Глаза Фэллиона слегка расширились от удивления, затем Дэйлан заговорил так, чтобы все могли его услышать.


Когда-то под защитой огромного дерева существовал Один Истинный Мир, где процветало человечество. Мы жили в мире, и было большое благосостояние, ибо люди не искали своей выгоды, а стремились обогащать друг друга так же, как и самих себя. Истинное Древо раскинулось над нами, скрывая нас от глаз наших врагов и шепча слова мира.


У нас были враги, но мы были и друг у друга. За нами охотились Темные Славы, существа огромной силы, несущие с собой тьму, куда бы они ни пошли. И среди нас были герои, которые в ответ охотились на Темную Славу, люди, называемые Аэль.


Ты был одним из Аэл, — сказал Дэйлан Фаллиону. Вы были чемпионом, который поклялся служить своему народу, и за это народ поддержал вас.


Значит, вы были одарены рунами силы, как и повелители рун в мире, где вы родились. Но в те времена получение и раздача пожертвований не было таким уж ужасным делом. Посвящённые не погибли при обмене. Люди мудро выбирали своих чемпионов, предлагая дары только самым достойным, и, будучи одним из Аэлов, вы могли бы использовать эти руны только в моменты великой нужды.


Отдать дар, лучшую часть себя, не было жертвой; это был акт чистой любви.


Рианна уже слышала эти истории раньше. В детстве она выучила их на коленях у Дэйлана, во время своего недолгого пребывания в преисподней. Теперь она поняла, что Дэйлан рассказывал об этом Фэллиону, пытаясь пробудить воспоминания.


Позвольте мне рассказать вам, как это будет, — сказал Дэйлан. Сегодня вечером, Фаллион, когда ты в следующий раз будешь спать, ты вспомнишь время, проведенное под великим деревом. Вы будете помнить великую боль, которую вы перенесли, и свою доблестную борьбу с Королевой Локусов. И когда ты проснешься, ты будешь знать, что тебе нужно делать


Дэйлан не был крупным мужчиной. Он не возвышался над группой, и Рианна подумала, что, если бы вы заметили его на рынке, вы бы не подумали, что он особенный. Он не выглядел мудрее других мужчин или сильнее.


Но в этот момент она посмотрела ему в глаза и показалось, что он постарел. Там была великая печаль и бесконечная мудрость. Он выглядел израненным и постаревшим, как величественные горы из песчаника в Ландесфалене, которые на протяжении веков подвергались воздействию ветра и формировались, пока их склоны не стерлись, создавая лица гладкие, как кости, раскрывая внутреннее величие горы.


На мгновение Дэйлан походил не на человека, а на силу природы.


Фэллион слабо улыбнулся и посмотрел на свои руки, словно не зная, верить ли Дейлану.


— Фэллион, — сказал Дэйлан. Вы когда-нибудь пробовали сжимать булавку на плаще, когда ложитесь спать?


Рианна улыбнулась. Как обнаружил Фаллион, когда впервые прикоснулся к ней, если держать булавку достаточно долго, она покажет вам видения Единого Истинного Мира. К вам прилетит огромная сова и унесет в головокружительное путешествие. Это было скорее волнением, чем утешением. Никто не мог удержать эту булавку дольше нескольких мгновений. Будучи подростками, Рианна и Фаллион однажды устроили из этого игру, пытаясь выяснить, кто сможет продержаться дольше.


— Нет, — сказал Фэллион.


Попробуй, когда в следующий раз будешь спать, — сказал Дэйлан. Он покажет вам Единый Истинный Мир, каким он был когда-то, и поможет вам вспомнить.


Фаллион кивнул. Хорошо, — сказал он.


Дэйлан поднялся на ноги и сказал: Я должен позволить тебе отдохнуть, сколько сможешь. Вероятно, до утра начнутся бои.


Фаллион улыбнулся ему, затем взглянул на Сиядду. В ее глазах были вопросы, и она какое-то время тихо разговаривала с Дэйланом.


Дэйлан улыбнулся вопросу и начал переводить. Она спрашивает, почему ты такой смуглый? Она говорит: У тебя волосы ворона.


— Скажи ей, что в моем мире, — сказал Фаллион, — моя бабушка была из Индопала, страны далеко на востоке. Кожа у нее была темная и красивая, как у Сиядды. Моя родословная много раз связывалась с мужчинами и женщинами Индопала за последнюю тысячу лет.


Дэйлан перевел, а затем задал еще один вопрос. О, сказал Сиядда. — Значит, вы — смешанная порода, восточная и западная?


— Да, — ответил Фаллион. — И у меня даже есть предки среди белокожих, инкарранцев на юге.


Сиядда задал вопрос. Дэйлан сказала: Она говорит, что ты следишь за ней глазами и что она много раз ловила твой взгляд на ней. Она хочет знать: Как ты думаешь, она красивая?


Сердце Рианны сильно забилось от этого вопроса, и она задержала дыхание.


Да, — признался Фаллион, чего и боялась Рианна.


Дэйлан произнес одно слово, и Сиядда повторил ответ Фаллиона на своем языке: Да.


Сиядда улыбнулся ему и начал говорить. Ее взгляд был проницательным, откровенно говоря. Она говорит, что ты тоже красивая. Большинство мужчин в Лусаре ее не привлекают. Воины слишком огромные и слишком бледные. Если бы она спарилась с одним из них, велика вероятность, что ребенок окажется слишком большим, и она умрет при родах. Она хочет знать, правда ли, что в вашем мире вы были сыном принца Урстона.


Дэйлан улыбнулся этому. Рианна знала, что Дэйлан знал ответы, но ему, похоже, нравилось наблюдать, как извивается Фэллион.


В нашем мире Урстон не был простым принцем. Он был королем, Верховным королем многих королевств, и его имя будет вечно почитаться. Я горжусь тем, что являюсь его сыном и наследником.


Сиядда нервно улыбнулся этой новости. Она закусила губу и заговорила тихо и быстро. Дэйлан смиренным тоном предложила: Она думает, что было бы хорошо, если бы все люди объединились, маленький народ вашего мира с истинными мужчинами ее мира. Она хочет знать: Вы согласны?


— Да, — сказал Фаллион.


Дэйлан тайно улыбнулся, словно только что захлопнул ловушку. Для нее это не просто принципиальный вопрос, — поправил Дэйлан. Она спрашивает, считаете ли вы, что вам как лидерам следует объединиться. Она спрашивает, считаете ли вы, что в ваших политических интересах жениться.


Рианна почувствовала, как весь воздух вышел из ее легких. Она не ожидала, что вопросы примут такой оборот, по крайней мере, так скоро. Сиядда говорил о браке. Это не было признанием в любви. Этого не может быть. Фаллион и Сиядда даже не знали друг друга. Но во многих странах, в мире Рианны, политические браки не имели ничего общего с любовью. Сиядда откровенно признавал, что чувствует к нему влечение и что Фаллион, потенциально имеющий миллионы последователей, может стать могущественным союзником. Действительно, Сиядде пришлось признать, что если человеческому альянсу удастся свергнуть вирмлингов, со временем Фаллион сможет стать единственным самым могущественным лордом из ныне живущих.


Она была права, рассматривая такой союз.


Лежа на подушке, Джаз зааплодировал и сказал: Сделай это! Вперед, продолжать. Я никогда не видел тебя таким глупым из-за женщины.


Фаллион замер, словно не зная, что сказать. Он покраснел и посмотрел на Рианну, словно ища ее совета.


Не спрашивай меня, дура, — подумала она. Не спрашивайте моего разрешения. Рианна доказала ему свою любовь. Она отдала свою жизнь Шадоату, надеясь спасти его. Рианна отдала свою душу, когда пыталась убить преданных Шадоата, зная, что Фаллион никогда не сможет убить ребенка.


Но Фэллион умолял Рианну разрешить выйти замуж за другого. Он спрашивал не голосом, а глазами.


И когда сердце Рианны, казалось, разбилось, она поняла, что не может ему отказать.


Прямо сейчас Рианна не могла придумать лучшего способа доказать свою любовь, чем дать ему то, чего он хотел больше всего.


Джаз прав, — сказала Рианна. Это может быть хороший матч. По выражению недоверия в глазах Фаллиона она поняла, что он не уверен в ее искренности, поэтому добавила более решительно: Я говорю тебе как сестра, которая любит тебя и хочет, чтобы ты была счастлива, подумай о том, предлагай хорошо.


Фаллион пристально посмотрел на Сиядду. Да, — сказал он, — я думаю, что с политической точки зрения нам было бы полезно пожениться. И возможно, когда мы узнаем друг друга лучше, мы найдем для этого больше личных причин.


Сиядда улыбнулась, радость медленно растеклась по ее лицу, красивая, как раскрывающийся цветок яблони. Рианна не могла не восхищаться ее темными волосами, сверкающими глазами и заразительной улыбкой.


Она не была злой. Она не пыталась причинить вред Рианне, и Рианна не могла ненавидеть ее за то, что ее поразил Фаллион.


Затем улыбка Сиядды исчезла, она посмотрела на пол и заговорила.


Она предложит это своему отцу, — перевел Дэйлан, — но боится, что он не одобрит. В течение многих лет здесь, в этом мире, ваш отец и ее отец были лучшими друзьями и товарищами по оружию, пока принц Урстон не был схвачен. Ее отец жаждет его возвращения и спасает ее ради возвращения принца Урстона. Ее отец надеется выдать ее замуж за принца Урстона.


Как долго он мог ее спасать? – задумалась Рианна. Сиядда не выглядел старым. Рианна могла бы предположить, что ей восемнадцать, но, конечно, не больше двадцати. Но Рианна также знала, что во многих культурах женщины выходят замуж в молодом возрасте, а в королевских семьях брак вполне может заключаться при рождении.


Что на самом деле говорил Сиядда? – задумалась Рианна. Была ли она настолько слаба, что считала себя лишь пешкой, которую можно использовать для создания сильнейшего политического союза? Была ли она настолько расчетлива?


Или, может быть, она не хотела выходить замуж за принца Урстона. В конце концов, он будет намного старше ее и получит ужасные шрамы после многих лет пыток среди вирмлингов. А если он был крупным мужчиной, ей приходилось опасаться последствий вынашивания от него ребенка.


Но Рианна подозревала, что она что-то понимает в этой женщине. В Индопале от женщины всегда ожидалось полное подчинение. Не было большего комплимента принцессе, чем сказать, что она послушная дочь.


Как бы Рианна ни ненавидела такое отношение, Сиядда был именно таким — послушным. Какую бы подругу ни выбрал для нее отец, Сиядда улыбнется и примет ее судьбу.


— Понятно, — сказал Фэллион, выглядя так, будто ему дали пощечину.


Дэйлан, должно быть, почувствовал растущее напряжение в комнате. Он перевел взгляд с Дэйлана на Сиядду, затем на Рианну, а затем резко извинился.


Рианна взяла его за руку и пошла с ним к двери. Выйдя на улицу, Дэйлан прошептал: Ты любишь Фаллиона, не так ли?


Рианна кивнула.


Возможно, тебе придется побороться с ней, чтобы завоевать его расположение. Знаешь, тебе следует сразиться с ней. Если ты этого не сделаешь, яйцо моей малиновки, ты всегда будешь об этом сожалеть.


— Я знаю, — сказала Рианна.


Дэйлан улыбнулся. Если бы она была женщиной из конного клана, это было бы просто. Вы садитесь на лошадей и участвуете в рыцарском турнире, а победитель получает добычу.


Я бы выиграла, — сказала Рианна. Она слабая.


— Осмелюсь сказать, что ты бы это сделал. Но не делайте ошибку, полагая, что Сиядда слаб. Есть много видов силы, и более достойного противника вам не найти. Осмелюсь ли я предложить альтернативу?


Что? — спросила Рианна.


В Далхарристане король часто берет несколько жен.


Рианна стиснула зубы. Я не буду делить мужа. Поступить так — значит выйти замуж за половину мужчины.


Я только предлагаю это, — сказал Дэйлан, — потому что, как только Сиядда признает вашу любовь к Фаллиону, она увидит в этом идеальное решение вашей проблемы. Я подумал, что вас следует предупредить.


Рианна обнаружила, что разговор становится неприятным. Она попыталась сменить тему. Дядя, — сказала она, — как получается, что из всех миллионов миров ты следишь за этими двумя, которые объединил Фаллион?


Это не случайно, — признал Дэйлан. Два мира подходят друг к другу, сцепляясь, как суставы рук с руками. Оба мира сохраняют что-то уникальное от Единого Истинного Мира, память о том, каким должен быть мир. Именно это привлекло дух Фаллиона в его мир.


Рианна на мгновение задумалась и закусила губу. Вы знаете жителей Люциаре. Возможно ли, что у меня здесь есть мать?


Ах, сказал Дэйлан. Ты знаешь, что не у всех в твоем мире было теневое я.


Рианна кивнула.


И даже те, кто это делает, — сказал Дэйлан, — могут быть не очень похожи на людей, которыми они были в вашем мире


У нее здесь была мать, — поняла Рианна. Она видела это в его глазах.


Скорее, — сказал Дэйлан, — они подобны мечтам о том, какими они могли бы быть, если бы родились в другое время, в другом месте.


У Рианны сложилось отчетливое впечатление, что он пытается подготовить ее к плохим новостям. Она попыталась представить худшее. Теневое я моей матери — преступник или сумасшедший?


Дэйлан обдумывал, что ответить. Я не знаю, кто твоя мать и жива ли она вообще. Некоторые люди, если бы они увидели свою тень, были бы неузнаваемы даже для самих себя.


— Значит, ты не знаешь, жива ли моя мать?


— Нет, — мягко сказал Дэйлан. Не имею представления.


Тогда о ком ты думаешь? Кто бы не узнал себя?


Дэйлан улыбнулся, как будто она поймала его. Она знала клятвы, по которым жил Дэйлан. Он чувствовал себя обязанным всегда говорить правду. Он также чувствовал себя свободным хранить молчание. Так что, если бы он заговорил, он бы сказал правду.


— Отец Сиядды, эмир, — сказал он наконец. В этом мире он один из величайших героев всех времен, верный союзник Верховного Короля. Десятки раз его хитрости спасали это королевство. Однако в вашем мире его теневое я стало величайшим врагом человечества. Как вы думаете, что почувствует Фаллион, когда узнает, что Сиядда — дочь Раджа Ахтена?


