— Ты можешь в это поверить, Джаз? – спросил Фаллион. Мы встретили тень нашего дедушки и снова увидим отца.


За пределами всякой надежды, — подумал Фаллион, — за пределами моих самых смелых мечтаний.


Тэлон нахмурился. Мы можем его увидеть, — предупредила она. — Вирмлинги держат его в плену. Но сейчас Фаллион не мог думать такими категориями. Возможностей и возможностей было недостаточно.


Нет, я увижу отца, — пообещал он себе. Я зашел так далеко, через столько всего прошел, что будет справедливо, если я увижу его.


Он держал надежду в своем сердце, чистую и непорочную.


Солдаты возились вокруг старой крепости, отрывая головы врагу, готовя мертвецов. Некоторые обедали перед тем, как отправиться обратно в гарнизон Кантулара.


Но король готовился к более дальнему путешествию, вручную отбирая войска, которые придут.


Фаллион всмотрелся в деревья и заметил, что края листьев ольхи стали золотыми. Хотя это было похоже на разгар лета, как и дома, он понял, что, возможно, зима приближается здесь, в этом новом мире. Или, может быть, они находились достаточно высоко в горах, поэтому зима наступила рано.


Но нет, краем слышимости, на дереве высоко над ним, он слышал писк птиц в гнезде. Он следил за трепещущей тенью, пока она не исчезла в изгибе дерева, и писк на мгновение стал громким и настойчивым, а затем затих. Птицы гнездились.


Нет, это было в начале лета, решил Фэллион. Но листья уже собирались. На земле случился недуг.


Фэллион взглянул на Джаза, который просто сидел с ошеломленным выражением лица. Он погрузился в мечты, представляя, каково было бы увидеть своего отца.


Подошел один из больших людей, молодой человек, чье узкое лицо делало его похожим почти на ребенка. На голове у него была пропитанная кровью тряпка, а его каштановые волосы были взлохмачены и зачесаны назад.


Он что-то пробормотал, раздал им пачки, полные одежды, каким-то образом умудряясь вручить каждому не ту пачку. По одному только весу Фаллион понял, что все его силы исчезли и, вероятно, попали в руки врага.


Фэллион обыскал свой рюкзак и обнаружил, что он был набит одеждой Джаза и туникой Тэлона. Выпал браслет, сделанный из бледно-зеленых камней и единственной жемчужины на нитке. Фаллион никогда раньше этого не видел.


— Это мое, — сказала Рианна, выхватывая его прежде, чем он успел его как следует рассмотреть.


Откуда это? – спросил Фаллион.


— Жених, — сказала она.


ВОЗ? — спросил Фаллион, с удивлением обнаружив, что он ревнует. Дома многие молодые люди улыбались ей, особенно на ярмарках и танцах. Но он не осознавал, что у нее был жених, приносивший ей подарки, подарки, которые она хранила в тайне и ценила.


Никто, — сказала она. Рианна лишь спрятала браслет в свою сумку.


Тебе следует надеть это, — сказал Тэлон Рианне. С твоими волосами это будет выглядеть прекрасно.


Ты думаешь? — спросила Рианна, хихикая, как юная девочка. Странно, подумал Фэллион, что после ночных событий ее голос звучит так беззаботно. Но почему-то лес таким образом исцелял, как бальзам на сердце. Или, возможно, это была новость о том, что его отец снова жив.


Или, возможно он посмотрел на Волшебника Сиселя. Фэллион слышал, что Хранители Земли могут таким образом влиять на людей, успокаивая их страхи, заставляя их чувствовать себя целостными и в контакте с природой.


Волшебник Сизель наблюдал за ними с тревогой, вытянутой на лбу.


Конечно, Фаллион понял. Волшебник воздействует на нас, исцеляя наше настроение, наполняя новыми силами.


Фаллион был благодарен за эту маленькую услугу.


Все обменялись рюкзаками, начали выкидывать вещи, каждый взял свою одежду и аккуратно ее сложил. Фаллион с облегчением обнаружил, что у него все еще хранится серебряный медальон с изображением его матери, нарисованным внутри на куске слоновой кости, картиной того времени, когда она была молодой и красивой, с даром очарования, данным ей при рождении. На снимке она была вечно молодой, вечно красивой. Это было единственное, что у него было от нее, и он всегда дорожил этим.


Но глядя на это сейчас, он задавался вопросом: действительно ли существует какой-то теневой мир, где она все еще живет? Может быть, есть какое-нибудь место, где она молода и красива?


Если бы я мог объединить этот мир с нашим, смог бы я вернуть ее к жизни?


Эта мысль заставила его дрожать от волнения.


— Э-э, Фэллион, — сказала Рианна. Она кивнула в сторону молодого человека, который принес их рюкзаки. Он с видом огромного достоинства протягивал длинный меч Фаллиона и протягивал его ему, с обнаженным клинком. Но клинок был покрыт толстым налетом ржавчины, а рукоять из черного дерева треснула.


— Нет, — сказал Фэллион, внезапно испугавшись взять его. Он был тронут им — Вечным Рыцарем. Я чувствую на нем проклятие.


— Возьми, — сказал волшебник Сизель, подходя ближе, — на стали проклятие. Я сомневаюсь, что это заставит вас заржаветь. Кроме того, оно может понадобиться тебе слишком скоро.


Фаллион понимал, что он ранит чувства молодого человека, если не примет это. Очевидно, клинок был завоеван в бою и доставлен сюда дорогой ценой.


— Спасибо, — сказал Фаллион, беря свой меч.


— Алун, — сказал волшебник Сизель. Его зовут Алан.


— Спасибо, Алан.


Мальчик застенчиво улыбнулся.


Сизель наклонилась к Фаллиону. В одном из рюкзаков мы нашли несколько силовиков, — сказал он. — Я уже поручил королю отправить их в Люциаре.


— Вы нашли их только в одной сумке? - сказал Тэлон.


— Их было больше? – спросил Сизель.


У каждого из нас было по паре, — объяснил Фаллион. - Всего их было триста.


Я боюсь, что большинство из них попали в руки врага, — сказал Сизель. Будем надеяться, что они не умеют ими пользоваться.


Фэллион на мгновение посидел, чувствуя себя смущенным.


Один за другим другие воины выступили вперед и вручили каждому из спутников Фаллиона свое оружие: Коготь - свой меч, Рианна - свой посох, Джаз - свой лук. Каждое оружие выглядело проклятым, за исключением посоха Рианны, который Фаллион нашел три года назад.


Когда-то это был посох его отца, посох Короля Земли, и поэтому он был украшен по-королевски. Это выглядело как ветка, высеченная из какого-то дуба медово-золотого цвета и богато лакированная. Его ручка была обернута кожей, а под кожей находились мощные травы, которые освежали и бодрили любую комнату, где находился посох. Мощные драгоценные камни окружали посох как над, так и под нефритом, чтобы придать посоху силу, опалы, чтобы дать свет ночью (если носитель был волшебником, способным высвободить свой внутренний огонь), жемчуг, чтобы облегчить сердце, облачность кварц, чтобы скрыть носителя от нежелательных глаз. На посохе тоже были выгравированы сотни рун, проходящих вверх и вниз по его длине, руны защиты от различных колдовств. Фаллион подозревал, что даже если бы посох был проклят, Вечные Рыцари не смогли бы добиться успеха. Он точно знал, что огонь не повредит древесине, и как ткач огня он не мог обращаться с этой штукой, не испытывая сильного дискомфорта. Таким образом, он отдал его Рианне не потому, что она обладала большим талантом обращения с таким оружием, а потому, что подозревал, что в посохе заключена огромная целебная сила, и, учитывая те муки, которым она подверглась за свою короткую жизнь, она нуждался в исцелении больше, чем кто-либо из его знакомых.


Вскоре после того, как им вернули имущество, здоровенный воин взялся за ручки ручной тележки и призвал Фаллиона и остальных сесть в нее.


Они расселись, используя свои рюкзаки вместо подушек, а воин помчался по лесу, тянув тележку быстрее, чем это могла бы сделать лошадь. Фаллион восхищался размерами и силой воина, поскольку он был ничуть не уступал ростом одному из вирмлингов, а его плечи, казалось, были четырех футов в поперечнике.


Затем они поехали, а человеческие воины бежали за повозкой и вдоль ее сторон, как почетный караул.


Мы возвращаемся в Кантулар, — понял Фаллион, — а потом на юг, в земли людей.


Фэллиону очень хотелось увидеть, как будут выглядеть человеческие земли с их огромными каменными зданиями, пока Джаз не засмеялся и не запел песню верховой езды. У Джаза был сильный, чистый голос, и в последнее время его часто приглашали спеть на ярмарках среди менестрелей. В более справедливом мире, подумал Фэллион, именно это сделал бы Джаз, чтобы заработать монету.


Рианна начала петь вместе с ним и толкала Фаллиона локтем под ребра, пока он и Тэлон не присоединились, и они запели:


Когда-нибудь дорога вьется,


Это плата за хорошее путешествие,


Ехать в прекрасной карете,


Во время пения песни,


Будь то солнце или затененная долина.


По дороге так далеко от дома,


Это плата за хорошее путешествие.


Ехать в прекрасной карете,


С девушкой, которую я люблю,


Будь то солнце или затененная долина.


Молодой человек Алун бежал рядом с ними, изо всех сил стараясь не отставать от более крупных воинов. Фэллион увидел, как он пристально смотрит на Тэлон, напрягаясь на бегу.


Фэллион увидел, как она поймала его взгляд и отвела взгляд. У тебя есть поклонник, — поддразнил Фэллион. Ему не нужно было говорить, что неуклюжий молодой человек выглядел самым маленьким из помета.


Алун сказал что-то Талону на гортанном языке этой земли.


Он говорит, что мы хорошо поем, — сказал Тэлон. Он думает, что мы поем, как птицы Венглас.


А, это какой-то стервятник? – спросил Фаллион самоуничижительным тоном.


— Нет, — сказал Тэлон. Это птицы из легенд. Это были женщины, чьи голоса были настолько прекрасны, что давали им возможность летать, так что они поднимались на бледно-белых крыльях и летели по небесам. От них все птицы научились петь.


— Ох, — сказал Фэллион. Так он говорит, что я пою как девчонка?


— Нет, — упрекнул Тэлон. Он просто сделал комплимент. Он хотел бы услышать больше песен о нашем мире.


Но Фэллион не мог не думать, что для этих больших людей он, должно быть, звучит как девчонка. Мужчины клана воинов были выше медведей Даннвуда, а их голоса были глубже, чем рев быка. Фаллион не мог избавиться от ощущения, что он, должно быть, выглядит для них маленьким и женоподобным.


Но Джаз разразился шумной тавернной песней, посвященной славе эля, будь то пьяный из кружки трактирщика, выпитый из кувшина твоего отца или проглоченный из ведра торговца рыбой.


Поэтому они пели на ходу, участвуя в гонках весь долгий день. Фаллиону удавалось заснуть глубоким сном, и каждый час или два он просыпался и смотрел на землю. Деревья оказались выше, чем он помнил, а земля выглядела странно из-за редких столбов из вылепленных ветром скал.


Мы далеко от дома, — понял Фэллион. Дальше, чем я когда-либо думал, что буду.


Он не представлял, как это будет. Ничто в его жизни уже не могло быть прежним. Он не мог развязать миры, переделать старое. Он сомневался, что такая сила вообще существует. Он только надеялся, что мир, который он создал, будет лучше, чем тот, который он оставил позади.


Солдаты по очереди тянули повозку и продолжали бежать в дневную жару. Даже дедушка Фаллиона, человек-гигант, тоже взял на себя ручную тележку.


Время от времени Алану предоставлялась возможность сесть в повозку и отдохнуть.


Итак, в середине дня они остановились на огромном лугу, откуда было видно на полмили вокруг. Выбеленная солнцем трава блестела, как лед, в ярком свете дня.


Все друзья Фаллиона быстро уснули. Но Фаллион размял ноги, пройдя немного.


Впервые за несколько дней он почувствовал себя отдохнувшим, как будто к нему наконец вернулась энергия, и он задавался вопросом, произошло ли это из-за какого-то заклинания, наложенного на него Сизель.


Волшебник Сизель подошел и на мгновение молча постоял рядом с ним, огромное и успокаивающее присутствие, и вместе они просто смотрели на серебряные поля, любуясь долиной внизу и широкой рекой, протекающей через нее.


Здесь красиво, — сказал Фаллион после нескольких минут молчания. Я не знала, что это будет так красиво.


— Да, — сказал волшебник. Это поле сильно в жизни. Трава хорошая, деревья выносливые. Будем надеяться, что так и останется.


— Сможешь ли ты сохранить им жизнь? – спросил Фаллион.


Сизель нахмурилась. — Боюсь, ненадолго. Разве ты не слышишь — голоса камней, крики ручьев, плач листьев? Мы угасаем, — говорят они.


Все деревья, которые вы сейчас видите, эти приятные травы, пришли из вашего мира, а не из нашего. Они для нас как мечта, желанная мечта из нашего прошлого, мечта, которая скоро превратится в отчаяние.


Сами камни под ногами болят. Земля страдает.


Волшебник Бинесман сказал эти слова отцу Фаллиона, и теперь они казались эхом прошлого. Что ты можешь сделать? – спросил Фаллион.


Есть очаги сопротивления, места, где земная кровь скапливается прямо под поверхностью. В этих местах жизнь по-прежнему кипит. Вирмлинги здесь почти не имеют влияния. Неделю назад у меня вообще было мало надежды. Но теперь в самом сердце мира есть волшебник.


Аверан.


Сизель нахмурился и склонил голову, как лиса, прислушивающаяся к шуршанию мышей в траве.


Аверан должен быть жив, — подумал Фэллион. Если бы миры объединились, это изменило бы там великую Печать Земли. Однажды она исцелила землю, починила печать. Она могла бы сделать это снова. Фэллион представил себе Аверан, волшебницу с посохом из черного ядовитого дерева, лихорадочно работающую.


Но обеспокоенное выражение лица Сизель говорило об обратном. — Да, — прошептала Сизель, — мой старый ученик Аверан. Она здорова? Я думаю. Она вообще жива? Или наша надежда была потрачена напрасно?


Фэллион закусил губу. Он хотел найти ее и внести свой вклад в исправление мира. Но он задавался вопросом, возможно ли это вообще сейчас.


