Свидетельница Гора

Глава 37

Честно говоря, мне крайне не хотелось, чтобы до меня дотрагивалось такое животное. Я боялась их до жути. Один из этих монстров длиной был не меньше пятнадцати футов, другой приближался к двадцати. Думаю, моих рук не хватило бы, чтобы охватить тело такого зверя. Толщина голени у того что покрупнее, в том месте где она соединяется с лапой должно быть, составляла приблизительно шесть дюймов. Обоих держали на поводках, прикрепленных к кольцам на огромных кожаных ошейниках, шириной четыре-пять дюймов, и что-то около дюйма толщиной. Я приходила в ужас от одной мысли, что им захочется подойти и потереться об меня, своими огромными телами, покрытыми лоснящимся маслянистым мехом. С первого взгляда становилось понятно, какого труда стоило мужчинам держать таких животных под контролем. В данный момент их языки были высунуты, но сами они казались достаточно пассивными. Оба зверя тяжело дышали, словно их мучила одышка после долгого бега, но при этом, дыхание идущих по следу впереди нас зверей, оставалось достаточно размеренным, что признаком отсутствия особого волнения. Возможно, их просто недавно тренировали. Их головы, широкие сзади, сужались к пасти, напоминая головы гадюк. Их вытянутые, цилиндрические тела, с шестью ногами, тоже заставляли вспомнить о теле змеи или ящерицы. Тем не менее, и можно было отнести к млекопитающим или, по крайней мере, к млекопитающеподобным, в том смысле, что они были живородящими и выкармливали потомство грудным молоком.

Кстати, ассассины опять отказались от предложенной им помощи со стороны тюремных охранников. Поводок каждого зверя держали по два бойца, однако я сомневалась, что даже сил этих двух мужчин будет достаточно, чтобы удержать этих мощных животных, если они будут настроены пойти своим путем. Что ни говори, но это были охотничьи слины, дрессированные для ведения самостоятельной охоты, а не для выслеживания добычи на поводке.

Я негромко пискнула, когда один из зверей, пробежав мимо, задел меня своим боком. Его ребра были подобны стальным обручам, прикрытым буграми слегка колеблющихся мускулов, вложенных в ножны покрытой маслянистым мехом кожи. Даже этого мимолетного скользящего прикосновения, мне хватило, чтобы ощутить скрытую в нем мощь, подобную мощи прячущейся в морской волне. Однако, не стоит забывать, что такие животные не только сильны, но и чрезвычайно проворны. Им ничего не стоит перемахнуть через стену тридцатифутовой высоты. На короткой дистанции они способны развить просто невозможную скорость. Их передние когти, предназначенные для рытья нор, способны поцарапать тяжелые деревянные двери. Иногда, для того, чтобы убить одного такого монстра требуется десять мужчин с копьями.

— Мы спустим их здесь, — объявил предводитель чужаков, и отряд остановился.

Мы находились на перекрестке нескольких тоннелей, том самом, дойдя до которого прошлой ночью вынуждены были остановиться, поскольку именно здесь закончились погашенные лампы. Однако это позволяло с уверенностью полагать, что заключенный был в этом месте, по крайней мере, один раз.

Животные озадаченно озирались, пытаясь понять куда и зачем их привели. Это явно не было их загоном.

Наш отряд состоял из капитана ассассинов, его лейтенанта и семи бойцов, а так же Гито, хозяина подземелий, офицера Трева и десяти рабынь, скованных друг с дружкой за шеи в две группы, по пять женщин в каждой. По-видимому, это было сделано не столько для того, чтобы нас было проще контролировать, сколько из-за того, что караванная цепь могла более эффективно держать нас вместе, превращая в живой щит или стену. Обе группы можно было выставить перед бойцами, тем самым формируя впереди двойную стену, или, если бы так решили мужчины, то одна группа могла бы следовать впереди, а другая позади, прикрывая как фронт, так и тыл отряда. Я оказалась во второй группе, что было обусловлено моим ростом, седьмым, если построить всех рабынь в одну колонну по ранжиру. Однако в тот момент, когда отряд вышел к искомому перекрестку, обе группы держали вместе. Как и прежде мы все были раздеты, а руки нам связали за спиной.

— Неси мешок, — потребовал их лидер, тому из убийц, в обязанности которого входило ношение этого мешка с одеялом узника, взятым из его камеры вчера утром.

Мешок было опечатан, и печать, висевшая на шнурке, была не повреждена.

— Спускайте слинов, — приказал капитан чужаков, и с шей обоих животных были сняты их массивные ошейники.

Здесь стоит отметить, что есть некоторое различие в обращении с разными видами слинов. Боевой слин или слин-охранник, будучи спущены с поводка обычно оставались в ошейниках, которые часто покрыты металлическими пластинами и шипами для защиты горла. С другой стороны, с охотничьего слина ошейник обычно снимают. Тому есть две основных причины. Во-первых, ошейник может помешать на охоте, например, зацепившись за ветку, или, каким либо образом может быть использован для того, чтобы перехватить зверя прежде, чем он определит местонахождение своей добычи. Во-вторых, считается, что снятие ошейника возвращает животное в состояние своей природной дикости, снимая тем самым с него любые ограничения, которые могли стать следствием его дружественных отношений с людьми. Кстати, эти два соображения не являются единственными, исключающими все остальные. Например, можно добавить, что ошейник просто не нужен, ведь довольно трудно, если вообще возможно перехватить охотничьего слина, пока он не совершил свое убийство, пока он не умиротворил свою жажду кровью и мясом того, на кого его натравили.

Как только ошейники были удалены, поведение этих двух животных резко изменилось. Оно стало более беспокойным.

Конечно, обычно таким зверям приходится охотиться на открытом пространстве.

Один из них, отойдя к стене, задрал лапу и помочился. Его моча имела резкий и необычно сильный запах. В дикой природе слины, как и любые другие хищники используют моча и экскременты, чтобы метить территорию.

Более крупный хищник нетерпеливо водил головой из стороны в сторону. Из пасти его меньшего собрата вылетали негромкие взволнованные звуки. Мне уже приходилось слышать такие звуки, как раз перед тем, как им бросили кусок мяса, для демонстрации их возможностей. Из пасти более крупного животного на пол коридора стекла струйка слюны. Зверь, по змеиному извиваясь всем телом, протиснулся между мужчинами, и прижался головой к бедру хозяина подземелий, давая понять, что из всех присутствующих в тоннеле, только его он знает и только его власть над собой он признает.

Непроизвольно, сама не знаю почему, я всхлипнула, а потом расплакалась.

— Что это с ней? — полюбопытствовал лейтенант.

— Ничего, — буркнул Тарск.

А я была, не в силах ничего с собой поделать.

— Она ухаживала за этим заключенным в течение многих месяцев, — снизошел до объяснений тюремный надзиратель.

— Любой может заплакать, — проворчал офицер Трева, — учитывая чудовищность того, что вы задумали.

Перед моими глазами стоял образ того узника, каким он мне запомнился, каким он был до того, как он поднялся на ноги звеня цепями и сверкая безумными глазами, намереваясь уйти и начать сев. Для меня он всегда был немногим больше, чем отстраненной, инертной фигурой, столь же простой как камень, столь же далекой, как гора на горизонте, закованной в цепи, сидевшей со скрещенными ногами на каменном полу камеры в самом нижнем коридоре подземной темницы. Порой мне даже казалось, что он вообще не знал о моем присутствии рядом с ним. Теперь он прятался где-то там, в этих тоннелях. Ему было неизвестно, что уже через несколько мгновений, на его след встанут стремительные и безжалостные животные, способные быстро разыскать его даже в этом лабиринте, так что, не думаю, что его неведение затянется надолго. Это совсем не то же самое, как могло бы быть на равнине, где он смог бы заметить их приближение за сотни ярдов. Маловероятно, что сознавая их присутствие за своей спиной, он сможет убегать от них больше чем несколько минут.

Меня трясло от рыданий. Разве ему не лучше было бы, подумала я, умереть в своих цепях вчера утром от ножа убийцы? Как ужасна будет его смерть теперь под клыками этих страшных животных!

— Успокойся! — бросил мне хозяин подземелий.

— Да, Господин, — выдавила я из себя.

— Сломай печать и открой мешок, — приказал лидер ассассинов.

Когда его распоряжение было выполнено, капитан чужаков вытащил из мешка темное, тяжелое одеяло и, сунув его в руки надзирателя, потребовал:

— Отдай команду.

— Я прошу вас этого не делать, — попытался воспротивиться Тарск.

— Отдай команду, — повторил командир черных туник.

— Я не советую вам следовать этому плану, — заявил хозяин подземелий.

— Отдай команду! — зарычал на него капитан чужаков.

— Не буду я этого делать, — внезапно отказался надзиратель. — Сами отдавайте. Это — простая команда: «Запах-охота».

Тот из зверей, что был крупнее, услышав эти слова, издал неожиданный, пронзительный визг. Он принялся нетерпеливо осматриваться вокруг себя. Мужчины раздались, их руки легли на рукояти мечей. Я и другие рабыни испуганно закричали, прижавшись к стене тоннеля.

— С тобой мы разберемся позже, — пообещал надзирателю предводитель убийц, после чего повернулся к офицеру Трева и потребовал: — Тогда Вы.

— Я не натравливаю слинов на свободных людей, — презрительно бросил тот.

— Не советую думать, что ваше место в этом городе столько безопасно, как кажется, — зло предупредил капитан чужаков, и снова повернувшись к хозяину подземелий, рявкнул: — Отдай одеяло!

Хозяин подземелий, даже не думая сопротивляться, протянул одеяло.

— Значит, просто скомандовать «Запах-охота»? — переспросил капитан, забрав скатанный кусок материи.

— Да, — подтвердил Тарск.

— Расступитесь к стенам, — приказал вожак черных туник. — Никто не знает, в котором направлении лежит след.

Группы мужчин разойдясь с стороны прижали нас к противоположным сторонам прохода, впрочем, не мешая нам видеть все происходящее в коридоре. Все остальные, лейтенант, Гито, хозяин подземелий и офицер Трева тоже расступились, оставив в центре прохода только предводителя в одеялом в руках и двух животных.

— Берегитесь, — предупредил его надзиратель. — Слин вставший на след, всегда опасен.

— Ты думаешь, что я не знаю, что подземелья Трева славятся надежностью своих охотников? — усмехнулся тот.

— Не стоит во всем зависеть от слина, — покачал головой Тарск.

— Ко мне, ко мне, — хлопая по своему бедру и посвистывая, капитан подозвал животных.

— Будьте осторожны, — посоветовал лейтенант.

— Вот, — протянул командир, присев и сунув одеяло к самым мордам слинов. — Вот, нюхайте, нюхайте.

Оба зверя, нетерпеливо стегая себя по бокам хвостами, толкая друг друга, тыкались носами в скомканную ткань.

Затем, тот что покрупнее, видимо от волнения, выпустил струю, как это сделал его меньший собрат несколькими минутами ранее. Очевидно, это поведение стало результатом естественного отбора за долгие поколения эволюции слинов. Не думаю, что в данном случае дело было просто в том, что пришло время опорожнить мочевой пузырь, или зверь решил облегчиться перед напряженной деятельностью, например, чтобы избежать дискомфорта во время преследования. Скорее это необходимо было сделать, по крайней мере, частично, из-за того что обычной добычей слина в дикой природе, является табук, однорогое похожее на антилопу копытное животное. Если мочевой пузырь заполнен, то проткнутый рогом он выбросит жидкость в брюшную полость, что может привести к заражению. Если пузырь заранее опорожнен, то в случае ранения, вероятность инфекции значительно меньше. Вероятно, за тысячи поколений эволюции слинов такой вариант поведения закрепился на уровне инстинкта, поскольку это способствует выживанию отдельного животного и всего его вида.

— Запах! Охота! — скомандовал лидер чужаков. — Запах! Охота!

В следующее мгновение одеяло было буквально вырвано из его рук. Мужчина, не отрывая взгляда от слинов, поднялся на ноги. Звери принялись царапать когтями и рвать зубами доставшийся им кусок ткани, разрывая его в мелкие клочки. Один раз одеяло взметнулось вверх, заполоскав в проходе словно флаг.

— Запах! Охота! Запах! Охота! — скандировал офицер.

Наконец, оба животных замерли, глядя на то, что осталось от одеяла, превращенного теперь в обрывки, разбросанные у их лап.

— Хорошие слины, — ласково проговорил предводитель убийц, — красавцы.

— Сделано, — прокомментировал офицер Трева, в голосе которого сквозило недовольство. — Они взяли запах.

— Посмотрите на них! — воскликнул один из мужчин.