Рианна на мгновение постояла, сердце бешено колотилось.


Должен ли я предупредить Фаллиона? она задавалась вопросом. Любые чувства, которые Фаллион мог испытывать к девушке, быстро исчезнут.


Но Рианна поборола это желание.


Эмиром не был Радж Ахтен. Именно это пытался ей сказать Дэйлан. Эмир даже не узнал бы свою тень.


Рианна могла видеть, что делает Дэйлан. Дейлан был не из тех мужчин, кто суетится в чужие личные дела, но Рианна знала его, когда была ребенком, и поэтому сейчас он давал ей советы, как если бы она была любимой племянницей.


Для Рианны разрушить шанс Фаллиона и Сиядды на любовь было маленьким и эгоистичным поступком. Лишить другого человека шанса на счастье каким-либо образом нарушило ошеломляюще строгий этический кодекс Дэйлана.


Нет, пообещала себе Рианна, если Фаллион когда-нибудь узнает правду, он не услышит ее от меня.


Она улыбнулась и обняла Дэйлана, спокойной ночи.


Утром я пойду на поиски матери, — подумала Рианна. Все, что мне нужно сделать – и что нам нужно сделать – это выжить в предстоящей битве.

ЭДАУМЕНТ


Мужчин можно превратить в инструменты, если мы научимся ими манипулировать.


— Вулгнаш


Арет Сул Урстон лежал при смерти в хрустальной клетке, пока ребенок пытал его, создавая симфонию боли.


Он не возражал. Он был слишком близок к смерти, чтобы беспокоиться. Он оцепенел от окружающего, привык к боли, от которой у другого человека подогнулись бы колени.


Сама клетка была сделана из кварца и имела форму саркофага, который прекрасно прилегал к его телу и заставлял его лежать ничком, с растопыренными ногами и болезненно вытянутыми руками над лицом. В саркофаге были просверлены сотни маленьких отверстий. Через них вирмлинги проткнули кристаллические стержни, которые пронзили его тело и повредили определенные нервы — ганглии на запястьях и локтях; нервы в носовых пазухах, ушах и глазах; датчики боли в животе, почках, паху, пальцах ног и сотнях других мест.


Некоторые стержни были тонкими, как ресницы, другие — толщиной с гвозди. Просто постукивая по ним ивовой палочкой, ребенок мог причинить неописуемую боль.


Кран. Прикосновение к маленькому стержню заставило его вибрировать, и внезапно глаз Арета почувствовал, как будто он тает в глазнице.


Прикосновение к губам заставило зубы Арета почувствовать, будто они взорвались.


И все же боль больше не могла коснуться Арета. Свободный от всех надежд и желаний, он обнаружил резервуар внутреннего спокойствия. И все же при каждом постукивании он стонал, чтобы доставить удовольствие молодой вирмлинговой девушке, которая, казалось, думала, что пытка — это игра. Она улыбнулась, постукивая по стержням в ритме, словно под какую-то безумную мелодию, создавая свою симфонию боли.


Тебе повезло, — сказала ему ученица мучителя во время игры. К рассвету ты будешь последним живым человеком.


Внезапно вся боль отступила. Что?


Наши армии маршируют на Лусарию, — сказала девушка. — Тебе никто не сказал?


Конечно, ему никто не сказал. Девушка постучала по стержню, и у Арета свело желудок, как будто он пострадал от пищевого отравления.


— Ложь, — простонал Арет. Ты врешь. Они уже сказали ему так много лжи.


— Будь по-твоему, — сказала девушка, проводя палочкой по дюжине кристаллов одновременно. Внезапно мир исчез в раскаленном торнадо боли.


Придя в себя, Арет услышал лязг замков и скрип деревянной двери, возвещавшей о визите, а затем послышались шаги.


Это не мог быть кто-то, кто принес еду.


Слишком рано, — подумал он. Слишком рано с момента последнего.


Он научился определять время по узлу, который образовался у него в животе.


Запертый в своей хрустальной клетке, пронзенный во многих местах, Арет не мог повернуть глаза, чтобы увидеть незнакомца. Даже если бы он это сделал, он бы мало что увидел. Вирмлинги редко пользовались светом. Их кожа слабо биолюминесцировала, настолько слабо, что человек едва мог ее увидеть. Однако вирмлингам этого было достаточно.


К счастью, девочка вскрикнула от страха, и пытки прекратились. Добро пожаловать, Великий Палач, — сказала она.


Этот титул был зарезервирован только для Вечных Рыцарей.


— Открой клетку, — прошипел тихий голос.


Сразу, — ответила девушка.


Внезапно крышка клетки распахнулась, и Арет вскрикнул, когда сотни кристаллических стержней вырвались из его плоти. Некоторое время он лежал, задыхаясь от облегчения, почувствовав, что стержни исчезли. Он пробыл в клетке больше суток.


Сильные руки схватили Арета и вытащили его из клетки. Он не боролся. У него уже не было на это сил. Его голова запрокинулась, и он изо всех сил пытался сохранить сознание, пока его тащили по коридору. Он проиграл бой.


Когда он в следующий раз проснулся, это было от хныканья какого-то змееподобного ребенка. Два воина-змея держали Арета в вертикальном положении, а его колени упирались в холодный каменный пол. В комнате было темно, потому что на улице была полная ночь, и единственный свет исходил от единственного фонаря, свисавшего с потолка. Под светом неуклюжий мальчик лет одиннадцати скрючился в позе эмбриона, сжав челюсти, словно сражаясь с ужасной болью.


Арет оглядел комнату на нескольких высокопоставленных лиц. Некоторые из них были вирмлами-полководцами, одетыми в прекрасные кольчуги. Несколько других, теневых существ, единственным прикрытием которых были клочья черного шелка, парили во главе комнаты на почетном месте. Это были твари, Повелители Смерти. Один из них, самый высокий, был одет в шелка с вшитыми в них бриллиантами, так что они переливались в тусклом свете.


Император Зул-Торак, — с внезапным трепетом осознал Арет. Меня привели к императору.


Но почему? он задавался вопросом. Быть казненным ради развлечения императора?


Это казалось вероятным. Но Арет задавался вопросом, связано ли это с предполагаемым нападением на Люциаре. Возможно, город действительно наконец-то пал, и император не хотел ничего, кроме как наблюдать за казнью Арета.


Арет ждал объяснений, почему он здесь, но лорды змей ничего не сказали. Вместо этого они просто наблюдали.


Вечный Рыцарь поднял металлический стержень и осмотрел его, напрягая глаза в темноте. Жезл был красным, словно ржавое железо, возможно, с примесью меди. На одном конце был глиф. Он внимательно рассмотрел глиф при свете фонаря и произнес: Изысканный.


Затем он поднял конец жезла с глифом над головой и начал петь. Его песня получилась глубоким басом. Звуки успокаивали, и через несколько долгих мгновений металлический стержень начал светиться, как клейменное железо, белея на кончике, как будто его нагревали в кузнице.


Что это за магия? — задумался Арет.


Скулящий ребенок посмотрел на раскаленный утюг, расширив глаза от страха, потому что он казался обжигающе горячим. Он облизнул губы, и пот потек по его лбу.


Но Вечный Рыцарь начал шептать успокаивающие слова.


Не бойся, — говорил Вечный Рыцарь. Тебе сейчас очень больно. Но эта боль может покинуть тебя. Все, что вам нужно сделать, это отдать это ему.


Вечный Рыцарь держал светящийся жезл и через плечо смотрел на Арета.


Боль будет, — пообещал Вечный Рыцарь, — но она продлится лишь небольшое мгновение, а твоя честь и слава останутся на всю вечность. Ты отдашь свою боль?


Ребенок был в таком страхе и агонии, что не мог говорить, но ему удалось слегка кивнуть головой.


— Хорошо, — сказал Вечный Рыцарь.


Он прижал светящуюся палочку к ребенку и начал петь. Жезл засиял, и комнату наполнил запах опалённой кожи и горящих волос. Ребенок не вздрогнул и не съежился от жары. Но как только металлический стержень вспыхнул и дал вспышку пламени, Вечный Рыцарь отдернул его.


Парень заворчал от боли, как кабан, которого ударили копьем.


Жезл оставлял белый след света, который удлинялся по мере того, как Рыцарь Вечный отступал. Вокруг зала рычали, охали и ахали вирмлинги, поскольку след света был намного ярче, чем освещение, исходившее от маленького фонаря. Пение Рыцаря стало быстрее и настойчивее. В его песне не было слов, только крики, похожие на жаворонок, и приставучие звуки.


Он помахал клеймом (Арет решил, что это что-то вроде клейма) в воздухе, а затем изучил оставшийся след света.


Он кивнул, как будто свет прошел мимо его взгляда, затем повернулся к Арету и приблизился, оставляя на своем пути след света.


Что это? – потребовал Арет. Он был слаб, так слаб. Его мышцы истощились в тюрьме. Но это было больше чем то. Он почувствовал болезнь глубоко внутри себя. Хрустальные стержни пронзили его глубоко, в живот, в печень и пах. Он боролся с инфекциями в течение многих лет и проиграл. Только заклинания Повелителей Смерти сохраняли ему жизнь, питая его жизнью от окружающих.


Это называется насильственным, — сказал Вечный Рыцарь, и его кроваво-красные мантии вспыхнули, когда он приблизился. Он расправил крылья и взволнованно захлопал ими. Он используется для предоставления даров, для передачи атрибутов от одного человека к другому. Тех, кто дает пожертвования, называют посвященными. Этот мальчик будет твоим посвященным.


Арет знал, что это не может быть хорошо. Вирмлинги были известны тем, что не давали информации. Этот будет объясняться только в том случае, если новости будут плохими.


Этот ребенок получил дар осязания от четырех других Посвященных, четверо которых в данный момент помещены в хрустальные клетки.


— А теперь мы передадим тебе его дар осязания.


Почему? — спросил Арет.


— Это эксперимент, — сказал Вечный Рыцарь, срывая с себя вонючую тряпку, служившую единственным куском одежды Арета, — эксперимент с болью. До сих пор мы были очень довольны результатами. Многие годы ты терпел наши пытки. Теперь ты узнаешь, каково это – терпеть боль других.


Рыцарь Вечный вонзил силу в грудь Арета. Кожа шипела и морщилась, а волосы горели.


Белая змея света вырвалась из руки мальчика, гаснув, пока не достигла груди Арета и не вошла в нее с шипящим звуком.


На другом конце комнаты мальчик вскрикнул от невообразимой боли, а затем заплакал от радости, когда его освободили.


Арет отпрянул в удивлении, ибо первый поцелуй силы доставил ему огромное удовольствие, удивительное по интенсивности, и так же внезапно перешел в агонию.


Боль, поразившая его, поставила его на колени, голова закружилась. Его вырвало от боли, когда у него внезапно свело желудок. Невиданные пытки нападали на него со всех сторон. Ему казалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут, а носовые пазухи раздулись. Его пах болел так, будто его пнула боевая лошадь, и казалось, что каждая кость в его ногах внезапно превратилась в гравий.


Не говоря ни слова, Арет рухнул, задыхаясь. Никакой крик не мог выразить его мучений.


Это оно? — потребовал император Зул-Торак, обращаясь к толпе присутствовавшей знати. Это сработало?


Арет Сул Урстон не мог говорить. Сквозь слезы скорби он смотрел на неуклюжего мальчика под фонарем, который теперь смотрел на свои руки, сжимая и разжимая их, как будто озадаченный собственным отсутствием чувств.


Перенос завершен, — подтвердил Вечный Рыцарь.


Император Зул-Торак кивнул, и стража утащила Арета.


Он задыхался, как и они, захлебываясь от боли, пока его не бросили в камеру, где он лежал обнаженный, дрожащий и потрясенный.

ЛАСТОЧКИ


Переход от младенчества к взрослой жизни у людей труден, но у животных он гораздо тяжелее. Возьмем, к примеру, гольяна, который часто вылупляется из яйца только для того, чтобы попасть в разинутую пасть окуня, или ласточку, которая так часто выпрыгивает из гнезда всего на день раньше и, таким образом, падает насмерть. Насколько лучше быть мужчиной, даже когда дела идут очень тяжело.


— Волшебник Сизель


Не успели Фэллион и Джаз прилечь отдохнуть, как Волшебник Сизель пришел и свистнул за дверью комнаты.


Сиядда открыл дверь, волшебник вошел в комнату и обратился к Фаллиону. Верховный король просит вас и Джаза составить вам компанию в его военной комнате.


Беззвучно Джаз последовал за Сизель в коридор.


Фаллион остановился в дверном проеме, заглянул в глаза Сиядде и произнес старое прощальное слово своего двора: Поклялся защищать, а затем поспешил за своим братом и волшебником.


— Ну, как тебе детская? – спросил Сизель.


Что ты имеешь в виду? – спросил Фаллион.


В верхних частях крепости мы держим детей, — сказал Сизель. Они — наше величайшее сокровище. Чтобы добраться до них, вирмлингам придется пробиваться через каждого человека среди нас.


Фаллион не заметил большого количества детей в комнатах вокруг них, но он пришел в цитадель поздно ночью, и, скорее всего, они все были в постели.


И все же он сделал мысленную пометку. Квартиры Сиядды находились на седьмом этаже над улицей. Имена пассажиров были нарисованы желтым цветом возле дверей.


Волшебник провел их вниз на четыре уровня в огромную комнату с картами.


На полу лежала карта мира, тщательно вылепленная из глины и раскрашенная. Он мало напоминал мир Фаллиона.


В центре, казалось, находился Люсаре. Палкой нацарапаны в грязи грубые линии, накладывающиеся на границы Рофехавана, Индопала и Инкарры, земель, которые Фаллион знал. Красными точками обозначены крупные города и крепости.


Джаз взглянул на карту и ахнул, а затем со стоном упал на колени.


И когда Фаллион посмотрел на карту, она наполнила его страхом. Все границы были неправильными. Земли Тоома и Хаверсинда, а также многих северных островов не существовали в мире короля Урстона. Континента Ландесфаллен не существовало. Что с ними произошло при смене? – задумался Фаллион. Неужели все люди, живущие на этих землях, внезапно упали в море?


