Страсть огня

Глава 4

Сильного человека ничто не нервирует так, как оказаться слабым.(Ганнибал)

Ранним утром Хаук выходил из каюты и, проходя мимо Алии, мельком глянул на девушку, отметив, что та ещё крепко спит. Оказавшись на палубе, он подозвал к себе Олафа и осведомился у помощника, как прошла ночь.

— Всё отлично, мой господин-бодро отвечал Олаф, улыбаясь в рыжие усы.

— Гребцов сменили? — сухо спросил Хаук.

— Да, вахнут, как положено.

Хаук удовлетворённо кивнул. И предупреждая его вопросы, Олаф продолжал:

— Вулф сегодня на наблюдательном посту, Альвисс ещё вчера осмотрел всех раненных, тяжёлых нет. В трюме с пленниками спокойно, — он усмехнулся, поглаживая бороду-горячая ночка выдалась нынче, а? Хорошенькие они южаночки-сказал, причмокнув.

Хаук глянул на помощника, тот выглядел довольным, как объевшийся сметаной кот. Вахнут не хотел бы, чтоб голодные до женщин воины, испортили "товар".Он думал продать часть пленников, получив хорошие деньги. Но не мог запретить своим людям брать то, что они добыли в бою, будь то вещь или раб. Всё, что брал в битве воин, принадлежало воину, это касалось и женщин. Тем более женщин.

— Выделили положенную рабам порцию на завтрак, через пару дней выведем их на воздух-тем временем докладывал Олаф. И, поскольку командующий молчал, добавил-На рассвете мы покинули берега Прекрасного Юга, господин.

— Хорошо, Олаф. — довольно кивнул вахнут.

— Ты позавтракаешь у себя? — играя бровями, поинтересовался рыжебородый-На камбузе уже вовсю пыхтит с парнями Бджорг.

— Нет, я буду есть со всеми. Иди.

Олаф удивлялся такому настроению своего вахнута, может ему пришлась не по вкусу рыжая ведьмочка? Но допытываться он не посмел, характер у господина был не простой.

Сегодня Хаук, как обычно, сам делал обход судна, говорил со своими людьми, делал распоряжения, зашёл также к раненным воинам, после спустился в трюм проверить сносны ли условия у пленных сиклицийцев.

Алия проснулась и обнаружив, что одна в каюте, быстро, но тщетно пыталась отыскать ночной горшок, столь необходимый предмет в каждом людском обиталище. Везде обшарив и ничего не найдя, она в отчаянии вышла на палубу, надеясь узнать что-нибудь у первой попавшейся женщины. Но везде сновали одни мужчины, огромные, широкоплечие, светловолосые. Но вдруг, они как по команде, повернули головы и уставились на девушку, хищно раздувая ноздри и принюхиваясь, как звери.

Вернувшийся на палубу Хаук, сразу почувствовал, что настроение вокруг изменилось. Стояла непривычная тишина. Не надо было искать причину. Он её почуял..

Девушка стояла на палубе, ухватившись рукой за снасти, в лучах утреннего солнца, длинные до колен косы горели пламенем и ветер приподнимая пряди, бросал их, как огненное знамя. Она была похожа на богиню огня Гефрию, девственную и прекрасную. Хаук слышал частое сердцебиение воинов, тяжёлое дыхание. Так же как и его люди слышали биение его сердца. У них было мало секретов друг от друга, поскольку невероятные слух, зрение и обоняние давали мало шансов на личные границы. К счастью. Или к сожалению.

Алия, впервые наблюдала изменившихся Инных: фосфорящиеся глаза, удлинившиеся клыки. Она застыла, онемев от страха и, судорожно всхлипнув, неожиданно для самой себя отчаянно позвала:

— Хаук!

Мужчина вздрогнул, услышав своё имя из её уст. Впервые. Она звала его, и только его. Почему? Хаук не понимал. Ведь это он забрал её из родной земли, это он насильно унёс её на корабль, именно он изменил её жизнь. Но в тот момент, когда девушка думала, что в опасности, звала всё-таки его. Она не понимала, что сейчас её жизни ничего не угрожает. Северные воины становились Инными, когда их охватывали сильные эмоции, такие как гнев, злость, жажда вражеской крови, смертельная опасность и похоть. Сейчас их глаза заставляло светится вожделение. Её аромат вызывал у них такое же неистовое желание обладать ею, как и у него. И, катись всё к морху,*это было плохо.

Но Алии об этом, конечно же, ничего не было известено. Хаук выругался про себя.

— Все по местам и займитесь каждый своей работой! — рявкнул он воинам и, подойдя к Алии, в бешенстве схватил её за руку, потащив назад в каюту. Та удивлённо вскрикнув, засеменила за ним, едва поспевая за широким шагом мужчины.

— Какого морха* ты выходить без позволения? — прошипел он, втолкнув девушку в коматку.

— Почему ты так сердишься на меня? — спрашивала она растерянно, растирая запястье и смотря в его по звериному светящиеся глаза, но пытаясь бороться со страхом, всё же продолжала говорить-Я не нашла тебя здесь и искала на корабле.

— Зачем ты искать меня, женщина? — злился он.

Алия замялась, стыдная краска залила лицо. Хаук молча наблюдал за ней, хмуря золотисто-коричневые брови.

— Я не знала у кого спросить, тут одни мужчины и нет женщин, понимаешь…? — замялась девушка.

— Нет, не понимать, не мямли-резко ответил тот.

— Ну хорошо…отхожее место….мне очень, очень нужно- объяснила девушка.

В носовой части судна был открытый участок, чтобы справить нужду прямо за борт, что не стесняясь и делали мужчины. Небольшие отверстия, на крайний случай, находились в некоторых помещениях корабля.

Хаук, несколько успокоившись, махнул девушке рукой следовать за ним. Он подвёл её к одной из стен, маленькая часть которой была закрыта небольшой шторкой. Отдернув ткань, указал девушке на небольшой лючок, прикрывавший отверстие, и молча вышел.

Справив нужду, Алия взяла в бочке немного чистой воды и, отлив в таз, быстро разделась. Оторвав кусок ткани от подола своей нижней сорочки, обмокнув его в чистой воде, она принялась тщательно обтирать тело. Девушка торопилась, так как не знала сколько ещё пробудет северянин вне каюты, а ей так хотелось смыть с себя пот и грязь.

Хаук стоял на носу корабля, скрестив на груди сильные, мускулистые руки, вдыхая широкой грудью солёный морской воздух. Попутный тёплый ветер надувал паруса, трепал его густые светлые волосы. Хаук пристально всматривался в морскую даль, как-будто хотел скорее поглотить взглядом всё то расстояние, которое отделяло его от дома. Пройдёт немного времени и южный ветер сменится северным. Ещё три недели плаванья, и быстроходные ящерраны принесут их к грозным крутым, но таким желанным берегам Великого Севера. Он, как преданный вассал, привезёт победу и богатую добычу своему королю Визфоллу. Но Алию…Алию он оставит себе. Он хочет её и она будет принадлежать ему. Король не откажет.

Поев со всеми, Хаук, захватив еду для девушки, зашёл в каюту. Алия развернулась к неожиданно хлопнувшей двери.

Здесь пахло ней, его ноздри затрепетали наслаждаясь её ароматом и он сдержался, чтоб не закрыть в блаженстве глаза. Мужчина поставил еду на стол и жестом указал девушке, что она может поесть.

— Еду надо отрабатывать, — сказал он ей, неотрывно глядя в её большие глаза. Он не хотел признаваться даже самому себе, что ему безумно нравилось смотреть в эти штормовые темно синие омуты. — Тут все трудятся.

— Хорошо, — с готовностью согласилась девушка-что мне нужно делать? Я всё умею.

"Ублажать меня, вот это тебе нужно делать",подумал Хаук, но ничего не ответив, вышел. Алия, не сильно удивляясь неразговорчивости чужестранца, наскоро поела и принялась мыть в маленьком деревянном тазу посуду. Когда она вытерала её сухим куском ткани, который нашла на полке, зашёл незнакомый воин, как все высокий и светловолосый. Блеснув глазами, поставил ведро, полное воды и, бросив тряпку, сказал так же коверкая слова:

— Господин вахнут сказать тебе вымыть каюту.

Алия согласно кивнула и тот вышел, напоследок обернувшись, и задержав взгляд на девушке. Она аккуратно сложила посуду на полке и, собрав разбросанные вещи Хаука, положила их на край его постели. Алия для удобства немного подоткнула подол платья и принялась старательно мыть дубовый пол, но мысли её были очень далеко. Она возвращалась туда, где прожила свою небольшую жизнь: остался ли целым дом, в котором они жили с мамой, живы ли её подруги детства, когда вернётся отчим будет ли он разыскивать её? Скорее всего, нет. Что теперь будет с ней, куда несут её эти паруса и какая судьба ждёт её на чужбине? Алия так глубоко ушла в свои переживания, что абсолютно не услышала, как вошёл Хаук. Он же, замерев, пожирал глазами стройные щиколотки и округлые бёдра. Закончив уборку, девушка отжала тряпку и взяла ведро, чтоб вынести всё. Повернувшись, испуганно встрепенулась и удивленно раскрыла глаза, вдруг обнаружив хозяина, похоже всё это время неслышно простоявшего здесь.

— Хаук, я не слышала как ты вошёл-сказала, робко улыбнувшись. — Я уже справилась, посмотри, ты доволен?

Хаук и смотрел: разрумянившаяся, растрепаная, с взглядом огромных раскосых глаз, устремлённых на него."Такого цвета наше вечернее северное небо",некстати подумал он. Она манила его, её аромат пьянил, как крепкий медовый напиток. Хаук облизнул губы и хрипло спросил:

— Почему ты не заплетать косы, как обычно у девушек?

Алия пожала хрупкими плечиками.

— Конечно потому, что у меня нет гребня. Мне всегда было с ними не просто.

— С гребнями? — он говорил, не думая, как захмелевший юнец.

— Нет, конечно, с моими волосами, — она звонко рассмеялась. — Теперь будет очень сложно их расчесать, возможно придётся обрезать часть.

Хаук слушал её чарующий смех и смотрел на маленькие ямочки, появившиеся на щеках. Он сглотнул и крепко сжал кулаки, чтобы не сгрести её тут же в свои объятия.

— У нас волосы срезать лишь нерадивым рабам, наголо обривать.

— Но ведь я так и не знаю, кто я тут, Хаук? — Алия, вздохнув, опустила огненную головку.

Каждый раз когда её губы, сочные как спелая ягода Юга, произносили его имя, сердце сладко сжималось в могучей груди мужчины. И эта непонятная власть над ним раздражала Хаука и пугала. Пугала его, лучшего воина, того, кто сотни раз смотрел смерти в глаза и не трепетал перед ней. А сейчас…Он Инной и у него не может быть слабостей.

— Ты будешь тем, кем захотеть я-словно очнувшись, грубо ответил он. — Может пленницей, которую я продам в первом же порту, или моей рабыней, или просто моей вещью. И не смей называть меня Хаук!

От этого тихого злого шипения Алии стало совсем не по себе. Она привыкла к воплями отчима и смирилась, что по другому не будет никогда, но эти слова, сказанные сквозь зубы, пугали её до дрожи.

— Как же мне тогда называть тебя?

— Господин, — сказал он, презрительно скривив красивые губы, — как и положено таким, как ты.

— Что ж, хорошо, господин, — просто ответила девушка. — За что ты так ненавидишь меня, ведь я не сделала тебе ничего дурного?

— Я ненавидеть всех южан-выплюнул он, схватив её за плечо и притягивая к себе. — А тебя… — он тяжело дышал-тебя особенно.

Оттолкнув её от себя, он вылетел из каюты, взбешённый своей слабостью к ней и тем, что не мог равнодушно смотреть в наполенные слёзами, потемневшие озёра её глаз.

Алия потёрла плечо, чтоб избавиться от боли."Завтра будут синяки", подумала с грустью, но ей не привыкать. Она судорожно вздохнула и, смахнув с длинных ресниц слёзы, прикрыла глаза.

*Морх-злой дух у северян