Спустя несколько мгновений, быстро пообедав, они отправились в путь.


Ближе к вечеру повозка Фаллиона в последний раз остановилась в тени горы Люциаре. Его вершины были покрыты снегом даже в столь позднее время лета, и Фаллион мог видеть город на его склонах: огромные плиты из белого камня вдоль стены замка служили мощными укреплениями. В горе были высечены туннели, отверстия которых зияли широкими арками, пропуская свет. Вокруг арок были вырезаны завитки и покрыты золотом, так что они блестели на солнце. Вдоль арок стояли огромные жаровни, и Фаллион понял, что они служили не просто украшением. В случае ночного нападения жаровни излучали яркий свет, который отражался от белых стен и золотой фольги, ослепляя любых змей.


Даже с большого расстояния замок был красив и привлекателен.


Король Урстон оставил ручную тележку, и небольшая группа несколько миль пробиралась через лесистое болото. В качестве охраны король привел только Фаллиона, своих друзей, юношу Алуна и восемь сильных воинов. Сырые деревья ютились над солоноватой водой, где кишели комары и мошки.


Для Фаллиона преодоление болота не представляло большого труда. Грязная тропа была достаточно сухой, чтобы выдержать его вес. Но представители клана воинов брели по грязи, которая часто доходила им до колен.


Итак, уже под вечер они добрались до небольшой башни на болоте, простой конструкции из песчаника, давно разрушенной. Башня венчала небольшой холм, а к востоку от него находился большой сухой луг.


Волшебник Сизель обошел башню, выцарапывая посохом круг на дерне. Затем он нацарапал на нем руны через шесть интервалов. Фаллион никогда не видел ничего подобного и поэтому спросил: Что это ты делаешь?


— Круг жизни, — сказал Сизель, немного подумав. Здесь, в этом мире, жизнь — это сила, которую я изучал, магия жизни, сила, которую можно найти во всех живых существах, в животных и растениях, воде и камнях.


И какой силе служат Вечные Рыцари? – спросил Фаллион.


Они ничему не служат, — сказал Сизель. Они стремятся только подчинить другие силы, использовать их в своих целях и в конечном итоге уничтожить то, что они искажают. Сизель на мгновение замолчала. Он выдернул стебель из пшеничного стержня, затем начал жевать его сочный конец, глядя на долину. Пара гусей поднялась из реки, сигналя, и полетела вдоль ее берега.


Магия жизни отличается от магии вашего мира. Оно более цельное. В вашем мире я служил Земле и учился искусству исцеления и защиты. Целительство — одно из искусств, которым я здесь тоже занимаюсь. Но можно сделать гораздо больше


Фаллион уже знал, что в его собственном мире волшебник носил имя Бинесман и пользовался большой известностью. — И теперь, когда миры объединились, ты стал мастером обоих?


Сизель покачал головой. Не мастер. Слуга. Те, кто служит высшим силам, никогда не должны претендовать на звание мастера.


Тем не менее, круг обеспечит отличную защиту на случай, если вирмлинги попытаются нарушить соглашение. Сизель взглянула на небольшой холм. Хотя Фаллион ничего не слышал, Сизель сказала: Ах, смотри, они здесь.


Фэллион взглянул на тропу и первой увидел принцессу змей. Ее бледная кожа выглядела мертвой в ярком солнечном свете, и она держала руку поднятой, чтобы прикрыть глаза. Она носила мешок, накинутый на голову как капюшон, чтобы дать ей немного больше защиты.


За ней шел невысокий мужчина в крестьянском коричневом халате. Его борода поседела, и Фаллион не видел в нем ничего необычного.


Но последней из всех пришла молодая женщина, ее темная кожа и волосы резко контрастировали с платьем из белого шелка, украшенным серой каймой по подолу. Она носила золотые браслеты и единственную черную жемчужину в кольце в носу и двигалась с необычайной деликатностью и грацией.


Фэллион обнаружил, что его внимание приковано к ней. Его сердце колотилось, а дыхание стало прерывистым, и когда змей на мгновение загородил ему вид на нее, он обнаружил, что отходит в сторону, просто чтобы снова взглянуть на нее.


Что с ней такого? он задавался вопросом. Она не была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел, но он обнаружил, что его тело реагирует на нее так, как если бы она была. Я влюбляюсь?


Но такие вопросы не были оправданы, он знал. Он с ней не разговаривал, его даже не представили. И все же он обнаружил, что его тянет к ней, как никого другого.


Вот что ты почувствуешь, подумал он, когда впервые встретишь женщину, которую полюбишь. Независимо от того, окажется ли эта встреча хорошей или плохой, она будет именно такой.


Рианна, сидевшая на камне у двери в башню, вскрикнула и внезапно вскочила. Дядя Эйл! — крикнула она и побежала вниз по склону, где встретила сопровождающего змея и обняла его.


Фэллиону пришлось порыться в своей памяти. Конечно, он слышал это имя. Аэль был таинственным дядей, который в детстве учил Рианну фехтованию - в преисподней. О нем Рианна упорно отказывалась говорить.


Волшебник Сизель улыбнулся в знак приветствия и с облегчением воскликнул: Дэйлан Хаммер, рад встрече!


Фэллион на мгновение просто постоял, приросший к земле. Дядя Эйл был Дейланом Хаммером, героем легенд?


Фэллион толкнул Тэлон. Женщина, которая с ними, та, что с темными волосами, кто она?


Вы познакомились с ее отцом, — сказал Тэлон. Эмир. Он хороший друг и советник короля.


Почему она такая маленькая? Она похожа на одну из нас.


Ее семья из Далхарристана. Люди там короче. И большинство из тех, кого вы видели, принадлежат к касте воинов. Они крупнее и сильнее представителей других каст. Ее мать не была рождена воином, но принадлежала к правящему клану, воспитанному для ума, красоты и сильного характера.


— О ней говорят?


Тэлон понимающе улыбнулся ему. Она тебе не интересна. Поверьте мне.


Действительно? – спросил Фаллион. Это был вызов. Внезапно Фэллион поднялся на ноги и вслед за Рианной покатился навстречу Дэйлану Хаммеру.


Обняв Рианну в течение долгой минуты, Дэйлан откинул капюшон и встал, ухмыляясь на солнце. Фаллион увидел, что его борода не седая, а просто покрыта пеплом. Маленькая Рианна! он сказал. Да ведь ты выросла быстрее гриба, а оказалась красивой, как яйцо малиновки!


Дэйлан казался искренне довольным, а Фэллион обнаружил, что завидует их отношениям.


— И твоя мать, — спросил Дэйлан. Она здорова? Она здесь?


— Мертв, — сказала Рианна. Она умерла восемь лет назад.


Дэйлан казался удрученным. Мне очень жаль. Она была хорошей женщиной, великой женщиной.


Фэллион поймал себя на мысли, что задается вопросом, сколько жизней, должно быть, оплакивал Дэйлан. Может ли он после стольких событий чувствовать настоящую потерю или боль?


И все же Фаллион мог видеть это в глазах бессмертного. Да, там были реальные потери.


Фэллион стоял позади Рианны, и она повернулась, чтобы представить его, но Дэйлан остановил ее взмахом руки.


Приветствую, Факелоносец, — сказал Дэйлан с глубоким уважением. Он схватил Фаллиона за предплечье, как это было принято среди солдат, пожимая друг другу руки, как будто они были старыми друзьями или союзниками, которые вместе выдерживали битвы. — Я знаю тебя, — сказал Дэйлан. Мы встречались много раз.


Фаллион знал, что они никогда не встречались, по крайней мере, в этой жизни. И поэтому Дэйлан мог говорить только о прошлых жизнях.


Это твоя работа? — спросил Дэйлан, склонив голову набок и склонив ее к долине, раскинувшейся под ними, к деревьям, траве и заснеженной горе на заднем плане.


— Это так, — сказал Фэллион, чувствуя себя немного смущенным. Он надеялся объединить миры в идеальное целое, но эта несовершенная вещь была всем, что ему удалось сделать.


Слезы наполнили глаза Дэйлана, он схватил Фаллиона и крепко прижал его к себе, свободно плача. Ты сделал это, брат. Наконец-то ты сделал это.


Фаллион не мог придумать, что сказать. Этот незнакомец, эта легенда, назвал его братом.


Затем король Урстон похлопал Дэйлана по спине, и они начали говорить на гортанном языке Урстона, и Фаллион был исключен из разговора.


Пришла Рианна и по-сестрински обняла Фаллион, в то время как Дэйлан Хаммер, волшебница Сизель, дочь эмира и люди короля сгрудились вместе и строили планы. Принцесса змей отступила в темные пределы башни.


До заката осталось меньше часа, и змей скоро прибудет сюда для обмена мнениями.


Рианна кивнула в сторону Дэйлана. — Итак, что ты думаешь о дяде Эйле?


— Я не знаю, — сказал Фэллион. Он все еще был сбит с толку.


Кажется, ты ему нравишься, — сказала Рианна. Это хорошая вещь. Ему нелегко заводить друзей.


— Кажется, он меня знает, — поправил Фаллион.


Закат приблизился слишком рано, по мнению Фаллиона. Солнце опустилось в багровой дымке, запачкавшей небо, ибо высоко в атмосфере было еще много пыли, и в длинных тенях, отбрасываемых горой, казалось, что ночь окутала небольшую группу, как плащ.


Дейлан Хаммер заверил короля, что все разбирательство было закреплено столь глубокими клятвами, что даже змей не осмелился их нарушить. Он не ожидал, что вирмлинги нападут.


Но время преподало королю Урстону один урок: никогда не доверяй вирмлингам.


Поэтому его стража спряталась в лесу вокруг башни на случай, если вирмлинги попытаются устроить засаду.


Фаллион ждал, положив руку на свой меч в ножнах, теперь покрытый ржавчиной, в то время как король, волшебник Сизель, Алан, Сиядда и друзья Фаллиона стояли вместе в тени башни. Дэйлан Хаммер и принцесса змей забрались на башню и остановились на ее разрушенных стенах.


На небе появилась первая звезда, и летучие мыши начали свою ночную акробатику вокруг башни.


Фаллион начал верить, что вирмлинги не появятся, когда внезапно услышал хлопанье хлопьев.


Змей поднялся из тени леса и кружил над башней. Фаллион была очарована ее искусственными крыльями и напряженно всматривалась, чтобы их увидеть. Крылья у нее были полупрозрачные и золотые, как у коноплянки, но сквозь них шли более темные полосы, почти как кости, с перепонками между опорами. Они напомнили ему кожистые крылья граака.


Не было никаких ремней безопасности, никаких признаков того, что крылья представляли собой какое-либо устройство. Несмотря на это, Фаллион мог видеть крылья, только что выросшие из спины женщины.


Она обошла башню, глядя на мужчин сверху вниз, как будто она была еще одной летучей мышью.


Затем она издала крик, странный и полный боли, вой какого-то злого зверя.


Вдалеке из-за деревьев среди болота послышалось несколько ответных криков.


Король Урстон схватил свой боевой топор и выкрикнул предупреждение. Тэлон перевел: Это ловушка!


Нет, — предупредил Дэйлан Хаммер, — подожди!


В этот момент из болота поднялись вирмлинги. Они быстро понеслись к холму, гораздо быстрее, чем первые, и Волшебник Сизель прошептал: Ах, черт.


И только когда они подошли ближе, Фаллион осознал источник своего смятения: эти вирмлинги носили красно-малиновые капюшоны поверх кроваво-красных мантий, а крылья, казалось, были сделаны из темного рубина.


Их было трое.


Каждый держал в сложенных руках черный меч, рукоять которого была прижата к груди, а лезвие было направлено назад, к ногам.


Рыцари Вечных, — нараспев произнес Тэлон. — Но я насчитал три из них. Мы убили одного вчера, а другого — накануне вечером. Должен остаться только один.


Да, — сказала Сизель, — этих Вечных Рыцарей не должно существовать. Леди Отчаяние скрывает их численность, и создание каждого из них занимает сто лет. Лишь по счастливой случайности леди Отчаяние раскрыла свою тайну. Это дурное предзнаменование. Интересно, сколько их еще может быть?


Фаллион позволил накопившейся в нем энергии накапливаться, черпая тепло из земли и готовясь выпустить огненный шар. Люди короля выхватили оружие, и Джаз натянул лук.


— Стой, — крикнул Дэйлан из башни, чтобы кто-нибудь из людей первым не нарушил перемирие.


Рыцари Вечных полетели к ним, пересекая и отклоняясь, словно уклоняясь от огня лучников.


И тут существо поднялось.


Что-то огромное поднялось из болот на расстоянии трех миль и пролетело над деревьями на кожаных крыльях.


Это не было похоже ни на что, что Фаллион когда-либо видел. Он ездил на морских граках в Ландесфаллен. Но существо, вылезшее из болота, могло проглотить одного из них целиком. Оно было черного и зловещего цвета, а размах его крыльев должен был растягиваться на сто, а может быть, и на сто пятьдесят футов. Длина его тела превышала восемьдесят футов, и Фаллион представлял, что на его спине могла бы ездить небольшая деревня, полная людей.


Форма тела была змеевидной, а голову существо держало наклоненной, как это делает цапля во время полета. Но у него не было головы цапли. Вместо этого оно было уродливым и тупым, как голова слепой змеи, с пастью, полной неуклюжих зубов. Его длинное тело, казалось, колыхалось в воздухе. Кожистый хвост развевался сзади, почти как руль направления.


На его спине маленькая фигурка, схватившаяся за цепь, выглядела испуганной и осажденной.


Отец! — подумал Фаллион, чувствуя, что сердце его вот-вот разорвется.


Что это за существо? - крикнул Джаз.


Фэллион посмотрел на короля Урстона, лицо которого было бледным от страха, а затем на волшебника Сизеля, который лишь в недоумении покачал головой.


Это граак, — крикнул Дейлан Хаммер с вершины зубчатых стен. — Но только такого рода, о котором говорилось в легендах.


Фэллион стоял с колотящимся сердцем в нарастающем страхе.


Создал ли я этот ужас, когда объединил миры? он задавался вопросом. У него не было ответа.


Было слишком много Рыцарей Вечных. Темнота сгущалась.


Внезапно принцесса змей громко вскрикнула и спрыгнула со стены башни. Она приземлилась всего в нескольких футах от Фаллиона, и земля задрожала под ее весом.