Фэллион был охвачен ужасом. Он и Джаз оставили семью и друзей в Ландесфаллене. Миррима, Боренсон, Дракен, Эрин. Он представил, как они колеблются в глубине, а земли не видно — ни на сотни, ни сотни миль.


— Сизель, — сказал Фэллион, глядя на карту. Что я сделал?


Мы еще не уверены, — сказал Сизель. Потребуются месяцы, а возможно, даже годы, чтобы понять масштабы перемен. Но Дух Земли шепчет мир моей душе.


У нас есть семья в Ландесфаллене! - сказал Джаз.


Мое сердце подсказывает мне, что они все еще живут и любят тебя, — тихо ответила Сизель. Произошло много перемен, но разве вы не заметили — никто, насколько мне известно, не оказался в реке или пруду. Я считаю, что для этого есть веская причина. Это было заложено в заклинании, которое ты использовал, чтобы связать миры вместе.


Фаллион подозревал, что Сизель был прав.


И все же он не был полностью спокоен.


Верховный король Урстон медленно подошел, положил руку Джазу на плечо и прошептал слова утешения. Сизель перевела. Если мы переживем эту ночь, будет отправлена ​​экспедиция, чтобы составить карту нашего нового мира, найти выживших и объявить их своими союзниками и друзьями.


— Спасибо, — сказал Джаз, пытаясь сдержать рыдание.


Пожалуйста, — перевела Сизель. — А теперь у короля есть к вам вопрос. Его защитники получают пожертвования прямо сейчас, и он благодарит вас за использование сил. Но он спрашивает, не хочешь ли ты получить пожертвования и сегодня вечером?


— Скажи ему нет, — сказал Фэллион. Мы благодарим его за предложение, но ему будет лучше иметь одного чемпиона с сорока талантами, чем восемь чемпионов с пятью.


— Король согласен с тобой, — сказал Сизель, выслушав короля, — и также отказывается от поцелуя насильника. Он хочет, чтобы вы с Джазом последовали за ним.


Король покинул военную комнату с картами и слугами, повел Фаллиона и Джаза через насыщенную красную занавеску обратно через короткий зал.


Открылся второй зрительный зал. На полу лежали три пары огромных крыльев, как у летучей мыши. Каждый сет был широко раскинут. Стойки соединяла тонкая красная мембрана. Для Фаллиона они выглядели как живая плоть, вырезанная из тела.


Это ваши, — сказала Сизель Фаллиону и Джазу. Вы двое убили их предыдущих владельцев, и король объявил их вашими как военную добычу.


— Отлично, — сказал Джаз, пытаясь поднять настроение. Итак, как мы их приготовим?


Они не должны есть, — сказал Сизель. Их надо носить. Он желает, чтобы вы надели их перед битвой. Вполне возможно, что вам придется бежать, и это будет большим подспорьем. Вы можете путешествовать быстрее лошади, и мало кто сможет вас догнать. Рыцари Вечных могут, но они не будут летать при ярком солнечном свете. Помните об этом.


Такие крылья чрезвычайно редки. Мы не верим, что у противника больше десятка пар, в общем.


— Прежде всего, — продолжила Сизель, — они помогут вам в ваших путешествиях. Вам нужно отправиться в Суды прилива и начать заручаться помощью своих людей. С ними ты сможешь быть там завтра к полудню.


Как они работают? — спросил Джаз, и в его тоне нарастало волнение.


Работа? – спросил Сизель. Просто наденьте их. Вашему телу потребуется несколько минут, чтобы научиться реагировать, и пройдут недели или месяцы, прежде чем вы овладеете ими. Но со временем они начнут работать так же, как ваши ноги, без каких-либо мыслей с вашей стороны.


Джаз поспешил к ближайшему набору крыльев и подобрал их. Каждое крыло встретилось сзади и присоединилось. Когда он поднял их, крылья начали складываться, оставляя кончики на полу. Там, где соединялись крылья, была пара шипов, белых, как кость, каждый около десяти дюймов длиной. Шипы были мокрыми, как будто их только что почистили, но Фаллион видел на них кровь. Их цель была очевидна. Фаллион мог видеть, что если он натянет крылья на плечо на вершине, шипы придется вонзить ему в плоть.


Ты боишься? — спросил король Урстон.


— Я, — начал Джаз. Они кажутся мне слишком большими.


Они подойдут для человека твоего роста, — сказал Сизель. Кроме того, лучше, если они будут немного большими. Тем лучше, чтобы ветер был под вами. Ваше планирование продлится дольше, а полеты будут дальше. Разве вы не заметили, что Рыцари Вечных выбирают тела меньше, чем у большинства вирмлингов? Это причина.


Больно? — спросил Джаз.


Сизель призналась: Больше, чем вам хотелось бы.


— Я пойду первым, — предложил Фэллион.


Он подошел к крыльям, поднял их и ухватился за похожие на кости зубцы. Он установил зубцы на плече перед ключицей. Конструкция предполагала, что они должны подходить таким образом, но он задавался вопросом, проткнут ли зубцы легкое или какой-либо другой жизненно важный орган. Возможно, он должен был проходить за ключицей. Так? — спросил он волшебника.


Сними тунику, — предложила Сизель. Ты же не хочешь, чтобы на нем была кровь.


Фэллион снял тунику и накидку, оставив только черные кожаные брюки.


Сизель отрегулировал крылья так, чтобы вершины встретились в центре его спины, а зубцы вошли в плоть его плеча перед каждой ключицей. Он сказал: Я думаю, где-то там.


Без дальнейшего предупреждения Сизель надела крылья. Шипы пронзили Фаллиона, как копья, и он почувствовал в них раскаленный добела огонь. Он сделал шаг вперед, внезапно потерял сознание и упал на одно колено.


Он чувствовал, как шипы скручиваются, как будто отгибаются назад и срастаются с его лопаткой.


На мгновение крылья оказались мертвым грузом на его спине. Кровь сочилась из ран, ручейками стекала по спине, и ему казалось, что он умрет.


И затем, мгновение спустя, крылья ожили. Он чувствовал кожу между перепонками, как если бы это была его собственная кожа, чувствовал кровь, текущую от кончика крыла к кончику крыла.


Недолго думая, крылья начали хлопать сами по себе, поначалу неуклюже, но он чувствовал в них подъемную силу, как будто это были паруса, подхваченные сильным ветром.


Затем он сознательно взмахнул ими, вытягиваясь, хватая воздух, нетерпеливо тянув вниз, так что его ноги внезапно оторвались от пола.


Боль быстро утихла, и Фэллион с удивлением сказал: Это как получить новые руки. Ты можешь чувствовать всё.


И это больно? — спросил Джаз.


Больно. Фэллион все еще чувствовал боль. Шипы в его плече все еще горели, но это ощущение поглотилось радостью и удивлением.


— Немного, — признался Фаллион.


Я думаю, что, возможно, я все равно предпочитаю их есть, чем носить, — сказал Джаз.


Боль притупится через несколько минут, — сказала Сизель. Через неделю крылья почувствуют себя так, словно они у вас родились.


Король Урстон надел на него свои крылья, и Сизель толкнула их. Он не споткнулся, как Фаллион, а лишь мгновение постоял, поморщившись, пока боль не начала утихать.


Он говорил, а Сизель переводила. Приходить. Давайте отправимся в наш первый полет!


Сизель прижала крылья Джаза к своему плечу и позволила им пронзить себя, а Фаллион нетерпеливо последовал за королем по короткому коридору в нишу, выдолбленную в скале.


Сюда горожане могли прийти подышать свежим воздухом, когда им надоели туннели, или могли постоять и осмотреть сельскую местность. Лишь невысокая каменная стена стояла между ними и смертью.


Они находились высоко над землей, на высоте сотен футов над склоном горы. Фаллион знал, что он поднимается вверх, когда шел по извилистым коридорам, но не осознавал, как далеко они забрались. Ветер был неистовый, порывистый то туда, то сюда. С востока начал надвигаться слой облаков, закрывая звезды. Самый яркий свет исходил снизу, от духов стражей Люциаре. Сине-белый свет отражался от городских стен на территорию внизу.


Что же нам теперь делать? – нервно спросил Джаз.


Верховный король Урстон взобрался на каменную стену и на мгновение постоял, его ноги нервно дрожали.


Вы видели, как молодые птицы покидают гнездо? — спросил волшебник Сизель. Делайте то, что они делают!


Большинство молодых птиц, которых я видел, — сказал Джаз, — оказываются мертвыми у подножия какого-нибудь дерева. Король постоял несколько мгновений, экспериментально взмахивая крыльями. Разве не ветрено?


Затем Урстон подпрыгнул и резко упал.


Фэллион подбежала к краю балкона и остановилась, глядя вниз. Он мог видеть, как король отчаянно хлопает крыльями, его крылья на мгновение зацепились, а затем, казалось, потеряли устойчивость.


Король закричал, и Фаллион подумал, что он мертв, что он разобьется о камни внизу, но внезапно ветер подхватил его крылья, и он пролетел несколько десятков ярдов, затем отчаянно захлопал крыльями, наклонился влево и снова взлетел. Король снова закричал, и Фаллион понял, что он кричал не от страха, а от ликования.


— Я следующий, — сказал Фаллион и, прежде чем он успел передумать, прыгнул с разбега и перепрыгнул со скалы.


Он заставил крылья быстро биться, и почувствовал, что его сердце сильно колотится от напряжения. Он поднялся, как и сделал.


Это не было легко, в отличие от его детских мечтаний о том, как он плывет по небу, как лист, поднятый ветром. Он обнаружил, что ему нужно сосредоточиться. Ему приходилось подтягивать крылья внутрь и вверх при движении вверх и широко растягивать их при движении вниз. Ему приходилось энергично тянуть их вперед, чтобы набрать скорость, и давать им расслабиться, когда он парил.


Это было непросто. На самом деле это было тяжело, как участвовать в забеге.


И это был чистый экстаз.


Фаллион порхал вокруг башни и обнаружил, что у него это получается лучше, чем у короля.


Возможно, дело в весе, — подумал Фэллион. Крылья были примерно одинакового размера, но король, с кровью его воинского клана, весил Фаллиона как минимум на сто фунтов, а вероятно, ближе к ста пятидесяти.


Через несколько мгновений Джаз подлетел к нему и закричал: Пойдем через этот холм!


Он указал на холм, находящийся по крайней мере в четырех милях отсюда, темный холм, поднимающийся из ночи, с величественными вечнозелеными растениями на вершине, все выветриваемыми и уничтоженными молниями за долгие годы.


И вот они мчались, смеясь, как в детстве, ритмично взмахивая крыльями. Фаллион был в восторге от ветра, проносившегося под его крыльями, и с трудом сдерживал слезы. Сдавленным голосом он сказал: Когда я в последний раз катался на грааке, я думал, что никогда больше не буду летать.


— Я думаю, — крикнул Джаз, — теперь мы могли бы дать этим граакам хорошую гонку.


И это было правдой.


Они достигли холма менее чем за четыре минуты, но быстрый полет оставил Фаллиона с потом, струящимся по его щеке, потом, который быстро высохнет в прохладном ночном воздухе. Они обогнули деревья, посмотрели на далекую долину и увидели орду змей.


Это было в нескольких милях отсюда. Несколько звезд все еще сияли над долиной, и в их бледном свете Фаллион мог видеть вдалеке змей, звездный свет сверкал на их костяных шлемах. Они были похожи на тараканов, густо рассевшихся по полу, поскольку покрывали всю землю.


Среди них были и более крупные существа: три движущихся холма и огромные ящероподобные кеззиарды, а над ними лениво летали гигантские грааки, отбрасывая огромные тени. А вокруг них порхали более мелкие фигурки, похожие на мошек, Вечные Рыцари.


— Давай, — сказал Фэллион с растущим беспокойством. Он оглянулся на их горную крепость, ее вершина сияла белизной вдалеке. Пойдем.

СБОР ОРДЫ


Лорд должен иметь армии, чтобы устрашать и уничтожать своих врагов. Чтобы возглавить свою армию, он должен возвысить самые устрашающие из своих войск. Поэтому, если вы хотите стать великим лидером, вам необходимо изучить тонкости искусства запугивания.


- Император Зул-Торак, совет своей дочери


Ночь наполнилась рычанием и ревом, когда новые войска присоединились к орде змей, расположившейся лагерем на равнинах под Люциарой.


Солдаты собирались с востока и севера. Огромные гигантские грааки пришли сразу после полуночи, сопровождаемые Рыцарями Вечных. И ходили слухи, что воинство змей вырезало человеческую армию в Кантуляре. До сих пор каждое новое дополнение было поводом для праздника.


Войска, присоединившиеся к лагерю, теперь были одеты в черные мантии с красным символом великого змея — кругом, из которого поднимался мировой змей. Но они также носили черные шлемы, а булавки на накидках были украшены черепами волков, покрытыми серебряной фольгой. Это были элитные войска императора, клыкастая гвардия.


Их кожа поседела, а лица приобрели измождённый вид тех, кто скорее мёртв, чем жив.


Они рычали и толкались, пробираясь сквозь толпу, избивая дубинками или пиная меньших воинов, которые были слишком медленны, чтобы уйти с дороги. Их глаза покраснели от ярости, а воздух стал удушливым от угрозы.


Повелитель Смерти наблюдал за приближением предводителя клыкастых стражей, его лицо исказилось гневом. Он взглянул на Повелителя Смерти, который стоял на вершине скалы и всматривался в свою чудесную армию.


Четырнадцать клыкастых стражников прибыли на дежурство, — сказал капитан.


Лорду Смерти не нравился его внешний вид.


— Пресмыкайтесь, — скомандовал Повелитель Смерти. Было правильно, что подобные существа унижались перед ним.


Капитан медленно опустил шею, как будто она была сделана из стали, и согнуть ее он мог лишь с большим трудом. Его глаза сверкали.


Что-то не так с этими войсками, — понял Повелитель Смерти. Весь мир, казалось, перевернулся с ног на голову. Были леса там, где их не должно было быть. Некоторые из его солдат исчезли во время великих перемен, а другие теперь утверждали, что помнят другие жизни, жившие в другом мире. Двое мужчин даже проявили чудесные силы, полученные с помощью чудесных рун.


