Свидетельница Гора

Глава 34

— Который сейчас ан? — грубо спросил капитан отряда ассассинов.

— Где-то в районе десяти, — ответил ему человек, посмотрев на уровень воды в водяных часах.

В подземельях нельзя было сказать день сейчас или ночи, кроме как по часам.

Мы возвратились в апартаменты хозяина подземелий примерно два ана назад.

Теперь сам хозяина подземелий и его начальник сидели за столом, коротая время за партией в каиссу, местную настольную игру, аналог земных шахмат. По всему было видно, что они игра их здорово захватила. Думаю, что оба они слыли квалифицированными игроками.

Предводитель чужаков, тем временем, сердито мерил шагами комнату, мотаясь из угла в угол, словно маятник. Его лейтенант бездействовал, сидя со скрещенными ногами. Гито сидел в дальнем углу, поджав колени к подбородку. Украдкой он то и дело озирался вокруг себя.

Потери отряда черных туник только за одно посещение камеры составили пять человек. Двое пали от удара камнем по голове, еще двоих узник зарубил в поединке, а последнего заколол в темноте мимоходом, по пути к двери.

Однако со времени посещения камеры ситуация не стояла на месте. В результате еще три человека было потеряно просто по пути в комнату надзирателя, где теперь располагался штаб ассассинов. Первого накололо на копье, вылетевшее из стены коридора. Второй сорвался в разлом, когда переходя через один из узких мостов, тот развалился на две половины как раз в тот момент, когда он ступил в его центр. Под третьим провалился пол коридора, до того казавшийся совершенно твердым. Его отчаянные крики вылетавшие из ямы, мы слышали даже в конце колонны. В той яме было гнездо крошечных, но очень активных змей, которых здесь называют остами. Говорят, они страшно ядовиты. Эффект от действия их яда таков, что, как мне сказали, лучше на это не смотреть.

В случае с первым несчастным случаем, хозяин подземелий честно и заранее предупредил вожака убийц, что различные ловушки, которыми изобиловали эти подземелья были приведены в боевое состояние. Тому имелась уважительная причина — вторжение налетчиков, произошедшее всего несколькими днями ранее, более того, он повторил свое предложение относительно проводников, если не его лично, то его людей.

— Ты останешься в своей комнате, — отрезал капитан чужаков.

— Как пожелаете, — пожал плечами хозяин подземелий.

Во втором случае, все выглядело так, словно кто-то забыл или поленился закрепить два маленьких штыря на их месте в центре моста, перед тем как задвинуть его на место, без чего мост распадался на две половины, повисавшие на стержнях. Третий мужчина, очевидно, не заметил маленький похожий на клык знак, вырезанный на стене коридора, приблизительно в двух дюймах от пола. Соответственно, не было ничего удивительного в том, что он не определял местонахождение рычага, который отключил бы ловушку. В обоих случаях, точно так же, как и в первом, готовность хозяина подземелий быть полезным, отвергли с гневом.

— Превосходный ход, — похвалил офицер, изучая ситуацию на доске.

— Ну, в чем причина задержки?! — наконец, не выдержав, закричал предводители людей в черных туниках. — К этому времени они уже должны были взять его!

— Здесь много проходов, — напомнил ему хозяин подземелий, отрываясь от доски.

Капитан убийц в ярости отвернулся от него, и надзиратель, пожав плечами, снова уделил внимание игре.

Первое предложение помощи от хозяина подземелий, или его подчиненных, тюремных охранников, как уже было отмечено ранее, командор отряда отверг. Второе предложение, сделанное всего несколько минут назад, было отклонено, вслед за первым.

В апартаментах надзирателя, превращенных чужаками в свой штаб, помимо самого хозяина, его непосредственного начальника, и нас рабынь, присутствовали капитан ассассинов, его лейтенант, Гито и еще три бойца. Остальные, двенадцать человек, были разделены на четыре группы по три человека в каждой.

Все рабыни, и я в том числе, стояли на коленях у стены, прикованные к ней цепями. Думаю, что чужаки хотели, чтобы мы оставались у них на виду. Кроме того, нас могли легко забрать от стены, как всех вместе, так и каждую в отдельности. В любом случае, наши конуры сейчас пустовали. Обычно, Тарск приковывал невольниц к стене двумя цепями, одной за левую лодыжку, второй за шею. Однако в этот раз на каждую из нас закрепили только по одной цепи. Моя была на левой лодыжке. В силу этого, нас можно было быстрее и удобнее отстегнуть от стены. А вот руки нам так и не развязали, так что еду брошенную нам, пришлось есть как придется.