Огромный зверь, легендарный граак, приземлился в поле в двухстах ярдах от него, и одинокая фигура просто вцепилась ему в шею. Граак поднялся на дыбы, его уродливая шея вытянулась на тридцать футов в воздух, и на мгновение Фаллион испугался, что он бросится, схватит их зубами и убьет их всех.


Затем он лег, а принцесса-змей побежала к нему по сухой траве.


— Арет? - вскричал король. — Арет?


Одинокая фигура приподнялась, посмотрела в их сторону и издала жалобный крик, почти рыдание.


Он был развалиной. Его черные волосы не стриглись много лет и беспорядочно рассыпались по голове. Его длинная борода доходила почти до живота.


Но даже издалека Фаллион узнал горящие голубые глаза своего отца.


Принц Урстон отпустил шею зверя, соскользнул по его кожистой шкуре и упал на землю на двадцать футов.


Он встал на нетвердых ногах, как будто не привык ходить. Он начал шататься по траве, кричать, рыдать.


Он сломанный, — подумал Фэллион, — негодяй.


Фэллион услышала, как Тэлон фыркнула, оглянулась и увидела в ее глазах слезы жалости.


Фаллион, настолько сосредоточенный на своем отце, почти не видел, как принцесса-змей подбежала и прыгнула на шею монстра, быстро пытаясь его поймать. Чудовище издало сдавленный крик, а затем с грохотом взмыло в воздух.


На мгновение отец Фаллиона оказался там, в чернейшей тени, под дующим на него ветром, а затем звезда снова появилась.


На краю поляны летели три Рыцаря Вечных, тихо хлопая крыльями.


Фаллион увидел, как его отец споткнулся, а король Урстон, вскрикнув, помчался через поле, крича: Арет! Арет. Йа гиш, ха!


Фэллион тоже бежал, тряся ногами, пытаясь не отставать.


Отец! он крикнул. Отец, я здесь! Фаллиону так хотелось снова увидеть своего отца, что на мгновение ему показалось, что этот теневой отец может узнать его.


Затем его отец поднялся с земли и, спотыкаясь, подошел к ним на нетвердых ногах.


Король Урстон остановился, сделал шаг назад и закричал на своем языке.


Именно тогда Фаллион увидел это. Что-то было не так с глазами его отца. Фэллиону показалось, что он только что увидел сверкающие голубые глаза.


Но теперь все, что он видел, были ямы, пустые ямы.


Они ослепили его, — понял Фэллион. Они не могли просто так освободить моего отца. Сначала им пришлось его ослепить.


И по мере того, как заброшенный корабль, шатаясь, продвигался вперед, тревога Фаллиона только росла. В тусклом свете он понял, что кожа его отца выглядела бумажной и оборванной. Волосы у него выпадали пучками. Его лицо было сморщенным и скелетным.


Отец? Фэллион вскрикнула от ужаса.


— Фаллион, вернись! Волшебник Сизель выкрикнул искреннее предупреждение. В этой проклятой штуке нет жизни!


Король Урстон отступил, и теперь он вытащил топор в правой руке и схватил Фаллиона левой, удерживая Фаллиона.


Несчастный приближался, и с каждым шагом гниющий ужас в его лице становился все отчетливее. Вскоре он был уже в сорока футах, затем в двадцати.


Форма его лица неправильная, решил Фаллион. Это совсем не мой отец.


Фаллион чувствовал себя растерянным и неуверенным.


Нет, его черты не проясняются. Он гниет на глазах.


Существо приблизилось к Фаллиону, шатаясь и неуклюже, и упало. Фаллион почти потянулся, чтобы схватить его, но прислушался к предупреждению Сизель.


Изгой внезапно дернул запястьем, и из рукава ему в руку выпал нож. Он злобно ударил Фаллиона.


Фаллион поднял свой меч и полоснул существо по запястью, обезоружив его, когда изгой упал на землю и рухнул, его плоть превратилась в пыль, оставив только полуодетый скелет с рваными клочьями волос лежать у ног Фаллиона.


Фаллион стоял с мечом в руке и в смятении смотрел вниз. Он посмотрел на Вечных Рыцарей, но они уже улетали над темными болотами.


Один из них запрокинул голову, и Фаллион смутно понял: Он смеется. Они смеются над нами!


Не на кого было ударить, некому было отомстить.


Луг остался пустым и неокровавленным. Вирмлинги не нарушили перемирия. И они не сдержали своего слова. У них была принцесса, а у Фаллиона был труп.


Сизель подошла к ним сзади и остановилась, в смятении глядя вниз. Остальные последовали за ним, и вся небольшая группа слилась в одно целое. Король Урстон ругался и злился на небо.


— Это был мой отец? – спросил Фаллион, все еще неуверенно.


— Нет, — сказал волшебник Сизель, — просто какая-то несчастная душа, умершая давным-давно в тюрьме. Должно быть, Вечные Рыцари наложили на труп какие-то чары.


Но, — спросила Рианна, — мертвецы ходят?


О да, — нараспев произнесла Сизель, — во дворах Ругассы мертвецы не просто ходят.


— Я. глупо надеялся, — сказал Фэллион, смаргивая слезы ярости и смущения.


— Дурак, чтобы надеяться? Сизель сказала: Никогда! Они хотят, чтобы вы в это поверили, потому что в тот момент, когда вы это сделаете, они победили. Но помните: надеяться никогда не глупо, даже если ваша надежда не оправдалась.


Верховный король Урстон опустился на колени, положив руки на рукоять топора, и долго тихо плакал. Некому было утешить короля, никому, кто осмелился бы, пока наконец не пришел Алан и не положил руку королю на плечо.


Король посмотрел на него с благодарностью в глазах.


— Вирмлинги солгали, — с горечью сказал Джаз.


Лгать в их природе, — сказал Сизель. Вирмам в своих душах трудно смириться с истиной. Дэйлан знал, что они могут попытаться обмануть нас. Это всегда был риск.


Риск? — позвал Дэйлан Хаммер. Да, был шанс, что вирмлинги попытаются нас обмануть. Но если бы мы оставили все как есть, разрушение наших душ не было бы риском — это было неизбежно. Ты знаешь, о чем я говорю, Сизель. Ты чуял моральное разложение так же хорошо, как и я.


Дэйлан Хаммер спустился с башни и подошел к группе сзади, всматриваясь в труп.


Я почувствовал моральное разложение, — сказал Сизель. Это было похоже на инфицированный зуб, который угрожает жизни всего организма. Тем не менее, я подозреваю, что мы могли бы подождать еще немного, прежде чем сделать это.


И я думаю, что мы слишком долго ждали, — сказал Дэйлан. Моральная гниль теперь пронизывает всю Люциаре. Он вздохнул, изучил тело. — Мне жаль, Фаллион, Джаз. Я надеялся на более счастливый конец, чем этот.


Что будешь делать? — спросил Джаз. — Ты пойдешь в Ругассу и освободишь моего отца?


У нас нет войск, — сказал Волшебник Сизель. Мы могли бы бросить десять тысяч человек к стенам замка и при этом не быть уверенными, что прорвём их оборону.


— Должно быть, ты можешь что-то сделать — сказал Джаз, — может, лучше обменять?


Но мы уже предложили честную сделку, — подумал Фэллион. Я знаю, — саркастически подумал он, — мы могли бы предложить им меня. Кажется, это правильно. Однажды отец спас мне жизнь. Теперь я могу спасти его.


Тэлон задумчиво посмотрел на него. Вирмлинги показали, что им нельзя доверять. Глупо было думать иначе. Они не будут обменивать то, что можно легко украсть.


Дейлан Хаммер возражал. Не все вирмлинги настолько безнадежно злы. Некоторые могут пойти на сделку, даже те, у кого есть локусы.


Ах, — возразил волшебник Сизель, — но для этого им придется сразиться с тем самым змеем, который пожирает их души, и ни один вирмлинг не сможет сопротивляться долго


Дэйлан начал было возражать, но Сизель прервала его, подняв руку и умоляя о тишине.


Он всмотрелся в воздух. В сгущающейся ночи из поля вылетела большая сова, низко пикируя над землей, словно охотясь за мышами. Затем он внезапно скользнул вокруг старой башни.


— Фэллион, мы не можем преследовать твоего отца, — сказала Сизель. Сейчас у нас есть более важные проблемы.


Что? – спросил Фаллион.


Сизель кивнул в сторону совы, а затем склонил голову, словно прислушиваясь к какому-то далекому крику. Пара светлячков поднялась из травы и зажглась на конце его посоха, а затем села там, светясь, так что обеспокоенное хмурое выражение лица волшебника можно было увидеть в бледно-зеленом свете. Фаллион ничего не слышал из леса и не видел ничего, что могло бы оправдать тревогу в голосе Сизель. Вирмлинги приближаются. Это засада!

БИТВА У ВОРОТ


Люсаре никогда не был величайшим из замков. Оно было не самым большим. Его стены были не самыми толстыми. Это был не самый густонаселенный гарнизон и не самый легко защищаемый город.


Но из всех наших замков он был самым наполненным жизнью. Не только деревья и цветы, птицы и насекомые дали ему жизнь. Это духи наших предков охраняли его.


Как мало мы осознаём, насколько мы в долгу перед теми, кто пострадал за нас, пожертвовал ради нас и ушёл раньше. Как мало мы осознаем, как часто они наблюдают за нами и какую огромную роль они играют в наших повседневных делах.


— Волшебник Сизель


Дэйлан крикнул на языке короля, и внезапно король выхватил сталь, а стражники начали выбегать из-под деревьев.


Сизель один раз взмахнул своим посохом в воздухе, и из травы начали подниматься светлячки, устремляясь к группе короля с расстояния сотен ярдов.


Король в смятении начал звать своих воинов, и они посмотрели в сторону горы Лусаре. С заходом солнца гора осталась наполовину в тени, но город внезапно засиял светом, и даже вдалеке Фаллион увидел его белые стены и золотые завитки, сияющие ярче любого огненного маяка.


Сизель перевела: Король собирается отправиться в замок. Люди короля указали на северо-восток, где на горизонте внезапно возник огонь. Раньше Фаллион видел фейерверк только один раз, будучи ребенком, на празднике летнего солнцестояния, когда торговцы из Индопала посетили замок его матери, но теперь он узнал фейерверки, парящие вдалеке: два ярко-красных и один синий, и каждый из них превратился в грибы. пламя.


— Вирмлинги, — сказал Тэлон. Их большое множество. Они наступают на Кантулар!


Затем на северо-западе вспыхнул еще один пожар, и в воздух взлетели еще четыре фейерверка: три красных и один желтый.


И за Люциарой идет более крупное войско! — сказал Сизель дрожащим голосом. Они это спланировали. Они планировали атаковать, как только принцесса уйдет!


С ними будут Рыцари Вечных, — понял Фаллион. И этот зверь, гигантский граак. И какие еще ужасы?


Сизель повернулась к Фаллиону. Король и его стража начали спешить прочь, шагая по полю.


— Фэллион, — сказала Сизель. Король направляется в город. Он хочет быть уверен в его защите. Я тоже должен быть там. Но вокруг старой башни существует Круг Жизни. Вы можете остаться там на ночь. Это должно быть безопасно. Даже Вечные Рыцари не смогут найти тебя, пока ты прячешься в этом круге. Но со временем его сила угаснет. Ты не можешь оставаться там навсегда.


Фаллион с тоской посмотрел на короля.


— Оставайся, — предупредил Дейлан Хаммер. Если у вас нет рун метаболизма, вы только замедлите военный клан.


Я не оставлю дедушку сражаться одного, — сказал Фаллион. — Скажи им, чтобы они бежали вперед, если придется. Мы догоним их, когда сможем.


Дэйлан позвал короля и перевел слова. Король ответил. Он говорит, что если вы хотите остаться, он и его люди оттянут врага. Но он не может гарантировать вашу безопасность, даже в Люсаре.


Фаллион вытащил меч и мрачно посмотрел на него в свете светлячков Сизель. Лезвие теперь было покрыто ржавчиной. Через несколько часов он проржавеет и станет ни на что не годен. Королевская стража уже шла сквозь деревья.


Пошли, — крикнул он своим друзьям, и они ушли.


Фэллион побежал. Он хотел проявить себя. У него не было воспитания человека клана воинов. У него не было их размеров и выносливости. Не было у него и даров. Но он давно усвоил, что человек может одной лишь волей сделать себя больше, чем человек. Он может тренироваться до тех пор, пока не станет таким же сильным, как любые трое мужчин. Он может трудиться долгие часы, пока не покажется, что у него запас выносливости. А Фаллион и его друзья тренировались с детства.


И они помчались под деревьями в болото. Прохладный воздух стекал с ледяных вершин горы Лусаре, и когда он коснулся более теплой воды болота, начал формироваться слой тумана, тумана, который висел в воздухе, как паутина.


Деревья над головой висели тяжелыми кронами, их листья закрывали звезды.


Под густой тенью деревьев единственный свет исходил от светлячков, которые окружали посох Сизель, иногда останавливаясь, чтобы отдохнуть на кусте, иногда жужжали вперед, словно указывая путь.


Волшебник несколько раз замедлился, чтобы отделить зерна от стеблей пшеницы. Каждый раз он посыпал людей зерном, так что семена травы прилипали к их волосам и складкам одежды.


Они прошли так многие мили, король и его войска шли целенаправленно. Фаллион и его народ изо всех сил старались не отставать, и он часто преследовал самого медленного из воинов — дочь эмира Сиядду.


Он не возражал. Он предпочел вид ее стройной фигуры виду одного из огромных воинов. И пока они шли, он почувствовал, что защищает ее, пообещав себе: Если на нас нападут, я буду сражаться на ее стороне.


Со своей стороны Сиядда не могла не заметить такого внимания. Несколько раз она оглядывалась через плечо, чтобы поймать взгляд Фаллиона.


Наконец они на мгновение замедлили ход.


Пусть никакой страх не управляет вашим сердцем, — предупредила Сизель Фаллиона и остальных. Мы окружены жизнью: деревья и семена над нами, папоротники и кустарники по бокам, травы и грибы внизу. Рыцарям Вечных будет трудно нас обнаружить.


— А что насчет твоего проклятого света? — спросил Джаз, потому что светлячки были на удивление яркими. Сейчас их кружили сотни, возможно, тысячи.


Мой свет исходит от живых существ, — провозгласила Сизель, — поэтому глазам мертвых почти невозможно видеть. С другой стороны, факел — это всего лишь огонь, сжигающий сухостой, и один из мертвецов легко его заметит.