Что случилось с клыкастым стражем? Очевидно, подумал он, император наложил на них какое-то заклинание, чтобы сделать их более дикими. Возможно, это был эксперимент с каким-то новым типом жатки. И все же, подумал он, я не могу позволить им проявить неповиновение.


Повелитель Смерти спрыгнул на тридцать футов на землю, чтобы стоять перед капитаном, его черная мантия развевалась, когда он приземлился.


Он потянулся к капитану, его рука была лишь тенью, вырвавшейся из-под мантии, и легонько провел капитану между глаз одним ногтем.


Серая кожа капитана содралась, и из раны сочилась кровь.


Капитан изо всех сил пытался сохранить контроль, но его гнев не позволил ему. Он дрожал и трясся с головы до ног, словно изо всех сил стараясь не наброситься.


Ему не следовало вообще проявлять никаких эмоций.


Какая трата, подумал Повелитель Смерти, понимая, что ему придется убить солдата. Затем Повелитель Смерти произнес небольшое проклятие.


Со звуком измельчения плоть капитана начала отрываться от его тела. Кожа слезла, как пергамент. Его одежда и доспехи были разорваны, словно каким-то огромным зверем.


Там, в бледном свете, Повелитель Смерти внезапно увидел на бледной коже существа руны силы, скорости, выносливости и жажды крови.


Ага, понял Повелитель Смерти, наш хозяин экспериментирует с какой-то новой магией. Должно быть, он отправил это подкрепление всего несколько часов назад!


Это казалось почти невозможным. Им пришлось бы пробежать сотни лиг за одну ночь. Но Повелитель Смерти не мог отрицать доказательства.


А я, подумал он, убил один из ее специальных инструментов. Мне придется скрыть дело, ибо останавливаться уже поздно.


Снова и снова разрывы возникали. Капитан взревел и упал на колени, обнаженный, а кожа продолжала сдирать кожу, обнажая жир и мышцы. Через мгновение он упал вперед и молча лежал, дергаясь, пока шелушение продолжалось.


Повелитель Смерти взглянул вверх. Слой облаков закрыл небеса, закрывая даже свет звезд. На горе, всего в четырех милях от нее, Люциаре сияла ярким светом, освещенная меньшими духами.


У Повелителя Смерти было гораздо больше, чем ему нужно, в плане вооружения, людей и заклинаний, чтобы захватить замок. Лучшего времени для кровавой бойни не будет никогда.

ВСТРЕЧА УМОВ


Мастифа выводят для боя. Собака-спиннер выведена для того, чтобы крутить колесо. Бигля разводят для охоты на кроликов и лисиц. Но для чего меня воспитали?


Разум подсказывает мне, что у меня нет цели в жизни, что я всего лишь побочный продукт вожделения моего отца и жажды любви моей матери.


Но мое сердце шепчет, что я свободен выбирать свою цель и творить свою судьбу.


— Алан


По всей Люциаре ревели рога, ясные рога, пронзительные, как холод зимней ночи, рога, которые рассказывали историю о змеях, трудящихся вверх по склонам горы.


Алан помчался по коридорам на нижние уровни. При этом он услышал крики. Военачальник Мадок вернулся! Он остановил змей в Кантуляре!


Алан с трудом мог поверить в хорошие новости.


Город был закрыт. Огромные каменные плиты были привезены, чтобы запечатать каждый портик, каждое окно. Благодаря упорному труду тысяч людей оборона города была восстановлена ​​всего за день. Снаружи камни лежали так ровно, что было бы трудно даже определить, где были отверстия.


Внутри замка повсюду был свет и жизнь. Детей заставили зажечь дополнительные фонарики и разместить их в нижних коридорах, куда вирмлинги должны были войти в первый раз. Ярко-белые стены отражали свет, делая коридоры почти такими же светлыми, как днем.


Пол был разбросан цветами: свежими листьями розы, лаванды и мяты королевской, так что сладкий аромат наполнял город. С каждым шагом Алун наполнял залы ароматом, а рядом с цветами рассыпались семена мака и фасоли, пшеницы и ржи.


Это сделало опору еще более коварной.


Алун получил самые низкие уровни, и ему пришлось пробиваться сквозь воинов, чтобы добраться до портала.


Снаружи можно было увидеть военачальника Мадока и его сыновей, марширующих по улицам города, с развевающимися за ними плащами, с мрачными лицами, всего на несколько мгновений опережающих полчища змей. Толпы воинов приветствовали их как победивших героев. Алун видел, как вирмлинги мчались по горной дороге всего на несколько секунд позади, но Мадок находился в безопасности за городскими стенами.


Последним среди вернувшихся героев шел эмир Далхарристана, смиренно опустив голову. Алан увидел, что возвращалось так мало войск, что это нельзя было праздновать как победу.


Они убили десять тысяч змей! - крикнул кто-то. Они погибли на мосту Кантулар.


Мадок подошел к главным воротам и прошел мимо Алуна. — Милорд, — попросил Алан, — можно мне воспользоваться минуткой?


Мэдок впился взглядом. Это важно?


У меня есть новости, которые тебе следует услышать, — предложил Алан, — прежде чем ты увидишься с королем.


Мадок на мгновение задумался, как будто ничто из того, что мог сказать Алан, не могло быть более важным, чем его собственный отчет королю. Затем он схватил Алана за рукав и повел его из холла в первую гостиную, до которой они дошли. Это была величественная комната для какого-то купца, который не хотел далеко ехать, чтобы попасть в город. Он был просторным и элегантно обставленным. Теперь оно было пусто, ценности были поспешно вывезены, торговец сбежал в более высокие и, по-видимому, более безопасные помещения.


Что такого важного? – потребовал Мадок, закрывая дверь.


Верховный король Урстон пытался обменять принцессу Кан-хазур на своего сына, но вирмлинги обманули его. Они забрали принцессу и ничего не дали взамен.


Король был дураком, — сказал Мадок. — И все же одно можно утешать — принцесса неделю не доживет.


Что ты имеешь в виду?


Мадок улыбнулся. Мои люди уже много лет отравляют ее еду стружками корня красного зверобоя. Это не причинит ей вреда, пока она не перестанет это есть.


Алан задумался. Он не был уверен, что его люди смогут пережить эту ночь. Но если бы они это сделали, что произошло бы, когда император Зул-Торак обнаружил этот акт предательства?


Он выследит нас до последней женщины и ребенка, — подумал Алан. Из-за глупости Урстона и предательства Мэдока мы обречены.


Что сказал Дэйлан? Разве он не сказал, что разница между вирмлингами и человечеством составляет всего лишь волосок? В тот момент Мадок казался немногим лучше Зул-Торака.


Столько зла в мире исходит от бедных лидеров, — подумал Алан. Почему мне выпала судьба оказаться между этими двумя?


Мы страдаем от них, понял он. Мы, люди, терпим их. Мы прощаем их глупость и ограниченность. Мы следуем за ними в сражения, которых быть не должно. Мы принимаем их лесть и мелкие взятки, тогда как лучше было бы сметать их, как мух с обеденного стола.


— Итак, — сказал Мадок. Что люди думают об этом разгроме?


Алан старался думать быстро. Он не был уверен, что хочет больше поддерживать военачальника Мадока. Но у Алана была привычка говорить правду, и она легче всего сходила ему с губ. Многие обвиняют его в этом нападении, говоря, что он продал свое королевство ради мечты. Есть те, кто считает, что его следует отстранить от трона!


Слова предательства сорвались с его языка, но сердце его не было в этом. Ему почти казалось, что он стоит вне себя и слушает, как говорит кто-то другой.


— Кто-нибудь из его воинов это говорит? — спросил Мадок.


— Некоторые, — признал Алан. Тем не менее, у короля есть сильные сторонники, и есть те, кто его любит. Было бы глупо открыто выступать против него.


Есть нечто большее, — сказал Алан. Король оказал благосклонность Фаллиону Ордену, волшебнику, объединившему наши два мира. Он планирует сделать это снова, объединив множество миров в один. Если он это сделает, многие люди, такие как я, у которых не было теневого я в другом мире, просто умрут.


Мадок, казалось, долго обдумывал это.


Нашего юного волшебника тоже необходимо остановить, — сказал Мадок. Мадок выглядел задумчивым. Алан видел, как в его голове кружились планы убийства. Он с надеждой посмотрел на Алана, как будто задаваясь вопросом, можно ли доверить Алуну сделать волшебника, но затем передумал. Он улыбнулся Алану обнадеживающей улыбкой, улыбкой убийцы, который намеревался заняться своим делом.


Ты хорошо справился, мой друг. Когда придет мое царство, ты займешь высокое место среди моих советников.


При внезапном звуке труб Мадок развернулся и вышел из комнаты.


Алан был уверен, что не хочет видеть царствование Мадока. Людям нужен был кто-то более мудрый и сострадательный. Но Алан мог бы использовать этого человека. Он мог бы сделать Мэдока инструментом и использовать его, чтобы избавиться от Фаллиона Ордена.


Но в данный момент Алана беспокоил не Фаллион. Это был даже не военачальник Мадок или король Урстоун. Нет, существовала гораздо более серьезная опасность. Снаружи далекие крики и грохот оружия о щиты возвестили о наступлении орды змей.

БИТВА ЗА ВНЕШНЮЮ СТЕНУ


Жизнь воина зависит от его способности читать врага, знать, что он сделает, еще до того, как он попытается это сделать.


— сэр Боренсон


Фаллион подозревал, что до рассвета оставалось всего два часа, когда они с Джазом улетели обратно в Каэр Люциаре. Воздух был холодным и тяжелым, как в предрассветные часы.


Фаллион изучал оборону замка с воздуха.


Люсаре поднималась на гору по ступенькам, дома строились на террасах, граничащих с извилистой дорогой. Две стены защищали город: нижняя стена, окружавшая рынок, и верхняя стена, защищавшая лабиринты. Обе стены имели рвы, наполненные водой, которая стекала с вершин горы.


Нижние стены были хорошо защищены. Выглядело так, будто явились все трудоспособные мужчины и женщины в городе.


Фаллион заметил Рианну над верхней стеной, стоящую на широкой террасе и оглядывающуюся по сторонам, словно не зная, что делать.


Фэллион спикировал и приземлился рядом с ней, но обнаружил, что приземлился так быстро, что споткнулся и упал головой вниз.


Джаз разразился смехом и приземлился рядом с ним, сумев вести себя лишь чуть менее неуклюже.


Рианна изучала крылья, пытаясь скрыть приступ ревности. Затем повернулся и посмотрел вниз, на холмы. Вирмлинги пробирались сквозь деревья, стуча оружием и напевая.


Ты видел Коготь? – спросил Фаллион.


Рианна покачала головой: нет. Ее не было всю ночь. Я думаю, она может быть внизу, на нижней стене. Где ты хочешь драться?


Чем ближе мы подходим, тем лучше вид, — сказал Фаллион. Но с незнакомым врагом это может быть опасно.


Ты всю жизнь тренировался с оружием, — сказала Рианна. Сомневаюсь, что у них есть какие-то трюки, которым они могут тебя научить.


— Да, — поддразнил Джаз. Он тренировался всю свою короткую жизнь.


Фэллион нервничал. Он чувствовал наэлектризованное возбуждение в воздухе перед боем. Да, он тренировался всю свою жизнь, но не для того, чтобы сражаться с гигантами, которые весили его на триста фунтов. — Хорошо, я бы хотел место в первом ряду, если ты не против.


Мне всегда хотелось занять места в первом ряду для чего-нибудь, — тревожно поддразнила Рианна. Я просто не уверен, что сейчас лучшее время, чтобы начать требовать их.


Джаз спросил: Итак, как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем вирмлинги склонятся перед нашими превосходными навыками?


— Ох, — сказал Фэллион, — они похожи на медленных учеников. Могу поспорить, что это займет у них несколько часов.


— Хорошо, — сказал Джаз. У нас у всех должна быть приличная куча мертвецов у наших ног, прежде чем они доберутся до ума.


— Будем надеяться, — сказала Рианна, когда они шли по извилистой дороге на нижние уровни.


Тысячи человеческих воинов толпились на вершине нижней стены, пока вирмлинги маршировали на замок. Но проломить стену будет непросто. Люсаре не была второстепенной крепостью. Нижняя стена возвышалась на восемьдесят футов. Более того, он был вырезан из живой скалы и поэтому не имел никаких швов, за исключением трещин, образовавшихся от замерзшей воды на протяжении тысячелетий. Даже кеззиард не мог подняться на него.


Фаллион помчался по улицам города к внешней стене и остановился на пропасти, глядя вниз. Ночью наползли облака, запечатав небо, местами выпустив прохладный дождь и легкий туман, который рассеялся всего несколько минут назад. Своенравный ветерок дул со склона горы, взъерошивая волосы Фаллиона и тряся его крылья.


В темноте, под прикрытием деревьев, он мог различить змей, шевелящихся в тени. Но никто не осмеливался идти по дороге, и он не мог видеть, что они задумали.


На стенах стояли мальчики, несущие факелы.


Фаллион привлек свет ближайших факелов и направил его вниз по холму под лесом, где он задержался среди опавших листьев под деревьями.


Внезапно появились очертания вирмлингов.


Вирмлинги принесли с собой огромные барабаны, не похожие ни на что, что Фаллион когда-либо видел: черные барабаны, сделанные из полых баобабов. Каждый барабан имел длину не менее сорока футов, и его тащили десятки вирмлингов. Один конец каждого бревна был покрыт какой-то темной шкурой, а на другом имелось узкое отверстие.


Вирмлинги держались на расстоянии около четверти мили и боролись с барабанами, направляя дыры в сторону городской стены.


На стене люди-защитники низко сгорбились и приготовились. Послышались крики благоговения, и Фаллион увидел, как защитники считают на своем грубом языке. Он насчитал в лесу пятьдесят барабанов, и защитники, казалось, были встревожены.


Чего так боится наш народ? – задумался Фаллион.


Затем начали наносить удары огромные вирмлинги огромными дубинками.


Первый барабан зарычал и грохотал, словно выплескивая проклятие. Барабан источал ударную силу, подобную физическому удару, который поднял Фаллиона с ног и заставил его кости болеть.


Ах! Джаз плакала. Фэллион поднял голову и увидел, как он вытирает кровь из носа.


Стена под ними треснула. Камень разбился и посыпался с уступа.


Что делает их такими могущественными? Фаллион задумался вслух, поскольку никогда не видел таких ужасов. Казалось, сама его кожа болела от раскатов громового барабана.


Заклинания, — догадалась Рианна. Какая-то руна воздуха?


Фаллиону хотелось, чтобы Тэлон была здесь, чтобы он мог расспросить ее о знаниях, но он не видел ее всю ночь.


Второй барабан прозвучал тоном выше первого и нанес гораздо меньший урон. Вирмлинги боролись с ним, ослабляя крышку барабана, а затем крикнул третий, чуть глубже первого.


Они ищут подходящую смолу, — догадалась Рианна, — чтобы разбить этот камень.


— Или мои кости, — заявил Джаз.


Экспериментально прозвучали еще четыре или пять барабанов, пока вирмлинги не нашли нужную высоту.


Внезапно раздались десятки барабанов. Стена звука ударила, взрываясь и гудя, заставляя гору трястись, как будто она вот-вот рухнет. Летом в Ландесфаллене Фаллион слышал ужасные грозы, гром эхом разносился от горы к горе. Но это было в пятьдесят раз хуже. Воздух наполнился рычанием и грохотом, и гора безжалостно тряслась.


Стена под ними треснула. Обломки начали падать, когда край стены рухнул. С каждым выстрелом вирмлинги переводили свои барабаны, целясь в незапятнанную часть стены.


Фаллион думал, что вирмлингам потребуются часы, чтобы проломить эту стену, но внезапно он понял, что губа опускалась со скоростью несколько дюймов каждую секунду. Он не мог себе представить, какой ущерб наносит каждый взрыв. Это было похоже на удар молотком по мягкому камню. Внешняя стена рушилась, и каждая трещина, каждая вмятина оставляла приглашение для когтей кеззиардов.


За считанные секунды стены разрушились, как будто на них воздействовал ветер и лед на протяжении тысячелетий.


Фаллион предполагал, что осада будет длительной и что люди смогут удерживать внешнюю стену всю ночь. Но стена выглядела так, как будто ее можно было проломить в считанные секунды.


В смятении он осознал, что город никогда не защищали крепкие стены Люциаре. И дело было не в силе его воинов. Лишь один заложник стоял между человечеством и разрушением.


Император, должно быть, ценит ее больше, чем мы когда-либо предполагали, — подумал Фаллион.


Фаллион нащупал источники тепла, гадая, не подожжет ли он лес. За его спиной, вдоль всей стены, были факелы. Но накануне прошел небольшой дождь, похожий на туман.


На таком расстоянии этого было достаточно, чтобы сорвать даже его самые сильные заклинания.


Несколько человек на стенах стреляли из огромных луков или метали массивные железные боевые дротики, которые, похоже, здесь были излюблены. Они нанесли небольшой ущерб. Вирмлинги в лесу были защищены листьями и ветками.


Фаллион втянул в себя тепло факелов, наслаждаясь им. Он выдохнул, и из его ноздрей повалил дым. Он знал, что если кто-нибудь посмотрит на него, его глаза засияют. Он чувствовал себя сильным и опасным, даже когда крепостные стены рушились под ним.


Затем из леса раздался громкий крик, и деревья начали дрожать, когда мимо них проносились кеззиарды. Земля под лесом внезапно наполнилась белизной — белизной шлемов и доспехов, выточенных из костей, белизной бледной кожи вирмлингов и белизной их глаз, сияющих, как кристаллы.


Внезапно над лесом пронеслось что-то огромное, гигантские грааки на тяжелых крыльях. Дюжина их подошла одновременно, кончики крыльев к кончикам крыльев, образуя живую стену. На их спинах ехали десятки вирмлингов.


Когда люди-воины осознали опасность, раздались предупреждающие крики. Вирмлингам не понадобятся кеззиарды, чтобы проломить стены. Они могли сбрасывать войска с неба.


На каменной арке над большими воротами города стоял волшебник Сизель. Цветы и виноградные лозы свисали с арки, как живая завеса, и он стоял там, окруженный зеленью, словно в лесу. Внизу войска вирмлингов с ревом бросились вперед, а гигантские грааки пролетели высоко над деревьями, порыв ветра от их крыльев поднялся, как шторм.


Защитники-люди приготовились, на их лицах читался ужас, и Сизель поднял свой посох.


И там, из травы вдоль стены замка, внезапно поднялись миллионы светлячков, взмывая в воздух ярко-зелеными искрами, наполняя поля светом.


Теперь, — крикнул король Урстон в спину волшебнику. Клянусь жизнью и светом, сейчас настало время нанести удар!


Люди бросились к осыпающемуся краю стены, рискуя своей жизнью, метая боевые дротики.


Вирмлинги кричали в отчаянии, словно приветствуя смерть самой Темной Госпожи.


Кеззиарды карабкались вперед, сокрушая раненых и павших змей на своем пути, наводя ужас в своих масках из плетеных цепей. Сами ящерицы были цвета огня, с огромными глазами, сиявшими золотом. Их языки щелкали и мерцали, когда они чуяли поле битвы, но, несмотря на смерть вокруг них, они тупо брели вперед.


Фаллион видел, как погибли десятки наездников на кеззиардах, железные дротики рассекли им лица.


Гигантские грааки приблизились к городу.


Фаллион стоял, нервно поправляя крылья, готовясь к полету.


Высоко на горе Люциаре, где облака столкнулись с камнем, пара Рыцарей Вечных цеплялась за стену, сжимая ее мертвыми пальцами и крошечными когтями на суставах крыльев.


Там, на краю предстоящей битвы, в мерцающем свете факелов они заметили нервно разворачивающиеся крылья.


Рыцари переглянулись.


Дураки, — прошептал один из них. Они почти молят о смерти.


Два крылатых человека-воина не успели адаптироваться к жизни в полете, и поэтому присели на корточки вместе с остальными представителями своего вида. Их внимание было приковано к врагу перед ними, тогда как им следовало осматривать небо над головой.


Ударом ногой Рыцари Вечных беззвучно оторвались от горной стены, расправили крылья и пикировали.


Подобно ястребам, они наклонились, почти сложив крылья, используя всю свою силу, чтобы сосредоточиться на кончиках крыльев, удерживая их неподвижными против порывистого ветра, мягко наклоняя, внося коррективы, направляясь к своей цели.


Падая, они набрали скорость и вскоре уже неслись к земле. Всего лишь наклоном законцовок крыльев они начали ломаться и полетели в футах над землей.


Громовые барабаны продолжали грохотать, раскалывая стены и разбивая камни. Вирмлинги выли и рычали предсмертно, когда люди метали свои железные дротики, и повсюду люди выкрикивали боевые кличи. Нервы Фаллиона напряглись, и на мгновение ему показалось, что все стихло, пока он пытался заглушить этот звук.


Со стены замка над Фаллионом он услышал предупреждающий рёв и предположил, что с более высокой точки обзора дозорные, должно быть, заметили какую-то новую угрозу.


Джаз прыгнул вперед, прицелился из своего огромного лука и выпустил черную стрелу в горло змееподобного наездника-кеззиарда. Он незаметно схватил вторую стрелу и прицелился в глаз кеззиарда.


Боевой дротик вылетел из змея внизу, и Джаз увернулся в сторону, даже когда вытащил новую стрелу.


Высокий воин встал перед Фаллионом, загородив ему обзор; Фаллион быстро нырнул влево, чтобы взглянуть на поле боя.


Он услышал тяжелый хруст, треск, хруст.


Воин, закрывавший обзор Фаллиону, внезапно хмыкнул. Фэллион взглянул на него и увидел, что из его спины вырос черный дротик.


Воин сделал шаг вперед и застонал, переваливаясь через стену.


Этот дротик едва не промахнулся мимо меня! Фаллион понял. Он задавался вопросом, откуда это взялось. Очевидно, за ним стоял враг.


В этот момент Джаз вскрикнул, упав на колени.


Фэллион услышал приглушенное хлопанье крыльев, звук, который могла издать сова, когда ловит мышь. Вечный Рыцарь, понял он.


Он пригнулся. В тот же миг над его головой пронеслось что-то огромное.


Затем Фэллион заметил огромный черный железный боевой дротик, торчащий из спины Джаза.


На мгновение время остановилось. Фаллион увидел панику в глазах Рианны, увидел, как она дико размахивает посохом, когда над ней расплывается пара Рыцарей Вечных. Но так же быстро, как они появились, враг исчез, улетев в тень.


Фэллион хотел было последовать за ним, но знал, что это будет слишком опасно. Он больше не мог их видеть, а их летные навыки намного превосходили его собственные.


Джаз встал на четвереньки, задыхаясь. Он закашлялся, и на землю брызнули капли крови.


Он начал слегка смеяться, когда Фаллион приблизился.


Что? – спросила Рианна, хватая его за плечо, пытаясь поднять. Джаз отрицательно покачал головой, отказываясь от ее помощи.


Джаз посмотрел на Фэллиона, широко улыбаясь, а кровь текла из его рта. В его глазах блестели слёзы.


— Тебе больно? — спросила Рианна, пытаясь его утешить.


Яд холодный.


Джаз рухнул, ударившись лицом о камень.


Джаз! — вскрикнул Фэллион и потянулся, чтобы схватить его. Он прислушивался к дыханию Джаза, но слышал только, как воздух выходит из горла брата.


Лицо Рианны было пустым от шока.


Весь рев, весь рык и бас громовых барабанов казались лишь тихим и далеким шумом. В это мгновение Фаллион опустился на колени вместе со своим братом, совершенно один.


Затем Рианна набросилась на него, пытаясь оттащить его от стены. Мы должны уйти! Они идут!


Пока она говорила, над головой захлопала огромная небесная змея, и ветер смыл их с ее крыльев. Что-то мокрое брызнуло с неба, и послышался треск, когда оно ударилось о каменные стены.


Масло? – задумался Фаллион. Какой-то мерзкий яд?


Но капли красного цвета упали ему на лицо, и он вытер их тыльной стороной ладони. Кровь, понял он. Гнилая кровь, пахнувшая так, будто она несколько дней гнила в бочке.


От одного этого запаха его стошнило, и, как ни странно, от прикосновения к нему начало жечь кожу. Он услышал вокруг себя шипящий звук, когда отвратительная жидкость попадала на лозы и деревья и заставляла их дымиться.


Смерть, приди, чтобы победить жизнь. Это было больше, чем просто кровь. На нем было заклинание.


Это было предзнаменование.


Внезапно Фаллион почувствовал себя дезориентированным. Все правила боя, которые он выучил в детстве, здесь ничего не значили. Вирмлинги вели войну другого типа.


Рианна схватила ножны и лук Джаза, затем потянула Фаллиона за плечо, пытаясь поднять его.


Фэллион, шатаясь, поднялся на ноги и, шатаясь, пошел за ней. Он посмотрел в ответ, глядя на Джаза, надеясь, что его брат подаст какие-то признаки жизни.


Огромный человек-воин наклонился, схватил Джаза за крылья и начал пытаться поднять его.


— Он мертв, — бесполезно отозвался Фэллион.


В этот момент послышался звук рвущегося тела, и крылья Джаза вырвались на свободу. Его труп отбросился прочь, шлепнувшись на холодные каменные стены.


Ах, понял Фаллион. Он не помогал Джазу, а просто получал военный приз.


Рианна в оцепенении увела Фаллиона по холодным каменным улицам. Он не чувствовал своих ног. Его тело онемело. Повсюду раздавались крики. Гигантские грааки хлопали высоко над городом, в то время как вирмлинги брызгали своим кровавым эликсиром на деревья и сады, поджигали деревья и траву, а затем находили место для приземления.


Позади Фаллиона послышался крик, когда кеззиарды ударили по внешней стене. Фаллион не понимал языка военного клана, но знал, о чем они плачут. Отойди, отойди! Вирмлинги за стеной.


Фэллион в последний раз взглянул на Джаза, но не смог его увидеть. Люди-воины позади Фаллиона полностью отступили, закрывая ему обзор, а кеззиард карабкался по тому месту, где лежало тело Джаза, вирмлинги-наездники выглядели устрашающе в своих толстых доспехах.


В более совершенном мире, подумал Фэллион, мой брат все еще жив.


Ему очень хотелось взлететь, полететь в Устье Мира и осмелиться спуститься по туннелям в поисках Печати Ада.


Скоро, пообещал он себе.


Но сначала нужно было сражаться.

ВИДЕНИЕ


Каждый человек — пленник, которого он сам создал. Размер нашей тюрьмы определяется пределами нашего видения.


— Дэйлан Хаммер


Время не имело значения в камере Арета. Секунды, казалось, растянулись в часы, часы в столетия. Пока его невидимые Посвященные терпели невообразимые пытки, только Арет чувствовал их боль.


Несколько раз он терял сознание, затем снова поднимался на поверхность, как утопающий. Время от времени к нему доносились голоса — галлюцинации, вызванные жестокими пытками.


Иногда он слышал стон глубоко под землей, как будто камни сталкивались и трулись друг о друга, пытаясь образовать новые холмы. Это было похоже на то, как если бы у земли был голос, и если бы он прислушался достаточно внимательно, он мог бы его услышать.


Боль. Мне больно, — сказала земля. Это все, что он смог различить в шуме, и звук, похожий на стон.


Арет прошептал: Я бы помог, если бы мог.


Арет услышал голос своей жены.


— Арет, проснись, — тихо сказала она.


Он поднял глаза и увидел, что находится на лугу.


Я сплю, — понял он, но только уставился на жену. Она была мертва шестнадцать лет назад. Арет знал, что ее здесь быть не может, и всматривался ей в лицо не потому, что ему это нравилось, а потому, что он уже почти десять лет не мог вспомнить, как она выглядела.


Такой сон был редким и драгоценным, и он надеялся вспомнить его, когда проснется.


Кожа у нее была смуглая, красивая, как и при жизни. Ее глаза сверкали, как звезды, отраженные в озере в полночь.


Но что-то было не так. Лицо ее было пестрым и разного цвета. Он внимательно всмотрелся. Белый песок, галька, ветки, листья и грязь, казалось, слились воедино, образуя ее лицо.


Его охватило смутное беспокойство. Арет боялся, что он сошел с ума. Он знал, что это сон, но луг почему-то казался слишком реальным, слишком пышным. Он чувствовал сладкий запах ржи и горький привкус одуванчиков в траве. У корней осин на краю поляны выросли колокольчики. В траве было слишком много деталей. Он видел старые стебли, лежащие на земле, и новую траву, поднимающуюся из них. Он чувствовал запах червей на земле.


Он слушал пререкания крапивников и крики цикад в глубине леса и был уверен, что это не сон.


Кто ты? – спросил Арет женщину, потому что вдруг понял, что она не может быть его женой. Она была чужой.


Я — Дух Земли, — прошептала женщина, улыбаясь ему. Я пришел просить вас о помощи. Мир — это пустошь, и он скоро погибнет. Сами скалы и камни кричат ​​в агонии. Вскоре человечество исчезнет, ​​как сон.


Раньше, чем ты думаешь, — подумал Арет. Он не мог сказать почему, но на этот раз он поверил змей-мучителям. Они напали на Люциаре и собирались уничтожить последние остатки человечества. Возможно, некоторым удастся спастись, но лишь немногим, и за ними будут охотиться.


Я могу дать тебе силу спасти их, — прошептал Дух Земли. Если вы примете дар, вы сможете спасти семена человечества. Но за это приходится платить большую цену — все, чем вы являетесь, все, чем вы когда-либо будете. Все ваши надежды и мечты должны быть оставлены, и прежде всего вы должны служить мне.


Арет почувствовал, будто его костяшки пальцев стали толстыми из-за артрита. Боль расцвела в них, как будто их раздавили. Он рассмеялся от боли.


Если это сон, то, должно быть, я сплю не очень крепко, — подумал он. Мучители все еще рядом со мной.


Вы принимаете? — спросила женщина.


Почему нет? Конечно, я принимаю.


Женщина исчезла, не сказав больше ни слова.


Арет открыл глаза и обнаружил, что лежит на жирном полу своей камеры. Рядом не было света, который позволял бы ему видеть. Каменный пол был покрыт его потом и вонял гниющей кожей. Угол сзади был отведен для его отходов и имел соответствующий запах.


Его терзала боль. Было такое ощущение, будто одно из его легких разрушилось, а правую руку выдернули из плечевого сустава.


Но, вглядываясь в темноту, стону от боли, он не мог не вспомнить, впервые за много лет, как аромат сладкой ржаной травы вырвался из земли, набухшей от весеннего дождя.

БИТВА ЗА ВЕРХНИЕ ВОРОТА


В драке ткачей огня обжигаются все.


- высказывание Флида


Громовые барабаны продолжали рычать, пока кланы воинов поспешно отступали от нижней стены. Раздавались крики боли, выкрикивались боевые приказы. Среди суматохи Рианна мчалась по мощеным улицам рынка, держась за Фаллиона левой рукой, в то время как она изо всех сил пыталась удержать свой посох и оружие Джаза в правой.


Огромные грааки пролетели над ее головой и приземлились на верхнюю стену. Отряды вирмлингов соскользнули с их чешуйчатых спин, а затем помчались к верхним воротам, оставляя за собой множество убитых защитников. Войска вирмлингов двигались слишком быстро, чтобы быть простолюдинами.


Они воспользовались даром метаболизма, — поняла Рианна.


Защитники на верхней стене раздались крики отчаяния, а вокруг Рианны на рыночных улицах внизу люди-воины бросились навстречу угрозе, толкая ее, почти сбивая с ног.


Фэллион в оцепенении шатался рядом с Рианной, пытаясь снова взглянуть на своего потерянного брата.


С внезапным грохотом цепей огромная железная дверь захлопнулась на верхней стене, и защитники поблизости послышались стоны шока и отчаяния.


Защитникам только что закрыли доступ на верхние уровни города. Рианна обернулась и оглянулась. Десятки тысяч войск вирмлингов толпились у нижних стен.


Мы в ловушке! она поняла. Вирмлинги-рунные повелители, занимавшие стену над ними, и воинство, атакующее сзади, человеческие воины оказались между молотом и наковальней.


Это будет бойня.


И она не видела способа победить змей-рунных повелителей. У входа в лабиринт не могло быть более четырехсот человек. Если они нападут, им, возможно, удастся захватить ворота, но при этом они оставят лабиринты без защиты.


Кланы воинов не были готовы к тактике змей. Они планировали организованно отступить, взимая с вирмлингов тяжелую дань за каждый свой шаг.


Но теперь, когда с защитниками города будет покончено, вирмлинги смогут ходить по лабиринтам, уничтожая женщин, детей, стариков и младенцев.


Фелл-ион! — прокричал глубокий голос сквозь шум. Фелл-ион!


Рианна обернулась и увидела короля Урстона менее чем в ста футах от себя. Он указал на верхние ворота, молча кивнул, затем прыгнул в воздух и быстро полетел.


Фэллион просто стоял с пустым лицом. Он все еще был в шоке.


Фаллион, — воскликнула Рианна, — мы должны отвоевать ворота! Несите меня туда!


Рианна указала вверх. Это был короткий полет, но крутой подъем. Охранники с застав, расположенных вдоль верхней стены, спешили к воротам, но это были не самые выдающиеся бойцы города. Большинство из них были простыми мальчиками, и им предстояло сражаться с повелителями рун.


Фаллион, казалось, вышел из оцепенения. Он схватил Рианну за нижнюю часть живота и прыгнул в воздух, изо всех сил хлопая крыльями.


Рианна посмотрела вниз. Под ними вирмлинги проломили нижнюю стену в двадцати местах; по нему карабкались кеззиарды. Ворота на нижние уровни рухнули, и орды змей устремились сквозь них. Казалось, им не будет конца. Несколько человеческих хозяев, осознав опасность, повернулись им навстречу, но их было недостаточно.


Чудовищные грааки впереди нее подпрыгнули в воздух и нырнули обратно к рынкам.


Они собираются подобрать подкрепление к воротам, — поняла Рианна.


Один монстр полетел прямо к ним, как будто собирался атаковать. Рианна вскрикнула от отчаяния и поправила потную хватку на посохе и луке.


Фаллион напрягся, сильно взмахнул крыльями, а затем нырнул, поворачивая под приближающегося монстра. Он изо всех сил пытался выбраться из пике, а затем внезапно полетел вверх, как сова.


У Фаллиона не было массы вирмлинга, а его крылья были созданы для гигантов. Рианна подсчитала, что вместе они весят примерно столько же, сколько один змей. Крылья могли их нести, но к тому времени, как они достигли верхней стены, со лба Фаллиона струился пот.


Как только он приземлился, он остановился и опустился на колени, задыхаясь. Под ними оглушали громовые барабаны, а крики воинов были подобны реву моря.


— Фэллион, — крикнула Рианна. Мы должны очистить ворота!


У восточных ворот стояло по меньшей мере сотня отрядов змей, свирепые существа в черных плащах, с огромными странными мечами и боевыми топорами, блестевшими, как расплавленный металл, в свете факелов.


Король Урстон приземлился на дальней стороне ворот и теперь собрал вокруг себя несколько молодых воинов, выкрикивающих боевые приказы. Но на всей верхней стене не было и сотни людей.


Внизу, на нижних рынках, люди-воины атаковали ворота в верхнюю часть города. Волшебник Сизель возглавил атаку, смело шагая вперед с высоко поднятым посохом. За его спиной шли тысячи воинов. Огромное облако светлячков роилось среди людей, освещая путь.


Рианна не сомневалась, что волшебник готовит какое-то заклинание, чтобы обрушить ворота.


Фаллион взглянул в небо, словно опасаясь, что один из Рыцарей Вечных упадет на него, но на данный момент небо было ясным.


Он протянул левую руку, словно бесконечно пытаясь ухватить что-то в долине внизу, что-то почти за пределами его досягаемости. В долине горели костры, сотни факелов в подсвечниках, десятки маленьких костров.


Внезапно почти все факелы и горящие кусты погасли.


Их энергия понеслась к Фаллиону огненным торнадо, веревки горящего красного пламени извивались в воздухе, а затем приземлялись ему в руку, образуя белый шар, пылающий, как солнце.


Он швырнул энергию в змеиные войска, ощетинившиеся у ворот. Огненный шар пролетел над ними и взорвался, испепелив дюжину вирмлингов, опалив и подожг еще около пятидесяти.


Король Урстон закричал, и его молодые воины бросились в бой. Некоторые из них просто бросились через стену к воротам, прыгнули на шестьдесят футов и приземлились на змей-воинов.


Это было самоубийство, но Рианна увидела огромных змей-лордов рун, опустошенных нападением, с раздробленными костями под тяжестью нападавших.


Фэллион снова потянулся к нескольким огням, которые снова вспыхнули к жизни. Огонь погас, и клубки горящей энергии устремились к его вытянутой ладони.


Так же внезапно витки по дуге взмыли в небо, словно огненный торнадо, перевернутый вверх тормашками.


Вечный Рыцарь схватил энергию и с поразительной скоростью помчался к ним, держа в руках светящийся шар расплавленного огня.


Осторожно! — крикнул Фэллион, встав перед Рианной, используя свое тело как щит.


Рианна съежилась, боясь, что огненный шар заберет ее.


Но Вечный Рыцарь в последний момент отбросил мяч и отправил его в защитников замка. Умирая, молодые солдаты издавали вопль боли.


Рыцарь нагнулся с неба и нырнул прямо на Фаллиона, который только сейчас обнажил свой меч.


В его руке был черный клинок рыцаря. Он полетел к Фаллиону с ослепляющей скоростью сокола, выставив клинок вперед.


Рианна задавалась вопросом, почему Тэлон назвал этих существ рыцарями. Теперь она увидела: он мчался к ним, как улан, но вместо боевого коня ехал по ветру.


Будь ты проклят! Фэллион взревел: Это для моего брата! Он прыгнул к рыцарю, поворачивая клинок, когда они встретились.


Послышалась искра и лязг, когда металл ударился о металл, а затем отчетливо щелкнул сломавшийся меч.


Рыцарь пронесся мимо Фаллиона в грохоте крыльев – как раз в тот момент, когда Рианна вскочила и разбила существо своим посохом.


Она ожидала, что толчок оторвет ей руки. Вместо этого Вечный Рыцарь, казалось, взорвался, как будто она только что ударилась о мешок, наполненный пылью. Кусочки иссохшей плоти и сухих костей падали вокруг нее, пачкая ее волосы и попадая в глаза.


Останки существа приземлились кучей менее чем в десяти ярдах от него, а затем начали катиться и катиться, пока его труп не лежал, склонившись, свесив одно крыло над стеной.


Фаллион лежал на земле. Он немного застонал, а затем перевернулся. Рианна увидела свежую кровь, испачкавшую его одежду.


— Меч сломался, — сказал он, его лицо побледнело от шока. Он похлопывал себя по одежде, словно пытаясь найти источник крови. Лезвие его собственного ржавого меча застряло чуть ниже грудной клетки, где-то между правой почкой и легким. Острие торчало из него, как будто его проткнули. Рианна поняла, что лезвие, должно быть, было отброшено назад, и ударила его, когда меч раскололся. Он вытащил его. Последние три дюйма лезвия были окровавлены.


Порез не глубокий, но шириной три дюйма, и, учитывая его близость к жизненно важным целям, это могла быть смертельная рана.


— Фэллион, — воскликнула Рианна, затем склонилась над ним на колени. Она держала руку над раной, крепко сжав пальцы, пытаясь остановить кровотечение. Теплая кровь кипела. Она огляделась вокруг, ища кого-нибудь, кто мог бы помочь, но все молодые солдаты на стене бросились в бой, где вступили в бой с войсками змей.


Рианна увидела, как что-то промелькнуло мимо нее — второй Рыцарь Вечный, ныряющий в бой.


Он пролетел над приближающимися войсками, нырнув сквозь облако светлячков, сиявших, как миллион танцующих звезд.


Там его клинок нашел голову Волшебника Сиселя и почти освободил ее.


В какой-то момент волшебник направился к городским воротам, возглавляя атаку, а в следующий момент он попытался уклониться от удара Вечного Рыцаря. Меч оторвался от кожаного шлема Сиселя, и он рухнул на булыжник.


Крики горя и отчаяния раздавались среди человеческих воинств, когда Вечный Рыцарь снова поднялся в небо. Несколько черных боевых дротиков последовали за ним, а затем жалким смертельным дождем упали на толпу.


Воины окружили раненого волшебника, создавая стену щитов. Сизель с трудом поднялся на ноги, сделал шаг и упал в обморок.


Рианна тупо смотрела на опустошение. Эти стальные ворота предназначались для того, чтобы сдерживать нападавших змей. У людей внизу не было ни осадных башен, ни возможности прорвать оборону города. Без Сизель, которая могла бы их спасти, они оказались в ловушке.


Молодые воины короля Урстона бросились в бой и так же быстро погибли под мечами и топорами врага.


Внизу, у нижних ворот, гигантские грааки взлетали, переправляя дополнительные войска для удержания верхней стены. Кеззиарды мчались в бой с войсками на спинах, и вся орда змей теперь мчалась по улицам, натыкаясь на защитников-людей.


Дальше по лесу двигались пешеходные холмы, круша деревья. На их спинах ехали тысячи воинов змей, и Рианна не могла догадаться, какие ужасы таят в себе эти существа.


Фэллион слабо усмехнулся. Он смотрел на мертвого рыцаря, стараясь не закатить глаза. Ты убил его? Ты убил Вечного Рыцаря? Рианна молча кивнула. Тогда ты выиграл свою собственную пару крыльев.


Фэллион потерял сознание. Кровь все еще хлестала из него, и Рианна не могла остановить поток. Она залезла под тунику и сорвала полоску хлопчатобумажной нижней рубашки, затем легла на Фаллиона, симулируя смерть, и надеялась, что сможет остановить поток крови.


Она увидела, как Верховный король Урстоун прыгнул в воздух, сердито размахивая топором, направленным на хвост Вечного Рыцаря, сразившего Сизель. Летные навыки Урстоуна не могли сравниться с навыками его бессмертного врага. Он неуклюже хлопал крыльями, пытаясь догнать.


Увидев, что гонка проиграна, король Урстон внезапно прыгнул и нырнул обратно к войскам на рынке. Он схватил упавшего волшебника и в ярости захлопал крыльями, поднимая Сизель в воздух, высоко над толпой, направляясь к открытой двери высоко на горе.


Защитники, стоявшие над павшим волшебником, приветствовали его, когда его унесли в безопасное место. Но ликование сменилось криками ужаса, когда вирмлинги ворвались в их среду.


В изумлении Рианна уставилась на бушующую внизу битву, на которую несколько тысяч человеческих воинов противостояли мощи орды змей. Вирмлингов возглавляли жнецы, усиленные экстрактами желез павших врагов. Они проносились сквозь войска клана воинов, рубя людей, как саженцы.


Через несколько мгновений битва будет окончена.


Рианна поняла: Мы все почти мертвы.

НА ГРАНИ РАЗРУШЕНИЯ


Когда человек сталкивается с величайшей гибелью, в нем растет отчаяние. А когда его охватывает отчаяние, он становится податливым, и из него можно сделать инструмент, подходящий под вашу руку.


— Император Зул-Торак


По улицам Люциаре Повелитель Смерти ехал на вершине пешеходного холма в окружении своих капитанов-змей. Огромный холм был продуктом какого-то странного мира, которого он никогда не видел. Его спина была покрыта хитином, как у гигантской улитки. Спереди у него свисали тысячи странных усиков, каждое из которых напоминало хобот слона, и с их помощью он собирал все, что попадалось на его пути — траву, деревья или змей, и запихивал их в одну из своих пастей, продолжая катиться вперед по земле. тысячи марширующих ног.


Ходячие холмы должны были действовать как башни лучников, помогая вирмлингам прорваться через стены замка, но в этом путешествии ходячие холмы не понадобятся.


Впереди отряды змей убивали последних защитников-людей, оказавшихся в ловушке между верхней и нижней стенами.


Улицы, которые когда-то были полны жизни, теперь были заполнены умирающими и мертвыми.


Повелитель Смерти протянул руку и вырвал жизнь из тех людей-защитников, которые все еще так цепко сжимали ее, а затем послал ее своим войскам, придав им еще больше энергии и опьянив их жаждой крови.


Снимите им головы! — воскликнул Повелитель Смерти. Среди наших врагов все еще есть раненые, а некоторые симулируют смерть. Превратите их ложь в правду. Оставьте их железы жнецам!


Его войска проносились по небольшим магазинам и домам, вступая в бой с любыми защитниками, которые пытались спрятаться. Время от времени раздавались крики, когда человека находили живым и предлагали ему последнюю отчаянную битву.


Его пешеходный холм поднимался по улицам к верхним воротам, но дальше идти было нельзя. Верхняя стена была слишком крутой, чтобы существо могло подняться.


Последний из человеческих воинов был убит, когда его холм остановился, и теперь стражники начали поднимать верхние ворота.


Повелитель Смерти совершил огромный прыжок и перелетел с холма к стене, прыгнув примерно на двадцать ярдов. Для Повелителя Смерти это не было великим подвигом. Теперь он был в основном духом, и только вес его мантии тянул его на землю.


Здесь, во дворе, он остановился у ворот лабиринта. Несколько жалких людей все еще охраняли логово. Они закрыли огромные железные боевые двери в последней попытке отогнать смерть.


Но я все равно пришел за ними, — подумал Повелитель Смерти. Я возьму их этой ночью, избавив мир от кланов воинов.


Огни Люциаре все еще ярко горели для Повелителя Смерти в жаровнях по обе стороны от железных дверей. Духи танцевали, мерцая изумрудным и ослепительно белым, а затем становясь ослепительно синими.


Повелитель Смерти не мог убить таких существ, поскольку их жизни были отняты. Но даже у духов были враги.


Повелитель Смерти протянул свой разум, отправил его во тьму и призвал армию змей.


Темные существа приходили сотнями, летели, словно безумной и спутанной стаей, спускаясь на огни Люциаре.


В одно мгновение свет погас.


Вирмлинги приветствовали их, выбегая из нижних помещений, чтобы захватить норы.


Во внезапной темноте Рианна на четвереньках подкралась к павшему рыцарю, надеясь высвободить его крылья. Не было ни света Люциаре, ни костров, ни факелов внизу. Она знала, что ночное видение вирмлингов было легендарным, но ей приходилось надеяться, что хотя бы на несколько мгновений орда вирмлингов отвлечется. И ей пришлось на несколько мгновений надеяться, что кровоток Фаллиона остановился. Если я только смогу дотянуться до этих крыльев, подумала Рианна, я смогу схватить Фаллиона и унести его в безопасное место.


Умереть легко, — кричал военачальник Мадок своим войскам в лабиринте. Любой может это сделать.


Он ухмыльнулся. Он не привык произносить речи и не считал себя выдающимся оратором. Теперь он использовал одну и ту же речь дважды за ночь. Войска заполнили туннель. Лучники с огромными луками формировали первые ряды, уничтожая первых вирмлингов, которым удалось выломать дверь. Дейлан Хаммер будет защитником этого коридора. По странной иронии судьбы человеку, которого надеялся убить военачальник Мадок, теперь было поручено спасти их всех. Близнецы Кормар отвечали за защиту двух других входов.


Ребенок может умереть ночью вообще из-за ничего, — сказал военачальник Мадок. Умереть легко. Остаться в живых в такую ​​ночь будет сложно.


Раздалось ворчание: Ну ладно! и Смерть всем вирмлингам! Но не было ни одобрительных возгласов, ни бурных аплодисментов. Войска были слишком задумчивы, слишком напуганы и слишком подавлены.


Его люди ютились за огромными железными боевыми воротами, которые были последней серьезной защитой Каэр Люциаре. Вверху двери были хитроумно устроенные наблюдательные отверстия. Тамошние дозорные наблюдали за вирмлингами, сообщая о каждом небольшом поражении — о падении Волшебника Сизеля, о ранении Фаллиона. Все отрезвляющие новости.


Судьба всего нашего народа находится в наших руках, — заявил военачальник Мадок. До рассвета всего час, в лучшем случае полтора часа. До тех пор мы должны удерживать ворота. Если мы сможем удержать их всю ночь, вирмлинги будут вынуждены отступить.


Что будет дальше, он не мог предположить. Он воображал, что соберет все, что сможет, и убежит в горы или направится в поселения маленького народа на севере или западе. Но это была непростая задача, и он не верил, что они справятся.


— Военачальник Мадок, — раздался женский голос. Король Урстон все еще заперт снаружи.


Это была дочь эмира Сиядда. Она стояла в рубашке из яркой кольчуги под фонарем. Она несла серповидный щит, который жители Индхары использовали как рубящее оружие, а также прекрасный меч.


Проклятый король Урстон, — хотел сказать Мадок. Посмотрите, что он на нас обрушил. Я должен был убить его много лет назад.


Я бы хотел, чтобы его сильная рука была здесь и сражалась рядом с нами, — сказал военачальник Мадок с притворной печалью. Но он отправился сражаться в других битвах, и мы должны пожелать ему всего наилучшего.


Внезапно из полого горла громового барабана раздался сильный грохот, и земля затряслась под их ногами.


Мадок услышал треск камня, и огромные плиты стены, которые были наспех отремонтированы всего день назад, внезапно вырвались на свободу, так и не успев схватиться раствором. Камень рухнул снаружи, обрушившись сверху.


Мадок знал, что норы будут обнажены, туннели проявятся, как норы древоточцев в гниющем дереве. Рыцари Вечных будут иметь легкий доступ к квартирам выше.


Черт, выругался он, вся надежда покинула его.


Началась последняя битва за Каэр Люциаре.

НЕСВЯЩЕННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ


Кого угодно можно убедить продать свою душу, если предложить подходящую монету. Большинство с радостью расстанется с ним совершенно бесплатно.


— Вулгнаш


Рвоту от боли, Арет Сул Урстоун тащили вверх по бесконечной лестнице в самую верхнюю комнату темной башни в Ругассе.


Там его бросили на пол, где он лежал на холодных мраморных плитках, развеваемых ветром. Вершина башни представляла собой обсерваторию с куполообразной крышей. Вокруг него колонны из черного мрамора, вырезанные в виде стволов деревьев и виноградных лоз, поддерживали крышу. Между колоннами не было ничего, только открытый воздух, сладкий и холодный на этой высоте.


Отсюда Арет мог видеть вдалеке темные леса, заросшие седыми соснами. Ближе к громаде огромного бастиона Ругасса простирались на милю за милей каменные стены и укрепления, укомплектованные сотнями тысяч воинов змей.


Я мог бы броситься с края башни, — подумал Арет. Я мог бы положить конец своей боли.


Но над ним склонилась пара стражников, а мышцы Арета были настолько сведены судорогами, что он едва мог двигаться. Ему никогда не дойти до края башни.


Перед одной из темных колонн отделилась тень: призрак в черной мантии парил над полом. Это был Император Зул-Торак.


Ты удивляешься, почему я привел тебя сюда? - сказал он таким тихим шепотом, что казалось, что он почти эхом отдавался в голове, как мысль. В Лусаре бушует битва, битва, которая уже проиграна.


Свет был слабым. В обсерваторию проникал только свет звезд с неба над головой. Но Арет провел долгие годы во тьме и хорошо к ней привык. Он заметил отблеск, увидел, как император поднял золотую трубку и нацелил ее вдаль — окуляр. Император прошипел название глифа на инструменте, и изображение прыгнуло в комнату.


Арет мог видеть Люциару в свете звезд, ее образ был неестественно ярким. Тысячи воинов лежали в руинах перед верхними воротами. Их головы были свалены в ужасные груды.


Древние духовные огни города потемнели, и теперь перед самой Люциарой стояла армия змей. Громовые барабаны грохотали, обрушиваясь на городские стены. Листы камня упали, открыв священные залы Люциаре.


На глазах у Арета быстро летящий Рыцарь Вечный улетел на верхние уровни, где должны были прятаться женщины и дети.


Он идет, как сойка, чтобы вырвать птенцов из гнезда своих врагов, — подумал Арет.


В окуляр доносились звуки далекой битвы, рычание и грохот громовых барабанов. Внезапно к смеси добавились испуганные крики младенцев.


Арет отвернулся, не в силах больше смотреть.


Разве они недостаточно меня измучили? — задумался Арет. Сколько еще, по их мнению, я смогу выдержать?


— Ты можешь спасти их, — прошептал император Зул-торак. Вы можете спасти последние семена человечества.


Разум Арета, казалось, немного перевернулся. Император почти повторил слова из своего сна всего час назад. И теперь он услышал, как Дух Земли снова умоляет его спасти семена человечества.


Была ли это посылка? Действительно ли ему было дано такое поручение?


За всю мировую историю Арет никогда не слышал о таком. У него не было причин полагать, что этот сон был чем-то иным, как безумием.


Внезапно его ноги свело судорогой, и он почувствовал себя так, словно их поместили в огонь. Они сожгли одного из его посвященных? Арет не мог быть уверен.


Что? – умолял Арет. Что мне нужно сделать?


— Ничего особенного, — тихо сказал император. Леди Отчаяние желает тебя. Тебе нужно только открыться и позволить змею питаться твоей душой.


Моя душа, подумал Арет, чтобы спасти город?


Как часто он мечтал освободиться, убить императора и вернуться в Люциаре героем. Как часто он представлял себе аплодисменты и лесть.


Теперь, каким-то извращенным образом, эти мечты могут сбыться.


Одна душа. Достаточно одной измученной души.


Вы получили дар прикосновения от одного мальчика, — сказал Зул-торак. Я возьму нож, придержу его. Когда я перережу ему горло, ты освободишься от источника своей боли, и тогда змей войдет в тебя, и город будет спасен.


Принца Арета Урстона охватила волна боли и тошноты, и он всмотрелся в образ Люциаре глазами, затуманенными слезами.

НАСТУПАЕТ ТЬМА


Во тьме люди размножаются и мечтают. Поэты пишут песни, наполняющие их сердца тоской.


За это Леди Отчаяние подарит людям вечную тьму.


— Император Зул-Торак


Собаки умеют говорить, — знал Алан. И прямо сейчас его собаки рассказали историю о вирмлингах в лабиринтах над ним.


Алан стоял под фонарем в желтом свете, держа поводок Страсти Странствий в одной руке и поводок Брута в другой. Он должен был быть начеку, всего лишь арьергардом.


Вирмлинги еще даже не атаковали главные ворота. Вместо этого уже пять минут они грохотали в барабаны грома, разрушая фасад, скрывавший некоторые туннели лабиринта, делая дюжину входов. По туннелям проносились ужасающие грохоты и рычания, сопровождаемые звуками растрескивания камней. Частицы каменной пыли плавали в воздухе, и Алун боялся, что вся гора рухнет.


Но теперь Страсть к путешествиям тревожно лаяла и вглядывалась в пустой туннель. Ее уши были прижаты к кожаной маске. Ее задние лапы дрожали в предвкушении, а хвост замер.


У нас проблемы, — обратился Алан к войскам в пещере. Над нами вирмлинги! Он напряг свои чувства.


Главнокомандующим был военачальник Мадок. Он пристально посмотрел на Алана. — Ты уверен, парень?


Вдалеке Алан услышал женский крик, доносившийся эхом из какого-то кошмара. Ага.


Мадок посмотрел на свои войска и в смятении покачал головой. Он явно не хотел разделять свои силы, ведь именно этого и добивались вирмлинги.


Держи ворота! - крикнул он своим людям. — Дай мне посмотреть, с чем мы столкнулись. Он бросился к Алану. Его сыновья, Коннор и Дрюиш, в ужасе уставились на него, как будто боясь, что он попросит их следовать за ними, но он только покачал головой: нет.


Казалось, один Мадок сможет смело пройти через туннели наверху.


Но в последний момент Сиядда отстранился и бросился присоединиться к нему, за ним последовала пара из клана воинов, молодой человек, которого Алун не знал, и девушка Коготь, которую он помог спасти от Рыцарей Вечных.


Пошли, — сказал Алун собакам. Страсть к путешествиям резко дернула поводок и с лаем помчалась по туннелю в лабиринт.


Тихий! — крикнул Мадок собакам. Теперь тихо.


Обе собаки замолчали, поскольку были хорошо обучены. Тем не менее, они натягивали поводки, идя вперед.


Здесь не будут обычные войска, — понял Алан, пытаясь сдержать собак. Никакие обычные войска не могли бы подняться на отвесные стены горы.


С бьющимся сердцем он понял, что впереди будут Рыцари Вечные.


В темноте Рианна добралась до трупа мертвого рыцаря и схватила его за крылья. Кожа существа с возрастом посерела, а плоть казалась сухой и мумифицированной. Когда она потянула его за крылья, все его тело последовало за ней. Оно не могло весить пятьдесят фунтов. Даже его кости, должно быть, сгнили и высохли.


Удар Рианны попал существу в череп, разорвав его, как перезрелую дыню. Все, что осталось от его головы, — это единственная челюсть, свисающая на клочке кожи.


Рианна боялась пошевелиться, боялась привлечь внимание. В темноте она мало что видела, но двор перед логовом заполнился змеями, а ночь наполнилась рычанием и грохотом громовых барабанов. Каменные плиты соскальзывали со склона горы, открывая тайные ходы, и на данный момент это, казалось, привлекло внимание вирмлингов. Но в любой момент змеи могли прийти за ней.


Схватив крылья обеими руками, Рианна быстро пнула останки рыцаря, и крылья освободились с удивительной легкостью.


Она изучала устрашающие зубцы в рыхлом свете звезд, размышляя, как их вставить, и боялась, что очевидный ответ был единственным.


Позади нее послышался взмах крыльев, и Рианна обернулась, испугавшись, что ее нашел Вечный Рыцарь.


Верховный король Урстон с кряхтением приземлился.


— Гешт, — прошептал верховный король, тревожно взглянув на небо. Это слово могло означать торопись или следуй за мной. Рианна не была уверена, поэтому попыталась сделать и то, и другое.


Она схватила крылья и подняла их над головой.


Верховный король прыгнул вперед и с силой вонзил металлические зубцы ей в спину.


Боль, пронзившая ее, заставила Рианну вздохнуть.


Но король не пожалел ей сочувствия. Он помчался к Фаллиону, взглянул на него и подобрал.


Гешт! Гешт! — прошипел он, и король Урстон прыгнул в воздух, безумно хлопая крыльями, пытаясь утащить Фаллиона вместе со своим телом.


Подожди меня, — печально подумала Рианна. Ее крылья казались мертвым грузом на плечах, и ей пришлось вытирать слезы боли.


Она услышала крик слева от себя и увидела троих вирмлингов, выбегающих из темноты. Ее собственный посох лежал у ее ног, поэтому она схватила его и побежала вдоль стены, спасаясь от вирмлингов. Через сотню ярдов стена закончилась.


Рианна побежала, вытерла с лица слезы боли и попыталась яростно взмахнуть крыльями.


Она прошла всего пятьдесят ярдов, когда почувствовала покалывание, когда крылья ожили.


За ее спиной приближались тяжелые шаги воинов-змей, сопровождаемые звуками лязга костяных кольчуг.


Рианна мчалась, опасаясь, что в любой момент ядовитый боевой дротик ударит ей в спину, как это было с Джазом.


Она взглянула вверх и увидела, как король Урстон летит высоко в гору к парапету.


За ее спиной заревел змей и помчался с огромной скоростью. Рианна знала, что ей не удастся убежать от монстра, поэтому она повернулась вправо и перепрыгнула через стену.


Вирмлинг прыгнул за ней и схватил ее за правое крыло. Она вырвалась на свободу. Вирмлинг с криком рухнул вниз.


Ее крылья едва проснулись. Она чувствовала, как сквозь них течет кровь, и отчаянно захлопала крыльями, войдя в неконтролируемое вращение.


Она с грохотом ударилась о землю где-то в восьмидесяти футах ниже, ее падение смягчили хлопанье крыльев и груда трупов.


На востоке доносились крики. Она услышала лязг, когда железный боевой дротик отскочил от земли рядом с ней.


Рианна взлетела, бегая и лихорадочно хлопая крыльями, а потом казалось, что какая-то внешняя сила взяла под контроль крылья, стала заставлять их вытягиваться вперед и захватывать воздух так, как она и не предполагала, затем тянуть вниз и назад, подняв ее в воздух. Крылья проснулись.


Рианна яростно закачалась, осознавая, что это ее собственная кровь пела в жилах крыльев, что это ее собственная энергия приводила их в движение.


Чтобы оторваться от земли, пришлось приложить немало усилий. Это было так же тяжело, как и любой забег, в котором она когда-либо участвовала. Ее сердце колотилось в груди, и кровь пульсировала в ее венах, когда она взлетела, но в последнем прыжке она оказалась в воздухе, ее ноги чудесным образом поднялись над землей.


Она была зажата впереди. С одной стороны возвышался двухэтажный рынок, справа — отвесная скала. Она подлетела к стене рынка, хлопая крыльями, и поднялась достаточно высоко, чтобы ухватиться за крышу. В порыве нового страха она перелезла через стену и поднялась в воздух, неуклюже хлопая крыльями, как новорожденный птенец, благодарная только тому, что жива и летает.


Она повернулась, направляясь вверх, ее сердце колотилось так сильно, что у нее закружилась голова. У нее было только одно желание: добраться до Фаллиона.


Взревели громовые барабаны, и по туннелям пронеслось оглушительное сотрясение мозга. Дейлан Хаммер, обладавший даром слуха, отошел от двери.


Король Урстон взлетает, унося волшебника Фаллиона в безопасное место, — крикнул дозорный. — У вирмлингов есть тараны.


Заревели громовые барабаны, и с пьедесталов внутри железной двери лучники выпускали стрелы через небольшие отверстия.


Произошел колоссальный бум. Камни над головой трещали; Вдоль стены туннеля прошла трещина, образовав шов, и галька и пыль посыпались вниз. Раздался странный грохот, протесты камней, напряженных до предела.


Бегать! Дейлан предупредил. Крыша рухнет! Он отвернулся от огромной железной двери и услышал, как снаружи скользят и падают камни, ударяясь о железо и запечатывая его.


Воины клана просто стояли, глядя на расширяющуюся пропасть. Время словно замерло.


Дэйлан мог опередить их всех, и прямо сейчас он понял, что ему нужно это сделать. Если бы крыша рухнула, их бы не спасти.


Бегите, — предупредил он, надеясь спасти хотя бы несколько человек, а затем кинулся между ними, как можно легче отталкивая людей в сторону, надеясь не вывести их из равновесия.


Обвал, — подумал он. Этот проход будет запечатан, и для защиты останется только два входа.


К тому времени, когда большинство мужчин начали реагировать, он был уже в тридцати ярдах от двери и набирал скорость. Его уши предупредили, когда позади него начали падать камни.


Ему очень хотелось вернуться и выкопать кого угодно, но его долг был ясен. Фаллион Орден имел большее значение, чем все люди в этой пещере.


Вулгнаш спрыгнул с тонких облаков, куски льда жалили его лицо, и на мгновение он просто парил, плывя почти на месте, изучая битву внизу. Он был спрятан здесь, тень на фоне облаков.


Звездный свет сиял на горе Лусаре, превращая камень в тусклые оттенки серого, почти светящиеся.


Вдалеке он мог слышать триумфальные боевые кличи змееподобных войск, грохот громовых барабанов.


Город лежал в руинах. Кучи трупов валялись на улицах между нижними и верхними воротами, и теперь войска змей подняли тараны и атаковали огромные железные двери, закрывавшие лабиринты.


На склоне горы образовались трещины, где отвалились огромные каменные плиты, обнажив некоторые туннели, прорытые в горе.


А там, над местом битвы, неуклюже трепетали крошечные крылышки.


Он сразу понял, что там летал не Рыцарь Вечный. Взмахи крыльев были безрезультатны, а тело было слишком маленьким, чтобы принадлежать к своему виду. Это был один из маленького народа, птенец, только что обретший крылья!


Вулгнаш знал, что среди людей существует обычай требовать крылья, завоеванные в бою.


Если этот маленький птенец и не тот волшебник, которого я ищу, подумал Вулгнаш, то он один из его родственников.


Он изучил его траекторию, увидел, куда он летел — вот, бруствер, где лежал раненый еще один крылатый человек.


Легким складыванием крыльев Вулгнаш перешел в пикирование.


На пятом уровне лабиринта Алан помчался по пологому туннелю. Крошечные фонарики, свисающие с крючков, освещали путь, словно упавшие звезды.


Но внезапно дорога впереди потемнела, и запах свежего воздуха вторгся в его сознание. Он нашел арендную плату. Часть скалы слева от него обрушилась, оставив туннель открытым.


А впереди весь свет погас.


Он услышал далекий вопль, предсмертный крик старика.


Алан пробежал мимо дыры шириной не более двадцати футов и посмотрел вниз. В ста пятидесяти футах ниже во дворе толпилась армия змей. У их головы стоял Повелитель Смерти, пугающий призрак, чья форма была настолько темной, что казалось, что он впитал в себя весь свет поблизости. Раздался грохот, и земля задрожала под его ногами, но не было никакого рычания, которое можно было услышать в грохоте громового барабана.


Вирмлинги приставили тараны к железным воротам, последней обороне города.


— Поторопитесь, — призвал военачальник Мадок, проносясь мимо Алуна.


Алан погнался за Мадоком, чувствуя себя обнаженным, открытым для взглядов солдат внизу. Вирмлинги не могли не видеть, как они бегут по открытому утесу. Но вскоре они снова оказались в затемненных туннелях.


Мадок остановился, чтобы зажечь фонарик, а затем они поспешили вперед.


След рыцаря будет нетрудно отследить. Он оставил за собой тьму.


Он не может быть далеко впереди, понял Алан. Чтобы убить людей, даже женщин и младенцев, нужно время.


Они прошли мимо квартиры, в которой выбили дверь. Военачальник Мадок остановился, чтобы оценить ущерб. Квартира напоминала бойню, с забрызганными кровью стенами. Алан не стал медлить, глядя на лица убитой матери и ее мальчиков, самый младший из которых был еще совсем малышом. И все же он не мог не заметить взглядом, что у каждого из мертвецов между глазами был красный отпечаток большого пальца, как будто Вечный Рыцарь помазал их кровью. Алун, конечно, знал эту семью. Мертвая женщина была женой Мадока.


Военачальник Мадок взревел, как медведь, когда увидел ее тело, и бросился обратно в коридоры, размахивая своим боевым топором.


Король Урстон мертв, — подумал Алан. Если когда-либо и был шанс, что военачальник Мадок простит ему это фиаско, то этот шанс упущен.


Нет, Урстон пытался спасти своего сына, и эта неосторожная попытка погубит их всех.


Поэтому было бы правильно, если бы король Урстон умер.


И все же часть Алуна восстала от этой мысли. Было несправедливо, что Урстон потерял сына. Было несправедливо, что он должен умереть из-за слишком сильной любви. Все это было трагической ошибкой, и Алуна беспокоило, что он поддерживает монстра, что военачальник Мадок, несмотря на свою храбрость и доблесть в бою, был человеком, который приведет их всех к гибели.


Пусть он умрет первым, — молча молился Алун любым силам, которые могли бы быть. Пусть Мадок погибнет от рук Вечного Рыцаря.


Они проходили квартиру за квартирой, каждая почти одинакова, каждая пахла кровавым маслом, каждая темная и лишенная жизни.


Впереди послышались крики, женский крик, и военачальник Мадок помчался по коридору.


Тэлон вскрикнула и кинулась к нему за спину.


Алан чувствовал себя странно оторванным от своего тела. Его сердце колотилось от страха. Он не мог вынести мысли о том, чтобы вот так сразиться с Вечным Рыцарем во тьме. Это было безумие. Они все будут убиты.


И все же он бежал, чтобы не отставать, понимая, что, по крайней мере, он не умрет в одиночестве.


Здесь! — крикнул военачальник Мадок, завернув за угол. Впереди все еще весело горели фонарики. Военачальник подбежал к открытой двери и заглянул внутрь.


Добро пожаловать, — прошипел голос изнутри, — в твою кончину.


— Если я умру, — прорычал Мадок, — тогда ты пойдешь впереди меня. Он поднял топор и бросился в атаку.


В бою время решает все, знал Алан. Даже Вечный Рыцарь может быть сражен удачным ударом. Но для этого требовался идеальный момент и, возможно, элемент неожиданности.


Убийство! Алан зарычал, отпуская своих собак.


Страсть к путешествиям и Брут согнулись пополам, впились лапами в пол и помчались по коридору.


Собаки пронеслись мимо военачальника Мэдока, когда он вбежал в комнату. Рианна и Сиядда атаковали его сзади, а Алан замыкал шествие.


Он услышал шлепок и визг, крик Брута. Собака полетела и ударилась о стену.


Мадок взревел, как раненое животное, и когда Алан завернул за угол, все погрузилось в хаос.


В комнате было холодно, как в могиле. Мертвые дети валялись на полу.


Жажда странствий схватила левое крыло Рыцаря Вечного и тащила его назад, ударяя ее по голове.


Сам Мадок нанес мощный удар топором, отрубив рыцарю правое крыло.


Рыцарь зарычал, как зверь, и бросился мимо Мадока. Он схватил Талон за горло и швырнул ее на пол, в тот момент, когда Сиядда прыгнул с полумесяцем щитом и полоснул рыцаря по запястью.


Маленький меч Когтя с грохотом упал на пол и закружился рядом с Алуном, как раз в тот момент, когда Рыцарь Вечный удержал равновесие и подпрыгнул в воздух, ударив обеими ногами, отправив Военачальника Мадока в полет через стул.


Алун посмотрел на маленький меч, лезвие которого было покрыто ржавчиной, и понял, что это, возможно, единственное оружие в этой комнате, способное развязать рыцаря и вытянуть украденную жизнь из его органов.


Вечный Рыцарь отбросил Страсть к путешествиям, а затем прыгнул на Военачальника Мадока, схватив его за горло. Он ударил Мадока головой о стену, разбив шлем военачальника и оставив пятно крови, затем победно взвыл и разинул зубы, готовый вырвать Мадоку горло.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги