением поднес к глазам. Алия смущённо следила за ним из-под опущенных длинных ресниц.

— Может потому, ответила девушка, что у него самого волосы были чёрный, как уголь. Как, правда, и у моей матери.

— О…хм, ну что ж…Но это не оправдывать его безразличия и жестокости по отношению к его женщине и её ребёнку, — пробасил он.

Алия кивнула.

— И какие же материнские рассказы ты помнишь? — Мужчина направил разговор в другое русло, чтобы отвлечь девушку от тяжёлых воспоминаний.

— Я ведь была совсем маленькой и мало что помню. Про наш Прекрасный Юг у неё были только смешные истории. Просто южане, в большинстве своём, весёлые и шумные, любящие праздники с танцами и песнями, часто ссорящиеся между собой. Но долго сердится не умеют да и не любят и приходят друг к другу мириться обязательно с душистым пирогом. — Алия улыбнулась, но тут же погрустнела, вероятно скучая за родиной. — И думаю, мама всё-таки эти истории придумывала сама. Вот меня она считала совсем необычным ребёнком, мне кажется теперь, она даже прятала меня немного. Но я ведь совершенно обычная, — девушка передёрнула хрупкими плечиками. — Хотя про северян, я тоже все рассказы считала не более, чем сказкой, пока не увидела вас так близко…

— Дааа? — протянул Хаук и крепче прижал девушку к себе. — И что же ты в нас рассмотрела? — почти промурлыкал он, вдыхая аромат её волос.

— Инных-Алия отстранилась от него и взглянула в глаза. Но уже не испугалась, увидев знакомое фосфорное свечение.

— Вот как? — мужчина прищурился. — Тебе даже такое известно, Рив*?

— Что? — не поняла девушка

— Лисичка.

Алия увидела, как насмешливо выгнулись его губы. Она снова словила себя на мысли, что Хаук очень красив. И, при других обстоятельствах, он, пожалуй ей очень нравился бы. Но что ей с того теперь?

— А мать не объяснить тебе случайно, что мы такое и от чего меняемся? — прищурившись, он наблюдал за ней, глаза его улыбались, словно испытывая её.

— Я не помню, — вздохнула девушка, опуская головку. — Знаю только, что когда вы злитесь и жаждите крови, то меняетесь.

— И поэтому ты решить, что все мы здесь постоянно злы и жаждим крови? Уж не твоей ли? — Хаук давил в себе смех.

Алия, смутившись, кивнула. Ей было неловко, сидя в крепких объятиях господина, рассуждать о кровожадности северных людей. Хаук, не выдержав, принялся смеяться, запрокинув светлую голову. Алия недоумённо разглядывала его, силясь понять, что же такого смешного было в её словах? Смех разглаживал хмурые складки на его лице и делал мужчину, почти мальчишкой. Алия вдруг поняла, что Хаук молод. Просто вечно хмурый взгляд, короткая борода и собранные в косицы волосы до плеч, старили его. Хаук аккуратно положил девушку обратно на её ложе, но тут же навис над ней, став весело говорить:

— Мне теперь просто необходимо дополнить зпас твой знаний, А-а-али-и-ия-я-,- он, как обычно, не правильно выговаривал слова, но её имя воин просто пропел, так показалось девушке. — Мы действительно меняемся, и больше всего, когда ведём бой. — Хаук поцеловал её волосы. — И немного, когда злимся, да, — он наклонился снова, целуя уже её шею. — И даже когда ревнуем, — он прикусил её ушко. — Но ещё, когда очень хотим женщину. — Алия с удивлением широко распахнула глаза. — Да, Алия, да, они все мечтать заполучить тебя, начиная от этого сопляка Инга, верзилу Олафа и до кока, которому ты так хотела помочь в приготовить пища всем нам. Ты хотела накормить нас, но проблемма в том, что все истекать слюнками по тебе и только и думать, кому ты достанешься, раз я не взять тебя. Но эту ошибку я собираюсь теперь исправить, Алия. Потому, что мои воины или перебъют друг друга из-за тебя или я сойду с ума.

И Хаук, со всем пылом долго сдерживаемых чувств, набросился на губы девушки, сминая их в безудержной страсти.