Прежде мне никогда не приходилось видеть охоту слин в подобной ситуации. Нет, мне, конечно, устроили небольшую демонстрацию, чтобы я могла извлечь урок, которого, вероятно, никогда не смогу забыть, показав, как они находят и разрывают огромные куски мяса, которым дали собственные имена. Меньший из этих двух слинов был именно тем, в мозгу которого были отпечатаны мои собственные запах и кличка. И я знала, что данная команда могла натравить этого монстра и на меня. Кроме того, мне было известно, что оба этих слина были познакомлены с запахом и неким кодовым именем или сигналом, подразумевавшим крестьянина, и могли быть натравлены на него. Однако хозяин подземелий не стал добровольно передавать это кодовое имя незнакомцам. На мой взгляд, в этом не было ничего удивительного, учитывая его очевидное неприятие намерений мужчин в черных туниках. Впрочем, вряд ли они нуждались в таких сигналах, ведь в их распоряжении имелось одеяло с запахом узника.

— Запах! Охота! — раз за разом повторял капитан черных.

— Ничего не понимаю, — пробормотал один из ассассинов.

— Они же взяли запах, — удивленно добавил другой.

Однако слины никак не собирались покидать пятачок в коридоре между нами. Больший зверь угрожающе зарычал.

— Запах! Охота! — уже в полный голос кричал капитан ассассинов.

Больший слин сделал круг. Вид у него при этом был сконфуженный. Затем он отбежал вдоль по коридору на несколько ярдов.

— Он охотится! — раздался чей-то обрадованный голос.

Но животное остановилось и повернулось назад.

— Он возвращается, — пораженно воскликнул другой мужчина.

Большой слин проскользнул мимо капитана чужаков и сделал несколько шагов в обратную сторону. В этот раз его сопровождал зверь меньшего размера. Но они опять остановились и, вместе, вернулись на прежнее место, к разорванному в клочья одеялу. Подняв морды вверх, они принюхались к воздуху, затем уткнулись носами в пол.

— Что это с ними? — не выдержал лейтенант.

— Они выглядят смущенными, — ответил хозяин подземелий.

— Глупые звери, — проворчал кто-то из чужаков.

— Запах! Охота! — в который раз повторил предводитель убийц.

В следующий момент оба слина обернулись, и припали к земле. Их животы зависли не больше чем в дюйме от пола тоннеля. Послышалось низкое утробное рычание одного из них. Хвосты животных яростно задергались из стороны в сторону. Я заметила, что они прижали уши к голове.

— Да что же это с ними? — спросил еще кто-то.

Глаза первого слина, чем дальше, тем агрессивней сверлили капитана чужаков. Тот попятился. Большой слин снова зарычал, и теперь в его рыке слышалась угроза, которую уже ни с чем невозможно было спутать. Вторя ему, угроза загрохотала и в горле меньшего зверя, который с не меньшей враждебностью уставился на лидера черных туник.

— Что-то явно пошло не так, — сказал еще один мужчина.

Чужак сделал еще шаг назад и выхватил клинок. Рукоять он держал двумя руками. В ответ на это большой слин, едва поднимая живот над полом, сделал два быстрых шага вперед и, остановившись, зарычал. Его меньший товарищ, стоявший правее, с небольшой задержкой, сделал то же самое. Я мало что знала о повадках слинов, но даже для меня их намерения, возбуждение и злоба были очевидны.

Снова оба слина, сначала тот, что побольше, а за ним тот, что поменьше, шагнули вперед и замерли.

— Мечи! — выкрикнул капитан ассассинов.

Но прежде, чем клинки его людей успели покинуть свои ножны, первый зверь со злобным рычанием и скрежетом когтей по камням бросился вперед. Второй хищник не отставал от первого, следуя за ним клык в клык. Предводитель убийц встретил первого слина сильным рубящим ударом по диагонали сверху вниз попав в морду зверя и отведя от себя его распахнутые челюсти. Однако масса и скорость атакующего хищника были столь велики, что человека просто отбросило назад. Он завалился на спину, а уже в следующее мгновение его накрыла темная туша, задавив вырвавшийся из гола крик ужаса. Не прошло и доли секунды, как челюсти второго слина сомкнулись на теле мужчины, и принялись в безумной жажде крови рвать его. Лейтенант и пятеро из его мужчин, крича, пинаясь и размахивая мечами, столпились вокруг поглощенных дракой животных. Люди отчаянно пытались попасть своими клинками в эти гибкие, верткие тела. Более крупный зверь поднял голову, оторвавшись от своей добычи. Его челюсти были покрыты кровью, частично человеческой, частично своей собственной, вытекающей из раны на морде, оставленной сталью его, теперь поверженного, врага. Его меньший собрат продолжал пожирать теплую плоть, в то время как ему наносили удар за ударом. Не думаю, что нашлось бы какое-нибудь другое животное, способное, даже при всем его возбуждении, рвать свою жертву, и при этом не знать, или не чувствовать, что тебя режут и колют другие нападающие. Снова и снова мечи опускались на не уделяющее этому никакого внимания животное. Внезапно один из мужчин вскрикнул от боли, раненный случайным ударом своего товарища. Вдруг более крупный слин издав злобное рычание, обернулся и, бросившись вперед с такой стремительностью, что, казалось, размазался в воздухе, вцепился зубами в одного из окруживших из мужчин, и принялся мотать головой из стороны в сторону. Но уже в следующий момент чья-то сталь нашла его сердце, и он, забившись в предсмертной агонии, повалился на пол, но так и не выпустив своей новой добычи. Меньший зверь продолжал рвать тело капитана чужаков, пока его позвоночник у самого основания черепа, не был перерублен чьим-то удачным ударом.

Лишь когда животные перестали дергаться, и стало ясно, что они точно мертвы, мужчины прекратили рубить и колоть их тела. Наконец, они отступили, опустив свое окрашенное в красный цвет оружие. Похоже, они сами были шокированы произошедшим. Они тяжело дышали, с трудом втягивая в себя воздух. Стены и пол были забрызганы кровью, повсюду валялись куски тел двух мужчин. Я отчаянно жалась к стене, стараясь отстраниться от текущей по полу жидкости. Только сейчас я поняла, что оказывается пол в тоннеле покатый. На это четко указывала медленно растекающаяся вдоль по коридору кровь. Казалось, лужи крови были повсюду, в их темной поверхности отражались светлячки ламп. Я старалась не смотреть вниз, чтобы не видеть валявшиеся среди этих луж куски мяса, которые еще недавно были капитаном отряда убийц и одним из его подчиненных, растерзанным более крупным зверем. Отдельными грудами возвышались порубленные и окровавленные тела двух слинов. У одного из них были отрублены две лапы, причем вторую отрубили уже после того, как животное умерло. Мужчина бешено, в абсурдной ярости продолжал махать мечом, пока, наконец, не отделил ее от туловища.

Лейтенант со злостью уставился на хозяина подземелий.

— Слин непредсказуем, — развел тот руками. — Психика у них неустойчивая.

Но ассассин продолжал сверлить его пристальным взглядом.

— Мы должны как-то выбраться из этой ситуации и из этого места, — проворчал один из чужаков.

— Думаю, стоит вызвать тюремную охрану, — заметил другой. — И поскорее.

Наконец, лейтенант отвел глаза от надзирателя и, вытерев клинок о шкуру слина лежавшего ближе к нему, вложил его в ножны.

— А где Гито? — поинтересовался кто-то.

— Убежал, — ответили ему, махнув рукой вдоль коридора.

В том направлении не было заметно каких-либо кровавых следов, значит, он успел сбежать еще до того как это место превратилось в бойню.

Шея болела жутко, саднило кожу. Когда слин напал, среди нас началась паника. Некоторые попытались бежать налево, другие тянули направо, то есть, кому куда было ближе. В результате мы только запутались, причинили себе и другим боль, издергались и в конечном итоге остались на том же месте. А визг и шипение, рычание, крики и блеск стали были так близко от нас, что, не будь мы связаны, вполне могли бы, протянув руку, дотронуться до мужчин, или до кровоточащих извивающихся тел слинов. Конечно, мы кричали, визжали и умоляли освободить нас, но никто не обратил на нас ни малейшего внимания. Мужчины были заняты более важным делом. Что мы для них? Просто бессмысленные рабыни. Теперь мы снова стояли в ряд вдоль стены, прижимаясь к ней спинами и связанными руками, на том же самом месте, куда нас поставили мужчины. Маленькие, скованные цепью за шеи, испуганные животные.

— А ну успокоились, — бросил нам хозяин подземелий.

И мы даже попытались повиноваться. Я, что было сил, закусила нижнюю губу, чтобы она не тряслась и попыталась перестать скулить. Мои плечи отчаянно дрожали. Кожу на шее сбоку щипало, похоже, что ее там натерло ошейником. Только бы шрамов не осталось! Легко сказать успокоиться, когда пол под ногами был липким от крови!

Двое из одетых в черные туники мужчин в отражении атаки слинов не участвовали. В те внезапные, неожиданные, стремительные, ужасные мгновения, они отступили, возможно, боясь действовать, а, возможно, просто не будучи способны поступить так. Лейтенант медленно повернулся, и пристально посмотрел на них.

— На ваших мечах нет ни капли крови, — медленно проговорил он.

Мужчины отшатнулись от него, и обменялись взглядами друг с другом.

— Сдать оружие, — приказал лейтенант.

Теперь взгляды мужчины стали тревожными.

— Теперь я принимаю командование, — объявил лейтенант.

— Рискну предположить, — вклинился в их общение офицер Трева, — что, Вы нуждаетесь в каждом бойце, который у вас остался.

Два клинка медленно покинули ножны и перешли в руки лейтенанта.

Лейтенант кивнул на двоих, только что передавших ему свое оружие.

— Взять их, — скомандовал он.

Тут же обоих схватили за руки их товарищи, по двое на каждого.

— Не советовал бы я вам так поступать, — опять вмешался офицер.

— На ваших мечах все же будет кровь, — сообщил им лейтенант.

— Нет! — выкрикнул один из этих двух, попытавшись вырваться.

— Дайте нам возможность искупить вину! — крикнул второй.

— Вы останетесь всего с четырьмя бойцами, — попытался вразумить его офицер Трева.

Но глаза лейтенанта оставались холодными как лед. Клинок уже застыл горизонтально, занесенный для укола. Я закрыла глаза, чтобы не видеть как сталь, его собственная, воткнется между ребрами первого из этих двух удерживаемых за руки мужчин.

Но внезапно, к моему удивлению и облегчению, я услышала голос лейтенанта

— Отпустите их.

Когда я открыла глаза, их товарищи уже разошлись в стороны. Я ожидала, что эти двое попытаются убежать. Но они не сделали этого. Наоборот, они остались стоять, где были. Похоже, решила я, в черной касте имелось что-то вроде своеобразной дисциплины.

Меч так и остался направленным в сердце одного из этих двоих.

— Господа! — вдруг услышали мы крик из глубины тоннеля. — Господа!

Это был голос Гито. Он выбежал к нам, прибыв с той стороны коридора, куда указывал один из ассассинов. Он задыхался то ли от быстрого бега, то ли от страха. В его глазах плескалось безумие. Он бежал прямо по лужам крови, даже не замечая этого. Брызги летели во все стороны.

— Он там, впереди! — выкрикивал он. — Я видел его! Он впереди!

— В этом проходе? — уточнил один из убийц.

— Да, да! — закивал Гито, тыкая пальцем за спину.

— Тогда почему он тебя не убил? — поинтересовался тот же мужчина.

— Он — мой друг, — ответил Гито. — Он впереди! Спешите! Вы можете убить его!

Лейтенант пока не опускал меч, удерживая его на уровне груди провинившегося. Он даже не взглянул на Гито.

— Куда ведет этот проход? — наконец спросил он.

— В бассейн уртов, — неохотно ответил хозяин подземелий.

— Решетки там опущены? — уточнил новый командир чужаков.

— Да, — кивнул надзиратель.

— Тогда он в наших руках! — воскликнул кто-то из оставшихся в живых.

Лейтенант по — прежнему не сводил глаз с мужчины стоявшего перед ним. Тот, хотя и дрожал, но не ломался и бежал, несмотря на то, что в его сердце была нацелена сталь.

— Если вы возьмете его, я обеспечу вашу и его отправку, — пообещал офицер Трева.

Лейтенант резко повернулся и вонзил клинок глубоко в тушу ближнего к нему мертвого слина, того, который самым крупным из этой пары. После этого он вернул оружие бойцу. Затем он взял в правую руку меч второго из провинившихся, который он держал в левой руке, и сделал то же самое. Теперь и это оружие вернулось к своему владельцу.

— Теперь на ваших мечах тоже есть кровь, — сообщил им лейтенант.

— Поспешите! Скорее! — упрашивал их Гито.

Лейтенант снова уставился на хозяина подземелий.

— Слин — животное непредсказуемое, — повторил тот.

— Поставьте шлюх спереди, — приказал новый лидер черных туник. — Арбалеты зарядить.

Нас тут же вытолкнули вперед, построив параллельно, первая пятерка немного впереди, вторая, в которой была я, чуть позади в промежутках между девушками первой группы. Через мгновение послышались щелчки. Шесть арбалетов встали на боевой взвод.