— Захват Домашнего Камня, — объявил хозяин подземелий.

— Уже — одиннадцатый ан, — констатировал один из убийц, посмотрев на водяные часы.

У капитана ассассинов вырвался звук, который можно было интерпретировать как недовольство. Его лейтенант сидел на прежнем месте и с бесстрастным выражением на лице правил свой меч. Три взведенных арбалета стояли, опираясь на столешницу.

Я легла у стены, решив отдохнуть, пока появилась такая возможность.

Тем временем, хозяин подземелий и офицер Трева принялись заново расставлять фигуры на доске. В целом игра у них шла равномерно, и выигрывали они по очереди.

— Твой ход, — бросил надзиратель.

Я немного покрутила руками стянутыми руками. Внезапно меня снова охватили удивление и страх. Как вышло так, что я очутилась здесь? Я даже не знала, каким образом я попала в этот мир! Зато знала, что здесь я была беспомощной, чьей-то собственностью, что должна служить, угождать и повиноваться, что я теперь не более чем рабская девка на чужой планете, в чужом экзотическом мире. Кто первым увидел меня, кто заметил, кто принял решение? Кто прикидывал, как я могла бы выглядеть в ошейнике, кто угадал мои формы, скрытые под бесформенными одеждами, кто прочитал мое тело и мое сердце?

— Турианский дебют? — уточнил хозяин подземелий, глядя на доску.

— Возможно, — пробормотал его начальник.

Я внезапно меня охватило непонятное раздражение. Как они могли играть сейчас, в такое время?

Кстати, иногда я, да и другие девушки тоже, выступали призами на таких турнирах устраиваемых охранниками. Порой нам приказывали лежать на боку в стороне или даже прямо под столом, прикованной цепью за руку или за ногу, ожидая того, кто выйдет победителем, и кому мы будем присуждены на всю ночь.

— Ты точно полон решимости открыть партию Турианским дебютом, — усмехнулся Тарск.

— Возможно, — не подтвердил, но и не опроверг его офицер.

Они спокойно перебрасывались фразами, а меня тем временем душила ярость. Как же я ненавидела эту игру.

Как часто мне приходилось лежать, томясь в ожидании удовлетворения, пожалуй, единственного, которое могла бы предоставить рабыне эта каисса! Как часто меня охватывало смущение и беспокойство, и я вынуждена была, сидя в конуре, прижимать мокрое от слез лицо к прутьям решетки, цепляясь за них скользкими от пота руками. Как меня корчило от горевших во мне потребностей! Но я должна была ждать! Неужели они не понимали моих тихих вскриков и стонов? Ну почему же тогда, всякий раз в ответ на мои просьбы я слышала приказ заткнуться и не отвлекать их от их глупой игры! И все что мне оставалось тогда, это отползти в дальний угол конуры, свернуться калачиком, сжать кулаки и пытаться не кричать.

Через некоторое время один из одетых в черную тунику мужчин сказал:

— Двенадцатый ан.

— Ванарик шел первым, — рассказывал мужчина.

Он недавно вернулся в комнату. Ходил он, заметно припадая на правую ногу, из-за растяжения связок в стопе. Это был тот самый боец, нога которого застряла в стремени арбалета, в момент нападения крестьянина. Впрочем, ему еще повезло, по сравнению с его товарищем, голова которого была почти оторвана от тела ударом каменного блока на цепи.

— Внезапно, с потока упали две решетки, одна впереди, а другая позади него. А в боковой стене открылась заслонка, и в коридор вползли тарларионы. Прежде, чем мы смогли перестрелять их и поднять решетку, они уже успели утащить Ванарика в свое логово. Чтобы дотянуться до него, нам не хватило каких-то дюймов.

— Это произошло на уровне два в проходе восемнадцать, — прокомментировал хозяин подземелий, не отрываясь от доски.

Второго человека ассассины потеряли на перекрестке двух тоннелей, причем, даже не по вине ловушек. Просто нервы у всех было напряжены до предела, а арбалеты заряжены. Помнится, их предводитель, потребовал от них стрелять даже в тень. Одна из теней оказалась их собственным товарищем, пораженным сразу тремя болтами.