Мертвец? — спросил Джаз.


Конечно, Вечные Рыцари мертвы, — сказала Сизель, — или в основном так. И поэтому смерть притягивает их. Они знают, когда ты близок к своей кончине.


Фаллион попытался разобраться в этом. Вы имеете в виду, что они тянутся к нам, когда мы приближаемся к моменту нашей смерти?


Нет-нет, — ответил Сизель. Они не знают, когда ты умрешь, как и коза. Но в каждом живом существе есть мера смерти. Частички нас умирают каждое мгновение: кожа отслаивается, волосы выпадают, и хотя мы живы, мы медленно разлагаемся. Этот запах можно почувствовать на старом. Именно разложение привлекает Рыцарей Вечных. Для них это пахнет сладко. И если мы ранены, если жизнь внутри нас угасает, мы привлекаем их внимание, и они получают над нами большую власть.


Фаллион мысленно оценил себя. Сейчас он чувствовал себя намного сильнее, чем две ночи назад, когда Вечные Рыцари впервые начали охоту на него. Еще до того, как рыцари начали преследовать его, он задавался вопросом, близок ли он к смерти, потому что он был очень утомлен.


На тропе позади них, примерно в пятистах ярдах позади, однажды ухнула сова.


Это был обычный звук в ночном лесу, но Сизель сразу же напряглась, а затем прошептала: Шшш, они на нас.


Король поднял руку, призывая остановиться.


В воздухе послышался тяжелый стук крыльев.


Фаллион посмотрел на Сизеля, поскольку он был выше людей в мире Фаллиона, и увидел волшебника, стоящего с закрытыми глазами, опирающегося на свой посох и произносящего какое-то заклинание.


Фаллион схватил меч и поймал себя на том, что изучает Сиядду. Если она и чувствовала какой-то страх, то хорошо это скрывала. Она всматривалась в деревья с таким же легким беспокойством, как домохозяйка, узнав, что на ее чистое белье может пойти дождь.


Рианна, Тэлон и Джаз стояли неподвижно, как стадо оленей, предчувствуя опасность.


Вечный Рыцарь пролетел вперед, и группа Фаллиона снова начала свой путь.


Они выбрались из болота в предгорья недалеко от Лусаре; туман отступил, и деревья поредели. Звезды сияли яркими полосами под куполом. Холмы стали похожи на шахматную доску с темными пятнами лесов, окаймляющих луга, где выгоревшие на солнце травы сияли пепельно-серыми под звездами.


Фаллион чувствовал себя незащищенным. Король приказал остановиться на краю поляны и долго стоял. Один из его охранников указал вперед. На дальней стороне поляны, сразу за пологим холмом, на деревьях жили вирмлинги. Фэллион услышал шаги тяжелых ног, лязг костяной брони, пару хрюканий, за которыми последовало рычание. Их должен был быть патруль, по крайней мере, из двух дюжин.


Все светлячки внезапно погасли, и король жестом приказал всем приземлиться. Фаллион беззвучно упал на колени, ныряя за упавшее бревно. Он слышал, как Джаз тяжело дышал слева от себя, видел, как его брат надел стрелу, а затем тихо лежал, как браконьер, ожидающий, что кабан придет напиться в пруд.


Тэлон и Рианна были далеко за его пределами.


Справа от Фаллиона лежала Сиядда, запрокинув лицо, и слушала.


Она поймала взгляд Фаллиона на ней и просто лежала, глядя ему в глаза.


На дальнем конце поляны послышалось кряхтение, звук приближающихся к ним шагов.


Фэллион схватил свой меч и высвободил его из ножен. Ему не нравилась идея сражаться с вирмлингами в темноте.


Он услышал еще одно хриплое ворчание, и вирмлинги внезапно остановились. Один из них начал принюхиваться к воздуху, словно олень, проверяющий дорогу впереди.


Они пронюхали о нас, — понял Фэллион. Он увидел, как его собственные воины напряглись неподалеку, сжимая боевые топоры и готовясь к прыжку.


Волшебник Сизель находился всего в десяти футах от него, сразу за Сияддой.


Он поднял руку и указал мизинцем вниз. Фэллион заметил блеск золотого кольца.


Что-то зловещее выпрыгнуло из земли. Это был кипящий туман, сверхъестественный и похожий на туман; воздух внезапно похолодел, как будто они оказались в присутствии существа.


Волосы встали дыбом на шее Фаллиона; По его рукам побежали мурашки, когда туман пронесся сквозь кусты, словно стрела, выпущенная из лука.


Он почти бесшумно скользнул прочь, производя лишь слабый шорох в траве и кустах, словно небольшой ветерок; его последствия были пугающими. В сотне ярдов из куста внезапно выскочил тетерев, пронзительно визжа. Мгновение спустя в поле заяц предупреждающе топал ногами, а его собратья прыгали во всех направлениях. Дальше, в дубах за поляной, трижды прыгнул олень, зацепившись дыбом за ветку.


Для всего мира это звучало так, как будто кто-то в страхе бежал.


С рычанием вирмлинги бросились на юг, преследуя свою невидимую добычу.


Спустя несколько мгновений, когда вирмлинги ушли, король направился на север, и Фаллиону пришлось бежать, чтобы не отставать.


Они достигли узкого ущелья, ведущего к подножию горы. Через ущелье протекал небольшой ручей, его воды журчали по камням и мху. Деревья над головой стали густыми и темными, и если бы не возвращение светлячков, чтобы осветить волшебника, войска не смогли бы преодолеть густые заросли.


Трижды им пришлось пересечь широкую дорогу, ведущую от Каэр Люсаре. Каждый раз король посылал своих разведчиков долго наблюдать, прежде чем они переправятся.


Только приблизившись к замку, примерно в трехстах ярдах от ворот, они встретили сопротивление.


Король и его люди выбрались из ущелья, в тени дубов, и достигли последнего участка дороги. Он был вымощен толстыми камнями, каждый квадратом в четыре фута, и так плотно прилегал друг к другу, что между ними невозможно было вставить лезвие ножа.


Впереди пылал город. Под арками на горе играли бело-голубые огни, мерцая и извиваясь, как неземной костер, и эти огни отражались от золотых завитков и свежеизвесткованных стен.


Фаллиону это казалось прекрасным, как будто стены города были сделаны из зачарованного кристалла, а сами Славы стояли на страже под арками.


Мало ли он знал, что это было недалеко от истины.


Пока они ждали, из-за деревьев слева от них донеслось тихое рычание.


Из кустов вышли четыре вирмлинга.


Осторожно! — воскликнула Рианна, прыгнув вперед со своим посохом. Королевская стража, казалось, была напугана, и выхватило много оружия.


Один из вирмлингов поднял руку, вытянув три пальца в воздухе.


Джаз выпустил стрелу, но Сизель ударил его точно так же, и выстрел прошел мимо цели.


— Разведчики, — прошептала Сизель. Вирмлинги начали тихо и настойчиво разговаривать с королем, их голоса были глубокими и гортанными.


— Разведчики? - прошептал Фаллион.


— Не все вирмлинги злые, — прошептал Дэйлан Хаммер. Не у всех из них внутри есть змеи, и хотя их учат, что нужно желать одного, они сопротивляются этому учению. Они жаждут мира так же, как и мы. Эти немногие здесь — друзья.


Фэллион посмотрел на Тэлон, который, казалось, был шокирован. Вы знали об этом?


Она покачала головой. Я не знал, что король нанимал таких существ.


Пока вирмлинги говорили, Коготь начал переводить. Говорят, что дорога впереди опасная, и они боялись попытаться добраться до замка. Говорят, к Люсаре приближается орда змей, орда настолько огромная, что город не может ей противостоять. Другая орда уже на Кантуляре.


Фаллион кивнул. Взятие Кантулара, похоже, было тщетным поступком. Люди Люциаре захватили его утром, а к полуночи змеи снова получат его.


Вирмлинги-разведчики закончили передавать сообщение, и король кивнул и махнул своим людям боевым топором вперед.


Итак, люди вышли из деревьев и папоротника и не могли больше прятаться. Люди короля бросились бежать, и маленькая дорога наполнилась светом, когда светлячки Сизеля пронеслись рядом с ними, облако зеленого огня.


Вдруг сзади послышался сдавленный крик Рианны, и Фаллион обернулся и увидел, как что-то огромное и темное расправило крылья. Он сидел на сгибе дуба, а теперь ветка покачивалась и колыхалась, как на сильном ветру.


Внизу по горе послышались другие крики, странные и мерзкие, похожие на крики умирающих крестьян, и внезапно к ним полетели Вечные Рыцари.


Теперь это была просто гонка: люди короля мчались по ровной дороге, взывая о помощи на своем странном языке, а три Рыцаря Вечных летели к ним, словно истребленные вороны.


Сиядда бежал впереди Фаллиона. Внезапно она споткнулась обо что-то на дороге. Она упала в клубок, и Фаллион увидел, что это мертвец, разведчик, не успевший добраться до замка.


— Фэллион, — крикнул Джаз, — дай мне немного света!


Фаллион стоял над Сияддой и полез внутрь себя, испытывая искушение бросить смертельный огонь, но вместо этого произнес гораздо более слабое заклинание. Он послал в воздух нимб, мерцающий шар раскаленных газов, который не столько ослеплял, сколько открывался.


Вечный Рыцарь в кроваво-красных одеждах пикировал к убегающему королю Урстоуну, тонкий черный клинок рыцаря был направлен королю в спину.


Джаз опустился на одно колено, вытянул стрелу до конца и отправил ее в размытие. Рыцарю попало в живот, на шесть дюймов ниже грудины.


Вечный Рыцарь взвыл от горя, как раненый медведь, затем слегка отклонился и рухнул на землю всего в футах впереди Сиядды.


Со стен замка, от защитников, спрятавшихся в тенях за зубцами, раздались радостные возгласы, и Фаллион почувствовал легкий трепет надежды, осознав, что они так близки к безопасности.


Он и его друзья бежали с новой силой.


Но другие Рыцари Вечных разразились воплями ярости, и они удвоили свою скорость.


Фэллион почувствовал, как на него окутало заклинание, невидимая рука. Оно проникло внутрь него, схватило тепло, которое он там хранил, и начало тянуть.


Ткач огня здесь, — понял Фэллион.


Фаллион не стал сражаться с этим существом.


Он позволил теплу уйти, хотя это означало бы, что у Джаза не будет света, чтобы видеть. Вечный Рыцарь поглотил жар, воображая, что его собственные силы превосходят силы Фаллиона.


Они были всего в двухстах ярдах от стены, затем в ста пятидесяти. Фаллион услышал позади себя стук тяжелых крыльев.


Он развернулся, потянулся мысленно и вытянул энергию из Вечного Рыцаря. Огонь кружился с неба извилистыми нитями, и прежде чем рыцарь успел среагировать, Фаллион бросил его в сторону существа ярким огненным шаром.


Джаз развернулся, упал на одно колено и выпустил еще одну стрелу. Рыцарь вскрикнул, как проклятый, и отступил.


Стрела устремилась вверх и вонзилась под крыло рыцаря всего в нескольких дюймах от плеча.


Фэллион ждал, чтобы услышать предсмертный крик существа, но оно только неуклюже направилось к деревьям.


Промах, — понял Фаллион, и его сердце упало.


Стрел, которые благословила Миррима, было мало, и из-за наложенного на них проклятия их древесина гнила. В другой день они были бы ни на что не годны.


Дайте мне больше света! Джаз плакала.


Фаллион не смог помочь, но Сизель развернулся и нацелил свой посох. Светлячки взлетели в ночное небо, словно зеленые угли, наполняя воздух.


Но последние два Рыцаря Вечных откатились назад, паря над деревьями, словно пара ястребов.


Джаз и Фаллион долго ждали, действуя в качестве арьергарда короля и его войск, даже когда ворота замка открылись, и оттуда высыпалось могучее войско.


Джаз выкрикнул насмешку в адрес Вечных Рыцарей: Давай, ладно? Мы не так уж опасны. Постарайтесь изо всех сил.


Но Вечные Рыцари исчезли, улетев над долиной.


Устало Фаллион повернулся и поплелся в замок Люциаре.

БИТВА НАЧИНИЛАСЬ


Пока человек не оказался в решающей битве, где каждое мгновение несет угрозу смерти, он не может по-настоящему ценить мир.


— Волшебник Сизель


В Кантуляре военачальник Мадок стоял на стене башни и смотрел на север, и ничто не освещало его, кроме звезд и стройного полумесяца, цепко державшегося за горизонт.


Войска вирмлингов скопом бежали вдалеке, звездный свет отражался на костяных шлемах и плоти, которая была еще бледнее. Среди них ползало что-то чудовищное, существо огромное и горбатое, как живой холм. Сотни повелителей змей ехали на его спине. Мадок увидел низко над землей голову, отдаленно напоминающую змею, треугольную, размером больше дома. Кеззиарды тоже шли, как гигантские ящерицы среди вирмлингов, их бородавчатая кожа была серой, как у жабы. Они возвышались над обычными войсками, как волы среди малышей. Вирмлинги ревели на своем пути, ударяя молотами по своим щитам. Звук змеился на многие мили и разносился по холмам, как стон, как будто сама земля проклинала безумие, которое ей пришлось вынести.


Над темной толпой в воздухе качались три огромных черных граака. Это была не та битва, в которой Мадок мог бы выиграть. Он знал это. Его люди знали это.


Но они не могли и бежать. В этот день народ Люциаре нуждался в жертве. Все приготовления были сделаны, итоги предрешены.


Вирмлинги были все еще в двух милях отсюда и мчались вперед, их боевые кличи превращались в глухой рев. Военачальник Мадок воспользовался последней минутой, чтобы выразить неповиновение приближающейся орде.


Мужчины, — кричал он, — давайте впредь называться братьями. Ибо здесь, в наш час тьмы, наши дела сделают нас братьями, а узы, которые мы создаем в этот день на поле битвы, сделают нас сильнее братьев.


Это закат нашей расы. И если это наш последний час, пусть это будет и наш звездный час!


Его люди приветствовали его, и на мгновение их боевые кличи зазвучали над грохотом змееподобных войск и непрекращающимся столкновением оружия.


Вернувшись домой, наши сыновья и дочери могут в страхе прятаться в объятиях наших жен и сестер. Они могут надеяться, что наших отважных сердец и крепких рук будет достаточно, чтобы остановить смертоносный поток вирмлингов. Пусть их надежды не будут напрасными!


Его люди дико аплодировали, но шум вражеских войск почти заглушил их. Мадок всмотрелся в поля. Вирмлинги теперь бежали быстрее, бросаясь в бой. От топота их ног земля содрогалась. Вскоре они окажутся у крепостных стен, разбиваясь о них, как море в зимнюю бурю разбивается о скалы.


Я скажу тебе правду, — воскликнул Мадок. Этой ночью мы обречены на смерть. Возможно, никому из нас не удастся спастись. За его спиной его сын Древиш испуганно застонал, как будто он никогда об этом не думал. Но я скажу тебе большую истину: умереть легко. Любой может это сделать. Младенец может умереть в своей колыбели во сне, казалось бы, вообще из ничего. Умереть легко. Все мы это сделаем.


Но жить тяжело! Остаться в живых сегодня вечером — это будет королевская битва. Поэтому я призываю вас раздать смерть сегодня вечером. Пусть вирмлинги пойдут легким путем. Пусть они умрут. Заставь их платить за каждое мгновение, пока ты жив!


Его люди приветствовали оглушительный рев, но военачальник Мадок видел, что аплодисменты будут короткими. Вирмлинги атаковали уже менее чем в миле от них. В свете звезд он различал отдельные войска, их костяные шлемы, позолоченные серебром и расписанные злыми символами.


Вспыхнул свет: лучники направили стрелы в смоляные горшки, а затем выпустили град. Стрелы взлетели над полем боя и упали в сухую траву. Это дало бы его людям немного света для боя и напугало бы вирмлингов.


Мадок выпрямился на боевой башне, затем повернулся и посмотрел на своих сыновей. Он не мог смотреть, как они умирают.


— Как только вирмлинги прорвутся сквозь стену, — сказал он достаточно тихо, чтобы другие не услышали, — я хочу, чтобы ты ушел отсюда. Доберитесь до южного конца реки, а затем идите через лес. Эти гигантские грааки убьют любого человека, который осмелится выйти на дорогу.


Коннор облизал губы и сказал: Да, отец.


Мадок взглянул на приближающихся змей, затем снова на своих сыновей. Вы не сможете править, если не доживете до этой ночи. Иди и предупреди этого дурака Урстона о том, что здесь произошло. Расскажите ему, как его люди погибли славно, но напрасно. Убедитесь, что, когда вы доберетесь до него, у вас будут приличные раны.


Дрюиш лукаво кивнул. — А ты, отец?


Я буду руководить битвой так долго, как смогу, — сказал военачальник Мадок. — И тогда я постараюсь присоединиться к тебе.


Мадок повернулся. Трава уже горела в ста ярдах от нас. Вирмлинги достигли стены огня, пламя которой подпрыгнуло на тридцать футов в воздух, но не остановилось. Они вызывающе ревели и прыгали сквозь пламя, в то время как люди делали из них мишени, метая боевые дротики.


Облака дыма поднимались над полем боя, наполняя воздух пеплом, отражая свет огня обратно на землю.


Вирмлинги приставили к груди отравленные дротики, взревели от ярости и продолжили мчаться дальше. Тут и там кто-то шатался и падал, но большинство продолжало приближаться. Яд будет действовать медленно.


Множество вирмлингов ездило на спинах кеззиардов, огромных ящериц длиной около пятидесяти футов. Монстры были свирепы в бою, сражались зубами и когтями, хлестали хвостами. Когти кеззиардов легко могли уцепиться за стены крепости, и тогда монстры спешили внутрь, унося нападающих. Мадок начал кричать, приказывая своим метателям дротиков нацелиться на всадников-кеззиардов.


Стены крепости были высокими, но всего в тридцать два фута они были недостаточно высокими. Кеззиарды легко доберутся до его людей.


Внезапно поле битвы побелело от шлемов-черепов, когда его заполнили войска змей. Из них сквозь дым начали свистеть отравленные боевые дротики.


Некоторые из людей Мадока вскрикнули, а другие просто отступили и умерли беззвучно, тяжелые железные дротики торчали из их глоток и лиц.


Войска теперь ревели, его люди пели гимн смерти, а вирмлинги швыряли в ответ проклятия.


Мадок глянул на своих сыновей, чтобы увидеть, остались они или уже убежали.


Он видел, как они дерутся в тени. У Дрюиша был нож, сверкавший в отраженном свете костра, и он бросился с его помощью. Коннор отшатнулся, черная кровь стекала по спине его туники. Он тихо и испуганно крякнул, уклоняясь от клинка брата.


Мадок не думал. Он прыгнул с башни в самый разгар боя и ударил Дрюиша своим круглым боевым щитом по лицу.


— Черт побери, паршивец, о чем ты думаешь?


Я буду наследником! - сказал Дрюиш. Я наиболее пригоден для правления! Сначала я убью его, потом свергну короля!


— Нет, если я доберусь до тебя первым, ты, проклятый трус! — взревел Коннор, наконец, набравшись ума, чтобы вытащить боевой молот из ножен.


Он попытался прыгнуть мимо Мэдока, чтобы добраться до своего младшего брата, но Мадок остановил его, ударив локтем в лицо. Коннор пошатнулся от удара.


Дрюиш воспользовался возможностью и сделал выпад, его нож хлестал брата по горлу, пока Мэдок не ударил его по уху.


Оба мальчика упали на землю, избитые.


Военачальник Мадок поставил одну ногу на плечо Дрюиша, удерживая его, в то время как схватил Коннора за горло и начал крутить его, чтобы осмотреть рану.


Кровь залила спину Коннора чуть выше почки, но рана не выглядела глубокой. Поток уже свертывался.


Не так уж плохо, — рассудил Мэдок. — Броня немного помешала этому.


— Я почти схватил его, — выплюнул Дрюиш, пытаясь подняться на ноги. — Но он убежал.


Мадок нахмурился. Было достаточно плохо, что Дрюиш пытался убить своего брата. Ситуация усугублялась тем, что он все испортил.


— Вот в чем дело, — прорычал Мадок. Вы оба доживете до Люсары. Если кто-то из вас умрет — от руки своего брата или от руки змея, — я убью выжившего. И, поверьте мне, я сделаю это с удовольствием. Понимать?


— Да, отец, — всхлипнул Коннор, сдерживая слезы ярости.


Мэдок наступил на плечо Древишу. Понятно? — потребовал Мадок. Он поклялся себе, что если этот не поймет, то перережет мальчику горло собственным клинком за то, что тот слишком тупой.


— Понял, — наконец согласился Дрюиш.


— Хорошо, — сказал Мадок. Когда я вернусь домой, мы соберем совет и выясним, как вы оба можете иметь королевство. Он думал быстро. Есть эти маленькие люди, которым понадобится кто-то, кто будет управлять ими железной рукой. Им понадобятся большие люди, которые станут их хозяевами. Потребуется огромная работа, чтобы подчинить их и правильно использовать их дарования. Вы оба мне нужны живыми. Понимать?


Оба мальчика кивнули. Да сэр.


— Хорошо, — сказал Мадок. Он услышал крики вдоль стены замка, один из его людей кричал: Берите их! Взять их. Они перелезают через стену!


— А теперь тащите свои задницы домой, — прорычал Мадок. Мне предстоит сражаться.


Он повернулся и изучил стену замка в поисках источника шума, хотя на него упала огромная тень, закрывая звездный свет. Над крепостью парил огромный граак. И вот он увидел его: голову кеззиарда, поднимающуюся над северной стеной, его лицо было покрыто панцирем из железных цепей, а его серебряные глаза отражали огонь.


Военачальник Мадок слушал, как его сыновья убегают, хотя его мысли были заняты войной.


Теперь самое трудное, подумал он: остаться в живых.

ЛЮСЬЯРЕ


Так часто мы празднуем маленькие победы жизни только для того, чтобы обнаружить, как жизнь вот-вот нас сокрушит.


— Дэйлан Хаммер


Почему они так аплодируют? — спросил Джаз, потому что, проходя через городские ворота, воины били топорами по щитам и ревели. Аплодисменты не утихли, а стали еще сильнее.


Тэлон наклонился и тихо сказал: Потому что ты убил Вечного Рыцаря. Они это видели, и даже сейчас ходят слухи о том, как вы убили еще одного в Кантуларе. Ни один легендарный герой никогда не убивал двоих из них. Воины Люциаре часто выгоняли их из замка, а иногда и ускользали от охоты. Но они никогда не убивают Повелителей Змея.


Когда они вошли в город, воины приветствовали Джаза и собрались вокруг него, затем подняли его на плечи и повели по улицам.


Фаллион с удивлением смотрел на город. Улицы здесь петляли через рыночный район, а выше на холме он мог видеть более толстую стену. Над ними на белых стенах горы играли огни, мерцая и постоянно меняя оттенки, словно северное сияние.


Солдаты похлопали Фаллиона по плечу и хотели унести его, но Фаллион покачал головой и отпрянул. В его голове эхом звучали слова: Хотя мир может аплодировать вашей резне, вы узнаете, что каждая из ваших побед принадлежит мне.


Фэллион почувствовал утомляющую печаль. И снова люди аплодировали ему за его способность убивать, и он не мог не волноваться, что каким-то образом способствует осуществлению планов врага.


Фаллион огляделся вокруг; люди улыбались ему, но это были странные люди, странных пропорций. Он увидел мальчика, которому было не больше десяти лет, но он был почти на целую голову выше Фаллиона.


Съёжившись, Фэллион действительно почувствовал себя очень маленьким. Он был чужаком в этой стране великанов.


Тэлон сказал, что мужчины воинских кланов с течением времени стали большими благодаря селекционному разведению. Но даже простолюдины здесь казались огромными.


Семя воинов распространилось среди населения, понял Фаллион.


Король маршировал сквозь толпу, толпа расступалась перед ним, как воды перед носом корабля. Он внезапно повернулся и крикнул, глядя на Фаллиона.


Тэлон, который был отделен от Фаллиона в толпе, произнес перевод, находясь в нескольких ярдах от него, подпрыгнув, чтобы мельком увидеть Фаллиона. Он благодарит вас за помощь и сожалеет, что теперь ему нужно идти готовиться к битве. Он говорит, что вирмлинги нападут еще до рассвета. В последнем слове подразумевался вопрос. Ему нужна помощь, понял Фаллион и задался вопросом, окажет ли Фаллион ее.


Фаллион вытащил свой меч, встревоженный ржавчиной, образовавшейся на нем, и положил его острие на землю. Он пошел вперед, и толпа расступилась, пока он не предстал перед Верховным королем. Фаллион преклонил колено, склонил голову и сказал: Ваше Высочество, мой меч и моя жизнь в вашем распоряжении.


Король ответил, и Тэлон перевел: Твой меч и твоя жизнь принадлежат тебе. Я не буду командовать вашей службой, но я приветствую вашу дружбу — и дружбу вашего народа.


— Это ты получишь, — сказал Фаллион.


Тогда король тепло улыбнулся, и на его лице появилось задумчивое выражение. Он что-то прошептал на ухо Волшебнику Сизелю, затем повернулся и направился к замку, его плащ развевался позади него.


Фаллион отступил от толпы, попытался найти место в тени, подальше от толпы, но его разыскал Волшебник Сизель. Король будет советоваться со своими войсками. У него есть планы боевых действий, которые необходимо реализовать. Но есть вопросы, имеющие большое значение для вас обоих, которые необходимо обсудить. Он задается вопросом, не хотите ли вы и ваши друзья освежиться, возможно, умыться, а затем встретиться с ним в его зале совета, чтобы пообедать.


Скажите ему, что для меня будет большая честь, — сказал Фаллион.


Сизель направился сквозь толпу. С неохотой Фаллион и остальные последовали за ним по извилистым улочкам через торговый квартал. Воздух был напоен медовым ароматом цветов, потому что под каждым окном стоял цветочный ящик, в котором буйно росли розовые, желтые или белые цветы, струившиеся из окон второго этажа водопадами. Цветущие лозы распускались под занавесками мшистых горшков, свисавших с перемычек. Огромные кусты выбивались из горшков у дверей, а сразу за домами поднимался небольшой лес, а плющ поднимался по каждой стене. Пышная трава и разноцветные маки буйствовали по краям дороги.


Жизнь. Везде была жизнь. Фэллион никогда еще не чувствовал себя настолько. подавленным растениями. Это было почти угнетающе. Даже в дымящихся лесах Ландесфаллена, летая среди деревьев на своем грааке, он никогда не чувствовал себя таким ничтожным.


И когда он прошел через ворота на верхние уровни города, к листве добавился свет. Три огромных туннеля открылись порталами в гору. Стены гор были облицованы огромными камнями, покрытыми ярко-белой известью, а на стенах за пределами каждого туннеля золотым тиснением были руны защиты.


Под каждым порталом на корточках стояла золотая жаровня, примерно восьми футов в поперечнике, где чистые сине-белые огни мерцали и играли, как молнии, иногда меняя оттенки на нежно-розовый или огненно-красный.


Это были пожары, но у них не было источника. Фэллион потянулся к своим чувствам, проверил их. Там не было жары, только пронизывающий холод.


Что это за огни? — спросил он Талона.


Она колебалась, как будто он спросил ее о чем-то грубом. Огни душ тех, кто погиб, защищая этот город. Они приходят каждую ночь и до сих пор охраняют его.


Фаллион повернулся, чтобы рассмотреть их поближе, когда они проходили под аркой, но Тэлон схватил его за рукав и оттащил прочь, молча предупредив.


Я хочу взглянуть, — сказал он.


Смотреть на свет считается одновременно неуважительным и опасным, — сказал Тэлон, — неуважительным, потому что вы станете свидетелем всего лишь отбросов их душ, и опасным, потому что видя их красоту, вы захотите стать одним из них. Оставьте этих печальных существ выполнять свои обязанности.


Свет и жизнь, — понял Фаллион. Сизель сказал, что он защитил город светом и жизнью.


Потом они оказались под арками, в туннелях, где стало темно и мрачно. Туннели освещались крошечными фонариками, свисавшими с крючков вдоль стен. Каждый фонарь был выдут из стекла янтарного цвета, а под ним находилась лужица масла. Масло поднималось по фитилю в крошечную камеру, где горело пламя размером со свечу. Фаллион видел подобные фонари в Инкарре. Там их называли фонариками для большого пальца, поскольку каждый фонарь был не длиннее большого пальца.