— Первый выстрел за мной? — уточнил один из одетых в черные туники.

— Да, — подтвердил лейтенант, а потом повернулся к нами и предупредил:

— Как только услышите команду «Вниз!», падаете на живот немедленно. По команде «Вверх!», так же немедленно встаете, и выстраиваетесь в том же порядке, как теперь.

— Да, Господин, — почти хором отозвались мы.

Вообще-то есть общепринятая команда, известная всем рабыням: «На живот», по которой нам следует немедленно лечь на живот перед тем, кто отдал команду. Однако в данном конкретном случае команда использовалась в другом контексте. Насколько я понимаю, дело было в том, что смысл этих двух команд, и конечно их подтекст резко отличались. Одно дело эстетично и красиво продемонстрировать свое подчинение, растянувшись, например, на мехах в ногах кровати, а если разрешат, то и на ней, и совсем другое, броситься на камни, чтобы стрелки за твоей спиной могли бы внезапно выпустить свои стрелы. Кроме того, по команде «На живот» женщина обычно ложится к тому, кто ею командует головой, а не ногами.

Гито попытался просочиться за спины, но лейтенант схватил его за загривок и толкнул вперед в проход, так что тот вылетел перед нами.

— Пойдешь там, — бросил он.

Гито торопливо сделал несколько шагов вниз по коридору. Кровь уже начала сворачиваться, стала вязкой, а местами даже наполовину подсохла. В некоторых местах, где он наступал в лужи, она как сироп тянулась за подошвами его сандалий, открывая каменные плиты пола. Каждую пару шагов Гито оборачивался и бросал назад опасливые взгляды.

— Туда, — указал он вдоль коридора, когда обернулся в очередной раз. — Позвольте мне идти позади вас!

— Тебе же ничего не грозит, — напомнил ему лейтенант. — Ты — его друг.

Гито простонал и, периодически посматривая через плечо, словно желая убедиться, что мы никуда не исчезли, побрел по коридору, стараясь держаться ближе к стене.

— Мы пришпилим его к воротам, — заявил тот из ассассинов, который спрашивал о первом выстреле.

Внезапно, мы видели, как впереди в отраженном свете лампы блеснула пара глаз.

— Слин! — предупреждающе крикнул кто-то.

Мы завизжали и попытались отступить, но были весьма жестоко удержаны на месте.

— Нет, — поспешил успокоить всех хозяин подземелий. — Это — урт.

Животное присело перед нами. Оно было достаточно крупным, но не настолько большим, как те, которых я видела в бассейне. Этот экземпляр, скорее всего, весил не больше двадцати — тридцати фунтов. Большинство разновидностей уртов вообще очень маленькие животные, весящие меньше фунта. Некоторые такие же крошечные, как земные мыши.

Гито, воспользовавшись заминкой, отбежал назад, и спрятался за нашими спинами.

— Что он делает в тоннеле? — поинтересовался лейтенант.

— Должно быть, кто-то не закрыл заслонки, — предположил хозяин подземелий.

— Смотрите, — указал один из мужчин. — Там еще один позади этого.

— Это уже выглядит полнейшей небрежностью в управлении подземельями, — заметил новый предводитель чужаков.

— Это вы потребовали, чтобы мы распустили охранников, — напомнил надзиратель.

— Должно быть, это беглец открыл заслонки, — предположил кто-то.

— Это теперь не важно, главное, что животные не заперты, а свободно разгуливают по тоннелям, — проворчал другой.

— Похоже, что и ворота не были заперты, — покачал головой хозяин подземелий.

— Это уже будет преступная халатность, — сказал лейтенант. — К тому же крайне неудачная для нас.

— Да, — не стал спорить с ним Тарск, — все выглядит именно так.

— Но их мог поднять и сам заключенный, — заметил один их убийц.

— Несомненно, — поддержал его другой.

— Урт может напасть? — осведомился лейтенант.

— Понятия не имею, — пожал плечами хозяин подземелий. — Но я бы, на всякий случай, не стал подходить к нему слишком близко.

— Он так опасен? — удивился лейтенант.

— Весьма, — заверил его Тарск.

— Пристрелите его, — приказал лейтенант.

— Возможно, ваш коллега, Гито, смог бы отогнать его, — предложил хозяин подземелий.

— Нет, нет! — заверещал Гито.

Но урт уже сам повернулся и довольно резво поскакал вглубь прохода, освобождая дорогу. Другой, тот, что сидел позади первого, пару мгновений поколебавшись, последовал за своим сородичем.

— Вперед, — скомандовал лейтенант, и я почувствовала, как меня в спину подтолкнули стременем арбалета.

Мы продолжали движение и вскоре добрались до поворота.

— Ламп нет, — доложил один из мужчин.

— Он должен быть впереди, — заключил другой.

— Все, теперь он в ловушке, — обрадовался третий.

— Забираем лампы из коридора сзади, — решил лейтенант, и двое его подчиненных побежали назад, снимать ближайшие лампы со стен.

— Вы, действительно, пойдете дальше, неся лампы в руках? — осведомился офицер Трева.

— Освободим рабынь, и пусть они делают это, — предложил один из одетых в черные туники мужчин.

— Эй, они — наш щит, — напомнил ему другой боец.

— Вы, — сказал лейтенант офицеру Трева, — сделаете это.

— Даже не подумаю, — наотрез отказался тот.

— Тогда приготовьтесь умереть прямо здесь, — предупредил его лейтенант, и, судя по голосу, был вполне серьезен.

— Охрана подземелий скоро вернется к своим обязанностям, — предупредил хозяин подземелий.

— Значит, отошлешь их, как и прежде, — бросил ему лидер чужаков.

— Они уже могут начать искать нас, — пожал плечами надзиратель. — Признаться, я сомневаюсь, что они обрадуются, когда узнают, что убит капитан Трева. Кроме того, мне кажется, что ваши люди хотели бы покинуть эти подземелья живыми.

Мужчины в черных туниках обменялись тревожными взглядами.

— Ты отошлешь их, — повторил лейтенант.

— Это довольно трудно сделать, не встретившись с ними, — заметил хозяин подземелий.

Но в этот момент мы услышали, долетевший из глубины тоннеля, из темноты, жуткий, но, несомненно, человеческий крик, за которым почти немедленно последовала какофония визга множества уртов.

— Урты! — воскликнул кот-то.

— Они добрались до него! — обрадовано закричал другой голос.

— Они сделали за нас нашу работу! — ликовал третий.

Лейтенант, в сопровождении всех его шести бойцов, протиснулись мимо нас и между нами, где-то раздвигая стороне, где-то подныривая под цепями. Гито остался позади, а офицер Трева и хозяин подземелий последовали за остатками отряда ассассинов, охваченных порывом.

— Поспешим за ними! — сказала Фина, таща за собой всю свою группу.

Наша ведущая, возможно, боясь оставаться в одиночестве и беспомощности в этом месте, ведь вокруг кишели урты, поспешили присоединиться к уходящей колонне девушек. Выглянув из-за спин, закрывавших мне обзор, я смогла увидеть огоньки двух ламп, мерцавших впереди в темноте прохода. А уже в следующее мгновение я рассмотрела и целый холм из кишащих и визжащих уртов, лазавших по чему-то. Некоторые особи носились вокруг группы, словно ища возможности втиснуться в эту кучу извивающихся, взбешенных животных, некого входа в этот жаркий шум блестящего меха и режущих зубов, в дикой жажде присоединиться к пиршеству своих товарищей. Крестьянин, судя по тому жуткому крику, что долетел отсюда, должен быть где-то в самом низу того ужасного живого холма животных. Позади кишащих грызунов я увидела прутья решетки. Ворота были опущены. Насколько я знала, в темноте за ними находился кольцевой проход, окружавший бассейн уртов. Также теперь я расслышала, хотя и несколько неопределенно из-за визга уртов, крик женщины. Это могла быть только Леди Айлин, с которой я познакомилась в зале суда претора по делам коммерции. Теперь в ожидании выкупа, ее держали в узкой клетке, подвешенной над поверхностью воды. Это была та же клетка, которая в течение некоторого времени была местом проживания Леди Констанции. Та самая клетка, у которой дно откидывалось от рывка шнура.

Лейтенант и шесть его мужчин, двое из которых держали лампы, стояли в стороне от груды взбесившихся уртов. Мех некоторых животных был покрыт кровью, очевидно, их, пытавшихся протиснуться внутрь и присоединиться к трапезничавшим товарищам, эти самые товарищи и кусали.

— Отгони их, — приказал лейтенант одному из тех, кто не участвовал в убийстве слинов.

Со стороны бассейна долетали отчаянные женские крики.

Мужчина отложил свой арбалет и подойдя к кишащим животным, принялся хватать одного за другим и отбрасывать их в сторону. Думаю, что для этого нужно было быть очень храбрым человеком. Правда, надо признать, что в целом животные, казалось, едва замечали его присутствие. Некоторые даже задевали его своими телами, в попытке пробраться поближе к добыче скрытой под телами их товарищей. Это очень напоминало попытку растащить свору дерущихся собак. Стоило мужчине отшвырнуть одного, как его место занимал другой, а первый, отлетев, тут же устремлялся назад к куче, пытаясь втиснуть морду в груду тел.

Два мужчин держали лампы в высоко поднятых руках, освещая происходящее. В тоннеле стоял сильный запах крови. Уши резало от пронзительного визга множества животных. Сквозь визг из-за закрытой решетки долетали отчаянные женские крики.

— Это — мертвый урт! — внезапно сообщил мужчина.

— Но мы же слышали крик, — удивился другой. — Он был человеческим.

Товарищ, который раскидывал уртов в стороны, отступил. Его руки по самые локти были покрыты кровью, однако по большой части он просто вымазался ей от меха и челюстей грызунов. Ему досталась от силы пара укусов, хотя его левый рукав был порван в клочья. Урты оттянули наполовину обглоданную тушку своего мертвого собрата, к стене, где и продолжили свою кровавую трапезу.

— Должно быть, когда урты попытались напасть не него, он уже был по другую сторону ворот, — предположил один из ассассинов.

Другой просто подошел к решетке и, заглянув сквозь прутья, попытался рассмотреть что-нибудь в темноте с той стороны.

— Принесите лампу, — попросил он, по-видимому, ничего не увидев.

— А отчего умер урт? — поинтересовался его товарищ, передавая ему лампу.

Вообще-то вопрос был не праздным. Дело в том, что урты крайне редко нападают на себе подобных, за исключением тех ситуаций, когда их сородич начинает вести себя неподобающе, например, в случае тяжелого ранения или болезни.

— Как Ты теперь это выяснишь, — отмахнулся от него другой.

— Ты что там увидел? — осведомился лейтенант и того бойца, который стоял у решетки.

Казалось, мужчина прямо таки вцепился в прутья, прильнув к решетке, буквально вжавшись в нее всем телом. Признаться, это выглядело странно, мне даже показалось, что он стал как-то выше, словно встал на носочки.

— Что Ты увидел? — повторил свой вопрос лейтенант.

— В теле урта стрела! — внезапно сообщил мужчина, все это время приглядывавшийся к кишащим у стены животным.

— Погасить лампы! — крикнул их командир.

В следующее мгновение раздалось вибрирующее тренькание тетивы. Болта я увидеть не успела, ну судя по звуку, выстрел был сделан из-за решетки, не далее чем с пары шагов от нее. Правда, я обратила внимание, что лампа, которую мужчина просунул сквозь прутья, как-то странно переместилась. Вторую лампу, что держал другой товарищ, выбил из его руки лейтенант.

— Стреляйте! — яростно крикнул лейтенант. — Сквозь ворота!

Я услышала, как в темноте один за другим прозвучали три арбалетных выстрела. Чуть позднее — четвертый. Урты по-прежнему визжали и ползали в стороне, не обращая внимания на людей.

— Отступить! Заряжай! — скомандовал лейтенант.

Мужчины пробежали мимо нас. Кстати, мы в этот момент уже лежали на полу, по крайней мере, та цепочка, в которой была я. Пробежавший мимо боец пребольно задел меня своим оружием.

— Рабынь в проход, — приказал лейтенант. — Заблокировать его!

Девушка лежавшая рядом со мной закричала от боли. Подозреваю, что ее схватили за волосы и дернули вверх, вынуждая подняться на ноги. Само собой, цепь шедшая от ее ошейника к моему потащила и меня. Вскрикнув от неожиданного и болезненного рывка, я поднялась на четвереньки. Однако, цепь оставалась втугую натянутой, и я должна была подниматься дальше. От меня требовалось послушание, и покорная тянущей меня вверх цепи, я встала на ноги, дрожа от страха в окружавшей меня темноте и неизвестности. Остальные звенья нашей цепи поднялись вслед за мной. Справа от нас послушался еще один женский крик, возможно, это вскрикнула Фина, которую пнули, понукая встать. Судя по звону цепи, долетевшему из темноты, их строй теперь тоже был на ногах.

Мы были напуганы. Мы буквально задыхались от страха.