Зато в другом проходе им повезло больше. На группу напали пять уртов. Одно из этих животных сразу было убито арбалетным болтом, а два других ранены, и обратились в бегство. Остальных, попытавшихся напасть, порубили мечами. Правда мужчины, видимо из мести, начали преследовать раненую пару, благо это было несложно сделать по следам крови. В результате, уртов загнали в угол, где и убили. Вот только те, отчаянно отбиваясь, с рычанием бросаясь на людей, успели достать двоих из них и серьезно поранить. Но, по крайней мере, в этой тройке никто не погиб. Бойцы выставляли перед собой арбалеты, используя их как щиты, на которые урты бросались, цепляясь за них, давая возможность человеку нанести удар мечом. Слин бы такой ошибки не сделал. Эти звери идут на тепло и кровь.

Кстати, мне показалось странным, что столь много ворот в коридорах не было закрыты. Ловушки в боевое положение привели, а проходы не перекрыли? Действительно очень странно.

— Пятнадцатый ан, — прокомментировал мужчина.

Клепсидры, водяные часы — бывают двух видов, работающие по принципу притока и оттока. Как нетрудно догадаться, в устройства притока вода добавляется в мерный контейнер, градуированный в единицах времени. В устройствах оттока, наоборот, вода истекает из такой емкости, и время измеряется по уровню воды в ней остающейся. Клепсидра, стоявшая в апартаментах хозяина подземелий, работала по принципу оттока. Точность таких часов зависит от двух основных факторов, от формы сосуда и размера дроссельного отверстия, через которое сливается вода. Ёмкость должна сужаться к основанию, чтобы градуировка было равномерной, ведь чем выше уровень, тем больше давление, и тем быстрее вытекает жидкость. Второй главный фактор — собственно дроссель. Это — просто просверленное отверстие, но его приходится периодически заменять. Если этого не делать, то вода, проходя в течение длительного времени по каналу, даже просверленному камне, потихоньку увеличивает его диаметр, снижая точность таких часов.

— Мы нашли вот это, — доложил один из одетых в черные туники мужчин, демонстрируя цепи, которые он принес с собой.

— Подойди сюда! — позвал капитан чужаков надзирателя, который, любезно не став спорить, оторвался от игры и встал из-за стола.

— Да, — кивнул хозяин подземелий, осмотрев цепи. — Несомненно, это те самые, которые носил наш заключенный. Уверен, Вы смогли опознать их так же, как и я.

Украдкой посмотрев в ту сторону, я вынуждена была согласиться с надзирателем. Ошибиться было просто невозможно, учитывая тот факт, что на одной из цепей оставалась пластина с кольцом и штырями.

— Где вы их нашли? — спросил лидер незнакомцев.

— В месте, где было много инструментов, — ответил пришедший.

— Мастерская, — подсказал Тарск. — Там еще есть наковальня, кувалды, молотки, зубила. Там происходит заковывание и расковывание, примерка кандалов и прочие работы. Это удобнее, чем каждый раз подниматься на поверхность.

— Разве такие места не охраняют? — поинтересовался капитан ассассинов.

— Вы же сами потребовали распустить охранников, — напомнил ему хозяин подземелий.

— Теперь он свободен от своих цепей, — заключил предводитель чужаков.

— Я предположил бы, что он все еще носит ошейник вместе с приложенной к нему цепью, — заметил надзиратель. — Их было бы затруднительно удалить с теми инструментами, которые имеются в нашей мастерской.

— То есть, там не было ни ножовки по металлу, ни напильников? — уточнил капитан.

— Нет, — подтвердил хозяин подземелий. — Вы же понимаете, что было бы не разумно держать такой инструмент в тюрьме.

Конечно, браслеты кандалов и звенья цепей можно разогнуть, или даже сломать простыми инструментами, достаточно приложить определенную силу. Напильник или ножовка потребуют гораздо меньше усилий, и такую работу может сделать любой, хотя для этого понадобится больше времени.

Несколько раз мне приходилось бывать в мастерской. Инструменты, что я видела там были очень тяжелыми и громоздкими. Естественно, что здесь сочли нежелательным, хранить там напильники и ножовки, то есть инструмент компактный, который можно было бы легко скрыть.

— Зато мы знаем, что заключенный все еще находится где-то в подземельях, — заметил лейтенант.

— В этом я и так не сомневался, — буркнул его командир.

— Значит, его поимка всего лишь вопрос времени, — пожал плечами лейтенант, — надо только проверить каждый проход.

— В ваших подземельях имеется какое-нибудь метательное оружие? — осведомился предводитель убийц, повернувшись к хозяину подземелий.

— Только то, что принесли ваши люди, — ответил тот.

— Отлично, — кивнул капитан.

— Выпустите меня отсюда! — внезапно закричал Гито и своего угла. — Я хочу выйти наружу!

— Значит, нам не придется даже приближаться к нему, — заключил лидер чужаков, не обращая внимания на истерику своего осведомителя.

— Я хочу выйти наружу! — стенал Гито.

— Сейчас отзови поисковые группы, — приказал капитан одному из своих мужчин. — Утром мы сформируем одну, но более многочисленную группу, чтобы даже в темноте можно было нашпиговать все пространство тоннеля болтами.

Получивший приказ боец кивнул и вышел в коридор. Вскоре до нас донеслись трели свистка раздававшиеся в разных местах.

— Завтра вы оба будете сопровождать нас, — сообщил капитан ассассинов офицеру Трева и хозяина подземелий. — У нас нет больше намерений оставлять вас в штабе. Кейджеры тоже пойдут с нами. Думаю, что беспокойство об их безопасности, особенно об одной из них, гарантирует ваше усердие, как проводников. И еще, они пойдут впереди. Таким образом, они всегда будут оставаться в поле зрения, что, несомненно, будет еще и приятно для вас, и не даст им возможности улизнуть.

В целом, гореанская рабыня чаще следует за своим хозяином, но иногда ей может быть приказано, чтобы она шла впереди, дабы господин мог насладиться наблюдением походки своей собственности. К тому же, это полезно и для нее самой, ведь если она знает, что за каждым ее движением пристально и с удовольствием наблюдают, то она начинает более тщательно следить за тем, чтобы ее походка смотрелась красиво. Кстати, это еще и дает возможность владельцу оценить насколько она представляет интерес для других мужчин, например, посмотреть, обращают ли на нее внимание мужчины, когда она проходит мимо них. Это особенно полезно, если он задумался о ее продаже, но также это имеет тенденцию представлять независимый от коммерции, простой интерес, причем не только для владельца, но и для самой невольницы. Мы, знаете ли, очень тщеславные животные, и нам тоже крайне любопытно, сколько мужчины могли бы заплатить за нас, если бы нас вывели на торги.

Но увы, боюсь, что некоторые мужчины зачастую покупают девушек в значительной степени ради самооценки или по причинам социального характера, например, чтобы произвести на других впечатление своим богатством, удачливостью или вкусом. Это мало чем отличается от ситуации, когда на Земле некоторые мужчины покупают престижный автомобиль, дом или дорогую картину. В конце концов, разве основная причина того, ради чего все это делается, не желание произвести впечатление на других? Точно так же, некоторые мужчины на Земле, фактически, если можно так выразиться, покупают себе жен, хотя в данном случае «денежный интерес» не столь очевиден. Эти женщины, насколько я это понимаю, часто упоминаются как «жены престижа». Есть, конечно, и различия. На Земле эти женщины, так сказать, сами продают себя и, соответственно, сами назначают цену своей покупки. Само собой, это не гореанский путь. Счастлива сообщить, что к гореан нет никакого устойчивого выражения, которое было бы точно эквивалентно «рабыне престижа», но, чтобы быть абсолютно честной, вынуждена признать, что такое понятие, или, точнее подобное понятие, отнюдь не является чем-то неизвестным на Горе. Например, в гореанском языке есть выражение, которое буквально можно было бы перевести как «рабыня показа», и как мне кажется, что суть этого понятия очень близка к предмету обсуждения, а именно, что ценность такой женщины лежит больше в диапазоне художественного оформления, отделки, аксессуара и тому подобных понятий, чем в ней самой, живой, дышащей, любящей, влюбленной, переполненной потребностями женщине, полной страсти, желания служить и любить, преданной и цельной. Иногда паланкины богатых мужчин сопровождаются цепочками закованных в наручники, одетых в короткие туники, скованных друг с дружкой за шеи цепью, хорошеньких рабынь показа. Кстати, когда рабыня идет впереди своего владельцем, она уже не может, как если бы шла позади него, из любопытства крутить головой во все стороны. Она должна смотреть только вперед. В конце концов, она находится над глазах у своего хозяина.

Полагаю, что я достаточно красива, чтобы стать рабыней показа, но, честно говоря, не уверена, что мне бы этого хотелось.

Когда рабыня идет перед господином, она может или, возможно, даже не находится на поводке. Само собой, это прерогатива рабовладельца. Но чаще всего, мужчина поводок не использует, поскольку, таким образом он может оставаться в тени. Может быть он просто человек идущий в том же направлении? Однако, если к его рабыне обратится незнакомец, то он, вероятно, обнаружит себя достаточно быстро, взяв в руку поводок. Теперь она снова будет на поводке, и ни у кого не возникнет сомнений, относительно того, чья она рабыня.

Можно также мимоходом упомянуть, что «понимание поводка» может фигурировать, как одно из многих других понятий, являющихся синонимами неволи. Точно так же, как можно было бы говоря о рабыне, упоминать ее, как «клейменое мясо», «шлюха в ошейнике», «вуло» или «таста», или спросить кого-то, носит ли та или иная женщина ошейник, или одета ли она в рабскую тунику, или ходит ли она с обнаженными руками, или с открытым лицом, или в чьих браслетах или цепях она оказалась, точно так же, можно было бы поинтересоваться, находится ли она на чьем-то поводке, или утверждать, что ее взяли на поводок. Скажем, желая узнать имя хозяина рабыни, можно задать ей вопрос вроде: «Кто взял тебя на поводок?», или «На чьем поводке Ты находишься?», или «Кто держит твой поводок», и так далее.

— Кроме того, — продолжил капитан отряда убийц, — рабыни могут послужить щитом, если мы подвергнемся нападению того, на кого мы охотимся или других животных.

— Выпустите меня на поверхность! — истерично закричал Гито, выскакивая из своего угла и торопливо бросаться на колени перед предводителем незнакомцев. — Выпустите меня отсюда!

— Ты можешь уйти отсюда в любой момент, — пожал плечам офицер.

— Один? — затрясся от страха Гито.

— У меня нет намерения, отвлекать моих людей от дела, чтобы вывести тебя на поверхность, — отмахнулся мужчина.

— Но Вы же не собираетесь оставаться здесь еще на одну ночь?

— Конечно, нет, — заверил его капитан ассассинов.

— Значит уже утром Вы покинете это место? — уточнил Гито.

— Да, — кивнул предводитель черных туник, — нам нужно закончить нашу охоту.

— А что же будет со мной?

— Ты можешь остаться здесь.

— Конечно, я буду сопровождать вас, — заявил Гито, и успокоенный вернулся на свое прежнее место в углу и, сев там, уставился на дверь.

Предполагалось, что в штаб, по сигналу свистка должны были вернуться десять человек, но в комнату вошли только девять.

— Где Эммертих? — потребовал ответа лейтенант.

— А разве он не с нами? — удивился командир отделения, оглядываясь назад.

— Он шел замыкающим, — сообщил один из вошедших.

— Быть может, он не туда повернул, — предположил хозяин подземелий. — Проходы здесь довольно путаные.

— Он должен был уже прийти, — с тревогой в голосе сказал другой из вернувшихся.

— Он мог заблудиться, — предположил третий.

— Он шел всего в нескольких шагах позади меня, — сказал четвертый. — Как он может быть не здесь?

— Но его нет, — указал на очевидный факт первый.

— Давайте ужинать, — бросил лидер чужаков. — Потом всем отдыхать. Утром у нас будет много дел.

— Я выставлю часовых, — сказал лейтенант.

— Два человека, — бросил командир ассассинов.

— Да, Капитан, — кивнул лейтенант.

— Освободи трех рабынь, — велел предводитель людей в черных туниках надзирателю. — Пусть служат.

— Конечно, — сказал тот.

— И пусть это будет она, — капитан ткнул пальцем в Фину. — Кажется, это твоя фаворитка. И эта.

Мужчина пнул Тиру, светловолосую девушку, испуганно сжавшуюся и заскулившую. Потом он окинул взглядом нас всех, замерших у стены, опустив головы. Ни одна из нас не осмеливалась встречаться с ним взглядом.

— И вот эта, — объявил офицер убийц, и я вскрикнула от боли получив чувствительный пинок в бок.