Толпа распалась, воины отступили в свои залы, а Коготь повел группу Фаллиона по длинному проходу. Потолок опустился, и в коридоре стало почти тесно.


Гора была лабиринтом, опасным лабиринтом, поскольку всю дорогу были усеяны решётками и опасными поворотами. Если дело доходило до сражения, Фаллион мог видеть, где армия может сражаться, а затем отступить, всегда защищаясь с хорошо укрепленной позиции. Вирмлинги с их огромным ростом окажутся в невыгодном положении в таком тесном помещении.


Здесь мы должны быть в безопасности, — подумал он.

ОТЧЕТ


Человек не терпит неудачу, пока не перестанет пытаться.


— Вулгнаш


Ты потерпел неудачу? — спросила леди Отчаяние.


Вулгнаш преклонил колени на парапете под крепостью Ругасса, запах серы наполнил воздух в помещении, а невыносимый жар поднимался от магмы. Огромный змей поднялся под ним, его пасть работала, пока он говорил.


Он носил новый труп. Прошло два часа после захода солнца. Потребовалось время, чтобы найти новое тело и подготовить заклинания, которые придали ему сил.


Ни разу за пять тысячелетий он не подвел своего хозяина. Его голос был хриплым от стыда. Я поймал волшебника, как вы просили, и вез его сюда. Но на нас напал огромный военный отряд людей. Их вел король, король, на чьих плечах лежала надежда его народа. Он носил благословенный меч. В нем не было ни страха, который я мог бы использовать, ни ненависти.


Великий змей не колебался. — Возвращайся, — сказала она. Этой ночью военный отряд нападет на Люциаре. Сама битва должна отвлечь внимание. Присоединяйтесь к битве. Убей короля, который несет надежды своего народа, а когда он умрет, приведи волшебника ко мне.


Мне понадобятся новые крылья, — смиренно сказал Вулгнаш, — если я хочу успеть до рассвета.


У тебя будет нечто большее, чем крылья — сказала Леди Отчаяние.


Клейменные утюги из потустороннего мира? — спросил Вулгнаш, в нем нарастало волнение. У него не было времени поиграть с ними, проверить их.


— Их называют форсиблами, — сказала Леди Отчаяние. Есть рабы, которые сегодня вечером наделят тебя силой. Ты найдешь их в темнице.


Мысли Вулгнаша метались, пока он обдумывал последствия. На протяжении веков Повелители Ужаса, подобные императору, были любимцами Леди Отчаяния, поскольку они были мудры в магии смерти. Но они отвергли свою плоть и поэтому не могли извлечь выгоду из этой новой магии, из этих сил.


Вулгнаш мог. Он мог собрать в себе силу и скорость. Он мог стать таким же прекрасным, как луна, и таким же грозным, как солнце. Имея достаточно сил, он мог вернуть доверие и уважение своего хозяина. Действительно, Вулгнаш представлял себе тот день, когда он станет новым императором.


Спасибо, хозяин, — сказал он. Да будет воля Твоя.

КОРОЛЕВСКИЙ СОВЕТ


Даже самый мудрый из людей не может предвидеть всех целей.


— Мастер очага Ваггит


Король Урстон сидел в обеденном кресле, опустив плечи, как будто признавая поражение, и опершись локтями на стол. Перед ним был накрыт пир: рулька жареного кабана, телячий язык, вареная морковка с луком, а также миски и корзины, наполненные хлебом и другими вещами, некоторые из которых Фэллион не мог назвать. Но король Урстон их не тронул.


Длинные белые волосы короля ниспадали ему на плечи, а его лицо было покрыто морщинами беспокойства. И все же там еще была сила, и Фаллион мог видеть красивого мужчину, которым он когда-то был.


Когда Фаллион вошел в комнату, голубые глаза Урстоуна загорелись внутренним огнем.


Нет, он еще не побежден, — понял Фаллион. Джаз пришел на ужин вместе с Рианной и Тэлон. Дэйлан Хаммер и волшебник Сизель тоже пришли.


За царским столом сидели разные военачальники. Как и король, они носили доспехи, вырезанные из кости, накидки лесного зеленого или бордового цвета и булавки для накидок с замысловатым орнаментом. Фаллион подозревал, что значки обозначают звание, но мог только догадываться, кто из воинов был самым старшим.


За столом сидел еще один человек, меньше ростом, чем воины, с узким лицом, ухоженной бородой и золотыми цепями. Он выглядел как богатый купец. Он улыбнулся, как лисица, когда вошел Фаллион, его темные глаза следили за ним через комнату. Фэллион изучал его лицо, длинное и овальное, с хищной улыбкой. Он был уверен, что откуда-то знает этого человека, но не мог его узнать.


Фаллион был очень удивлен, увидев Сиядду, сидящего за королевским столом, в шаге справа от короля. Она переоделась в свежее платье из белого шелка, но на этот раз раскрашенное яркими цветами и с темно-фиолетовой каймой.


Она посмотрела на него, и Фэллион отвела взгляд, не желая встречаться с ней взглядом.


Голос короля был усталым, когда он начал говорить, как будто он не мог собраться с силами для страсти. Он говорил глубоким монотонным голосом. Сизель перевела: Мастер Талл-Турок, вы узнаете этих молодых людей?


Купец указал на Фаллиона пальцем, украшенным тремя кольцами, и начал говорить. Этот сын Короля Земли Габорна Вал Ордена, по имени Фаллион Сильварреста Орден. Я знал его, когда он был еще ребенком и жил в замке Курм. У него были все задатки великого воина, даже в юности. Он был силен и упорен в бою, справедлив к тем, кто ему служил, честен и смирен. Молодой человек рядом с ним — его младший брат Джаз. Он тоже был ребенком со здоровым характером, но его всегда больше интересовали жуки и мыши, чем подготовка к тому, чтобы стать принцем.


Король Урстон улыбнулся на это и кивнул. В детстве меня очень увлекала рыба. Раньше я выходил к ручью и часами стоял в тени ив, ловя форель. Вся эта практика значительно улучшила мою меткость копья. Ты тоже любишь ловить рыбу, Джаз?


Фэллион ухмыльнулся. Для Джаза это граничило с одержимостью.


— Да, Ваше Высочество, — сказал Джаз, — но я предпочитаю использовать крючок и леску.


Король Урстон озадаченно оглядел свой стол. Сизель что-то ему объяснила. Тогда, — сказал король Урстон с улыбкой, — возможно, когда все это закончится, вы могли бы научить меня ловить рыбу на крючок и леску.


— С радостью, Ваше Высочество, — сказал Джаз.


Король Урстон вздохнул и устало сказал: В мгновение ока мир меняется. Мои разведчики прибывали уже два дня и приносили доклады. На западе, на равнинах седых слонов, из-под земли выросли горы. Рекам пришлось повернуть свое русло и течь на восток. На севере появился огромный разлом, каньон настолько глубокий, что глаз не может увидеть дна. На востоке замки, казалось, восстали из пыли, и, возможно, миллион человек теперь живут среди руин, где раньше никто не мог жить.


Это маленький народ, скромный народ, живущий в домах из глины и бревен, покрытых травяными крышами. Увидев их, я боюсь за них. Мы не можем защитить их от того, что обязательно произойдет.


Есть срочные сообщения от Кантулара. Большое войско приближается с севера. Военачальник Мадок попытается удержать мост, но есть существа, с которыми ему придется сражаться, существа, которых никто раньше не видел. Некоторые похожи на великого граака, которого мы видели, другие, по его словам, похожи на холмы, которые движутся на многих ногах


Еще одна такая орда идет на этот город с северо-востока.


Король Урстон посмотрел на свои руки. Его брови нахмурились в ужасе.


Мы пытались обменять заложников с вирмлингами, и тем самым я, возможно, обрушил свой народ на гибель. Уже есть те, кто шепчет, что я продал свое королевство ради глупой мечты, и если мы переживем эту ночь, они восстанут – как и должны.


Некоторые говорят, что нам нужно чудо, чтобы спасти нас.


— Фаллион Сильварреста Орден, — сказал король. Это то чудо, которое нам нужно?


Он кивнул охранникам в углу, и они вытащили огромный деревянный ящик в центр столовой, а затем высыпали его содержимое на пол.


Тысячи металлических стержней покатились по плитке. Фаллион знал, кто они такие, только по звуку. Раздался тихий лязг, как будто стержни были сделаны из бамбука, а не из какого-то металла.


Фаллион поднялся на ноги, наэлектризованный. Во всяком случае, пока они не были насильственными, поскольку на их головах не было нанесено никаких рун. Но их можно в кратчайшие сроки превратить в силовиков.


— Ваше Высочество, — осторожно произнес Фаллион, — это могло быть тем чудом, которого вы ищете. Где ты нашел столько кровавого металла?


Король улыбнулся. Мы называем это корпусцитом. Здесь есть холм, менее чем в двух милях отсюда.


Фаллион покинул свое место и пошел осмотреть металл. Он попробовал его и обнаружил, что оно имеет солено-сладкий вкус и медь, очень похожее на кровь. Чистый металл крови.


Холм? – спросил Фаллион.


Большой холм, — поправил король. Достаточно большой, чтобы сделать миллионы таких.


Фаллион сразу понял, что он предлагает. В мире осталось всего тридцать восемь тысяч людей Урстона, но Фэллиона были миллионы. Им нужно было стать союзниками.


Если бы вы призвали своих людей, — спросил король Урстон, — объединились бы они с нами?


— Я не знаю, — признался Фэллион. Он стеснялся даже думать об этом. Враги преследовали его на каждом краю земли, однако его приемный отец, сэр Боренсон, жаждал того дня, когда Фаллион захватит контроль над миром, позволив бедным народам сбросить с себя иго тиранов.


— Некоторые бы это сделали, — признал Фаллион. Но есть много лордов, которые боятся, что потеряют свое место, если мы объединимся под одним знаменем. Эти лорды уже давно пытались лишить меня жизни.


И потерпел неудачу, — отметил король.


Заговорил купец Талл-Турок. — Фэллион, мой мальчик, за такое количество кровавого металла можно купить много друзей.


Именно тогда Фаллион узнал его. Он изменился. Он слился со своей тенью, но Фаллион узнал его по манерам. Никто никогда не называл Фаллиона мой мальчик, кроме одного человека — помощника его матери, сэра Гривза. Он был тем, кто создавал форсиблы, и не было бы никого лучше.


Но Фаллион беспокоился. Приближалась армия, огромная армия. Как люди короля Урстоуна будут добывать кровавый металл, если их окажут в осаде? Хуже того, что, если враг просто сокрушит их, перебьет их всех?


Сэр Гривз, — взмолился Фэллион, — как скоро у нас появятся рабочие силы?


Сейчас у меня есть дюжина кузнецов, которые разливают их в формы. В течение часа мы потеряем силу, обмен веществ, выносливость и грацию. После этого приступим к работе с файлами. До рассвета у меня будет не так уж много, возможно, две дюжины форсистов. Но на этой неделе мы сможем производить пятьдесят штук в день, как только выйдем на полную мощность. И как только я как следует обучу своих ювелиров, через месяц или два мы сможем получать по тысяче в день.


— У меня в стае семьдесят пять хороших форсиблов, — сказал Фаллион. Они должны оказать некоторую помощь в защите города. У вас есть чемпионы, которым мы можем их отдать?


Король кивнул двум стражникам, стоявшим за его спиной. Близнецы Кормары. В бою нет никого лучше, и они привыкли сражаться в паре, предугадывая действия друг друга.


Фэллион закусил губу, задумавшись.


Я пришел спасти свой народ, думал он, а не предать его насилию.


И что будет, если я это сделаю? Какими хозяевами будут люди короля Урстона?


Определенно, из них получились бы лучшие хозяева, чем из вирмлингов.


Он задавался вопросом. Попытаются ли кланы воинов подчинить себе его народ? Он сомневался в этом. Там было слишком много мелкого народа. Кроме того, люди Фаллиона могли создавать чемпионов так же, как и большой народ. Нет, это не будут отношения господина и слуги. По крайней мере, так долго продолжаться не могло.


Вам нужны союзники, — сказал Фэллион. Вам нужно, чтобы мои люди отдали свои жизни как посвященные. На протяжении поколений мой народ отдавал себя такому служению. Но защитишь ли ты их в ответ?


Мои воины сокрушат змей раз и навсегда, — сказал король Урстон. Мы прольем кровь и умрем за тебя.


– задумался Фаллион. А это вообще сработает? У ваших ворот стоит армия. Они нападут на рассвете.


Мы их сдержим, — сказал король. И утреннее солнце прогонит их назад.


Он звучал так уверенно.


— А что, если они вообще не собираются атаковать крепость? – вслух задумался Фаллион. — А что, если они собираются захватить шахту с кровавым металлом?


На лице короля промелькнуло мрачное выражение, и друзья Фаллиона ахнули.


Конечно! — громко сказал Дэйлан, поднимаясь со стула. Все взгляды обратились на него, и он поспешил объяснить. Эти два мира встретились не случайно. Не случайно наша самая большая надежда, Арет Сул Урстоун, томится в тюрьме. Вспомните: вирмлинги завоевали его только дорогой ценой. Леди Отчаяние не могла позволить потенциальному Королю Земли бродить на свободе. Фаллион объединил миры, но это не было его планом. Его заложила Леди Отчаяние. Он был всего лишь невольным инструментом в ее руках. Я считаю, что она планировала это годами.


Король Урстон задумчиво взглянул наверх. — Да, — сказал он. Я помню. Вирмлинги схватили моего сына дорогой ценой.


Чтобы две его половинки не могли слиться воедино, — сказал Дэйлан. Я не видел. Уже много лет я был слеп к этому. Вирмлинги призывают на помощь, приводя в свои логова темных существ, таких как гигантский граак и даже похуже. Я думал, они готовятся к последнему штурму.


Фэллион задумался. В его собственном мире Шадоат и Асгарот также почти полностью истребили его.


Фаллион всегда был уверен, что выиграл свою жизнь. Но не сыграл ли он, объединив эти два мира, на руку своим врагам? Возможно, он все-таки не выиграл свою жизнь. Возможно, они просто одолжили его ему.