Думаю, что мужчины боялись, что под покровом темноты ворота могли быть подняты, и воспользовавшись темнотой оттуда появится их противник с мечом в руке, чтобы убить их, или проскользнуть мимо, скрывшись в лабиринте тоннелей. Однако я была уверена, что ворота по-прежнему оставались опущенными. По крайней мере, я не слышала звука поднимаемой решетки, сделать это беззвучно было невозможно. Кроме того, урты не проявляли беспокойства, продолжая возиться в углу, доедая своего убитого сородича.

— Интересная хитрость, — услышала я голос офицера Трева.

— Превосходная Каисса, — похвалил скрытый в темноте хозяин подземелий.

Что именно они имели в виду, до меня дошло значительно позже. А в тот момент я была смущена, испугана, почти неспособна стоять, в любую секунду ожидая прилетевшую из темноты стрелу, острые зубы урта или кулак сбежавшего узника, прорывающегося сквозь нас к своим врагам. Впрочем, как раз он-то не мог проникнуть в коридор незамеченным. Звук поднимаемых ворот, конечно, сразу выдал бы его намерение и положение.

Очевидно, беглец поднял заслонки перекрывавшие путь к норам уртов, и открыл им доступ в проход вокруг бассейна, а оттуда в тоннель, когда же животные туда вошли, он просто опустил решетку, отсекая им путь назад. Конечно, ужасно опасно загонять урта в ловушку, поскольку в этом случае он будет браться с жуткой свирепостью. Однако крестьянин заманил их в ловушку, оставив по ту сторону ворот, тем самым сделав их свирепость своим союзником. Но его план, как оказалось, был даже тоньше. Урты оставались по другую от него сторону барьера, люди приближались, освещая темный коридор, вынуждая грызунов отступать к решетке. Очевидно именно в этот момент он, своим собственным телом, или даже кровью, подманил уртов вплотную к себе. Затем беглый узник издал свой душераздирающий вопль, который долетел до нас, и одновременно с этим выстрелил в упор в кучу уртов, убив или ранив одного из них, тем самым дав старт начавшемуся безумному пиршеству. Пока прибежавшие преследователи сообразили, что жертва была всего лишь одним из уртов, они уже были у него на прицеле. Теперь-то я была уверена, что тот мужчина, что цеплялся за прутья и так близко прижимался к решетке, на самом деле уже был убит, скорее всего, ударом меча в сердце. Расправившись с ним, узник поднял заряженный арбалет и выстрелил сквозь прутья в кого-то из тех, кто стоял в свете лампы. Таким образом, он убил двоих и, поведи себя урты по-другому, на что он, по-видимому, рассчитывал, возможно, его противники лишились бы еще одного, а то и двух человек. В любом случае, теперь в запасе у лейтенанта осталось только четыре бойца.

С благодарностью, простояв так четверть ан, я встретила разрешение опуститься на колени. Морщась от боли, я принялась крутить затекшими запястьями.

— Не думаю, что он будет стрелять в вас, — решил успокоить нас надзиратель. — Вас здесь десять рабынь, о чем он прекрасно знает. Колчан у него не бездонный, так что он вряд ли будет тратить болты на то, чтобы лишить их живого щита, перебив вас.

— Да, Господин, — сказала я, правда, не будучи до конца уверена в истинности этих слов.

Признаться, меня больше успокаивал тот факт, что я была предпоследней в нашей группе. Однако у меня не было особых сомнений в том, что он был совершенно искренен в своих замечаниях, тем более, что он не воспротивился тому, что Фина должна была стоять в одной из первых групп. Теперь сюда принесли факелы и лампы из других ответвлений. Даже хозяин подземелий забрал один факел для себя.

— Давайте приведем сюда больше людей, — канючил Гито.

— Мы уже взяли свою плату, — напомнил лейтенант, — Так же, как и Ты сам.

— А где охранники подземелий? — поинтересовался офицер Трева.

— Думаю, что они, не получив приказа о том, что им нельзя входить в тюрьму, уже вышли на службу, — ответил хозяин подземелий. — Я бы предположил, что они разыскивают нас.

— Вверх, — скомандовал рабыням один их мужчин в черных туниках, и мы встали.

Теперь мы были организованы по-другому. Нас разбили на пять групп, по двое в каждой, по паре на каждого из ассассинов, включая их лейтенанта. Каждая девушка в паре была связана с другой шнуром за шею. Ко мне привязали Фечу, и сейчас она стояла по левую руку от меня, приблизительно в двух футах, собственно разойтись дальше нам не позволял шнур. Ей поручили держать небольшой факел, а мне лампу. Прикрепленные одна к другой, мы не смогли убежать, поскольку координировать свои действия в таком положении было бы довольно трудно. Связанные таким способом, мы, как и прежде служили чем-то вроде щита, с той лишь разницей, что теперь только для одного мужчины державшегося позади нас. Мы с Фечей были передовой группой. Пара, включавшая в себя Фину, стояла сразу за нами, и прикрывала лейтенанта, который выбрал именно ее, зная о пристрастии к ней хозяина подземелий, кстати, старавшегося держаться поближе к ней со своим факелом. Офицер Трева тоже, не отходил далеко от этой группы. Гито следовал за пятой, самой последней группой, в нескольких шагах позади. Эта новая организация отряда, разбитого на пять групп, делала возможными более разнообразные маневры мужчин, предоставляя им преимущество в, по-видимому, планируемой атаке в проходе вокруг бассейна. С другой стороны, это, скорее всего, снижало эффективность живого щита при блокировании проходов или обеспечении барьера, который мог бы по команде подняться или опуститься, и из-за которого можно было бы стрелять, оставаясь в относительной безопасности.

— Смотрите, — привлек внимание остальных, тот боец, что прятался за моей спиной.

Это, кстати, был вторым из тех двоих, что ранее не поучаствовали убийстве слинов. Первый, тот, кому поручили незавидную задачу копаться в куче пировавших уртов, потерял много крови. Как оказалось, та пара укусов вовсе не прошла для него даром. Теперь даже арбалет для него взводил его товарищ.

— Ворота открыты, — сказал другой боец.

Я старалась не смотреть вниз. Там лежали останки мужчины, вокруг которых кишмя кишели урты. Это был именно тот мужчина, которые ранее выяснял насчет его права первого выстрела.

Его оставили там, где он был, полагая, что урты будут не столь агрессивными и менее опасными после плотного обеда.

Другого своего товарища, убитого перед решеткой, они оттащили назад, подальше вглубь коридора, с расчетом на то, что если урты начнут напирать на них снова, у них будет, чем их отвлечь, бросив труп перед животными, и возбудив их аппетит.

У меня даже сомнения не возникло в том, что посчитай они это полезным, и одна из рабынь была без малейшей жалости принесена в жертву, ради достижения той же цели. Им было бы достаточно легко сделать это, учитывая то, что мы были связаны и всегда под рукой.

Я до дрожи в коленях боялась этих расчетливых, странных мужчин одетых в черные одежды. Я была уверена, что нормальный гореанский мужчина всегда постарается защитить оказавшуюся в смертельной опасности кейджеру, однако ни в малейшей степени не ослабив совершенства своего доминирования над ней. В конце концов, разве она не желанное, красивое животное, стоящее того, чтобы сохранить ее для своего удовольствия?

Земная женщина, кстати, если бы она была спасена на Горе гореанином, скорее всего была бы поражена последствиями своего спасения. В полуистеричном состоянии от облегчения, ошеломленная чувством благодарности, она, скажем, была бы готова броситься в его руки и предоставить ему, даже, несмотря на то, что он — незнакомец, неоценимую любезность ее поцелуя. Многие землянки, как мне кажется, полагают, что их поцелуи имеют большую ценность, тогда как большинство из них даже толком не знает, как надо целоваться, в то время, как поцелуи рабыни, даже самый мимолетный и скромный, но направленный в правильное место и подчеркнутый всем ее поведением, значением ее ошейника и все прочим связанным с ее статусом, может довести мужчину до безумия от удовольствия. Но при этом, надо понимать, что она — рабыня. Безусловно, по мере того, как рабыня все больше и сильнее возбуждается господином, ее поцелуи становятся все более жалобными и беспомощно оргазменными. Землянка же, к своему удивлению и, наверняка, испугу, обнаружит себя беспомощной во внезапно сомкнувшихся вокруг нее могучих руках, и поцелованной в свою очередь, причем поцелованной так, как она никогда не мечтала, что ее можно целовать, с непередаваемой свирепостью, доминированием и властностью. А затем пока она приходит в себя, ошеломленная и сбитая с толку, гореанин возьмет ее в свои руки и бросит на землю, животом вниз, разорвет на ней, находящейся в состоянии почти полного непонимания происходящего, одежду, всю, какая на ней была. Она почувствует воздух на теле и траву под животом и грудью. Она будет протестовать, бороться, попытается подняться. Но его рука удержит ее на месте. Она не сможет подняться. Но вот ее руки завернуты за спину, а на запястьях смыкаются рабские браслеты. Она вдруг понимает, что ее взяли на поводок! Ее куда-то ведут. Если она будет сопротивляться или попытается тянуть время, то ее будут бить плетью. Если у него с собой ошейник, то он, несомненно, будет надет на нее немедленно. Он спас ей жизнь, и эта жизнь отныне принадлежит ему, и он сделает с этим, все что захочет. Он оставит ее себе, использует для своего удовольствия, продаст или подарит, все, что ему понравится.

По мере того, как она все больше и больше будет узнавать о Горе и его обычаях, это станет для нее все яснее. Не все культуры одинаковы. Теперь она — рабыня, со всеми вытекающими из этого на Горе последствиями. Она будет быстро учиться.

— А куда делись урты? — спросил лейтенант.

— Раз мимо нас они не проходили, — ответил хозяин подземелий, — а здесь их нет, нетрудно догадаться, что они вернулись в свое логово или в бассейн. Некоторые все еще могут находиться в проходе.

Пространство по ту сторону ворот было погружено в темноту. Я с трудом могла разглядеть парапет окружавший бассейн, да и то, потому что знала куда смотреть. А еще там было очень тихо, звеняще тихо.

— Может, он ушел, — предположил кто-то.

— Если бы он был внутри, — заметил другой, — он оставил бы ворота опущенными, как барьер. И мы не смогли поднять их. Это было бы просто опасно для нас. Он расстрелял бы нас как вуло в этот момент.

— Там есть другие ворота, доступные из того прохода? — спросил лейтенант.

— Да, — кивнул надзиратель.

— Ааргх! — задохнулся от ярости командир остатков отряда.

— Значит, он ушел? — уточнил чей-то голос сзади.

— Те ворота открыты? — спросил лейтенант.

— Нет, — ответил ему Тарск.

— Я не верю тебе, — прорычал вожак убийц.

— Значит, он все-таки ушел, — снова влез кто-то из его бойцов.

— Если бы он не был внутри, он оставил бы ворота опущенными, — заметил другой мужчина, — чтобы убедить нас, что он все еще там, и задержать погоню.

— А оставление их поднятыми, должно заставить нас предположить, что нас заманивают в ловушку, — сказал третий.

— Или сделать так, чтобы мы в это поверили, — слабым голосом добавил четвертый.

— Нет его там, — заявил лейтенант. — Но он уже выиграл этот раунд, задержав нас здесь, как дураки, стоящих в бездействии, пока он уходит все дальше.

— Тем не менее, я рекомендовал бы вам остерегаться, — встрял в их разговор офицер Трева.

— Выйди из-за рабынь, — приказал лейтенант, тому бойцу, который стоял за моей спиной.

Он подчинился, но сделал это с явной неохотой. Именно он, как я уже упоминала, был вторым из тех двоих, что не бросились на слинов.

— Подойди к порогу и стой там, — потребовал лейтенант.

Крестьянин, если не ошибаюсь, вряд ли станет впустую тратить болты на рабынь, по крайней мере, если верить предположениям хозяина подземелий, которые, и я на это страстно надеялась, были обоснованными. С другой стороны, по-видимому, любой их этих одетых в черные туники мужчин был для него предпочтительной мишенью.

— Не думаю, что он внутри, — повторил лейтенант.

Вышедший из-за нас боец, медленно и неохотно, подошел к центру порога и замер там.

Конечно, перезарядка арбалета занимает определенное время. Именно этот интервал, насколько я поняла, фигурировал в расчетах лейтенанта.

После нескольких секунд, которые мужчина, силуэт которого был четко виден изнутри на фоне освещенного коридора, простоял в проеме, лейтенант, не желавший и дальше терять время, указал, чтобы еще один мужчина, но уже вместе со своим сдвоенным живым щитом, должен выдвинуться вперед и, войдя в проход, двигаться влево. Следом за ним, но уже направо выдвинулся еще один боец, вместе со своим «щитом». С интервалом приблизительно в четыре шага, за первым вошедшим внутрь и повернувшим направо, последовал лейтенант, толкая перед собой двух, прикрывавших его рабынь. Мужчина, с которого началось движение, пока оставался стоять на фоне проема.

Я почувствовала толчок в спину. Последний их оставшихся в коридоре ассассинов, вместе с парой прикрывавших его рабынь, направляясь вперед, по пути подтолкнул и нас с Фечей. Отконвоировав нашу пару до проема, он подтолкнул нас налево по проходу и пристроился за наши спины, оставив своих рабынь у ворот. Мы двигались осторожно, высоко подняв факелы и лампы.

В проходе вокруг бассейна имелось четверо ворот, ведущих в разные туннели, считая те через которые мы сюда попали. Одни находились по ту сторону бассейна, и еще по одному коридору с разных сторон, на полпути к дальним воротам.

Внезапно тишину прорезал испуганный женский крик. Следом за криком послышалось скрежет когтей и всплеск упавшего в воду массивного тела. Это урт, задержавшийся в проходе, при приближении людей перелез через ограждение и нырнул в бассейн.

Феча как раз держала факел над бассейном, и мы могли видеть рябь на взбаламученной поверхности воды. Затем я заметила появившуюся из воды мокрую блестящую в свете факелов голову урта, казавшуюся очень ровной и гладкой. Эти звери, когда плавают, прижимают уши назад к голове. Думаю, что это был не тот урт, который только что нырнул в бассейн, поскольку его голова появилась довольно далеко от того места, где он вошел в воду.

— Быстрее! — понукнул лейтенант, которому, похоже, страшно не хотелось терять время, своего подчиненного, шедшего впереди.

— Пошевеливайтесь! — рявкнул тот на рабынь, семенивших перед ним.

Девушки захныкали, но пошли быстрее. Вдруг пара шедшая первой налево остановилась, и мы услышали испуганный крик Тиры:

— Урт!

— Нет, — успокоил ее державшийся за ее спиной мужчина. — Всего лишь тень.

Мерцающий свет ламп и факелов давал странные тени, которые двигались и метались вслед за перемещением источника света, в результате иногда казалось, что некие темные тела то ползут украдкой, то быстро мечутся из стороны в сторону.

Я бросила взгляд вверх. Купол зала терялся в темноте, но я смогла рассмотреть клетку, висевшую над бассейном по левую руку от меня. К клетке шло несколько различных цепей и шнуров, предназначенных для управления ее положением и состоянием. Был среди них и тот шнур, который открывал замок днища клетки.

— Подними решетку, — велел лейтенант хозяину подземелий.

Первый из вошедших и лейтенант уже добрались до первых справа ворот. Понятно, что лейтенант не хотел рисковать ни своей жизнью, ни жизнью своего подчиненного, стоя в проеме и поднимая их вручную. Болт, выпусти его с той стороны, вряд ли, пролетел бы мимо. Тот боец, который служил приманкой для стрелка, все еще оставался у ворот, через которые мы вошли сюда, охраняя их с арбалетом наперевес. Мужчина, стоявший рядом с лейтенантом был тем, который вчера утром, во время инцидента в камере, повредил лодыжку, когда его нога застряла в стремени его арбалета, в тот момент, когда камень ударил в голову его соседа. Теперь он заметно прихрамывал.

— Кажется, она заперта, — ответил хозяин подземелий.

— Убедись, что это так, — потребовал лейтенант.

Надзиратель, ухватившись одной рукой за поперечный прут решетки потянул ее вверх. Безрезультатно. Однако лейтенанту этого показалось мало и он, повернувшись к своему подчиненному, приказал:

— Попробуй Ты.

С видимой неохотой, мужчина отложил арбалет в сторону и, схватившись двумя руками за перемычку, попробовал поднять ворота.

— Заперто, — доложил он.

Я услышала плеск воды в бассейне. Похоже, несколько уртов только что вышли из туннеля, ведущего к их логову. Вероятно шум, доносившийся в их норы из прохода, возбудил в животных любопытство. Кроме того, свет факелов, игравший на поверхности воды, мог через подводные тоннели попасть в их логово. Такие явления, вполне возможно, в их умах могли быть связаны с возможностью получить пищу. Насколько я знала, в этом бассейне обитало много уртов. Знала я и то, если не считать их сородича, которого они съели только что и трупа мужчины, они не ели уже в течение двух дней. Несомненно, большинство из них, были страшно голодны. Охранникам-то запретили появляться в подземельях. Когда один урт оставляет логово, то другие склонны следовать его примеру.

— Стоять, — приказал мужчина, державшийся позади нас.

Мы замерли, а он высунулся из-за наших спин и осмотрелся.

Боец, пошедший влево первым, был теперь прямо перед нами. Он уже достиг первых с этой стороны бассейна ворот.

Он стоял сбоку от этих ворот, прижавшись к стене. Не заметно, что он хотел попробовать открыть их самостоятельно, а учитывая вес решетки, я сомневалась, что женщины, даже вдвоем, смогли бы поднять ее.

— Встаньте перед воротами, — приказал он рабыням, а когда те заняли место перед решеткой, спросил: — Что видите?

— Ничего, Господин, — ответила Тира, всматриваясь в коридор.

Мужчина удостоверился в ее словах, выглянув из-за края стены. Лишь после этого он отложил арбалет и, присев на полусогнутые ноги, изо всех сил потянул решетку вверх, пытаясь поднять ее.

Убедившись в тщетности своих усилий, он встал и, вытерев руки о подол туники, подобрал свой арбалет.

— Заперто? — крикнул лейтенант с другой стороны бассейна.

— Да, — крикнул его подчиненный в ответ.

— Значит, остались те ворота, что в центре! — заключил лейтенант и, обращаясь к своему хромому товарищу, приказал: — Вперед! Быстрее!

— А ну, шевелитесь! — прикрикнул тот на рабынь, стоявшим перед ним.

Обе партии, первая группа слева, один боец с двумя рабынями, и две группы справа, лейтенанта и его прихрамывающий подчиненный оба при паре рабынь, теперь сходились у противоположных ворот, расположенных напротив того коридора, из которого мы сюда попали. Никто не спешил подойти к воротам первым и подставить себя под возможный выстрел.

Гито остался в коридоре, даже не решившись войти в проход вокруг бассейна. Другой товарищ, который вошел в проход первым, по-прежнему охранял ворота.

Я снова подняла взгляд на клетку, висевшую в тени под куполом. Ранее, я слышала женские крики доносившиеся отсюда. Однако с тех пор как мы сюда вошли, она не издала ни звука. Тем не менее, я была уверена, что она все еще находилась в клетке. Мне даже показалось, что я смогла различить там ее маленькую фигуру. Правда, я не была уверена, что это не плод моего воображения, поскольку в том мраке трудно было определить что-либо наверняка. Думаю, что, она, скорее всего, была напугана. А кроме того, я бы не удивилась тому, что к настоящему времени у нее уже появилось некоторое понимание того, чем здесь грозит неосмотрительно произнесенное без разрешения слово. Женщины в такой клетке, как и в цепях или в конуре, склонны к быстрому пониманию многих вещей, в частности того, что они — женщины.

— Тит! — позвал лейтенант.

— Двигайтесь, — подтолкнул нас мужчина, которого звали Тит, и мы поспешили вокруг бассейна.

— Поднимай решетку, — крикнул лейтенант хозяину подземелий.

— Она заперта, — сообщил тот.

— Этого не может быть! — воскликнул лидер чужаков.

— Тем не менее, она заперта, — повторил надзиратель.

— Посвети в туннель, — приказал лейтенант, выталкивая Фину и ее товарку на открытое пространство перед воротами. Хозяин подземелий, отойдя от ворот, не стал возражать.

— Проверь, — раздраженно бросил лейтенант своему хромому подчиненному, стоявшему ближе всех к нему.

Тот заглянул за угол, сначала осторожно, а потом подойдя к решетке и уже внимательно.

— Кажется, коридор пуст, — доложил он, — по крайней мере, насколько хватает света факела.

— Попробуй поднять ворота, — потребовал его командир.

Мужчина положил арбалет, с большой осторожностью, видимо давала знать о себе больная нога, присел и потянул решетку вверх.

— Заперто, — подтвердил он слова хозяина подземелий, который стоял чуть в стороне, держа факел в руке.

— Ничего не понимаю, — растерянно проговорил тот, кого звали Тит.

— Но не мог же он проскользнуть мимо нас, — сказал другой товарищ.

Все, в том числе и лейтенант, перевели взгляд на ту сторону бассейна, где у выхода в коридор все так же стоял часовой с арбалетом наперевес.

— Герминий на страже, — констатировал Тит.

— Он не мог пройти мимо него, да и мы все были здесь, — сказал лейтенант, а потом вопросительно уставился на надзирателя.

— Не могу с вами не согласиться, — развел руками тот.

Внезапно, послышался полузадушенный крик, прилетевший с той стороны бассейна. Все мгновенно обернулись туда и пораженно замерли. Герминий, хватаясь за горло, дергая в воздухе ногами, непонятным образом взлетал вверх, в темноту. Казалось, он пытался подсунуть пальцы, подо что-то, что сжимало его горло.

— Он здесь! — заорал лейтенант, дико размахивая руками в сторону ворот, оставшихся по ту сторону бассейна. — Скорее! Туда!

Ассассины, бросив нас, двое по левой дуге, двое по правой, бросились вокруг бассейна.

— Он наверху! Он где-то в тени! — на бегу кричал лейтенант. — Поднимите факелы выше!

Я видела темную, дергающуюся тень Герминия на стене над воротами. Две рабыни, которые оставались с ним, в страхе бросив лампы, побежали оттуда направо, если смотреть от входа в бассейн. Мужчины изо всех сил спешили на ту сторону.

— Факелы, свет! — прокричал лейтенант, первым добравшись до ворот.

— Пошла, — приказал хозяин подземелий, подталкивая Фину по проход. — Пошла!

Феча, тоже дернулась вслед за Финой, и конечно, мне, привязанной к ней за шею, ничего не оставалось, кроме как поспешить следом. Брызги горячего масла из неосторожно дернутой лампы попали на мою ногу, заставив вскрикнуть от боли. Пламя ламп и факелов металось в темноте. Хозяин подземелий и офицер Трева следовали за нами, идя по левой дуге, если смотреть на тот вход, в который мы вошли изнутри.

Я была уверена, что заключенный не проходил через ворота. Он все это время находился в зале бассейна. Кроме того, Гито, оставшийся в коридоре, наверняка, закричал бы, если бы увидел проходящего мимо него узника.

— Шлюхи! — рявкнул на нас лейтенант. — Выше факелы! Выше лампы! Поднимите их!

Вдруг Фина вскрикнула, отшатнулась и отвернулась. Отпрянула и я, не в силах сдержать отвращение.

Прямо у порога валялись две отрубленных руки. Герминию, как оказалось, не дали даже шанса на то, чтобы выбраться из петли, которая утаскивала его во мрак купола.

Его тело теперь практически неподвижно висело футах в тридцати над нашими головами. Оно лишь чуть-чуть покачивалось подобно замирающему маятнику.

— Он где-то там в темноте, — заявил лейтенант.

Я отметила, что сам он позаботился о том, чтобы не стоять на освещенном месте. Арбалеты были подняты, их направляющие обшаривали мрак купола, и могло показаться, что они были живые, и подобно хищникам выискивали добычу.

Внезапно выше нас, над бассейном, раздалось металлическое клацанье. Это щеколда замка клетки выскочила из гнезда. Кто-то дернул за освобождающий его шнур. Этот шнур, вместе с другими цепями и веревками, служившими для управления клеткой, должен был тянуться от клетки к шкивам, установленным на стене, а затем вниз к уровню прохода, где и должен был быть закреплен. Однако было очевидно, что потянули за него откуда-то сверху из темноты.

Итак, щеколда выскочила из гнезда, днище откинулось на петлях, открывая клетку. Послышались скрежет металла, треск разматывавшейся цепи, скрип качавшегося днища и стук резко остановленного падения тела обитательницы клетки. Повернувшись, мы увидели тело Леди Айлин, качающееся над темной водой бассейна. Ее аккуратные лодыжки были привязаны одна к другой, руки, завернуты за спину и связаны. Веревка, на которой она повисла, проходила под ее руками. Женщина дико крутилась и извивалась. Она, то сгибала ноги в коленях, пытаясь подтянуть их к себе, то опять распрямляла. Теперь она оказалась ниже и ближе к нам, мы могли видеть ее глаза, истерично дикие, сверкавшие поверх того, что, казалось, было ее вуалью. Она крутилась на конце веревки и беспомощно извивалась. Наконец, мы смогли расслышать тихие, беспомощные, испуганные звуки, которые она издавала. Как выяснилось, ее рот был заткнут ее же собственной вуалью. Похоже, тот, кто это сделал не знал, останется ли она благоразумно тихой, не осмелившись вмешиваться в дела мужчин, воздерживаясь от привлечения к себе внимания, или нет. В общем, он решил не предоставлять ей выбора. Урты немедленно начали собираться к тому месту бассейна, над которым покачивалась Леди Айлин.

— Смотрите на стену! Ищите на стене! — закричал лейтенант. — Это всего лишь уловка!

— Ай! — вскрикнул мужчина.

Тело Герминия, казалось, взлетело еще выше, замерло на мгновение, а затем полетело вниз и в сторону от стены. Оно ударилось о парапет напротив ворот и перевалилось в воду. Я успела заметить, что оно было окровавлено.

— Там! — воскликнул лейтенант, указывая куда-то в темноту. — Вон он! Вон! Стреляйте!

Через мгновение я тоже разглядела скрытую в темноте огромную фигуру. Это он швырнул Герминия так же легко, как хозяин подземелий бросал в бассейн окорок.

Похоже, что Тит, тот самый товарищ, которого прикрывали мы с Фечей, оказался человеком подозрительным, чувствительным к опасности и нечуждым осторожности. Он, вначале побежав вместе со всеми, вскоре остановился, дождался нас, и дальше держался рядом с нами. Он предоставил другим приблизиться к воротам первыми, а сам оставался позади, настороженный как сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться. Должно быть, он тоже увидел черную тень под куполом. После того, как открылась клетка, он отвернулся от нее первым из всех, даже до того, как к этому призвал лейтенант. Его арбалет был первым, направленным на стены. Вероятно, это обстоятельство и назначило его следующим, кому предстояло умереть. Он отшатнулся к ограждению, и я, за мгновение до того, как его тело перевалилось через парапет, с ужасом увидела торчащее из его туники оперение стрелы.

— Он выстрелил! — радостно крикнул лейтенант. — Ищите его! Найдите его! Стреляйте! Стреляйте!

Но внезапно, от того места высоко на стене, где мы видели темную фигуру, и откуда было брошено тело Герминия, отделилось огромное тело, и полетело вниз, но затем, резко изменило направление, и заскользило над бассейном. Пройдя нижнюю точку в самом центре зала оно начало полого подниматься вверх. Теперь стало понятно, что человек воспользовался одной из веревок, которые были предназначены для управления клеткой. Я успела рассмотреть закрепленные на его спине колчан и арбалет, а также меч висевший поверх этого.

— Тэнзий налево, Абник направо! — пролаял приказ лейтенант. — Он в ваших руках. У него нет времени на перезарядку.

Фигура спрыгнула на противоположную сторону прохода вокруг бассейна, прямо перед средними воротами. Я подумала, что крестьянину вполне может хватить времени на то, чтобы взвести арбалет, но он, конечно, не сможет сделать этого дважды.

— Вперед! Быстрее! — подгонял своих людей лейтенант.

Вот только быстрее у них не получалось. Тэнзий, бежавший по левой дуге, был тем, кто воздержался от нападения на слина, а позже был направлен растаскивать уртов, был укушен и потерял много крови. Второй, Абник, направленный направо, заметно припадал на одну ногу. Именно он был тем, чья нога была повреждена вчера застряв в стремени арбалета.

Тем не менее, даже с учетом этого, у узника не будет времени, на второй выстрел.

— Он в ваших руках! — бесновался лейтенант.

Всего в нескольких футах ниже, урты рвали тела Герминия и Тита. Вода в бассейне окрасилась в алый цвет. Леди Айлин, связанная по рукам и ногам, болталась под клеткой на веревке, продетой под ее руками, и что-то мычала завязанным ртом. Однако на ее счастье, она уже не казалась интересной уртам. Ни один из них даже не кружился под ней, тем более не попытался выпрыгнуть из воды, вцепиться в ее ногу. Теперь у них имелось более заманчивое мясо, оказавшееся к тому же в пределах их досягаемости. Хотя я не могла знать этого наверняка, но я думала, что урты вряд ли смогли бы достать до нее. Впрочем, это был тот риск на который крестьянин готов был пойти. Интересно, какие мысли мелькали сейчас в ее голове. Всего пару минут назад она играла роль приманки. Теперь ей предстояло сыграть другую роль. Я подозревала, что это роль, которая, несомненно, была написана для нее ранее, еще до того как в зал бассейна вошли решительные и стойкие мужчины, одетые в черные туники, и это была эпизодическая роль подвешенной приманки, которая могла бы послужить, для такой цели, как отвлечение уртов. Конечно, она, по крайней мере, однажды, уже фигурировала в планах мужчин. Возможно, теперь она еще немого лучше осознала себя, как женщина, как и то, что могло бы быть сделано с нею. Думаю, теперь от ошейника ее отделял всего лишь один, причем очень короткий шаг. Безусловно, ей очень повезло, и теперь ситуация сложилась так, что она оказалась не представляющей большого интереса для уртов, которые уже имели достаточно пищи и теперь жадно поглощали ее. Крестьянин, по-видимому, не надеялся на такую удачу, которую действительно можно было считать удачей для Леди Айлин, особенно если беглец недооценил способность уртов выпрыгивать из воды.

Тэнзий слева и Абник справа, приближались к крестьянину. Однако тот не спешил заряжать арбалет для последнего выстрела. К моему ужасу он закусил один болт зубами и, держа самострел в руке, перепрыгнул через ограждение и исчез в воде бассейна с уртами.

— Он сумасшедший! — воскликнул офицер Трева.

Почти одновременно с этим к тому месту прохода, с которого нырнул крестьянин, добежал Тэнзий и озадаченно уставился в воду. Абник подоспел туда спустя мгновение.

— Стреляйте! Стреляйте! — крикнул им лейтенант.

Признаться, мне было сомнительно, что Тэнзий и Абник могли вычислить местонахождение крестьянина под водой, но оружие свое они туда разрядили. Два болта с шипением вошли в воду.

— Перезаряжайтесь! — скомандовал лейтенант и, наклонившись, подобрал арбалет, который выронил Герминий, и поправил косо лежавший на направляющей болт. Можно было не сомневаться в том, что лейтенант был весьма искусен в обращении с таким оружием, которое наравне с кинжалом не было не знакомо носящим черные туники.

— Свет над бассейном! — приказал лейтенант.

Все мы, за исключением хозяина подземелий, поднесли наши лампы или факелы к парапету.

Свет заиграл множеством бликов на поверхности воды, взбаламученной пожиравшими свою добычу уртами. Лейтенант наклонился и принялся напряженно всматриваться в воду. Однако, как бы ему того не хотелось, но утыканного стрелами тела он там не обнаружил. Там вообще не было никаких признаков присутствия крестьянина.

Тем временем Тэнзий и Абник перезарядили свои арбалеты.

— Где он? — крикнул лейтенант, водя самострелом из стороны в сторону.

Однако он так и не получил ответа на свой вопрос.

Мы ждали у ограждения. Урты продолжали пировать в бассейне, перекатывая остатки тел, иногда утаскивая их под воду, но затем они снова, появлялись на поверхности.

Множество бликов отраженного от бассейна света факелов и ламп плясало по стенкам зала.

— Должно быть, он утонул, — предположил тот, кого звали Тэнзий, крикнув с того конца бассейна.

Конечно, его предположение имело право на существование, поскольку, можно было бы ожидать, что крестьянин, если он все еще был жив, к настоящему времени уже должен был вынырнуть. Конечно, следовало помнить и о том, что в бассейне было довольно темно, все же свет факелов и ламп не доставал во все места.

— Наверняка урты уже грызут его под водой, — заявил Абник.

— Есть ли под водой выход из бассейна? — спросил лейтенант обращаясь к хозяину подземелий, стоящему позади него, с факелом в руке.

— Конечно, — ответил тот, — это тот тоннель, через который урты попадают в свое логово.

— Где он находится? — потребовал ответа лейтенант.

— Там, сбоку, под водой, — указал надзиратель на область бассейна справа от нас, как раз над которой висела клетка.

— Опусти заслонки, которые перекрывают доступ в проход! — приказал ему лейтенант.

На это хватило пары секунд, достаточно было переместить соответствующие рычаги около входа. Теперь крестьянин не мог покинуть логово уртов, при условии, конечно, что он там выжил. Лично я не сомневалась, что это возможно, точно так же, как был уверен в этом и лейтенант. У крестьянина было достаточно шансов на то, чтобы успешно достичь логова уртов, пока те были заняты. По большому счету это было единственное разумное объяснение того, почему он до сих пор не появился. Впрочем, не следовало исключать и того, что он мог появиться незамеченным. Как я уже указала, освещение было слабым.

— Тэнзий, Абник, в воду! — приказал лейтенант, жестом указывая в бассейн.

Оба бойца переводили ошеломленные взгляды с бассейна на своего офицера и обратно, и в них читалось сомнение относительно нормальности последнего.

— Эй, я же весь в крови, — напомнил Тэнзий, потерявший много крови от укусов уртов.

— Теперь это уже безопасно, — заверил его лейтенант.

Действительно, урты, казалось, были полностью поглощены поеданием доставшегося им угощения. Правда, я сомневалась, что все они, а их там было порядка двух десятков, смогут наесться до отвала.

— Вход в их логово вон там! — указал лейтенант. — Войдите туда! Найдите его и убейте!

— Вы что, собираетесь послать их на верную смерть? — поинтересовался офицер Трева.

— Мы взяли свою плату, — отрезал лейтенант.

Конечно, можно было предположить, что логово в данный момент пустовало. Но также было ясно и то, что оно недолго будет оставаться пустым.

Я вздрогнула.

Имея дело с уртами, следует соблюдать определенные правила. Нельзя проникать в их логово. Надо избегать попыток встать между ними. И, наконец, нельзя перекрывать им путь к отходу.

— В воду! — заорал на своих оставшихся бойцов лейтенант.

Но те только нерешительно смотрели на него и с места не двигались.

— Это уже безопасно, — повторил их командир. — Урты наелись. Вперед! Пошли!

— Он утонул! — крикнул Тэнзий.

— Даже если это не так, то его съедят урты! — добавил Абник.

— Принесите мне его тело! — потребовал лейтенант.

Этого лейтенанта, этого офицера убийц, носящих черные одежды, за его упорство, можно было сравнить только со слином, лучшим в этом мире и самым неутомимым следопытом. Слин вставший на след становится целеустремленным, непримиримым, неостановимым.

Лейтенанту требовалось подтверждение убийства. Однако учитывая кишащих в бассейне уртов, можно было предположить, что в скором времени ему будет трудно получить требуемое, по крайней мере, в том состоянии, которое было бы достаточным, чтобы представить убедительное доказательство успешного выполнения миссии тому, кто оплатил их работу и поставил им задачу.

Тэнзий первым снял шлем и отложил арбалет. Черный кинжал по-прежнему украшал его лоб. Затем он, сунув свой нож между зубами, осторожно сел на парапет, перекинул через него ноги и плавно, насколько это было возможно, вошел в воду. Абник последовал за ним с небольшим отставанием. Лейтенант остался на страже, поверх арбалета осматривая поверхность бассейна.

— Храбрые парни, — прокомментировал офицер Трева.

Тэнзий и Абник поплыли вправо, если смотреть с нашей стороны, держась вдоль стены бассейна. Они то и дело посматривали то в сторону скопления уртов, то на лейтенанта, указывавшего им место, где по словам Тарска находился подводный вход в логово. Первым нырнул Тэнзий. Спустя, пару мгновений после него то же самое сделал Абник.

— Смотрите! — крикнул хозяин подземелий, привлекая внимание к урту, который плыл в сторону логова, таща в пасти отгрызенную человеческую руку. — Убейте его!

— Потом мне потребуется время на перезарядку, — отрезал лейтенант.

— Он может не обратить на них внимания, — заметил офицер Трева. — В конце концов, у него уже есть мясо.

— Правильно, — кивнул лейтенант, не отрывая глаз от поверхности воды, — именно так он и сделает.

— А если логове потомство? — задал вопрос надзиратель.

— У них там, действительно, потомство? — осведомился его начальник.

— Да, — буркну хозяин подземелий.

— У меня может не быть времени на перезарядку, — упрямо повторил ассассин.

— В любом случае, теперь слишком поздно, — пожал плечами офицер Трева, проводив глазами погрузившегося под воду урта.

— Разойдитесь, распределите свет по бассейну, — приказал лейтенант нам.

Пары рабынь разошлись подальше друг от друга, увеличив интервалы между собой. Мы с Фечей остановились немного слева от входа в зал бассейна. Лейтенант стоял в нескольких шагах справа от нас. Офицер Трева и хозяин подземелий с факелом в руке держались немного позади него. Гито в зал бассейна так и не зашел, оставаясь в коридоре. Бросив взгляд в проем, я увидела его. Он сидел там, привалившись спиной к стене и смотрел в сторону бассейна.

Мы ждали. Казалось, время растянулось и почти остановилось.

— Разве ваши люди к настоящему времени не должны были уже вернуться? — спросил офицер Трева.

Лейтенант не ответил, продолжая сверлить взглядом мерцающую поверхность воды.

В напряженной тишине звук звякнувшей над нами цепи, показался громоподобным. Клетка, висевшая в нескольких ярдах от нас немного покачнулась, потревоженная весом связанной, подвешенной на веревке над бассейном свободной женщины.

Подняв глаза, я с удивлением обнаружила, что она смотрит на меня. Внезапно, стыд, словно горячая волна захлестнул меня. Я вдруг почти физически ощутила свою наготу. Как же такие как она должны презирать таких, как я! С каким презрением она должна была смотреть на меня! Но я не была такой как она! Я была рабыней! Я была в ошейнике! И я должна быть такой, поскольку мной владели мужчины! Если они посчитали целесообразным отказать мне в одежде, то я и не могла одеться! Если бы они мне приказали танцевать, то я должна была бы танцевать. Если бы они захотели, чтобы я им служила, то у меня не осталось бы никакого другого выбора, кроме как служить им! Да, я не такая как она! Но, если говорить откровенно, я и не хотела быть такой как она! Я изучила свою женственность! И теперь, когда я испытала, что это такое, у меня не было ни малейшего желания отдать это! Только не ради всего мусора и политики этого мира. Я изучила это в руках сильных мужчин, и это стало их драгоценным подарком мне, неоценимым сокровищем. И я навсегда останусь благодарна этим мужчинам, благодаря которым я приняла себя, и научилась любить себя! Я не была ни мужчиной, ни даже его подобием. Я была женщиной, чем-то радикально отличным от этого, но не менее замечательным. Я жалела мужчин, что не понимают, какое это счастье быть женщиной! Но внезапно, я осознала, что даже при том, что она была свободна, я не чувствовала в ее взгляде презрения или брезгливости. Это было странно. В любом случае я побыстрее отвела взгляд в сторону. Для рабыни не будет мудро пристально смотреть в глаза свободной женщины. Впрочем, я быстро успокоила себя, вспомнив, что она сидела в клетке. Думаю, что у нее, оставленной там, в темноте, в беспомощности и одиночестве, вероятно, хватило времени, чтобы все обдумать, чтобы спросить себя, чем она была, чем могла бы быть и чем она должна быть, и, возможно, и чем она хотела бы быть.

— Уверен, что к этому времени они уже должны были бы вернуться, — заметил офицер Трева.

— Пока не ясно, что там произошло, — сказал лейтенант.

Урты продолжали пировать, двигая и поворачивая два тела, плававших в воде. Я увидела, как еще одно животное направилось в сторону входа в логово, таща в зубах клок вырванного из трупа мускула.

— Думаю, к настоящему моменту, — задумчиво проговорил офицер, — он либо должен был быть взят, либо они должны были найти его тело.

— Вы оба, — прорычал лейтенант, не отводя глаз от бассейна, — не проявили достаточной готовности помочь нам. О ваших действиях, могу вас заверить, будет сообщено администрации города.

На его выпад никто не ответил. Хозяин подземелий остался стоять, как стоял, позади лейтенанта, держа факел в поднятой руке.

— Уверен, они уже нашли его и убили, — заявил ассассин.

— Несомненно, — не стал спорить с ним офицер Трева.

— Скорее они все умерли в логове уртов, — проворчал Тарск.

— Возможно, он утонул, — высказал свою надежду лейтенант.

— Возможно, — пожал плечами хозяин подземелий.

— Ну где же он? — внезапно закричал лейтенант.

— Можно предположить, что где-то там, — сказал офицер.

— Господа, — простонал Гито из коридора, — давайте выйдем наружу!

— Отвали! — рявкнул на него лейтенант, даже не глядя в его сторону. — Можешь идти, тебя никто не держит.

— Но я же не знаю дороги! — воскликнул Гито.

— Где он? — снова прорычал лейтенант, но так и не получил ответа. — Он, скорее всего, утонул.

Опять ответом ему была тишина, нарушаемая только плеском туш пировавших в бассейне животных.

— Где мои люди? — ни к кому не обращаясь спросил лейтенант.

— Откуда я могу знать? — буркнул хозяин подземелий.

— Они в логове, — сам себе ответил лейтенант. — Они просто ждут, когда урты освободят проход.

— Возможно, — согласился капитан.

— Они — умные парни, — добавил офицер в черной тунике.

— Несомненно, — поддержал его надзиратель.

— Отборные бойцы, — прошептал лейтенант.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — заверил его хозяин подземелий.

Я тоже подозревала, что прибывшие в Трев, были элитной командой. Кто-то полагал, что их миссия имела огромное значение.

— Тело или голова, заключенного уже должны быть в их руках, — продолжил успокаивать себя лейтенант.

— Возможно, — не стал разубеждать его офицер Трева.

— Они вернутся в любой момент, — решительно заявил он.

— Подождем, — сказал капитан.

— Там что-то есть, — сообщил хозяин подземелий, указывая рукой на нечто появившееся в воде в нескольких ярдах от входа в логово.

Там, действительно, что-то горбилось, как будто ткань надувшаяся пузырем, всплыла на поверхность.

— Где? — переспросил ассассин.

— Вон там.

— Что это? Мертвый урт?

— Это — труп, — заключил надзиратель.

— Отлично! — воскликнул лейтенант. — Они вытолкнули его на поверхность!

В следующий момент к телу подплыл урт и, вцепившись в него зубами, потащил вниз. Тело ушло под воду, но вскоре появилось снова, ближе нам, и перевернувшись лицом вверх. К нему тут же устремился другой урт.

— Это — Тэнзий, — узнал своего подчиненного лейтенант.

Глаза мертвеца, по-прежнему открытые, слепо уставились вверх. Теперь можно было рассмотреть черный кинжал, нарисованный на его лбу. Когда тело снова всплыло, мы увидели, что у него отсутствовали левая нога и левая рука.

— Урты, — с ненавистью выплюнул лейтенант.

Мне трудно было сказать, добрался ли Тэнзий до логова или нет. Рискну предположить, что он мог суметь сделать это, поскольку мы не видели волнения в воде в районе прохода. Однако возникал вопрос, если он был убит в логове, то почему урты не стали есть его там?

Когда я, наконец, смогла отвести взгляд от поверхности воды, то увидела, что все внимание лейтенанта снова было возвращено к бассейну. Он держал арбалет еще напряженнее, чем прежде, и пристально всматривался в воду. Он был таким же представителем элиты черной касты, как и все остальные в том отряде, что прибыл в Трев.

Однако если бы крестьянин умер в бассейне, то, казалось бы, его тело должно было появиться до трупа Тэнзия. Но и всплывшее тело Тэнзия не казалось уловкой. Теперь это было не больше чем мясо, плавающее в воде, которое уже начали объедать урты. Мгновения, потраченные для его идентификации, внимание, отвлеченное от входа в логово его появлением, пропали впустую.

Лейтенант опустил арбалет. Что толку было постоянно держать на прицеле бассейн, если из него все равно нельзя было подняться в проход без веревки или иного приспособления?

— Заключенный, скорее всего, умер в логове, — предположил офицер Трева. — Точно так же, он мог оказаться в ловушке под водой, застряв в проходе или между камнями.

Последняя гипотеза была интересной с точки зрения повадок водяных уртов, которые иногда сохраняют свою добычу под водой, привалив камнями, сберегая ее для того, чтобы съесть позже, подобно тому, как некоторые хищники прикапывают недоеденную тушу добычи, или затаскивают ее на дерево, чтобы закончить с ней позднее. Некоторые птицы, кстати, тоже накалывают пойманных насекомых на шипы, для подобной цели.

— Он жив, он где-то там, — заявил лейтенант. — Я уверен в этом.

— Лично мне это кажется маловероятным, — заметил офицер Трева.

— Тело Тэнзия лучшее доказательство того, что заключенный жив, — объяснил лейтенант. — Если бы мой человек был убит уртами, то его тело ясно бы указало это. На нем была бы масса укусов или было бы перегрызено горло. А сейчас состояние тела показывает, что он не подвергся нападению ни одного урта, вплоть до того момента, пока уже не был уже мертв и неспособен защищаться. И он не утонул бы, если бы его кто-то не держал под водой, а значит, наша цель жива. Я уверен, что Тэнзий был заколот, просто рана уже промылась от крови.

— Интересное соображение, — признал офицер Трева.

— Он умен, — кивнул лейтенант. — Он — хитер. Он — отличная цель. Охотиться на него — удовольствие.

— Бойцы из черной касты славятся своим мастерством в охоте, — кивнул офицер.

— Но он просчитался, — сказал лейтенант. — Он думал, чтобы использовав тело Тэнзия в качестве отвлекающего маневра, сможет прикрыть свой выход из логова, но он не сможет покинуть бассейн. Единственное, чего он добился этим, сам того не понимая, это сообщить мне, что он все еще жив.

— Давайте позовем больше людей, — предложил Гито, который подполз поближе к входу.

— Мне достаточно одного точного выстрела, — заявил лейтенант.

— Он, наверняка, мертв, — канючил Гито. — Давайте поспешим выйти наверх.

— Я не видел его тела, — отрезал ассассин.

— Вы действительно думаете, что он жив? — осведомился офицер Трева.

— Да, — заверил его лейтенант. — Он только что сам сообщил мне об этом факте. Неосторожно с его стороны. Это лишает его преимущества. Теперь готов к встрече, более чем готов.

— Давайте уйдем! — взмолился Гито.

— Мне нужен только один точный выстрел, — повторил лейтенант.

Болт спокойно лежал на направляющей, готовый сорваться в цель, столь же спокойный и готовый, как пуля в стволе.

Внезапно в бассейне, в районе входа в логово поверхность воды вспучилась. Мы увидели, как из-под воды появилась рука, а затем предплечье. На мгновение над поверхностью мелькнула голова, но затем снова исчезла, словно человека тянули под воду. Пара секунд, и поверхность воды взорвалась, опять явив нам голову и бьющие по воде руки. Дикий крик боли отразился от стен зала.

— Это — ваш человек! — воскликнул офицер Трева.

Действительно, это был Абник, тот самый, который прихрамывал со вчерашнего утра, повредив ногу в стремени арбалета. Он снова исчез, по-видимому, утащенный вниз за ногу, но тут же вынырнул уже ближе, задыхаясь и отплевываясь от воды.

— Помогите! Помогите! — закричал он.

— Он ускользнул из логова! — крикнул офицер.

Абник пытался плыть к нам, но получалось это у него плохо. Казалось, что под водой его что-то держит.

— Его схватили урты! — предположил офицер Трева.

— Помогите! Пожалуйста! — снова выкрикнул Абник, и в следующее мгновение снова ушел под воду.

Одна из девушек из той пары, что стояла по ту стороны бассейна, испуганно завизжала.

— Держи факел! — рявкнул на нее лейтенант.

Внезапно до меня дошло, что его внимание было сосредоточено не на фигуре гибнущего в бассейне его товарища, а на воде позади и вокруг него.

— На помощь! — снова раздался вопль вынырнувшего Абника.

Вода вокруг него стала красной от крови. Тела уртов в воде под парапетом, плавно повернулись, ориентируясь головами на фигуру в воде. Однако они не стали приближаться к нему, внезапно развернувшись и занявшись добычей, что была у них под рукой. Фигура Тэнзия, уже приблизившаяся к краю бассейна опять исчезла под водой. Когда он появился снова, а с ужасом увидела, что кожа с одной стороны его лица сорвана.

— Помогите! — в очередной раз взмолился Абник, как раз в тот момент, когда позади него, всплыла голова и шея урта, неестественно большие для этого вида животных.

Затем зверь нырнул и Абник заверещал от боли.

— Пожалуйста! — выкрикнул он.

Его лицо было искажено страданием и изуродовано раной. Оно было ужасно. Он размахивал руками, словно пытался ухватиться за воздух, как будто в надежде получить в нем опору, чтобы вытянуть себя к безопасности.

— Помогите! Помогите! — надрывался Абник.

Но лейтенант, как я уже отметила, не обращал внимания на борющуюся фигуру Абника. Он пристально всматривался в воду в стороне и позади него. Голова и шея огромного урта снова вынырнула за спиной Абника.

Крик ужаса вырвался у меня.

— Вот он! — выкрикнул и офицер Трева. — Убейте его! Убейте урта! Спасайте своего товарища!

— Не говорите глупости, — прошипел лейтенант, не ослабляя внимания всматриваясь в бассейн. — Разве Вы не понимаете того, что происходит?

— Пожалуйста, помогите мне! — упрашивал Абник.

— Отдай арбалет, — рявкнул офицер. — Я сам убью его.

Но лейтенант раздраженно отскочил в сторону и снова вперил взгляд в воду.

Хозяин подземелий тоже сместился, заняв позицию позади лейтенанта, и поднял факел выше. Взглянув вниз, я с содроганием увидела, как урты под парапетом около нас терзают два тела.

— Да убей же его, наконец! — возмутился офицер Трева. — Убей его!

— Нет, — отрезал ассассин.

— Спаси его! — взмолился офицер.

— Я получил десять тарифов, точно так же, как и он, — отмахнулся лейтенант.

— Стреляй! Убей его! — заорал офицер Трева.

Мужчина в воде, метался и кричал от боли и ужаса.

— Нет, — отмахнулся от офицера лейтенант.

— Это — простой выстрел, — в отчаянии сказал офицер. — На таком расстоянии невозможно промахнуться!

— Я не собираюсь тратить стрелу впустую, — заявил лейтенант.

— Помогите! — снова завопил Абник.

— Он же умрет, — указал офицер Трева.

— Я на охоте, — объяснил ассассин.

— Стреляй! — потребовал офицер.

— Нет, — отказался лейтенант.

Я знала, конечно, что перезарядка арбалета требует время. А лейтенант. Он даже не видел, в какой жалобной мольбе тянул к нему руки его товарищ. Как не видел он и его глаз, переполненных ужасом и болью. Все его внимание было приковано к другому месту. Он сверлил взглядом поверхность воды позади фигур человека и гигантского урта. Но, именно это и стало его ошибкой. Возможно, в его интересах было уделить более пристальное внимание той голове, что всплыла позади Абника. Внезапно мы увидели, как прямо над плечом тонущего ассассина из воды высунулся наконечник стрелы, согнутые в дугу плечи арбалета и оттянутая назад тетива. В следующий момент плечи распрямились, тетива прыгнула вперед, и болт вошел снизу и сбоку в горло лейтенанта. Сила удара была такова, что наконечник пробил теменную кость, ударив в шлем изнутри и приподняв его над головой. На какое-то ужасное мгновение под головой и шеей урта, высунувшиеся над поверхностью чуть дальше, чем прежде, мелькнули глаза и жестокое лицо крестьянина, а затем они снова скрылись под водой, оставив для наших глаз только то, что выглядело как голова и плечи огромного урта. Темная фигура медленно пересекла бассейн, ненадолго задержалась над входом в логово и исчезла под водой.

Хозяин подземелий шагнул вперед и перегнулся через ограждение бассейна. Тело Абника теперь безжизненно лежало на воде посреди уртов и остатков двух других тел.

— Есть ли какие-нибудь другие пути из логова уртов, кроме как через бассейн и этот проход? — поинтересовался офицер Трева.

— Они и зарешечены, — буркнул надзиратель.

— Но они есть, — заключил его начальник, на что хозяин подземелий только пожал плечами. — Вода должна как-то попадать в бассейн, как и вытекать из него. Трубопроводы? Желоба?

— Они непроходимы, — ответил Тарск.

— Ты сам-то уверен в этом? — осведомился офицер.

— Они непроходимы для обычного человека, — уточнил хозяин подземелий.

— Понимаю, — протянул его собеседник, пристально глядя на него.

— Они, во-первых, перегорожены решетками, а во вторых, проходят через логово тарларионов.

— Какова вероятность того, что заключенный сможет убежать? — прямо спросил офицер.

— Ни единого шанса вообще, — ответил надзиратель.

— А он сможет выжить в этих проходах? — поинтересовался его начальник.

— Возможно, вместе с уртами, — пожал плечами хозяин подземелий.

— И нет никакого выхода?

— Нет, — мотнул головой Тарск.

— Может, будет разумно объявить охранникам о награде за его поимку, как думаешь? — спросил офицер.

— Я бы воздержался, — усмехнулся хозяин подземелий.

— Что случилось? — крикнул Гито из коридора.

— Все кончено, — бросил ему Тарск.

Гито подполз к воротам, просунул голову внутрь и вскрикнул от ужаса. Хозяин подземелий перевел взгляд на тело лейтенанта. Офицер, присев подле тела, осторожно снял шлем, который, впрочем, уже и так был почти сброшен с головы.

— Он был превосходным офицером, — заметил хозяин подземелий.

— Для его касты, — поправил его офицер.

— Странно устроена жизнь, — хмыкнул Тарск. — Выбери он вариант спасения своего подчиненного и выстрели в то, что мы принимали за животное, и он убил бы заключенного.

— Верно, — согласился его начальник.

— А что бы сделал Ты? — полюбопытствовал хозяин подземелий.

— Я бы попытался спасти человека, — ответил офицер.

— Даже рискуя тем, что потерял бы стрелу, не имея времени на перезарядку на фоне ожидаемого нападения? — уточнил надзиратель.

— Да, — кивнул офицер.

— А вот он так не сделал.

— Нет, — развел руками офицер.

— Почему?

— Касты разные, — объяснил капитан, а затем провел большим пальцем, по лбу лейтенанта стирая кинжал. — Он больше не охотится.

— Заключенный не убежал, — заметил хозяин подземелий. — Он вернулся за ним.

— Похоже, он тоже был охотником, — усмехнулся офицер.

— Ты тоже думаешь, что всплывшее в бассейне тело того, кого звали Тэнзием, было оплошностью со стороны заключенного? — полюбопытствовал надзиратель.

— Конечно, нет, — ответил офицер Трева. — Он хотел, чтобы лейтенант знал, что тот все еще жив, тем самым вынуждая своего противника оставаться в постоянном напряжении, и беречь свой выстрел как зеницу ока. Он хотел, чтобы охотник считал, что у него есть только один шанс выстрелить. Он должен был ждать возможности сделать свой превосходный выстрел. Он ни в коем случае не мог позволить себе потратить его впустую.

— Но откуда он мог знать, что офицер не стает защищать своего подчиненного, что тот не выстрелит в него, когда он будет в капюшоне из шкуры урта?

— Он просто знал касту, с которой ему предстояло иметь дело, — пожал плечами офицер Трева.

— Лейтенант предполагал, и это достаточно логично, что мужчина в воде был всего лишь уловкой, призванной отвлечь его внимание. Соответственно, он даже не смотрел в его сторону. Все его внимание было сосредоточено в другом месте.

— И таким образом он позволил заключенному, приблизиться, оставаясь незамеченным, к точке, из которой промах был невозможен.

— Трудно даже понять такую каиссу, — признал хозяин подземелий.

Признаться, я поняла очень немногое из того о чем они говорили. Но даже мне было ясно, что крестьянин проявил тонкость, сообразительность и жестокость далеко вне того, что можно было бы обычно ожидать от представителя его касты.

— Что интересно, — заметил капитан, — слишком многие из ворот в тоннелях оказались незапертыми, притом, что ловушки в них оказались настороженными.

— Просто он использовал людей из темной касты, чтобы очистить проходы для себя, — пожал плечами надзиратель.

— Но эти три решетки, по ту сторону бассейна оказались заперты.

— Да, это интересно, — согласился хозяин подземелий.

— Ты точно уверен, что нет никакой возможности выбраться из логова уртов, через дренажные трубы, коллекторы или прочие проходы, — вернулся офицер к прежнему вопросу.

— Кажется, что я слышу охранников в коридоре, — прислушался Тарск. — Они нашли нас.

— Я обратил внимание, что Ты держал факел позади офицера, — заметил офицер Трева.

— Разве? — удивился хозяин подземелий.

— Это подсвечивало силуэт его головы и плеч настолько хорошо, что их можно было бы разглядеть, даже из-под воды, — добавил капитан.

— Полагаю, что это могло бы иметь место, — согласился надзиратель, — теперь, когда я задумался над этим.

— А цепи заключенного, случайно, никто повредить не мог? — не отставал офицер.

— Ну это кажется мне уже совсем маловероятным, — усмехнулся хозяин подземелий.

— Есть еще кое-что, чего я никак не могу понять, — продолжил офицер Трева.

— И что же это?

— Это были призовые слины, выдрессированные до совершенства, — сказал капитан. — Что могло случиться, чтобы они так смутились и напали на капитана и людей темной касты?

— Ну, Ты же знаешь, — пожал плечами Тарск, — такие животные ненадежны.

— Почему-то раньше я так не думал, — проворчал офицер.

— Правда? — делано удивился надзиратель.

— Как же они могли допустить такую жуткую ошибку?

— Быть может, они и не делали ошибок, — усмехнулся хозяин подземелий.

— Я и не думал, что они сделали, — заметил его начальник.

— Возможно, Ты прав, — признал хозяин подземелий.

— Но одеяло было взято из камеры заключенного. Оно все время хранилось в опечатанном мешке. Я сам видел неповрежденную печать.

— То, что было взято из камеры заключенного, — проворчал надзиратель. — Вовсе не означает, что это было вещью того заключенного.

— Постой-ка! — воскликнул офицер. — Охотники настаивали на том, чтобы провести первую ночь в подземельях, по-видимому, чтобы принять меры в случае попытки тайно перевести заключенного.

— Подозреваю, что именно это было их мотивом, — кивнул хозяин подземелий.

— Соответственно, — продолжил его начальник, — одеяло капитана черных и заключенного можно были поменять рано утром следующего дня, перед тем как ассассины соберутся идти его убивать.

— Интересное предположение, — похвалил надзиратель.

— И получается, что капитан убийц сам того не понимая, воспользовавшись своим собственным одеялом, натравил слинов на себя самого.

— Это только предположение, — напомнил хозяин подземелий.

— Ты виновен в заговоре с целью побега заключенного, — обвинил его капитан.

— А разве мы можем расценивать его как убежавшего, — намекнул надзиратель. — Кроме того, это ведь не я был тем, кто пнул ему свой меч прямо под ноги.

— Я не люблю убийств, — проворчал офицер.

— А я всего лишь мечтал о чести, — развел руками хозяин подземелий. — Но я думаю, что Ты тоже смог рассмотреть ее, там, в камере, встретившись с ней лицом к лицу.

— Сэр, — окликнул один из этих одиннадцати охранников сегодняшней смены.

Они только что появились в проеме ворот. Гито, при их приближении впрыгнул из коридора в зал бассейна, и теперь сидел, прижавшись к стене.

— Мы долго вас искали, — признался охранник.

Хозяин подземелий поставил свой факел в стойку около двери.

— Наряд охраны прибыл для исполнения своих обязанностей, — вытянувшись доложил мужчина.

— Накормите заключенных, — приказал надзиратель. — Проверьте все тоннели и возвращайтесь к своим обычным обязанностям.

— Вы уверены, что Вы безопасности? — уточнил старший смены.

— Да, — ответил ему хозяин подземелий.

— Среди нас нет ни одного, кто не был бы готов поднять оружие от вашего имени, — заявил тот, грозно озираясь вокруг себя, всматриваясь в темноту бассейна и поглаживая эфес своего клинка, свисавшего с его левого плеча.

— В этом нет необходимости, — заверил его Тарск. — Наши гости оставили нас.

Старший смены охранников повернулся и, мазнув взглядом по жавшемуся к стене Гито, пошел по коридору, сопровождаемый своими людьми.

— Интересно, насколько хорошо то, что мы здесь сделали, — задумчиво проговорил хозяин подземелий.

— Не знаю, — вздохнул капитан.

— Интересно, насколько то, что мы здесь сделали, соотносится с честью? — спросил надзиратель.

— Не знаю, — повторил его начальник.

— Вот и я тоже, — признался хозяин подземелий.

— У нее есть голосов и много песен, — напомнил капитан.

Прежде, чем мы покинули бассейн, Тарск, посредством веревок и цепей, подтащил беспомощную Леди Айлин, висевшую на веревке под клеткой к стене, где поставил ее на колени на пол прохода. Он освободил руки и ноги женщины, перерезав жгуты, скрученные из полос ткани, оторванной от ее собственной одежды, которые крестьянин использовал, чтобы связывать ее. В последнюю очередь надзиратель избавил леди от кляпа, проявив деликатность в сохранении ее скромности, не глядя на ее лицо. Она отчаянно умоляла, позволить ей говорить, но разрешения не получила. Тогда, женщина, стоявшая на коленях перед хозяином подземелий, склонила голову к окровавленным плитам прохода.

— Похоже, она скоро будет готова к переводу в камеру, — отметил офицер.

— Или даже к кандалам, — буркнул Тарск.

— Возможно, — не стал спорить его начальник.

Леди Айлин снова запихнули в клетку, а саму клетку вернули на ее прежнее место над бассейном.

Я видела, что женщина в клетке встала на колени, уцепившись своими маленькими руками за прутья. Тонкий шнур управления откидным днищем клетки снова был протянут от щеколды через шкив на стене и к кольцу на уровне прохода.

Урты все еще пировали. Хозяин подземелий поднял тело лейтенанта ассассинов и перевалил его через ограждение. Снизу донесся мощный всплеск, вода бассейна приняла еще одно мертвое тело.

Надзиратель быстро перерезал шнуры, соединявшие девушек в пары, после чего мы покинули зал бассейна. Рабыни шли перед хозяином подземелий и офицером Трева.

Правда, нам пришлось ненадолго задержаться, когда Тарск остановился около Гито.

— Ты пойдешь с нами, — велел ему надзиратель. — Когда мы дойдем до мешка, лежащего в коридоре, поднимешь его и возьмешь с собой.

— Да, да, Господа, — с тревогой в голосе пообещал тот, и поспешил вслед за нами.