Дэйлан заговорил, его взгляд остановился на Фэллионе: Леди Отчаяние не объединила бы эти два мира, если бы это не дало ей большого преимущества. Что она выиграла? Сила ее армии значительно превосходит вашу. Все, кто мог оказать вам помощь, были уничтожены. Но что еще более важно, знания вашего мира, Фаллион, сочетаются с ресурсами другого. Кровавый металл – это то, что ей нужно.


Если ей нужен был просто кровавый металл, разве он у нее уже не был? – спросил Фаллион.


Дэйлан покачал головой. Знания, которые вы использовали в своем мире, здесь не сработали бы. Оба мира — всего лишь тени Единого Истинного Мира, осколки единого целого. Теперь вы объединили две части головоломки, и магию, которая работала в вашем мире, можно использовать с кровавым металлом, который можно найти здесь.


Волшебник Сизель взглянул на короля, сверкнув яркими глазами. Как быстро мы сможем сдвинуть холм? Сколько руды мы сможем перевезти до прихода вирмлингов?


Большая часть этого уже находится внутри крепости, — сказал Гривз. — Со вчерашнего дня у меня там работали рабочие. Сейчас у нас есть тонны, большая часть богатейшей жилы.


Но все знали, что можно получить гораздо больше.


— И что заставляет тебя думать, что вирмлинги оставят нас в живых, чтобы использовать его? — спросил Джаз. Что мы для них значим?


Взгляд Дэйлана Хаммера был прикован к Фэллиону. Здесь есть только один человек, который действительно нужен живым Леди Отчаянию. Остальные из нас — просто неудобства.


Сизель хмыкнул, и это звучало так, будто он только что проснулся после нечаянного сна. Ты прав, старый друг. Дэйлан, ты знаешь ее мысли, возможно, слишком хорошо. Его тон внезапно стал мягким и опасным. И мне интересно, как? Ты загадка, Дэйлан Хаммер. Я давно знаю тебя в этом мире, и все же мое теневое я узнает тебя из этого теневого мира. Кажется, уже много лет вы путешествуете между нашими мирами. И все же Рианна здесь называет тебя Эйлом и встретила тебя где-то в третьем мире.


Дэйлан снова сел в кресло, окинул Сизель оценивающим взглядом и, казалось, обдумывал каждое слово, прежде чем его произнести.


Я всего лишь один человек, — сказал он, — и это правда, что иногда я путешествую между мирами. Я здесь как. в основном наблюдатель. Уже много лет я путешествовал между четырьмя мирами. Я прихожу, чтобы увидеть действия злых сил в ваших землях и доложить высшим силам.


Ты родился Ярким из преисподней, — сказал Фаллион. Не так ли?


— Да, — сказал Дэйлан. Мое имя ты не можешь произнести. Он начал петь низким и музыкальным голосом: Делаун атер ловаур еситанра


Фэллион понятия не имел, сколько лет Дэйлану. Итак, истории, сказки, в которых говорилось, что ты получил так много даров, что стал бессмертным


— Это басни, — сказал Дэйлан. В вашем мире были люди, которые открыли правду, но я пережил их, и мои истории заменили их истории.


Вы можете нам помочь? — спросил король Урстон.


В войне? Нет, — сказал Дэйлан. Я своего рода законник, и наши законы это запрещают. Я Эйл.


Он посмотрел на Фаллиона, как будто Фаллион должен был знать, что это значит. Фаллион потянулся к булавке на накидке и погладил там серебряную сову. Он знал это имя. Если бы он схватил эту сову, его бы увлекло видение, и он увидел бы огромную серую сову, летящую над огромным лесом седых дубов. В видении сова назвала имя Аэль.


— Тогда эта булавка твоя, — сказал Фэллион. Я снял его с павшего врага.


— Нет, — сказал Дэйлан. Когда-то оно было твоим, в другое время, в другой жизни. Ты тоже был Эйлом.


Как помощь нам в бою может противоречить вашим законам? – потребовал король Урстон. Нет закона ни в одной стране, который запрещал бы человеку сохранить свою жизнь.


На моей земле моя жизнь принадлежит только мне, — сказал Дэйлан. Этого нельзя отнять у меня. Пытаться сохранить его нет необходимости. Но есть и другие способы умереть. Смерть духа следует оплакивать больше, чем смерть плоти. И чтобы мой дух мог обновиться, я должен подчиняться высшим законам.


Фэллион вспомнил кое-что из своего детства, полувоспоминание, которое до сих пор преследовало его. Таинственные предсмертные слова его отца. Научитесь любить жадных так же, как и щедрых, бедных так же, как и богатых, злых так же, как и добрых. Возвращайте благословение за каждый удар


Дэйлан слегка кивнул головой.


Что в этом хорошего? – потребовал король Урстон. Вы хотите, чтобы мы усилили наших врагов и подчинились им?


Но Фаллион подозревал, что Дейлан стремился сделать нечто большее, чем просто расширить возможности своих врагов. Он сопротивлялся им, подрывая их влияние. Он боролся со злом, не стремясь уничтожить тех, кто находился под его властью.


Дэйлан посмотрел на Фаллиона и мягко спросил: Ты помнишь?


— Быть одним из Аэл? – спросил Фаллион. Нет.


— Возможно, тогда, — сказал Дэйлан, — тебе следует проснуться от этого сна, пока не стало слишком поздно.


Как?


Дэйлан на мгновение замолчал, задумавшись. Прошлое не хранится в вашем уме. Только твой дух помнит. Ты должен пробудить свой дух, а это нелегко сделать.


А если он проснется, — спросил король Урстон, — сможет ли он уничтожить армии, идущие на нас?


Дэйлан покачал головой: нет.


Тогда какая польза от его способностей? – потребовал король Урстон.


Молодая женщина, Сиядда, осмелилась заговорить. — Милорды, — сказала она. У Леди Отчаяния было время спланировать нашу гибель, но она ведь не может предвидеть всех концов?


— Ты прав, — сказал Дэйлан. Возможно, она обдумывала способы победить нас, но есть вещи, которых она не знает, вещи, которые она не могла знать. Она слепа к добру, к любви, к надежде


— Прекрасно, — проворчал король Урстон. Мы можем ударить ее по голове добротой и пронзить ее сердце надеждой.


Но волшебник Сизель просто сидел, почесывая бороду, и размышлял. Когда Фаллион объединил миры, он слил две жизни в одну. Я чувствую себя сильнее, чем когда-либо прежде, более бодрым и здоровым. Я не думаю, что лукавый мог это предвидеть.


— Я также не думаю, — предположил Тэлон, — что она знала день и час нашего приезда. Если бы она знала, когда Фаллион объединит миры, ее войска были бы там, чтобы приветствовать нас.


Это означает, что армия, которую она послала, придет не за кровавым металлом, — решил Волшебник Сизель. Войскам потребовалась бы хорошая неделя, чтобы выйти из Ругассы. И вот они пришли


Потому что они знали, что их принцесса больше не будет нашей заложницей, — закончил король Урстон. Я бы хотел, чтобы военачальник Мадок был здесь. Он утверждал, что император не способен любить собственного ребенка.


Не обязательно любить вещь, чтобы ценить ее, — предостерег Дейлан. Император, возможно, и ненавидел ее, но нуждался в ней живой. Она была последней частью его плоти.


Она чистокровная, — признался Кинг Урстон. Ужасно чистокровный, но все же чистокровный.


Я слышал, — сказал волшебник Сизель, — что существуют заклинания, отвратительные заклинания, которые можно сотворить только с использованием крови своего потомства. Император сбросил свою плоть и решил стать тварём. Возможно, ему нужна дочь больше, чем мы думали.


— Возможно, я смогу помешать планам Леди Отчаяния, — предположил Фаллион. Я мог бы возобновить свое путешествие в подземный мир, найти Печать Ада и соединить миры в один.


— Ты вообще можешь его найти? — спросил Дэйлан.


— У меня есть карта моего отца, — сказал Фаллион, залезая в жилет и вытаскивая старый кожаный фолиант, написанный его отцом.


Многое изменилось, — предупредил Сизель. Горы поднялись, моря высохли. Есть ли у тебя вообще путь, по которому ты можешь идти? Думаю, его уже нет, туннели распались. Твоя карта будет бесполезна.


— И все же, — сказал Фэллион, — я собираюсь попытаться.


Пожалуйста, не пытайтесь пока, — сказал Дэйлан. На протяжении тысячелетий мы в преисподней задавались вопросом, что произойдет, если кому-то удастся связать миры. Будет ли сделанное добро больше, чем вред? Мы не могли знать наверняка. Здесь Волшебник Сизель связал свои теневые сущности в более совершенное целое, но я слышал о многих пожилых и больных, которые просто умерли. Если мы посмотрим на всю страну, я подозреваю, что погибли десятки тысяч человек. Итак, теперь мы знаем. Мы не можем создать один мир, не. уничтожив другие. Есть моральный вопрос, на который мы должны ответить: имеем ли мы, кто-нибудь, на это право?


Если бы мне пришлось выбирать, — предположил Джаз, — увидев альтернативу, я бы выбрал смерть, чтобы другие могли жить в более совершенном мире.


— Как и я, — вставила Рианна.


— И я, — сказал Фаллион, прекрасно понимая, что, связывая миры, он вполне может обречь себя.


Эк! — раздался голос слева от Фаллиона: Нет! Это был молодой повелитель гончих Алан.


Воин проворчал, и Дэйлан предложил перевод: И любой человек, который решит не умирать ради блага других, вовсе не воин, а трус!


Король мягко улыбнулся Алуну и заговорил на своем языке. Тэлон перевел: Пусть никто не называет его трусом. Алун доказал обратное, убивая вирмлингов в бою. И есть много добросердечных матерей, которые предпочли бы, чтобы ее ребенок жил, даже в таком разрушенном и несовершенном мире, как наш, чем умереть. Любить жизнь и принимать ее – это не трусость.


Разве жизнь, — спросил Сиядда, — проживается как змей, вообще жизнь? Что, если нас захватят вирмлинги, что вполне вероятно? Что, если они попытаются сделать из наших детей змей? Я скорее умру и убью своего ребенка, чем увижу, как его воспитывают таким.


Король Урстон многозначительно посмотрел на Фаллиона: Как некоторые из наших матерей решили поступить. Уничтожение другого, лишение жизни также может быть актом любви.


Сиядда пристально всмотрелся в Фаллиона, как будто желая донести какое-то послание до его души. Ему не нужен был перевод Тэлон, чтобы понять, что она говорит: Убей нас обоих, если хочешь.


Фаллион был благодарен Сиядде за поддержку и почувствовал, что ему очень хочется отблагодарить ее.


— Эк, — с силой сказал Алан, поднимаясь на ноги. Тэлон перевела: Я предпочитаю смотреть, как мои сыновья и дочь живут в разрушенном мире, чем умереть. Я хотел бы воспитать их сильными, чтобы в свое время и по-своему они могли восстать против вирмлингов.


— Задумывался ли кто-нибудь из вас, — тихо произнес Волшебник Сизель на языке Фаллиона, — что зло тоже могло быть усовершенствовано в результате этой перемены? В твоем мире, Фаллион, были злые люди, зараженные локусами. Объединились ли они с змееподобными собратьями здесь? Если это так, то мы вполне можем столкнуться с врагом, более сильным, чем любой из нас может себе представить.


В комнате воцарилась тишина, и Фэллион задумался. В своем мире он встречал таких существ, как Асгарот и Шадоат, колдунов, обладающих огромной силой. Неужели он случайно наделил силой их вид?


Он не мог не верить в это.


— В моем собственном мире, — медленно произнес он для тех, кто не знал его мира, позволяя Тэлону быть его голосом, — существовала раса людей, называемая Инкарранами, раса людей, воспитанных во тьме. Я думаю, что ваши вирмлинги — их аналоги в этом мире. Если это так, то некоторые из инкарранцев сольются со своими теневыми личностями и, возможно, обретут таланты. Какое зло это предвещает, я не могу сказать.


В моем мире локусы напали на моего отца в образе разбойников, а затем послали к нам стрэнги-сааты во главе с испорченными Яркими.


Я не сомневаюсь, что назревает великое зло, большее, чем любое, которое мы можем предсказать. Создаются мерзкие узы. Смогут ли ваши вирмлинги командовать разбойниками в бою? Я не сомневаюсь, что смогут. Неужели они пошлют ночью стрэнги-сааты, чтобы украсть ваших женщин? Я не сомневаюсь, что они это сделают. И, возможно, леди Отчаяние в своей ссоре трепещет еще сильнее. Любой ужас, с которым мы столкнулись раньше, меркнет по сравнению с тем, что готовит нам Леди Отчаяние сейчас.


После того, как Фаллион произнес эти слова, воцарилось глубокое молчание. Фаллиону не хотелось так говорить. Сэр Боренсон однажды сказал ему: Великий лидер вселит надежду в своих людей, даже перед лицом забвения. Никогда не говорите и не действуйте таким образом, чтобы умалить надежду.


Но Фаллиону нужно было, чтобы эти люди поняли, что они столкнулись с врагом, который никогда не нападал одинаково дважды. Этим людям нужно было ожидать и, если возможно, готовиться к неожиданностям.


Верховный король Урстон мягко улыбнулся. Фаллион, у нашего врага есть все необходимое, чтобы сокрушить нас. Ей не придется искать более мощное оружие.


Однако она будет беспокоиться, что мы можем найти помощь нежданной, — сказал Фаллион. Ибо я не верю, что даже она может предвидеть все концы, когда тени объединяются.


Помощь неожиданная, — сказал Сизель. — Да, мне интересно — сказал он, глядя в никуда. На этой земле все еще царит великая болезнь. Наши леса умирают. Возможно, вы этого еще не видите, но гниль распространяется, становится сильнее. Волшебница Аверан могла бы остановить это, но почему она этого не сделала?


Никто не мог рискнуть ответить.


— А что насчет твоих людей? — спросил Фэллион, поворачиваясь к Дэйлану. Неужели они ничем не могут помочь? Враг принес существ из преисподней. Конечно, ты мог бы сделать то же самое.


Великий граак, которого ты видел, не из моего мира, — сказал Дэйлан. Оно пришло из теневого мира. Кто из миллионов это был, я не знаю. Я побывал лишь в некоторых. Многие такие места пустынны, лишены жизни или почти пусты. Существуют целые миры, где ничего не живет, кроме случайных колоний плесени, а голубые слизевики ведут бесконечную войну с желтыми, борясь за не более важную награду, чем уютную тень под мокрым камнем.


Другие миры больше похожи на этот, наполнены высшими формами жизни. В некоторых из этих миров обитают темные существа, мерзкие и хищные, неспособные к человеческому пониманию. Боюсь, наш враг грабит такие миры, порабощая таких существ. Приведя их сюда, они подвергают этот мир опасности, сея эти ужасы на благодатную почву. Таких врагов нелегко искоренить. Мои люди не рискнут сделать то же самое, потому что это может привести к вашему окончательному уничтожению.


Однако, — настаивал король Урстон, — некоторые из ваших людей будут сражаться за нас.


Конечно, это была большая надежда. Дэйлан был Ярким из Единого Истинного Мира. О магических силах его народа ходили легенды.


Фэллион внимательно посмотрел на Дэйлана и рискнул предположить. Есть ли еще кто-нибудь, с кем можно сражаться?


— Несколько, — возразил Дэйлан. — Как вы поняли, ваши проблемы — всего лишь тень наших собственных. Миры имеют свойство отражать друг друга. На моих людей охотятся, они лишены. Они живут, скрываясь в обширных лесах: одна семья здесь, другая там. У нас нет сильных отрядов, которые могли бы прийти вам на помощь.


К этому моменту разговор вошёл в свой собственный ритм. Всякий раз, когда кто-то говорил, Тэлон или Сизель предлагали перевод.


Тогда мы предоставлены самим себе, — сказал Кинг Урстон. Мы предоставлены кровавому металлу, нашему собственному совету и простому народу мира.


— И моему отцу, — сказал Фэллион. Не забывайте его. Здесь есть надежда.


Да, — согласилась Сизель. Это действительно ваш отец, если мы сможем вызволить его из тюрьмы в Ругассе!


У меня нет войск, — сказал король Урстон. — Кроме того, он будет убит, если мы попытаемся.


— Тогда давайте не будем посылать армию, чтобы выломать дверь, — предложил Сизель, выискивая глазами Фаллиона. Одного воина или нескольких из них могло быть достаточно, если бы они были наделены как качествами, так и надеждами нашего народа


Фаллион взглянул на Сиядду. На ее лице отразилось беспокойство, беспокойство за него. Она выдержала его взгляд.


Он не мог говорить на ее языке, но поклялся себе научиться.


Я согласен на такой план, — сказал король Урстон. — Действительно, я бы хотел оказаться одним из этой горстки, если мы доживем до этой ночи. Но я боюсь, что всякая надежда для нас напрасна. Возможно, лучшее, к чему мы можем стремиться, — это доблестно умереть, защищая наш народ.


Джаз взглянул на короля Урстона, и на его лице появилась грустная улыбка. Ты уже однажды умер за свой народ, дедушка, — сказал Джаз. — Я не хочу, чтобы это вошло у тебя в привычку.

ГЕРОИКА


Тот, кто хочет стать героем, должен сначала победить самого себя: свой страх, свою неуверенность, свою слабость и отчаяние.


И иногда нам необходимо победить собственное чувство порядочности.


— Военачальник Мадок


В Кантуляре военачальник Мадок боролся за свою жизнь, размахивая своим боевым топором и рассекая голову вирмлингу, хотя ему пришлось пробить шлем существа. Когда вирмлинг упал, Мадок оглянулся через мост.


Крепость на северном конце моста была потеряна, и на протяжении почти мили по длине моста войска змей были подкреплены, стремясь достичь крепости на южном берегу.


Мадок и его люди пробивались к южной крепости, пытаясь отогнать вирмлингов на их хвосте. Они не успели поднять разводной мост и успели лишь закрыть ворота. И поэтому его люди сражались с вирмлингами, пытавшимися подняться на ворота и стены.


Паводковые воды ревели по реке, белой от пены. Видимо, в горах шел дождь, и деревья и кустарник проносились мимо, кружась в трясине.


На мосту должно было быть десять тысяч вирмлингов, а над головой скользили огромные грааки, змеясь вниз, чтобы нанести удар по войскам Мадока на крепостной стене.


Бой был проигран. Южный форт удерживало менее сотни человек, и они не могли продержаться долго.


Но у Мадока был еще один трюк для вирмлингов: он был там, под мостом, — искусно устроенная ловушка. Оно простояло там сто лет.


Единственная веревка, сплетенная из стальных кордов, удерживала мост в воздухе. Веревка соединялась с рядом опор, и если ее потянуть достаточно сильно, опоры упадут, и мост рухнет. Даже сейчас эмир и дюжина человек находились под мостом, крутя огромный винт, который должен был натянуть трос, пока Мадок и его люди сражались.


Мадок крикнул: Осторожно, наверху! как налетел гигантский граак. Его люди метнули дюжину боевых дротиков, большая часть которых полетела в открытую пасть монстра, застряв в небе или в деснах. Их яд, казалось, не подействовал. Но одна стрела пролетела зверю в глаз и исчезла в мягких тканях века. Существо яростно заморгало и щелкнуло головой.


Мадок отпрыгнул, когда нижняя челюсть гигантского граака ударилась о стену башни, сбивая камни и сметая их прочь.


Затем монстр прошел мимо, и воины-змеи прыгнули в пролом, завывая от ликования.


Отчаяние заберет тебя! — крикнул великий вирмлинг-лорд, прыгнув к Мадоку с двумя топорами в руке.


Мадок пригнулся под его ударом, даже когда боевой дротик пролетел мимо плеча Мэдока.


— Не сегодня, — выплюнул Мадок, раскроив лорду череп, а затем мгновенно пнул вирмлинга, заставив его упасть на тридцать футов и приземлиться на своих товарищей. Бледная рука вцепилась в стену, и быстрым ударом военачальник Мадок оторвал ее от владельца.


Под мостом послышался скрежет и серия щелчков, когда стальной трос высвободил первую опору. Остерегаться! - крикнул Эмир. Все с дороги!


Потом мост рухнул.


Первый прорыв появился в сорока ярдах от крепости. Огромные каменные глыбы рухнули в винно-темную воду. Вирмлинги вскрикнули от удивления — пугающий крик, который восхитительно оборвался, когда их поглотила река.


Затем весь мост внезапно разрушился на расстоянии мили, словно разбивая одну секцию за другой, и большая часть его затонула под волнами.


Пыль и обломки поднялись в воздух, а вода бурлила, поднимая вверх белые шлейфы, образуя серебряную полосу через реку там, где перекинут черный мост.


Лишь на фальшбортах, через каждые двести ярдов, части моста остались стоять, и даже те начали неумолимо накреняться в реку, когда вирмлинги кричали и пытались удержаться.


Возможно, пять тысяч вирмлингов внезапно исчезли, в то время как кое-где несколько десятков или сотен цеплялись за части моста, теперь торчащие на небольших островках в ревущем потоке.


Люди Мадока кричали, аплодировали и перепрыгивали через ворота на ту часть моста, которая осталась нетронутой, гоня вирмлингов к воде.


Вирмлинги, которые были ближе всего, отступили, пытаясь найти место для боя. Но их товарищей сзади оттолкнули, и некоторые из них с криком бросились в волны.


Мадок отвернулся, предоставив своим людям закончить работу. В Каэр Люсаре у него были более насущные заботы.


С растущим волнением он осознал, какую победу одержал здесь этой ночью. В Каэр Люсаре его провозгласят героем. А когда Урстон умрет, люди будут умолять его стать их новым королем.


Все, что ему теперь нужно было сделать, это помчаться обратно в Люциаре и спасти город от того, что он мог.

МАЛЕНЬКИЕ ПОДАРКИ


Я всегда чувствовал особую тоску, ощущение своей неполноты. Я надеялся, что, когда Фаллион присоединится к мирам, это ощущение уменьшится. Но Фаллион навсегда оставил меня незавершенным.


— Рианна


После совета и ужина король Урстон предложил любому воину, который может спать, сделать это.


Рианна не устала. Во время поездки на юг она проспала большую часть дня в телеге.


Сиядда подошел к столу Рианны и тихо заговорил на своем странном языке. Тэлон выслушал и сказал Фэллиону: Все те глазенья, которые ты делал, должно быть, окупились. Сиядда пригласила нас отдохнуть в покои своего отца.


— Я не строила ей глаз, — возразил Фаллион.


Рианна и Тэлон посмотрели друг на друга, затем обе просто покачали головами, как будто пытаясь убедить Фаллиона в том, что они дураки.


— Но скажи ей, что мы были бы благодарны за кровать, — сказал Фэллион.


Держу пари, что ты был бы благодарен, — подумала Рианна, — особенно если бы она была в этом деле.


Рианна не могла не ревновать. Она сражалась рядом с Фаллионом, стояла рядом с ним многие годы. Всего два дня назад она открыто заявила о своей любви к Фаллиону, и он сказал, что тоже любит ее. Но она видела, как его тянуло к этому незнакомцу.


Почему он так на меня не смотрит? она задавалась вопросом.


Эта новость заслужила улыбку Сиядды, и несколько мгновений спустя Фаллион, Джаз, Тэлон и Рианна следовали за стройной фигурой Сиядды по туннелям, пока, наконец, она не остановилась у двери под фонарями. Слова были окрашены желтым цветом под светом, и Рианна пыталась запомнить их форму, пока они вошли в шикарную квартиру.


Комната была оформлена в стиле, который почему-то показался Рианне знакомым. Стены были задрапированы богатым шелком бледно-голубого цвета, словно имитируя палатку. Пол был устлан овечьими шкурами, их густые волосы были привлекательны, как кровать. А вокруг гостиной лежали подушки, на которых гости могли откинуться. Это было очень похоже на огромные палатки, в которых жили сестры-лошади Флидса.


Располагайтесь поудобнее, — сказал Сиядда. Она кивнула, и слуга прошел через комнату, погасив большую часть света, чтобы они могли спать. Рианна пошла, легла на огромную подушку и просто отдыхала, размышляя.


Тэлон извинился перед Сияддой и сказал Фаллиону: Я жил в этом городе еще три дня назад, сказал Тэлон, или, по крайней мере, моя теневая личность жила. Мой отец исчез во время слияния. Мы с тобой оба знаем, куда он пошел. Две его половинки соединились, и теперь он находится за морем Кэрролла, на дальнем конце света. Но у меня здесь есть мать — не Миррима, а женщина, на которой женился мой отец в этом мире, Гатуния. Мне нужно навестить ее, сообщить ей, что со мной все в порядке, и объяснить, где, по моему мнению, находится отец. Вы извините меня?


Рианна не завидовала этой непростой задаче.


— Иди, — сказал Фаллион, — и пусть удача следует за тобой по пятам.


Тэлон также спросила разрешения у Рианны и Джаза, поскольку она оставит их без переводчика.


Хочешь, чтобы я пошла с тобой, — спросила Рианна, — для моральной поддержки?


Тэлон на мгновение задумался. Нет. Я думаю я думаю, что мне следует сказать ей наедине. Я не знаю, как она это воспримет.


— Хорошо, — сказала Рианна. Она встала и обняла Талон, а затем отправила ее за дверь.


Без переводчика Сиядда не могла с ними разговаривать, но старалась быть хорошей хозяйкой. Она показала им туалет, место гораздо лучше, чем все, что Рианна когда-либо видела. В нем в камне был вырублен и затем засыпан водный путь, чтобы любые отходы просто смывались.


Показав им эту комнату, Сиядда помахал им рукой, призывая найти подушку для сна.


Каждый из них нашел подушку, и Сиядда показал им, что можно натянуть на себя шкуру ягненка, если они замерзнут.


Рианна легла и задалась вопросом, как долго Тэлона не будет.


Всю ночь, подумала она. Ее мать здесь, в Люциаре, будет болеть от горя, подумала Рианна, и ей понадобится Коготь, чтобы утешить ее.


Рианна задавалась вопросом о своей матери. Здравый смысл подсказывал, что ее мать умерла. В ее собственном мире отец Рианны убил ее. В тот момент у Рианны были завязаны глаза, и она этого не видела. Но она услышала удар, удар по голове, который раздался с громким треском, и услышала, как упало тело ее матери.


А как насчет этого мира? – задумалась Рианна. У Фаллиона и Джаза здесь был отец или, по крайней мере, его теневая половина. Могу ли я иметь здесь теневое я моей матери?


Внезапно она обнаружила, что глаза ее затуманиваются при этой перспективе, и она подавила всхлипывание. На это было слишком много надежд, но она осмелилась представить, что у нее здесь есть мать.


Узнаю ли я ее, если увижу? – задумалась Рианна.


Рианна попыталась вспомнить лицо своей матери. Иногда она все еще видела это во сне, но память потускнела: рыжие волосы, заплетенные в одну косу, свисающие по спине, овальное лицо, щедро усеянное веснушками, свирепые карие глаза, почти зеленые, маленький носик, чуть-чуть уж слишком. тонкий.


Ее тело всегда было хорошо подтянутым и мускулистым, и она ходила смертоносной походкой тренированного бойца.


В этой женщине было столько борьбы, подумала Рианна, что я не могу поверить, что ее победили в бою.


Но она помнила звук треснувшего черепа ее матери и узел в животе Рианны затянулся.


В этот момент в двери раздался звонок, и вошел Дэйлан Хаммер.


Какое-то время он тихо разговаривал с хозяйкой, а затем повернулся к Рианне.


Его улыбка была широкой, но грустной.


— Моя маленькая, — сказал он, садясь рядом с ней. Он взял ее за руку, прислонился к ней плечом, но сел лицом к Фаллиону.


— Прошло много лет, — тихо сказал он Фаллиону, — много лет с тех пор, как ты появлялся в последний раз. Помнишь ли ты что-нибудь из своей прошлой жизни, почему ты провел столько столетий, скрываясь и исцеляясь?


Фаллион покачал головой.


Ты должен, — сказал ему Дэйлан. Твой дух достаточно восстановился. Ему, как и вашему телу, нужно время, чтобы отдохнуть и восстановиться после травмы. Я думаю, что он исцелен, но теперь пришло время ему пробудиться.


Дэйлан разжал руку Рианны, протянул руку к Фаллиону и коснулся его грудины одним пальцем. Он не сказал ничего такого, что могло бы услышать человеческое ухо, но Дэйлан был экспертом в разговоре, как это делали лорды в преисподней, от духа к духу. Рианна отчетливо услышала в уме слово: Пробудись, Светоносный. Мир нуждается в вас, и время уже поздно.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги