Внезапно Йиккарга увернулся в сторону, как раз в тот момент, когда из темноты просвистела стрела.


Раздался предупреждающий крик, и Йиккарга указал на гостиницу. Дюжина солдат ворвались в дом, поймали нападавшего и вытащили его на улицу. Это был молодой человек с длинным луком. Он спрятался на чердаке.


Это был краткий инцидент, и он едва ли замедлил пытки женщины, но Крулл-мальдор отметил это.


Говорят, что Йиккарга не может умереть, что он находится под защитой Отчаяния, — подумала она. Не было никакого предупреждения о том, что из темноты полетит стрела. Он был повернут к нему спиной. И все же он знал!


Теперь она тоже знала. Его нельзя было убить.


Вирмлинги обратили свое внимание на женщину-свинку, которая лежала на земле и боролась с парой животных.


Ничего им не говори! - завопила женщина.


Крулл-Мальдор кивнул одному из мужчин. Он взял дубинку и ударил человека по изуродованным коленям, причинив такую ​​сильную боль, что женщина потеряла сознание и замолчала.


Маленький человеческий господин словно сморщил лицо, собрался с духом, словно вообразил, что сможет выдержать такие муки.


Крулл-Мальдор осмотрелся среди членов семьи в поисках следующей жертвы, остановился на младшем мальчике. Есть вещи хуже физических мучений. Это боль, выходящая за рамки горя. Раздавите руку человека, и вы причините ему боль, но некоторые пытки вынести гораздо труднее, чем физический дискомфорт.


Крулл-Мальдор потянулся, чтобы схватить ребенка, разорвать его дух на глазах у всей семьи, как вдруг на ее пути появилась молодая женщина, девочка двенадцати или тринадцати лет, с горящей ненавистью в глазах.


Убейте нас всех, если хотите, — кричала она. Вы никогда не найдете кровавый металл! Оно ушло — далеко отсюда. И когда-нибудь придет лорд, могущественный лорд, который избавит землю от вашего рода! Оракулы это видели!


Крулл-Мальдор на мгновение заколебался, давая Йиккарге время перевести.


Это снова пророчество, — сказал он. Люди слышали об этом, о герое, который свергнет императора. Они украли кровавый металл в надежде воплотить это в жизнь.


Крулл-Мальдор взглянул на Йиккаргу. Ему нельзя было доверять. Он служил императору — ему и сотне рунных лордов, более могущественных, чем все, кого она держала.


Император послал их из страха. Судя по всему, в Ругассе все изменилось. Лорд Отчаяние начал создавать врата в теневые миры, собирая огромную армию. Огромные клубящиеся облака тьмы теперь покрыли все южное царство, и под этими облаками летали существа, называемые Темной Славой, прочесывая землю в поисках признаков врагов, в то время как войска с дюжины миров следили за землей.


Среди этих войск была раса отвратительных существ, называемых Тиссианцами, ведомая своими оракулами хаоса, способными заглянуть в будущее.


Они что-то увидели, угрозу, идущую с севера, из ее царства: смелого и могущественного воина, стремящегося уничтожить императора, с парой колдунов за его спиной.


Предупрежденный пророчествами о своей судьбе, император Зул-Торак отправил эти первоклассные войска в Северные Пустоши, поручив им найти человека-чемпиона и убить его.


Но когда Крулл-мальдор попросил описать этого воина, Йиккарга уклонился.


Он пытается выставить меня в плохом свете, — подумала она.


Это был старый трюк. Император не мог понизить в должности Крулль-Мальдора без уважительной причины. Лорд Отчаяние никогда бы этого не одобрил.


Итак, император пытался поставить в неловкое положение Крулль-мальдора. Император потребовал, чтобы Крулл-Мальдор выследил и казнил героя людей. Однако он саботировал ее усилия.


Это крупный мужчина, — сообщил Йиккарга, — с рыжими волосами.


Но здесь, на Севере, рыжие волосы были почти таким же обычным явлением, как зубы. Оно было у миллионов людей.


Йиккарга скрывал информацию, Крулл-мальдор был уверен. Он знал больше об этом воине, гораздо больше.


Итак, император сыграл свою маленькую игру. Когда люди императора поймают своего защитника, унижение Крулль-Мальдора станет полным. Император сместит Крулль-Мальдор с ее поста. Йиккарга заменит ее.


Но здесь происходило нечто большее, чем казалось на первый взгляд.


Император дурак, — подумал Крулл-мальдор. В процессе охоты на героя-человека, задавая слишком много вопросов, люди Йиккарги собирались расширить возможности того самого человека, которого их послали уничтожить.


А пока маленький народ искал кровавый металл и копил его, сохраняя до того дня, когда появится их спаситель.


Девушка вызывающе стояла перед Крулль-Мальдором, как это часто делают дети-идеалисты. Лич приказал Йиккарге: Спроси ее, есть ли имя у этого воина.


Девушка ответила, и Йиккарга перевел: У героя нет имени, но она говорит, что ее люди узнают его, когда он придет.


Крулл-Мальдор не был в этом уверен. Даже если бы Йиккарга узнал что-то важное, он бы не раскрыл эту информацию.


Действительно, в этом была проблема. Любая информация, которую раскроют эти люди, принесет пользу только людям императора.


Итак, Крулл-Мальдор протянул руку и схватил молодую женщину, поместив темные большой палец и мизинец на нижние челюсти девушки, средний палец - на священное место прямо над и между глазами, а каждый палец - на глаза девушки.


Мгновенно юная тварь замерла, и у нее вырвался всхлип.


Все люди кричали и оплакивали, некоторые пятились, в то время как отец пытался приблизиться, чтобы утешить девочку.


Тогда Крулл-Мальдор забрал ее. Тонкий вопль вырвался из горла девочки, хотя духовная материя вырвалась через ее ноздри в виде струящегося тумана. Крулл-Мальдор вытащил на свет ее надежды и мечты, все ее тайные амбиции и ее любовь, опустошив ее, как чашу.


Девочка хныкала и дрожала, когда Крулль-мальдор осушил ее, но она не могла вырваться. Она была поймана, как кабан, на конце копья, дрожа и напрягаясь, но не имея возможности вырваться.


Энергия ребенка была сладкой, сладкой, как свежее мясо после убийства.


Она умерла с перистым воплем, вырывающимся из ее горла, ее губы дрожали, капли пота выступали на ее лбу, а в глазах читалась тревога.


Крулл-Мальдор рано прервал атаку. Девушка умерла внутри, но Крулл-мальдор оставил ее с еще бьющимся сердцем.


Девушке удалось на мгновение покачнуться на ногах, прежде чем она рухнула на колени. Там она просто ошеломленно смотрела вперед.


Она была полой оболочкой. Она больше никогда не будет говорить, никогда не будет есть.


Семья попытается восстановить ее, накормить, но пройдет несколько дней, прежде чем она умрет.


— Снесите эту деревню в пример людям, — прорычал Крулл-Мальдор.


Вирмлинги аплодировали. Даже Йиккарга возрадовался, и этот звук вызвал улыбку на губах Крулл-мальдора.


Сравняйте деревню, подумал Крулл-Мальдор, и люди разбегутся и расскажут, что мы сделали. Люди придут в еще большую ярость, станут еще более полны решимости уничтожить нас и, возможно, создадут того самого героя, которого боится император.


Таким образом, я поменяю ситуацию с ним и увижу его уничтожение.


Именно на пути к крепости Лорд Отчаяние пообщался с Круллом-мальдором – впервые почти за двести лет.


Повелитель-лич парил среди бледно-серых валунов, устрашающе светившихся в свете тонкой луны. Дул легкий ветерок, так что она могла почти поймать его и плыть на нем, двигаясь только за счет его силы. Вдали тявкали и лаяли лисы, а неподалеку в редкой траве шуршали мыши. Земля умирала, поддаваясь проклятию повелителей-личов, и поэтому стебли овса засохли. Пока мыши копошились, пронзительные голоса травы выдавали их присутствие.


Потом пришло Отчаяние. Он завладел разумом Крулл-мальдора, как она могла бы завладеть разумом вороны, и наполнил ее сознание видением своего присутствия.


Крулл-мальдор знал, что отчаяние может принимать разные формы. Мужчина, женщина, старый, молодой, человек, змей, зверь. Они были одинаковыми.


На этот раз он пришел к ней в облике человека, одного из истинных людей Каэр Люциаре, с рогами на лбу. Он был чисто выбрит, с горящими глазами и царственным видом, и носил черные одежды с вшитыми в них бриллиантами, так что они отражали свет звезд. Он стоял на парапете башни в Ругассе, так что вдали над стенами замка вырисовывались леса, темные и задумчивые.


Он улыбнулся в знак приветствия и заглянул прямо в душу Крулл-мальдора, проникнув во все ее злые замыслы, все ее маленькие замыслы и предательства, а затем отмахнулся от них, пожав плечами.


— Я знаю тебя, маленький лорд-лич, — прошептало Отчаяние. Хотя ты чувствуешь себя одиноким и забытым, я все еще помню тебя.


Крулл-мальдор тут же рухнула на землю, простершись ниц перед своим хозяином. — Насколько я помню тебя, — прошипел Крулл-мальдор, — и чту тебя.


Это честь – спарринг с вашим императором? Отчаяние требовало; Страх пронзил Крулла-Мальдора. Это честь — удержать кровавый металл, который он требовал?


— Простите меня, милорд Отчаяние, — сказал Крулл-мальдор. Я сохранил часть металла крови только для того, чтобы лучше служить тебе и чтобы мы могли победить людей в этом мире.


Отчаяние долго смотрело на Крулла-мальдора, а затем разразилось искренним смехом. Ты меня забавляешь, мой питомец, — сказал он. Давно вы с императором сражались на расстоянии, и в этом вы преуспели. Благодаря этому вы оба стали сильнее.


Но пришло время оставить в стороне ваши разногласия. Приближается война, которая охватит всю вселенную. Ты мой великий волшебник, и я во многом опираюсь на тебя.


В обеспечении безопасности Севера вы преуспели. Но необходимо добиться большего. Мне нужны воины, рунные повелители великой силы. Но мне нужно больше. Мне понадобится много оружия и доспехов. Ваши люди должны работать быстрее. Дайте облечения всему вашему народу – каждому мужчине, женщине и ребенку. Дайте им по десять даров обмена веществ каждому.


Начните со своих координаторов, чтобы они могли быстрее предоставлять пожертвования. Затем переходите к своим воинам.


У вас достаточно кровавого металла для этой задачи?


Крулл-Мальдор быстро подумал. Под ее началом было семьдесят тысяч вирмлингов. На каждые десять форсиблов потребуется фунт кровавого металла. Ей понадобится семьдесят тысяч фунтов только для того, чтобы обеспечить обмен веществ. Но ее воинам понадобится нечто большее, чем просто скорость.


— Мой господин, — признался Крулл-мальдор, — у меня всего двадцать тысяч фунтов кровавого металла.


— Не бойся, — прошептал он. Скоро пришлю еще. Сначала я должен обезопасить Ругассу и рудники кровавого металла в Каэр Люциаре. Тогда вы получите свой паек.


Иди к людям и собери их, как ты это делал. Лишите их даров, чтобы даже те, кто не желает служить мне, обратились на нашу сторону.


Крулла-Мальдора осенила мысль. Милорд, если каждый из наших людей заберет по десять даров метаболизма, это создаст огромные логистические проблемы. С семьюдесятью тысячами змей здесь, на Севере, мы изо всех сил пытались прокормить себя. Но с таким большим количеством даров нашему народу потребуется в десять раз больше еды… . Земля не может этого выдержать.


Чем больше Крулл-мальдор слушал, тем более пугающим звучало предложение Отчаяния. Наделив всех своих людей даром обмена веществ, он дал бы им большую скорость. Этот дар сам по себе будет стимулировать все метаболические процессы. Это ускорило бы тело, так что вирмлинги-повелители рун могли бы двигаться со скоростью, в десять раз превышающей их обычную скорость. Таким образом, за один год они достигнут столько же, сколько могли бы достичь за десять лет.


Но они также будут стареть быстрее.


И им нужно будет есть в десять раз чаще. Таким образом, им придется добывать карибу и лосей, диких быков и тюленей. Но для этого на острове не хватало дичи. Через месяц или два вся популяция животных будет уничтожена, а вирмлингам грозит голод.


Сейчас на острове много еды, — сказал Отчаяние. Существует не только дичь — есть лошади, коровы и овцы, принадлежащие людям, а также сами люди.


Принимайте пожертвования от молодежи, — сказал Отчаяние. И пока вы это делаете, захватывайте их скот, чтобы прокормить себя. К тому времени, как скот исчезнет, ​​мелкий народ станет слишком слаб, чтобы сражаться с вами, и вы сможете собрать его урожай… .


Крулл-Мальдор обдумывал план. Это носило чудовищный характер. Отчаяние создаст нацию рунных повелителей, чего – насколько она могла судить – никогда раньше не пробовали.


Среди людей такой план не мог сработать. Люди были фермерами и пастухами. Они настолько полагались на свой урожай, что не могли предпринять ничего подобного.


Но армии змей, проносившиеся по мирам, будут двигаться так быстро, что их будет невозможно остановить, и они смогут просто питаться своими врагами.


— Понятно, — прошептал Крулл-мальдор. Мы будем пожирателями миров.


— Ты видишь лишь проблеск, — поправил Отчаяние. Ибо теперь каждый из ваших людей получит по десять даров каждый, и при этом они возвысятся над всеми другими расами.


Но через несколько недель они получат еще десять даров обмена веществ, и еще десять — пока у каждого не будет по сто. Таким образом, каждый вирмлинг родится и умрет в течение года и завоюет многое. Работа, которую нам предстоит проделать, действительно огромна, настолько обширна, что при нормальных обстоятельствах на ее выполнение могут уйти тысячелетия.


Однако в течение года ваш народ начнет заселять тысячи новых миров, размножаясь и размножаясь. Через несколько десятилетий мы будем править не одним миром, а всеми мирами.


Крулл-Мальдор улыбнулся, не в силах понять, что это может значить. Милорд, — прошептала она, — какое место вы найдете для меня для службы в таком огромном королевстве?


Отчаяние задумчиво посмотрело на нее и прошептало: Ты можешь выбрать мир, самую прекрасную драгоценность, какую только сможешь найти, и там ты сможешь править.

15

Вода


Кажется, во Вселенной существует неписаный закон. Всякий раз, когда вы решите сделать что-то великое, что-то экстраординарное, ваши собратья будут смеяться над вами и объединяться против вас.


—Габорн Вал Орден


Шесть недель Птица-долгожитель бороздила море, которое Аату Ульберу казалось каменным. Большую часть времени свинцовые волны, грубые, как валуны, обрушивались на корабль под тяжелым серым небом. Трижды поднимались сильные штормы, обрушивавшиеся на корабль и беспощадно гонявшие его.


Скудные запасы корабля вскоре начали иссякать. Бочек с продовольствием стало меньше, вода истощилась.


Аат Ульбер так и не увидел земли, но через шесть недель путешествия Дракен поднял крик в ночи, заметив впереди паруса. Это были массивные красные паруса флота змей, насчитывавшего около двадцати боевых кораблей.


Ранним утром Аат Ульбер стоял на палубе и в изумлении смотрел вдаль: он не знал, что у вирмлингов есть такой флот.


Очень многое в вирмлингах было загадкой. Они жили под землей и часто стремились скрыть свою численность. Их столицей была Ругасса, но ходили рассказы и о других крупных городах в других местах — на землях, которые сэр Боренсон когда-то называл Инкаррой и Индопалом.


Но флоты военных кораблей?


— Как ты думаешь, куда они направляются? – спросил Дракен, в то время как остальные члены семьи стояли за спиной Аата Ульбера.


Чтобы представиться жителям Ландесфаллена, — сказал Аат Ульбер. Вид кораблей вызвал у него тошноту. — Вирмлинги, должно быть, узнали об этом.


Но как? Аат Ульбер задумался. Он мог придумать только один ответ: люди в Рофехаване, должно быть, предупредили вирмлингов.


Аат Ульбер не хотел тревожить детей, но вид флота наполнил его дурным предчувствием.


Вирмлинги уже захватили Рофехаван, — рассуждал он. Они не стали бы посылать корабли, если бы чувствовали, что угроза их тылу все еще существует.


Они могли бы получить такой полный контроль, рассуждал Аат Ульбер, только если бы добрались до кровавого металла в Каэр Люциаре.


В противном случае народ Мистаррии наводнил бы вирмлингов.


Моя жена Гатуния умрет, — понял он. Как и мои дети там.


Корабли вирмлингов приблизились, и Аату Ульберу пришлось несколько часов бежать на север, чтобы уклониться от них. Но его маленькое судно, такое легкое и свободное, быстро обогнало черные корабли.


Вода полностью кончилась через день. Когда Аату Ульберу понадобился шторм, его не было, и его бочки лежали пустыми.


Семья не могла долго обходиться без воды — пару дней, если температура оставалась прохладной, и меньше, если становилось жарко.


Он обернул крючок небольшим количеством козьей шерсти, создав что-то похожее на угря, и закинул леску за корабль, надеясь приманить рыбу, надеясь на хоть немного влаги.


Таким образом они поймали полосатого окуня, и Аат Ульбер съел его сырым, но влага в рыбе была на вкус соленой, как морская вода, и от этого его жажда только усилилась.


Ходили рассказы о водных волшебниках, которые могли превращать морскую воду в свежую, чистую питьевую воду, и поэтому он спросил Мирриму, не согласится ли она попробовать. Но у нее не было для этого способностей.


Следующую ночь они плыли без воды и третий день.


К тому времени язык Аата Ульбера распух во рту, и его начал поднимать жар. Маленькому Сейджу пришлось хуже. Тем утром она упала в обморок, а когда вообще проснулась, продолжала звать свою мертвую сестру: Эрин? Эрин, где ты?


Рейн взяла часть своего белья и окунула его в морскую воду, затем сделала из него компресс и положила его на голову Сейдж, чтобы попытаться замедлить лихорадку. Но, почувствовав влагу в тряпке, Сейдж продолжала пытаться затянуть ее в рот.


Нам нужна вода, — скорбел Аат Ульбер, когда его жена подошла ближе. — Можешь ли ты вызвать бурю?


Она лишь слабо покачала головой. У меня никогда не было дара к таким вещам.


День был прохладный, но солнце палило на Аата Ульбера, когда он сидел за румпелем и сушил кожу. Его губы были потрескавшимися и покрытыми язвами. Он почувствовал головокружение.


Это солнце станет моей смертью, — понял он.


Каждая мышца чувствовала слабость. Он сомневался, что сможет пережить еще один день.


Но Дракен шел сквозь ночи. Он сможет продолжить, когда я уйду.


Если кому-то суждено умереть, подумал он, то это правильно, что это я. Я тот, кто привел их сюда.


Таков был парад его мыслей, кружащихся в его безумном уме, когда внезапно с камбуза вышла Миррима.


Идите прямо против ветра, — сказала она. Я чувствую запах пресной воды.


Аат Ульбер чуть-чуть повернул руль, и Миррима подстроилась под него. Затем она увидела, насколько он слаб, и велела ему отойти в сторону, а сама села и стала рулить.


Он всмотрелся в горизонт в поисках признаков земли, но ничего не увидел.


Забирайтесь в трюм, — сказала ему Миррима. Это солнце станет твоей смертью. Аат Ульбер усмехнулся, потому что весь день думал об одном и том же.


Шатаясь, он пробрался в трюм, где лежал и видел лихорадочные сны. Иногда ему казалось, что он снова телохранитель Габорна и что они путешествуют по побережью Мистаррии, чтобы осмотреть королевство. В других случаях он думал, что был ранен в бою с грабителями и что кто-то случайно поместил его в фургон смерти.


Дракен наложил прохладный компресс на голову Аата Ульбера, и через некоторое время тот начал поправляться.


Час за часом Миррима управляла судном, постепенно продвигаясь все дальше и дальше на юг. Близились сумерки, когда Рейн наконец заметил источник воды и издал крик. Аат Ульбер нашел в себе силы вырваться из захвата. Красное солнце на горизонте освещало заснеженный холм вдалеке, окрашивая его вершину в красный цвет. Огромный синий туман распространился от подножия горы, так что Аат Ульбер не мог видеть берег острова.


Там! Миррима плакала.


Аат Ульбер ухмыльнулся, а от Рейна, Сейджа и Дракена раздались аплодисменты.


Но мгновение спустя Аат Ульбер наконец уловил странный запах — металлический и горький.


Это не холм, — понял он. Это айсберг!


Но лед — это вода, пресная вода. И мы спасены.


Итак, той ночью, в угасающих сумерках, когда полумесяц скользил по спинам звезд, двое мужчин подплыли на своих маленьких лодках к айсбергу.


Когда они приблизились, густой туман скрыл звезды. Они могли слышать звуки трескающегося и трескающегося льда, и каждые несколько минут лед грохотал и падал в воду, вызывая лавину.


Добыча льда была бы опасным делом. Даже приблизиться к айсбергу означало рисковать жизнью.


Возможно, нам стоит подождать до утра, — предложил Аат Ульбер. Когда мы увидим, что делаем.


— Я не уверен, что ты протянешь до утра, — сказал Дракен, когда громкий треск разорвал воздух. — Как насчет того, чтобы войти и выйти побыстрее?


Аат Ульбер ухмыльнулся. Говорил как воин.


Поэтому они зажгли факел и подплыли близко к айсбергу. Лед, казалось, поднялся прямо из воды на сотню футов, и Дракен долго стоял, размахивая фонарем справа налево, выискивая тропу.


Они повернули на юг, и Аат Ульбер на мгновение начал грести. Позади них послышался треск, и ледяные глыбы посыпались именно там, где они были.


Ха, — пошутил Аат Ульбер, — если бы мы только знали, мы могли бы просто держать свои стволы наготове.


Но глыбы льда, которые сейчас покачивались в воде, были загрязнены солью.


Итак, они вдвоем обогнули айсберг, пока не нашли более пологий склон, на котором, как валуны, лежал рыхлый лед.


Здесь они привязали лодку к обнажению льда и высадились на берег.


Дракен нес факел и карабкался по неровным склонам айсберга, а Аат Ульбер поднял под каждую руку по пустой бочке с водой и пошел сзади.


Когда они оказались на высоте ста футов над морем и Аат Ульбер почувствовал, что вода будет чистой и свежей, он использовал свой боевой молот как кирку, выкалывая огромные глыбы льда.


Голыми руками Дракен запихивал лед в бочки; затем забили крышки и торопливо спустили их в лодку, чтобы на них не обрушилась лавина.


Они совершили три поездки, сердца их колотились от страха.


Когда айсберг молчал, он казался гробовым молчанием. И когда лед хоть немного треснул, это звучало как обреченность.


Во время последнего путешествия Аат Ульбер нес две бочки и чувствовал себя слишком усталым, чтобы долбить лед, поэтому Дракен решил сделать ход. Он едва успел постучать молотом по льду, как Аат Ульбер услышал движение наверху.


Куски льда начали скатываться вниз. Один из них отлетел от ближайшего уступа.


Лавина! - крикнул Дракен; он повернулся и начал скользить вниз по склону.


Но Аат Ульбер остановился. Это было всего лишь несколько кусков; он надеялся, что их больше не будет.


Он поднял факел и посмотрел вверх — на вершину айсберга, находившегося на высоте трехсот футов. Он увидел в темноте что-то белое — огромное, несущееся к нему.


Ледяной валун! он думал. Он услышал рычание, когда оно ожило.


Мимо него промчался медведь, большой белый медведь!


Он затмевал огромных медведей, которые обитали в Данвуде в его юности. Эта порода могла достигать тринадцати футов роста и весить более тонны, и этот конкретный экземпляр нарушал границы размеров.


Аат Ульбер выкрикнул предупреждение, но Дракен уже бежал, и его бегство привлекло хищника. Оно нависло над ним. Вес медведя повалил Дракена на живот, и они вдвоем начали скользить по ледяным глыбам, катясь к воде среди замерзшей осыпи.


Но медведь жаждал убийства.


Дракен закричал от ужаса и попытался вырваться. Медведь взревел и бросился к шее Дракена.


Слепым инстинктом Дракен сумел забраться ему на спину. Он засунул руку в пасть медведя настолько далеко, что она попала ему в зубы монстра, и держал ее там, стараясь не дать медвежьей челюсти сжаться. Медведь шлепнул Дракена большой лапой, царапая его бок когтями.


Аат Ульбер взревел, надеясь напугать зверя, и помчался вниз по склону, размахивая факелом.


Он увидел боевой молот, которым копал Дракен, и схватил его на бегу.


Дракену нечем было сражаться, кроме кинжала-еда, который был привязан к его бедру. Дракен одной рукой откинул голову медведя назад, вытащил лезвие и нанес удар, вонзив его в шею медведя.


Медведь завизжал и повернул голову влево, чтобы увидеть, откуда взялась боль.


Затем он зарычал и набросился на лицо Дракена. Его зубы были подобны тискам, и он яростно тряс головой, пытаясь разорвать тело молодого человека или, возможно, сломать ему шею.


Аат Ульбер подошел к паре и крикнул: аа! Отойди от него!


Медведь поднял глаза и увидел Аата Ульбера. В глазах существа было безумие, бесконечный голод. Аат Ульбер понял, что он застрял на этом айсберге на несколько недель, почти не имея еды. Оно было в отчаянии и не давало пощады.


Дракен снова вонзил нож в медведя, и монстр едва почувствовал боль.


Поэтому Аат Ульбер нанес резкий удар, корректируя удар на середине взмаха так, что его боевой молот попал медведю между глаз.


Медведь упал на Дракена промокшей тяжестью.


Ты убил его! — в панике закричал Дрейкен, пытаясь сбросить с себя вес монстра. Ты убил его! — вскричал он снова, в его голосе смешались облегчение и радость.


— Да, — сухо сказал Аат Ульбер. Я убил его. Но ты сможешь освежевать и выпотрошить зверя!

16

Сумка духа


Мы определяем наше собственное величие. Представьте себе человека, которым вы больше всего восхищаетесь, а затем наметьте путь, как стать этим человеком.


—Эмир Оватт из Туулистана


Император прошептал какую-то мысль. Лорд Отчаяние желает, чтобы Вечные Рыцари возглавили его армию. Вы начнете их создавать и обучать.


Крулл-Мальдор находился среди своих колдунов, сотен личей и вирмлингов, которые день и ночь боролись за удовлетворение растущих требований Лорда Отчаяния, поскольку войны, которые он собирался вести, истощали все ресурсы.


Крепость Северных Пустошей больше не была сонной заставой. В кузницах день и ночь звенели молоты. Топор и копье, шлем и щит. Вирмлинги Крулл-Мальдора с трудом выполняли новые приказы.


Война была неизбежна, знал Крулл-мальдор, война настолько масштабная, что вирмлинги никогда не мечтали о подобном. Мир за миром ее люди будут призваны завоевывать.


Но теперь это?


Рыцари Вечные? — потребовал Крулль-Мальдор. Сколько понадобится Лорду Отчаянию?


На протяжении тысячелетий у вирмлингов было только трое. Несколько сотен лет назад Крулл-Мальдор участвовал в создании и обучении еще троих. Но недавно Крулл-мальдор узнал, что некоторые из них были убиты. Очевидно, Отчаяние захочет их заменить.


Создание и обучение монстров было огромным трудом, трудом, который Крулл-мальдор презирала – особенно сейчас, когда от ее войск требовалось гораздо больше.


Нашему господину нужно сто тысяч таких, — прошептал император. Это потребует многого от всех нас. Мы начнем немедленно. Колея включена. Вы будете говорить с духами младенцев в утробах ваших женщин, начнете их обучение и задушите всех, кто рождается в этот период размножения.


Крулл-Мальдор был ошеломлен и не мог придумать, что сказать, но император прервал контакт с ее разумом, освободив ее от бремени речи.


Она на мгновение заколебалась, задаваясь вопросом, почему возникла внезапная потребность в таких огромных количествах Рыцарей Вечных. Обучение такого монстра заняло сотни лет, сотни тысяч часов.


В течение следующих нескольких столетий их обучение потребует всего времени Крулл-Малдор, всех ее усилий.


Я няня нежити, — подумала она. Это все, чем я могу быть.


Она знала, что это конец ее жизни. Не было бы ни почестей, ни хваленого положения. Она никогда не станет императором, потому что при призыве такого количества Вечных Рыцарей даже император Зул-Торак будет понижен в должности. Он тоже станет няней.


Зачем Отчаянию их так много? — задумался Крулл-Мальдор. Но ответ был очевиден. Отчаяние положило начало его великой и последней войне. Он посылал войска через дверные проемы в самые дальние уголки вселенной. Он будет завоевывать один мир за раз, пока небеса не застонут под его правлением.


Чтобы доминировать над этими мирами, ему понадобятся слуги — самые могущественные слуги в арсенале Отчаяния.


Вечные Рыцари завоевали благосклонность Лорда Отчаяния. Это была единственная возможность. Говорили, что они взяли пожертвования. Их живая плоть давала им дар, которого Крулл-Мальдор никогда не мог получить. По крайней мере, таковы были слухи, и Крулль-мальдор поверил им, поскольку это было единственное, что имело смысл.


Рыцари Вечных будут править небесами, — понял Крулль-Мальдор… а я, я умру, будучи их няней.


Сама эта мысль привела ее в ярость.


Я сильнее их, — подумала она. Я сильнее императора.


И ее осенила идея.


Единственная причина, по которой Вечные Рыцари завоевали благосклонность Лорда Отчаяния, заключалась в том, что они могли собирать дары.


Но что, если я возьму пожертвования?


Это была интригующая идея. Она знала, что процесс одарения работает только среди живых. Если повелитель рун получил дары и умер, атрибуты вернулись к тому, кто их дал. А если Посвященный умирал, то атрибут лишался владыки, взявшего его.


По этой причине было крайне важно, чтобы повелитель рун охранял своих Посвященных, оберегал их, чтобы враги повелителя не убили Посвященных и, таким образом, не лишили повелителя его атрибутов, оставив его слабым и бессильным.


Но что такое жизнь? — задумался Крулл-Мальдор.


Это была тайна, которую она изучала сотни лет. Как лич, она каждую секунду бросала вызов смерти. Она жила наполовину в мире плоти, наполовину в мире духа.


Жизнь не абсолютна, сказала она себе. Между жизнью и смертью лежат бесконечные градации, оттенки серого. Тело выживает только до тех пор, пока его дух цепляется за его плоть, и большинство людей, чувствующих себя живыми, ближе к смерти, чем им хотелось бы верить.


Так почему же Вечный Рыцарь может получать дары, а не я? она задавалась вопросом. Рыцари Вечных мертвее меня, потому что я все еще цепляюсь за останки своего тела, в то время как они обитают лишь в оболочках, оставленных другими.


Но в этом-то и заключалась разница, признала она. Рыцари Вечных цеплялись за плоть.


Веками она обучала этих существ, говоря им, что у них нет духов, что только сила их разума позволяет им схватить труп и вселиться в него.


Но это было неправдой. У Рыцарей Вечных действительно были духи, могущественные духи. Крулл-мальдор лгал существам только для того, чтобы они еще больше боялись забвения, чтобы они цеплялись за любую плоть, какую только могут, как утопающий, цепляющийся за плот.


Это правда, что их души не были целыми и непорочными. В рамках подготовки перед рождением Крулл-Мальдор нанес им вред, удалив духовные усики, которые формировали их совесть и давали им волю. Тем самым она сделала Вечных Рыцарей неподходящими для того, чтобы стать обителью локусов. Таким образом, Вечные Рыцари не могли общаться между лигами с другими локусами, как это делал Крулл-Мальдор. Это всегда было их слабостью. Вот почему Отчаяние никогда не проявляло к ним благосклонности.


Но многое изменилось с объединением миров.


Многое изменилось, подумал Крулл-Мальдор, и многое еще изменится… .


Меньше чем через час Крулл-Мальдор вкатился в Крепость Посвященных глубоко в крепости змей. Она носила свой плащ славы.


Плащ был сделан не из материала; он был сделан из кожи, собственной шкуры Крулл-Мальдор, снятой с нее, когда она была еще жива. Нося его, Крулл-Мальдор могла ходить в форме змея, а не выглядеть как дух. Если бы она того пожелала, она могла манипулировать вещами руками — нести копье в бой или настраивать окуляр.


В укрытии все еще была жизнь. Оно дышало само по себе и требовало питания. Днем она хранила его в чане, пропитывая кровью, морской водой и различными питательными веществами.


Кожа состарилась за столетия, покрылась морщинами. Над ним образовались наросты — бородавчатые образования, а участки обесцвечились.


В коже были отверстия для глаз, но не было глаз, отверстия для рта, но не было зубов. Крулл-Мальдор могла передвигаться в коже, но у нее не было плоти и костей, которые могли бы придать ей надлежащую форму.


Вместо этого она шла сгорбившись, едва держа голову, а костяшки пальцев иногда волочились по полу. Она была некрасивой.


Но плащ славы имел свое применение. Отверстия для глаз и другие отверстия можно было бы плотно зашить, чтобы Крулл-мальдор могла обитать в своей старой коже и ходить при дневном свете, когда у нее возникнет необходимость.


Теперь она надеялась, что этому найдется другое применение.


Цитадель Посвящённых здесь представляла собой огромный зал, где десятки колдунов выманивали атрибуты у человеческих Посвящённых и даровали их вирмлингам. Сотни людей заполнили зал — испуганные человеческие женщины, плачущие и умоляющие о пощаде, извивающиеся солдаты, жаждущие вкусить сладкий поцелуй насильника.


Войска вирмлингов рисовали атрибуты так быстро, как только могли. В основном они забрали метаболизм у людей, тем самым ускоряя войска, оставляя Посвященных в магическом сне. Рабочие-люди потели и крякали, утаскивая спящих Посвящённых на хранение.


Комната была наполнена глубокими песнями ведущих, криками боли Посвящённых. Вспыхнули белые огни, когда силы ожили, и запах обожженной кожи и опаленных волос наполнил комнату.


Крулл-Мальдор, хромая, подошла к своему главному координатору и скомандовала резким шепотом: Дайте мне дар.


Фасилитатор мгновение смотрел на нее, и на его лице промелькнуло хмурое выражение отвращения. Очевидно, он не думал, что ее эксперимент удастся, но его ответ был сокрушенным. Какое дарование, о Великий?


— Это не имеет значения, — сказал Крулл-Мальдор. Обмен веществ прост. Дайте мне метаболизм. Она представила, каково было бы ускоряться, двигаться быстрее других личей, думать вдвое быстрее императора. Было так много возможных преимуществ… .


Итак, координатор пробрался среди людей и привел вероятного Посвящённого, маленького молодого человека со слабым подбородком. Мальчик уворачивался и пинался, пытаясь вырваться. Он действительно казался ребенком, обладающим даром скорости.


Ведущий разговаривал с мальчиком на его родном языке, успокаивая его, обещая жизнь в обмен на его дар. Несколько ударов по лицу оставили мальчика с кровью из носа и твердой уверенностью, что отказ от своего дара спасет ему жизнь.


Затем началась церемония; ведущий выбрал силу и начал петь мальчику глубоким голосом бессловесную песню, предназначенную только для того, чтобы загипнотизировать ребенка, отвлечь его от страха. Затем ведущий прижал рунный конец форсилла к шее мальчика, и его кончик внезапно раскалился добела. Звук шипящей кожи наполнил воздух.


Мальчик захныкал, но не вырвался. Вместо этого он стоически сидел, глядя на Крулл-Мальдора, словно подстрекая ее принять его подарок.


Ведущий продолжил пение, подвел силу к Крулль-мальдору. Он покрутил его в воздухе, и толстые белые линии света держались в воздухе, куда бы ни направлялась сила, создавая змею света, которая извивалась по комнате.


Но когда светящаяся сила коснулась кожи Крулл-мальдора, раскаленный добела металл не обжег ее. Змея просто висела в воздухе, словно ожидая удара в другом месте.


Ведущая занервничала, попыталась потрогать Крулль-Мальдор в разных местах — живот, шею, здоровый на вид участок кожи на лбу.


Но ничего не помогло. Капли пота выступили у него на лбу, когда он обдумывал, как она могла бы наказать его за неудачу.


Мастер, — взмолился он, — лич не может получить дар… . Ты слишком далеко зашёл к смерти.


Это было именно то, чего и опасался Крулл-Мальдор. Она попыталась провести эксперимент, но он потерпел неудачу.


Это потому, что я не цепляюсь за свою плоть, — поняла она. Я дух, обитающий в кожаном мешке, не более того. Я имею форму живого существа, но я не похож на Вечных Рыцарей.


Она подумала несколько секунд и ответила ведущему. О, я могу принимать пожертвования. Но сначала мне нужно подобрать подходящее тело… .

17

Варварский берег


Ни один человек не является варваром в собственных глазах, но другие часто считают его варваром.


—Военачальник Храт


Шесть дней спустя над тихим, окутанным туманом морем доносились тихие крики чаек. На сером рассвете вода едва плескалась о корпус Птицы-заемщика, напоминая весь мир расплавленным свинцом.


Миррима выглянула за борт и почувствовала вкус соленого воздуха. Земля была недалеко. Она чувствовала его запах — осенние поля и влажная земля, недалеко.


Прошло пятьдесят два дня с тех пор, как семья покинула Ландесфаллен.


Пятьдесят два дня — это большой срок. Многое может измениться.


Мирриму мучили острые вопросы: что мы найдем в Рофехаване? Где находится Талон? Что случилось с другими моими детьми?


Море не давало ответов. Миррима была волшебницей, но в отличие от некоторых, кто был одарён аквамантией, она не могла предсказать судьбу человека, глядя в тихий пруд.


На мгновение ей показалось, что она заметила на воде тень — рыбацкое судно. Но он исчез в тумане так же бесшумно, как и появился, и она задумалась, был ли это сон.


Ее корабль лежал бесшумно, как бревно в воде. Она опустила парус час назад, а затем приказала кораблю остановиться. Небольшое заклинание удерживало густой туман. Это было несложно. Ветра не было, и даже без ее помощи утро было бы туманным.


Аат Ульбер вылез из трюма и вытер утренний сон с глаз. По давней привычке он взял руль в свои руки, хотя необходимости рулить не было.


У нас поблизости есть земля, — сказала ему Миррима. Она не знала точно, где они находятся. На борту не было ни одного штурмана. Но они знали, что если плыть на запад достаточно долго, то наткнутся на континент. Но как далеко на север или юг они зашли? На севере находился Интернук, дом диких военачальников. Это было наиболее вероятное место для их пляжного отдыха. Но если бы они продвинулись достаточно далеко на юг, они могли бы высадиться на берег в Хаверсинде или Тооме — землях, которые были бы более гостеприимными.


Великан глубоко вздохнул, глубоко вдохнув воздух. Там есть порт, — сказал он. Я чувствую запах готовящегося огня.


У него хороший нюх, — подумала Миррима. Кланы воинов размножались, как охотничьи собаки, и дали ему хороший нюх вместе со всеми остальными.


— Да, — сказала Миррима. Если вы прислушаетесь, вы услышите рев туманных горнов вдалеке. Она бросила на него обеспокоенный взгляд.


Аат Ульбер молча стоял, пока не прозвучал долгий и глубокий звук рога. — Интернук, — сказал он тихо. — Мы приземлились в проклятом Интернуке.


Он бросил на нее обеспокоенный взгляд. Последние несколько дней им нечего было есть, кроме медвежьего мяса, старого кабана, кислого и прогорклого.


Миррима сказала: Я думаю, мне следует сойти на берег и купить свежих продуктов.


Аат Ульбер на мгновение придержал язык и посмотрел на нее краем глаза. Она знала, что он будет спорить. Он любил ее слишком сильно, чтобы позволить ей пойти на риск.


Я буду первым, кто поедет в город, — сказал он.


Почему ты? — потребовала Миррима.


Я самый большой, сказал он. Если кто-нибудь доставит мне неприятности, я смогу их раздавить.


Она знала, что он приведёт такой аргумент. Ты самый большой, и тебя легче всего заметить, — сказала она. Ты привлечешь слишком много внимания.


Твои темные волосы привлекут почти столько же внимания. И вы говорите с акцентом Хередона. Я всегда производил хорошее впечатление на интернуковского акцента.


Достаточно справедливо высмеивать военачальников на пьяном пиру, но это не пир, и это не наши друзья. Они тебя заметят через минуту!


— Последнее, что я слышал, это то, что в Интернуке быть мистаррианцем не противоречит закону, — прорычал Аат Ульбер.


Последнее, что я слышал, военачальники Интернука использовали мистаррианцев в качестве приманки для медведей на арене.


— Пусть, — сказал Аат Ульбер. Последний медведь, с которым я столкнулся, не очень хорошо справился.


Может быть, нам стоит просто продолжать плыть, — сказала Миррима. У меня плохое предчувствие по этому поводу. Еще через два дня мы могли бы быть в Тооме.


Аат Ульбер стоял над ней и положил свою огромную руку ей на плечо. Она знала, что он пытался быть нежным. Он пытался облегчить ее разум. Но как-то это казалось неуклюжим и неправильным. Его руки теперь были большими, как тарелки. Они были похожи на лапы какого-то животного. Между ними было расстояние, которое невозможно было преодолеть, и когда он прикоснулся к ней сейчас, она почувствовала себя более изолированной, чем когда-либо.


— Нам нужен как минимум эль, — сказал Аат Ульбер. — По крайней мере. Я слышал, что здесь нельзя доверять воде. Эль, немного овощей, пара кур. Я могу пойти на утренний рынок и выйти через час. Я не буду много говорить, просто ворчу, киваю и указываю пальцем.


Это был именно мой план, — улыбнулась Миррима.


Мммм? он спросил. Он указал на нее, выпятил подбородок и хмыкнул, как бы говоря: Я хочу вот это.


Миррима рассмеялась.


— Видите ли, — сказал Аат Ульбер, — я тренировался весь месяц. Я считаю это искусством.


Миррима не согласилась его отпустить. Аат Ульбер просто подошел к одной из двух лодок, спустил ее за борт и залез в нее. Когда он уселся в нее, он выглядел слишком большим для маленького судна. Оно грозило утонуть под его тяжестью.


В этот момент из ее каюты хлынул дождь. Подожди, — закричала она. Я пойду с тобой.


Ты? — спросил Аат Ульбер.


Тебе не следует идти одному, — сказала она. С моими светлыми волосами я отлично впишусь.


Аат Ульбер открыл было рот, чтобы возразить, но Рейн заставил его замолчать. Я пойду за тобой, держись на приличном расстоянии. А если будет беда, я не заступлюсь. Я просто сообщу остальным.


Миррима изучала девушку. У нее был правильный цвет волос, но недостаточно костлявая.


План Рейн имел смысл, но ее нахлынула волна дурных предчувствий.


Когда Рейн попытался сесть в лодку, Миррима сказала: Может быть, мне тоже стоит пойти… .


Аат Ульбер коротко сказал: Другим ты нужен больше, чем мне. Пусть туман окутывает лодку, как тонкий серый плащ. Я скоро вернусь.


Он взял весла и поплыл прочь, навстречу далёкому звуку туманного сирены. — потребовала Миррима. — Как ты нас найдешь, когда закончишь?


— Легко, — сказал Аат Ульбер. Я просто поищу широкий участок тумана в океане и нацелюсь прямо в его сердце.


Он улыбнулся ей, затем сильно натянул весла один, два, три раза — и туман поглотил его.


Аат Ульбер греб к берегу на маленькой корабельной шлюпке, а Рейн сидела на корме и изо всех сил старалась выглядеть храброй.


— Не волнуйся, — сказал Рейну Аат Ульбер. Все будут смотреть на меня. Никто не будет смотреть на тебя.


Он подумал, как мало знает молодая девушка, и понял, что Рейну не помешало бы больше инструкций. — Когда мы доберемся до пристани, подожди, пока я пройду добрую сотню ярдов, прежде чем начнешь следовать за мной. Понимать?


— Со мной все будет в порядке, — сказал Рейн.


Аат Ульбер понимал, что Рейну редко приходится говорить что-то более одного раза. У нее была острая память и хороший ум, когда она не стеснялась говорить. Но сейчас ее жизнь будет зависеть от того, насколько хорошо она выступит.


На мгновение было тихо, только плеск весел, когда он погружался и тянул, погружался и тянул. Затем в сторону берега прозвучал огромный рог. Кроме этого, единственным звуком был плеск волн о лодку, и единственным зрелищем был серый туман наверху и волны внизу, когда они осторожно поднимали лодку, а затем опускали ее. Вода была прозрачной, кое-где плавали водоросли и маленькие желтые медузы.


Когда будешь следовать за мной, держи голову опущенной и капюшон поднятым. Возможно, это не самая большая деревня в Интернуке. Местные мужчины и женщины подумают, что ты какая-то девушка с окраины города или соседней деревни. Но люди вашего возраста — это те, кого вам нужно остерегаться. Они отметят тебя как чужака.


Не разговаривай ни с кем. Постарайся не выглядеть так, будто ты следишь за мной. Это значит, что ты не смотришь на меня. Вы можете остановиться и заглянуть в витрину магазина, или наклониться, чтобы привязать ремни к ботинкам, или погладить бездомную собаку. Но ты не следишь за мной глазами, понимаешь?


Он ждал, пока Рейн кивнет.


— А теперь скажи мне, что ты собираешься делать, когда мы приедем в город?


Рейн почти идеально повторил инструкции.


И все же он беспокоился. Лицо Рейна было бледным от страха. Белая как кость кожа была обычным явлением здесь, на Севере, и поэтому он решил, что она не будет выглядеть слишком неуместно. Цвет ее волос и глаз был подходящим. У всех здесь людей были желтые или рыжие волосы.


Что его беспокоило, так это страх в ее глазах, сжатые губы, то, как ее плечи сгорбились, как ее дыхание стало поверхностным.


Я хочу, чтобы ты постаралась не бояться, — предложил он. Ваш страх – это то, что вас выдаст. Держите голову опущенной, но спину прямой и высокой, плечи широкими. Увидев кого-то, улыбнитесь, как будто здороваетесь со старым другом. И когда вы идете по улицам, думайте о лучших днях и более счастливых временах впереди.


Теперь ему предстояло затронуть тему, которая его больше всего волновала. Военачальники Интернука неплохие люди, если ты один из них. Но они размножаются, как крысы, и вот уже пятьсот лет стремятся нанять своих молодых людей в качестве наемников. Здесь есть семьи настолько бедные, что они растят детей только для того, чтобы их продать. Когда молодой человек идет на войну, он получает зарплату только после окончания кампании, и если он погибает в бою, эта выплата достается его семье. Многие отцы и матери отправляли своих сыновей, не надеясь ни на что, кроме как получить оттуда золото и увидеть, как всех их детей убьют.


Итак, народ Интернука со временем завоевал репутацию за свою жестокость и воинственный дух. Остальной мир видит их в худшем виде. Но я думаю, что в своих домах им может быть не так уж и плохо… .


Рейн заговорила, медленно и тщательно подбирая слова, в ее голосе сквозила едва сдерживаемая ярость. То, что сделали с нами полевые командиры, нельзя простить или игнорировать. Их репутация жестоких людей вполне заслужена. Более того, я не верю, что такие люди могут отправиться в Мистаррию и вести себя как монстры, не потеряв при этом части своей души. Война закаляет человека, а в Интернуке люди из поколения в поколение становились жестокими. Она сурово взглянула на Аата Ульбера и сказала: Ты оказываешь мне плохую услугу, говоря удобную ложь.


Аат Ульбер был удивлен ее страстным взрывом, но он понял, что в этой девушке было нечто большее, чем казалось на первый взгляд.


Более того, он не мог придраться к ее логике. Народ Интернука за столетия окреп, и, возможно, Рейн был прав.


— Не волнуйся обо мне, — сказал Рейн. Я принял худшее, что могут предложить полевые командиры.


Аат Ульбер заглянул в ее ясные глаза и увидел там что-то пугающее: смерть.


Ее изнасиловали, — понял он. Наверное, не один раз.


Аат Ульбер чувствовал себя более чем обеспокоенным. Если бы он знал, что она пережила, он бы не позволил ей прийти.


Поэтому он продолжал грести молча. Жители Интернука были большими любителями рыбы, и когда лодка приблизилась к берегу, он увидел множество рыбацких лодок, стоящих у берега. Рыбаки не смели уйти далеко в густом тумане.


Звук рожка направил его влево, и в середине утра он пришвартовался в доках.


Порт был похож на многие здесь, в Интернуке. Река проложила в залив русло, широкое и глубокое. Но варвары притащили огромные камни и заблокировали большую часть старого залива, образовав воронку, выходящую на мелководье. Устье воронки заканчивалось несколькими железными колоннами, расставленными на расстоянии примерно двух футов друг от друга.


Летом левиафаны — огромные глубинные змеи — иногда подходили к берегу, гоня перед собой большие косяки рыбы: лосося и трески, скумбрии и окуня. Рыба в целях безопасности плыла к мелководью и уносилась по длинному устью воронки в залив. Оказавшись внутри, варвары могли сбрасывать доски через планки, запирая рыбу, в то время как железные прутья не позволяли огромным змеям проникнуть внутрь. Таким образом, рыболовные угодья здесь, в Интернуке, были на удивление обильными.


Туман все еще держался, и поэтому Аат Ульбер был защищен от далеких глаз. Он встал и прошептал: Помни, держись позади меня. Когда ты больше не сможешь меня видеть, это знак, что нужно начать следовать. Я постараюсь произвести побольше шума, чтобы вы знали, где я.


Он проверил повязку на голове, затем неуклюже вышел из лодки и направился в причал. На ходу он начал насвистывать бесцельную мелодию, его тяжелые ноги топали по деревянным доскам.


Здесь, у берега, море пахло по-другому. Днем рыбаки потрошили улов, бросая остатки крабам в заливе. Таким образом, чистый соленый запах моря имел более тяжелые оттенки смерти и разложения.


Он прошел мимо нескольких женщин, чинящих рыболовные сети в доках, и при этом все взгляды устремились на него. Как он и опасался, никто из столь крупных людей, как он, не мог надеяться пробраться через город незамеченным.


Он вежливо кивнул, проворчал, проходя мимо, и его лицо покраснело, когда он почувствовал, что за ним следуют их взгляды.


Наконец деревянные причалы встретились с землей, и лестница поднялась примерно на пятьдесят футов, взбираясь на каменную насыпь. Он поднялся по лестнице. Повсюду стояли рыбные прилавки, сердце деревенского рынка, и люди толпами заполняли улицы.


Для варваров, решил он, деревня на удивление хорошо сохранилась. Улицы были чистыми и хорошо мощеными, а рыночные прилавки были выкрашены в яркие цвета — канареечный, малиновый, темно-зеленый. Каждый киоск служил фасадом дома, а дома располагались так близко друг к другу, что многие из них имели общие стены, что позволяло сохранять тепло. Полевые цветы, казалось, прорастали на любом клочке земли перед домами.


Но дальше на холме виднелись огромные длинные дома, окутанные туманом, каждый из которых был окружен высокими частоколами. Там гуляли коровы, а во дворах царапали куры и гуси. Каждый длинный дом был построен из огромных балок и служил крепостью для семей, живших внутри.


Аат Ульбер бродил по рынку, разглядывая гигантских угрей, свисавших с крючков в одном прилавке; он остановился, чтобы посмотреть, как один торговец бросает кучу крабов в огромный кипящий котел. Повсюду торговцы рыбой кричали: Треска, треска, такая свежая, что еще шевелится! или Акула, акула, съешь его, прежде чем он съест тебя!


Но Аату Ульберу нужна была не рыба. Он искал свежие овощи, возможно, молодого поросенка.


Он остановился на мгновение, услышав голоса на северной улице, других торговцев, продающих свой товар.


Он пробирался сквозь толпу, стараясь ни на кого не наступить. Повсюду люди останавливались поглазеть. Большинство даже не удосужились скрыть свои взгляды.


И он пошел вперед, продолжая насвистывать. Он на мгновение остановился на перекрестке улицы, оглянулся назад, чтобы посмотреть, сможет ли он заметить Рейна. Но в толпе было слишком много лиц, и он не осмелился долго искать.


Поэтому он двинулся вперед, надеясь, что она сможет видеть его достаточно хорошо.


Наконец он добрался до продавца, который продавал продукты — свежую лесную ежевику, лесные грибы, фундук, соты — и немного трав из сада — лук-порей и пастернак, морковь и корни тюльпанов.


Он крякнул и в основном указывал на то, что хотел, изображая акцент, когда его заставляли торговать. Он заплатил слишком много, подарив женщине простое золотое кольцо за изрядное количество еды, а затем сунул его в импровизированный рюкзак.


Он пошел дальше и остановился, чтобы купить поросенка, которого так жаждал. Он нашел хороший пятидесятифунтовый пистолет, обменял его на сталь и сунул его под мышку. Свинья визжала как сумасшедшая. Не так давно его кастрировали, и он, очевидно, боялся, что Аат Ульбер может попробовать это снова.


Ничто так не привлекает внимание, как гигант на рыночной площади, держащий визжащую свинью, обнаружил Аат Ульбер. Все взгляды обратились на него, и казалось, что люди в двухстах ярдах дальше по улице остановились и уставились на него.


Поэтому Аат Ульбер держал свинью и почесывал ей голову, пытаясь успокоить ее несколькими мягкими словами.


Ему хотелось вернуться к лодке прямо сейчас, но здесь, в городе, ему хотелось гораздо большего. Он надеялся получить для Мирримы вкусную выпечку или, возможно, новое платье, что-нибудь, что могло бы вызвать у нее улыбку. И ему нужна была ткань, из которой можно было бы сшить новую одежду для себя и всех остальных на корабле. Но больше всего его семье нужны были новости и оружие.


Поэтому он успокоил своего поросенка и продолжил идти. Купив четыре буханки хлеба, которые пошли прямо в рюкзак, он обнаружил, что его поросенок совсем перестал визжать и развлекался тем, что обнюхивал мешок и тихо хрюкал.


Наконец он нашел в ларьке человека, который продавал ножи всех видов. Он остановился.


Мужчина был стар, удивительно стар. Его лицо было покрыто морщинами, а рыжие волосы уже давно посеребрели. Он носил коротко остриженную бороду и был одет в одежду, подобающую купцу – не настолько богатому, чтобы вызывать зависть, но и не настолько бедному, чтобы вызывать презрение.


И все же в его глазах была мудрость, и он действовал достаточно быстро, когда Аат Ульбер остановился, чтобы изучить его товары.


— Вам иногда кажется, что в вашей жизни чего-то не хватает, господин добрый? — спросил торговец. — Может, это нож — чем-нибудь, чтобы зарезать твою свинью? Или вы хотели бы увидеть что-то большее, что-то более подходящее для мужчины вашего роста?


Аат Ульбер всмотрелся в товары торговца. Были длинные ножи с зазубренными лезвиями для нарезки хлеба и маленькие ножи, которыми женщины могли чистить яблоки. Но больше всего Аата Ульбера интересовали ножи у задней стены. Там была пара прекрасных дуэльных ножей – не слишком изысканных, заметьте. Это была не полированная сталь, которую можно найти в Хередоне, с серебряными накладками на пальцы и выгравированными на лезвиях пейзажами. Они были дешевыми и практичными — такие ножи могли бы взять в бой какой-нибудь юноша-воин.


У вас есть что-нибудь подлиннее? — спросил Аат Ульбер. Человеку моего размера нужен соответствующий клинок.


Старый купец долго смотрел на него. Ты не свиней хочешь убить, — размышлял парень. Понимаете, у меня нет особой потребности в настоящем оружии, но у меня есть кое-что, что может вас заинтересовать… .


Он повернулся и подошел к витрине на дальней стене, затем вытащил потайной ящик внизу. Он открылся, и я увидел высокий меч, тот самый, который предпочитали здешние варвары, — почти семь футов длиной. Лишь немногие мужчины были достаточно большими, чтобы владеть таким клинком, но Аат Ульбер считал, что он слишком короток. Он знал, что не может себе этого позволить.


И все же старик положил его на витрину перед собой. Вам придется проехать много миль, — пообещал он, — чтобы найти себе равного.


Аат Ульбер кивнул, но не взял трубку. С рюкзаком на плече и свиньей под мышкой он мало что мог сделать.


Он одобрительно посмотрел на него.


— У тебя акцент, — сказал старик. Откуда вы родом?


Аат Ульбер проворчал: На востоке — Ландесфоллен. Он оглянулся на толпу и заметил темно-зеленый плащ Рейна. Девочка стояла рядом с мальчиками, которые играли палками. Аат Ульбер быстро отвернулся.


Старик пристально посмотрел на него и одобрительно кивнул. Аат Ульбер приготовился к тому, что старик обрушит на него шквал вопросов: Как дела на дальнем конце света? У вас было приятное путешествие? Что-то в этом роде. Но у старика просто появились морщинки в глазах, он наклонился вперед и прошептал: Знаешь, они тебя ищут.


Аат Ульбер был уверен, что старик спутал его с кем-то другим.


Для меня? — спросил Аат Ульбер. Как такое могло быть?


— Не знаю, — тайно прошептал парень. — Есть гигант, плывущий с северо-востока. Это все, что я слышал. Но они спрашивают о тебе. Затем он посмотрел прямо в глаза Аату Ульберу и призвал: Возьми меч!


Я… у меня нет таких денег, — честно сказал Аат Ульбер.


Но старик храбро улыбнулся взглядом солдата, сражавшегося слишком много лет. Цена низкая, для правильного человека. Все, что я прошу, — это голова змея!


Аат Ульбер не удивился, что этот человек слышал о вирмлингах. — Какие новости у вас о них?


Глаза старика внезапно расширились, и он прошипел: Берегись! Они здесь!


Женщина вскрикнула, возможно, в сотне ярдов позади, и по толпе пронеслось глубокое рычание — змеиное проклятие.


Аат Ульбер выпрямился и обернулся. По переполненному рынку, словно небольшие холмы, шагали два вирмлинга.


Вирмлинги средь бела дня! Аат Ульбер с тревогой понял:


Он никогда не видел такого. Солнце ослепляло змей и могло обжечь их бледную кожу.


Они носили шлемы и кольчуги, богато вырезанные из костей мирового змея, цвета пожелтевших зубов, а их плоть и волосы были такими же белыми и нездоровыми, как личинки.


Они уже видели его, и один из них крикнул на языке Каэр Люциаре: Ты!


Вирмлинги бросились на него, отталкивая простолюдинов, и толпа не могла расступиться достаточно быстро.


У них есть таланты! Аат Ульбер понял. Судя по скорости их движений, он догадался, что у каждого из них было как минимум два метаболических свойства.


У него не было времени бежать. Он едва ли мог надеяться на бой. Вирмлинги устремились к нему.


Он бросил рюкзак, потянулся за спину и схватил со стола ужасный нож для рыбы. Его лезвие было узким и длинным. Он решил, что оно прекрасно поместится между щелями доспехов вирмлинга.


Он схватил рукоятку и зажал ее в ладони, прижимая лезвие к внутренней стороне запястья.


Его сердце громко стучало в ушах, и мысли Аата Ульбера приходили быстро. Он изучал их оружие. У каждого за спиной был вложен боевой топор, и каждый носил на бедрах пару кинжалов — каждый кинжал размером с полуторный меч. У одного был длинный крюк для мяса, у обоих за поясом были заткнуты тяжелые железные боевые дротики. Аат Ульбер заметил, как вирмлинги оглядываются по сторонам, их головы покачиваются из стороны в сторону. Они были готовы к опасности, настороженно наблюдая за толпой. Хотя они нацелились на него, он мог сказать, что они ожидали неприятностей.


Я могу использовать этот страх против них, — подумал он.


Я не могу надеяться победить двух вирмлингов-рунных повелителей, используя обычную тактику.


Он больше не имел никакого отношения к своему имени. Он не мог сравниться с этими монстрами — ни в скорости, ни в размерах, ни в силе. Но, возможно, он мог надеяться перехитрить их.


Сэр Боренсон изучил боевые стили дюжины стран и освоил их все. Аат Ульбер подозревал, что ему придется воспользоваться запасом знаний Боренсона, чтобы выиграть этот бой, и показать этим змеевикам некоторые трюки, которых они никогда раньше не видели.


Вирмлинги приблизились к нему. Не прошло и пяти секунд с тех пор, как он их заметил.


Вы там! — крикнул один из вирмлингов. Пойдем с нами! Он потянулся за плечо, чтобы схватить огромный боевой топор, висевший у него на спине.


Аат Ульбер выбрал именно этот момент для удара. Он швырнул свою свинью в голову монстра. Свинья в ужасе взвизгнула и взлетела в воздух. Глаза вирмлинга расширились, и он потянулся, чтобы отогнать свинью.


В этот момент Аат Ульбер сделал выпад, вложив всю свою скорость и силу в один потрясающий взрыв, его рука размылась, когда он пытался нанести удар.


Вирмлинг был быстрым. Он проревел боевой вызов и подбросил свинью в воздух так легко, как если бы это была подушка. Он потянулся назад, вытащил топор из ножен, подбросил его в воздух, а затем поймал рукоятку — слишком поздно.


Развлечение Аата Ульбера сослужило ему хорошую службу. Он вонзил свой длинный рыбный нож в броню вирмлинга, подталкивая его к почке, а затем поворачивая. Черная кровь хлынула из раны, согревая руку Аата Ульбера. Вирмлинг взревел от боли и удивления, а затем попытался отступить. Аат Ульбер поставил ногу за пяту монстра и ударил его плечом в грудь существа, используя против него инерцию вирмлинга, так что оно споткнулось и упало.


Аат Ульбер схватил один из отравленных боевых дротиков монстра и поднес его ладонью, когда существо упало.


Второй змей уже получил свое оружие. Этот вытащил свой нож из ножен и на мгновение осторожно остановился.


Аат Ульбер уже снова схватил нож и теперь стоял, сжав обе руки в кулаки, чтобы существо не знало, в какой руке находится оружие. Но, конечно, в данный момент Аат Ульбер держал по оружию в каждой руке.


Трюки с ножом Муйятина, — подумал Аат Ульбер. Это могло бы помочь.


Муйятинские убийцы превратили оружие в искусство прятать оружие, вытаскивать кинжалы из потайных складок одежды или менять руки с оружием, кружась, стремясь получить элемент внезапности.


Раненый змей взревел от разочарования и поднялся с земли. Аат Ульбер надеялся, что существу осталось жить всего несколько секунд, но он не был уверен. Вирмлинг был огромным, более восьми футов ростом, и рыбный нож, возможно, не дошел до почки монстра.


Я скоро узнаю, — подумал Аат Ульбер.


Если бы он попал в почку, монстр впал бы в шок через несколько секунд.


Его спутник подбежал сзади и зарычал, как лев, подгоняя павшего змея в бой. Вокруг люди на рыночной площади кричали и бежали, так что вокруг них открывалось поле боя.


Второй змей ударил тыльной стороной ладони, отшвырнув в сторону женщину, которая несла маленького младенца. Удар оторвал ей голову, и брызги крови залили собравшихся. Люди вскрикнули от ужаса и отшатнулись.


В этот момент перед глазами Аата Ульбера опустилась красная завеса. Он вздохнул от удивления, и сердце его колотилось так, что в ушах он услышал далекий барабанный бой.


Он потерял все сознательные мысли, когда его охватила ярость берсерка.

18

Вульфгаард


Оттуда, где стоит солнце, и с этого дня я клянусь бороться со злом, где бы оно ни находилось — сначала в моем собственном сердце, а затем в моем ближнем.


— Клятва Братства Волка


Утреннее солнце не могло проникнуть сквозь клочья тумана, окутывавшего деревню, и Рейн казалось, что ее старая одежда стала слишком изношенной, слишком нематериальной, чтобы защитить ее от холода. Но когда появились вирмлинги, она почувствовала, как по спине пробежала дрожь, более горькая, чем холод.


Она услышала позади себя глубокое рычание, похожее на рычание, исходившее от гиганта, а затем повернулась, чтобы увидеть вирмлингов.


Первой ее мыслью было, что они прекрасны. Они вырезали на своих костяных доспехах и шлемах тысячи часов, выдалбливая странные пиктограммы и различные узлы, так что их работа могла соперничать с лучшими резными изделиями из слоновой кости, которые она когда-либо видела.


Но затем она увидела глаза вирмлингов — бездушные и жестокие, бледно-зеленые, из-за которых они выглядели как ледяные ямы. У них были толстые скулы и утолщенные лбы, как будто на протяжении тысячелетий они вживляли броню в свои тела, а их рты с огромными клыками были невероятно жестокими.


Все ее восприятие их было собрано за долю секунды, пока монстры проносились мимо.


Тогда люди на рынке начали кричать. Продавцы накинули одеяла на свои товары, а горожане попытались спастись.


Крупный мужчина толкнул Рейн, спешившую добраться до переулка, и сбросил ее с ног. Она еще не успела освоить ноги, поэтому ее равновесие было нарушено.


Дети кричали, но горожане не расчищали дорогу достаточно быстро, и капли крови посыпались в воздухе, когда один из змей сбил женщину с дороги.


Рейн вскочила на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть атаку Аата Ульбера. У него не было никаких заслуг перед своим именем, но он учился всю жизнь – нет, поняла она, две жизни тренировался.


Он двигался с ослепляющей скоростью, нанося удары. Казалось, он прыгнул в одного из вирмлингов и ударил его, но затем Рейн заметил мелькнувший сверкающий нож. Второй вирмлинг бросился к нему с ослепляющей скоростью, размахивая огромным топором.


Аат Ульбер встретил его криком, странным звериным воем, которого Рейн не слышала с тех пор, как убила ее отца.


Теперь он взял свою ярость и набросился на змея, возвышавшегося над ним. Топор вирмлинга расплывчато упал, и Аат Ульбер протянул руку и схватил его. При этом он подпрыгнул в воздух и ударил обеими ногами, раздавив колено змея.


Вирмлинг упал на спину, рыча от боли. Его спутник был сбит с ног, но теперь он снова встал на колени. Он сделал выпад, низко взмахнув крюком для мяса, и поймал Аата Ульбера в икру левой ноги. Вирмлинг злобно дернулся, потянув Аата Ульбера вниз.


После этого Рейн мало что видел из того, что произошло. Толпа кричала, и несколько человек бросились перед ней, направляясь в переулок.


Бегать! кричала какая-то женщина. Охрана нападет на всех нас!


В этот момент Рейн услышал странный щелкающий звук — кость о кость — и выглянул на улицу. Еще дюжина вирмлингов бросилась из-за угла.


Она услышала рычание Аата Ульбера, в то время как вирмлинги кричали и ревели, и внезапно поняла, что Аат Ульбер не может надеяться на победу над таким количеством людей.


Мудрый человек мог бы сбежать, но Аат Ульбер был в ярости берсерка, слепо нанося удары по змееподобным рунным повелителям, хотя у него не было ни единого шанса в этом мире.


Многие горожане были заворожены зрелищем. Некоторые мужчины даже осмелились выкрикнуть слова поддержки Аату Ульберу.


Рейн прижала ее спиной к стене и на мгновение остановилась, пристально глядя. Толпа расступилась настолько, что она увидела лежащего на земле Аата Ульбера, сражающегося с гораздо более крупным противником и изо всех сил пытающегося вырвать горло вирмлингу зубами.


Но один змей, истекающий кровью из лица, вскочил на ноги и теперь ударил Аата Ульбера по ребрам с такой силой, что Рейн услышал хруст костей.


Аат Ульбер выкатился на улицу, рычащий и разъяренный, без оружия. Окровавленный вирмлинг пришел в движение, прыгнул на Аата Ульбера, схватился с ним и нанес удары стальной перчаткой.


Он ударил Аата Ульбера по лицу раз, два, а затем нанес мощный удар, от которого великан свалился на землю, и тот безвольно рухнул на землю.


Затем вирмлинги напали на толпу и отомстили тем, кто подстрекал Аата Ульбера. Один из вирмлингов схватил из будки большой меч и замахнулся, обезглавив двоих мужчин одним ударом.


К тому времени прибыли остальные войска, и они окружили Аат Ульбер, брыкаясь и рыча, как стая диких собак, в то время как другие напали на горожан.


Оказалось, что даже находиться здесь, даже наблюдать за боем Аата Ульбера считалось преступлением, достойным смерти.


Горожане бросились прочь. Торговцы ныряли за свои прилавки, часто женщины и дети прыгали туда в поисках укрытия.


Молодой человек пробежал мимо Рейн и схватил ее за запястье. Он потащил ее в переулок, и она сопротивлялась. Он дернул ее так сильно, что это сбило ее с ног, и он почти потащил ее за угол.


Ну давай же! — сказал он, и его голос был полон ужаса. Она споткнулась и побежала, пытаясь не отставать, пока он мчался через улицу к конюшне.


Сюда! — призвал он, подтягивая ее к лошадям. Лошади испуганно заржали, а несколько кур, расхаживавших вокруг, визжали и метались под ногами лошадей.


Молодой человек достиг небольшой лестницы, ведущей на сеновал на высоте десяти футов, и крикнул: Вверх, вверх!


Она быстро поднялась по лестнице, обнаружила огромную кучу сена и попыталась перелезть через нее.


Молодой человек подбежал к ней сзади, погнал ее за сеном, а затем поднял лестницу и поставил ее за кучей сена. Затем он просто откинулся на мгновение, задыхаясь от страха, и попытался успокоить дыхание.


Дождь сделал то же самое. Сердце ее сильно колотилось, и ей казалось, что она видит все в сверхъестественных подробностях.


В комнате было мало света. Большая часть света исходила из маленькой открытой двери над ними, так что солнечный свет лился сквозь мрак. В воздухе висели пылинки, плывущие при каждом дуновении ветра.


Аат Ульбер уже мертв, поняла Рейн, и отчаяние обрушилось на нее огромной тяжестью.


Этого не может быть, сказала она себе. Король Земли сказал, что он должен помочь Фаллиону, он должен помочь связать миры.


Он уже потерпел неудачу? Неужели он так легко потерпел неудачу? Неужели глупая удача привела его сюда?


Что, что будет с этим великаном? — спросил Рейн.


Она посмотрела на молодого человека. У него были длинные золотистые волосы с оттенком малинового, почти оттенка киновари. Подбородок у него был сильный, нос узкий, а глаза светились темно-синим светом.


— Он мертв, — прошептал молодой человек, приложив палец к губам, предупреждая ее, чтобы она замолчала. Он мертв. И любой, кто сейчас ходит по улицам, умрет вместе с ним.


Но но … Рейн попытался представить Аата Ульбера мертвым. Она откинулась на сене, страх сжал ее живот. Невольно она начала крутить кольцо на пальце. Это была старая привычка, каждый раз, когда она чувствовала опасность.


— Вы из Мистаррии, — сказал молодой человек. Это был не вопрос. Знаете ли вы это? . . гигант?


Рейн не умел лгать. Она колебалась. Этот мужчина спас ее, и она надеялась, что он ее союзник.


Сдал бы он меня вирмлингам, если бы знал?


— Я его не знала, — сказала она слишком поздно.


Твои губы лгут, но твое тело говорит правду, — сказал он. Рейн обнаружила, что дрожит от страха и изо всех сил пытается сдержать слезы.


Они знали, что вы приедете, — сказал молодой человек. Вирмлинги уже несколько недель ищут гиганта, человека с рыжими волосами, человека, которого они боятся. На улице снаружи послышались крики, топот бегущих ног и рычание вирмлингов. Мужчина закричал, когда змей схватил его.


Юноша выглянул из-за кучи сена, убедившись, что в конюшню никто не зашел, и прошептал: С тобой два волшебника, да? Мы должны передать им известие, прежде чем вирмлинги найдут их.


Рейн покачала головой, пытаясь понять это. В ее группе был только один волшебник. И все же она подозревала, что он прав. Вирмлинги искали их. В семье Дракена было два волшебника, и это было настолько редко, что Рейн никогда не слышал подобного. — Откуда вирмлинги могли знать, что мы приближаемся?


Мы никому не сказали, — хотела сказать она.


Но молодой человек просто сказал: Как они что-то делают? Их лидеры могут разговаривать друг с другом, даже если они находятся на расстоянии тысячи миль друг от друга. Они окутали весь Рофехаван кружащимся облаком тьмы и посылают болезни, чтобы уничтожить наши посевы. Они знают вещи… вещи, которые им не следует делать. Он нервно огляделся, явно расстроенный тем, что оказался здесь. Нам придется держать голову опущенной.


Как долго? — спросил Рейн. Ей отчаянно хотелось вернуться в Мирриму.


— Столько, сколько потребуется — по крайней мере, несколько часов. Вирмлинги


За пределами конюшни послышался звон костяных доспехов, и на мгновение они оба замолчали. Вирмлинг пробрался внутрь, а лошади заржали и нервно топнули ногами от запаха крови.


Дождь не смел пошевелиться. Она задержала дыхание, сердце колотилось так, словно могло взорваться, и умоляла Силы, чтобы вирмлинг мог уйти.


Но монстр какое-то время пробирался через конюшню, а затем остановился под ними, обнюхивая чердак.


Он наделен нюхом, — понял Рейн. Она вся дрожала. Ей хотелось бы накрыть себя сеном, чтобы замаскировать запах пота.


На улице раздался крик: мужчина выкрикивал боевой вызов. — Ты убил ее! - крикнул он какому-то змею. Будь ты проклят за это!


При звуке лязга металла, топор о топор, вирмлинг выбежал из конюшни.


Молодой человек вскочил, схватился за балку, подтянулся выше и выглянул в открытое окно. Он украдкой выглянул на одну улицу, а затем обратно на рынок.


Он вздохнул с облегчением, но в его голосе была печаль. Этот человек купил наши жизни за свою собственную. Он спрыгнул обратно на сено и кивнул в сторону рынка. Ваш великан убил двух змей, но головы ему не отрубили. Они всегда забирают головы тех, кого убивают… . Если я не ошибусь, он все еще жив. Мы должны сделать все возможное, чтобы спасти его. Но мы не можем сделать шаг, пока вирмлинги не исчезнут с улиц.


Рейн удивленно покачала головой. Восемь недель назад она желала этому человеку смерти. Теперь она должна была стать его спасительницей?


Молодой человек долго ждал, а затем прошептал: Меня зовут Вульфгаард.


Это имя я никогда раньше не слышал, — сказал Рейн. Молодой человек был по-своему красив. На вид ему было не больше двадцати или около того. Она задавалась вопросом, наблюдал ли он за ней на улице несколько минут назад, но поняла, что видела его: молодого человека, который шел с сгорбленной спиной, подтягивая игровую ногу, и спешил не отставать от Аата Ульбера за спиной. Она беспокоилась о его мотивах. Она думала, что он, возможно, простак, испуганный видом гиганта, но она также беспокоилась, что у него могут быть и более темные замыслы.


Это не то имя, с которым я родился. Я взял его, когда присоединился к Братству Волка.


Рейн знал таких людей, поклявшихся бороться со злом, каким бы великим оно ни было и где бы оно ни подняло свою уродливую голову. Она знала, что он защитит ее ценой своей жизни, если понадобится.


Вы следили за Аатом Ульбером, — сказала она. Я видел тебя.


Я знал, что это он, — шепотом признался Вульфгаард. На мгновение он напрягся и прислушался, когда щелканье доспехов снова приблизилось. Звуки битвы на улице стихли. Я узнал его, как только увидел. Голос Вульфгаарда стал хриплым от волнения. Мне нужно … нам всем нужна его помощь.

19

Допрос


Надежда питает мужество так же, как еда питает тело. Никогда не давайте врагу повода для надежды, чтобы он не набрался смелости сопротивляться вам.


— Из Катехизиса вирмлингов


Не во всех войсках Крулл-Малдора были змеи. Лишь дюжина ее капитанов были достаточно злыми, чтобы заслужить паразитов, питавшихся их душами.


Поэтому она стратегически разместила этих капитанов по всему острову. Один из них находился в Окс-Порте, и поэтому он мог говорить с ней через мили. Имя капитана было Азук-Три.


Его разум лишь слегка коснулся ее разума, и она услышала его голос, как будто это был далекий крик. Мы нашли его. Мы нашли тот самый!


Крулл-Мальдор находился в Комнате Шепота, выполняя свои повседневные обязанности. Она всегда была начеку, опасаясь, что в любой момент может произойти восстание. Люди были беспокойны.


Она повернулась на зов и отправила свое сознание на многие мили, захватив разум капитана.


Внезапно она увидела то же, что и он, поняла то же, что и он.


Его люди тащили за ноги безвольное тело по улицам. Для человека этот человек был гигантом — гигантом с рыжими волосами и маленькими шишками рогов на покрытом пластинами лбу. Он был из Каэр Лусаре, истинный человек, как они себя называли.


Кровь залила лицо мужчины. Ухо было оторвано, а оба глаза опухли. У него были колотые раны на ноге от мясного крюка, и он изо всех сил пытался дышать.


Ты чуть не убила его, — прошептала Крулл-мальдор душе своего капитана.


Он сражался как сумасшедший, — прошептал капитан. У него ярость берсерка. Никогда я не видел такого воина. Он убил двоих моих солдат. Даже когда мы его сбили, даже после того, как мы думали, что он побеждён, он восстал и убил наших людей.


Крулль-Мальдор был впечатлен. Император хотел бы получить голову берсерка.


Но Крулл-мальдор не хотела отдавать человека своему врагу — пока.


Берсеркер хорошо сражался, — размышлял Крулл-мальдор. И теперь он оказался в руках врага. Его поступки делают человека легендой.


Йиккарга услышит о нем, подозревал Крулл-мальдор.


Крулл-мальдор знал, что Йиккарга подкупила некоторых из своих солдат, чтобы они стали шпионами. Она не могла долго скрывать берсерка.


Она не была уверена, что хочет этого. На карту было поставлено многое. Лорд Отчаяние обещал многое за службу Крулл-мальдору, и она не хотела ставить под угрозу свое будущее.


Но у Крулл-Мальдор были свои шпионы, и она знала, что император все еще готовил ее гибель, ища способ саботировать ее и в конечном итоге заменить ее. Вражда, длившаяся столетиями, вряд ли теперь будет прекращена. Действительно, императору было что терять больше, чем когда-либо прежде, и даже его слуга Йиккарга осознавал, насколько высокими стали ставки.


За последние три недели Крулл-Мальдор многое узнал о Йиккарге и о силе, которая его сохранила.


Лорд Отчаяние избрал вирмлинга, и в Городе Мертвых Крулл-Малдор старательно пытался понять, что это значит.


Теперь она знала, что между Йиккаргой и Лордом Отчаянием существует какая-то связь, связь, которая предупредила его, когда смерть приблизилась.


Поэтому она не могла убить змея. Она не могла лишить его жизни напрямую. Но кое-что она могла сделать, чтобы саботировать его усилия, и у Крулла-Мальдора был зачаток плана.


Поэтому она оседлала разум Азук-Три, пока ее вирмлинги тащили берсерка почти милю, пока, наконец, не достигли своей импровизированной крепости — длинного дома, конфискованного у людей. Он был построен на холме и сделан из бревен гигантских елей. Поскольку предыдущие владельцы были богаты, бревна были окованы медью, чтобы они не загорелись, а крыша была сделана из мелкого шифера и импортной медной черепицы, которая от времени позеленела.


Огромные бревна обрамляли дверь, а вдоль верха широко раскинулись рога карибу. В самом центре раскинулись рога гигантского болотного лося, около двадцати футов в поперечнике. Это был впечатляющий трофей.


Вирмлинги затащили человека в дом, который был открытым и просторным. Очаг был облицован огромными резными базальтовыми плитами ростом выше человеческого роста, а большую комнату заполнили ряды прочных скамеек и стол, сделанный из деревянных плит.


Крулл-Мальдор прошептал Азук-Три: Дай мне полностью использовать свой разум.


Капитан успокоился, позволил своим мыслям разгуляться. В это мгновение Крулл-Мальдор схватил человека, залез в его череп и овладел им, как рак-отшельник наполняет раковину.


Это было легко, на удивление легко — так же легко, как ехать на вороне. Несколько недель назад, до великого связывания, этот подвиг был не таким простым, и Крулл-мальдор обнаружила, что ей нравится разум этого человека. Он был наполнен интересной информацией об этом человеческом поселении.


Крулл-Мальдор приказала своим людям: Привяжите человека к столу.


Вирмлинги подняли человека на огромный стол, сделанный из досок толщиной шесть дюймов. Ноги мужчины уже были связаны. Теперь вирмлинги привязали его к столу веревками, и человек застонал от боли, показывая первые признаки того, что он может прийти в себя.


Когда его закрепили, Крулл-Мальдор залез в капитанский пояс, в отделение на поясе и вытащил шип жнеца — железный шип длиной около шести дюймов. Шип был ржавый с одного конца, но его кончик был черным от железистых экстрактов.


Крулл-Мальдор вонзил его в ногу человека. Через несколько секунд мышцы воина свело судорогой, и его глаза распахнулись.


Даа! Он выкрикнул боевой вызов и начал изо всех сил пытаться разорвать веревки, удерживавшие его на столе.


Крулл-Мальдор вытащил шип. Экстракты желез могли дать человеку огромную силу, но они имели свойство затуманивать его разум, освобождать его от всякого разума.


— Итак, я привлекаю ваше внимание? Крулл-Мальдор говорила на человеческом языке Каэр Люциаре, языке, которым она овладела более трехсот лет назад.


Глаза человека налились кровью всего за несколько секунд, и он ошеломленно огляделся, пытаясь увидеть змей в комнате.


Он подсчитывает наше число, — подумал Крулл-Мальдор, — в надежде выиграть бой.


— Я привлекаю твое внимание, человек?


Мужчина уронил голову на стол, а затем некоторое время лежал, тяжело дыша. Да.


Почему ты здесь? — потребовал Крулль-Мальдор.


Я Аат Ульбер, и я убью вас всех! — бушевал человек, натягивая веревки. Его спина выгнулась над столом, и он сильно дернул руками. Пот выступил у него на лбу, а глаза были полны отчаяния. Не страх, решил Крулл-мальдор, а отчаянная потребность в битве.


Крулл-Мальдор знал, что Аат Ульбер говорит правду. Экстракты желез наполняли человека яростью, и в таком состоянии человек смело говорил правду, заставляя своих врагов бросить ему вызов.


Аат Ульбер… Крулль-Мальдор перевел: Великий Берсеркер? Он будет одним из любимцев людей. Сегодня вы убили двоих моих людей. За это ты должен умереть.


Крулль-Мальдор на мгновение задержал эту мысль. Если бы она выполнила волю императора, она бы казнила человека сейчас. Но она не могла этого сделать. Если бы этот человек действительно представлял такую ​​угрозу для императора что ж, возможно, он бы справился.


— Но я не могу просто отрубить тебе голову, — рассудительно объяснил Крулл-мальдор. Вы убили моих людей публично. Другие люди видели то, что вы сделали. Надежда на врага – опасная вещь. Мы должны убить их надежду, казнив вас… перед ними.


Аат Ульбер издал крик берсерка, полный страсти и убийства. Он напрягал свои ремни, нанося удары в воздух, пока веревки на его запястьях не прорезали его плоть и не пропитались кровью.


Лорд-лич терпеливо ждал, пока он успокоится. Прошло много минут, прежде чем воин, задыхающийся и измученный, лежал на столе, пот пачкал рубашку, глаза смотрели в никуда.


Теперь Крулл-Мальдор посадил семя. Ты прошел долгий путь, — прошептал лич, — но ты ничего не достиг. Все ваши люди в Каэр Лусаре убиты или взяты в плен. Об этом позаботился император Зул-Торак. Земля покрыта тьмой, и вся она находится под властью императора. Женщины, которую ты любишь, больше нет. Любые дети, которых вы произвели на свет, скорее всего, были съедены. Ваши друзья и товарищи – как те, кем вы восхищались, так и те, кого вы презирали – ушли навсегда.


Может быть, еще остались немногие, кто выживет глубоко в темных уголках Ругассы. Несомненно, некоторые из них были предназначены для пыток. Других отдали насильно.


— Так что, возможно, твоя женщина еще жива. Возможно, ваши дети плачут по ночам, надеясь, что вы придете.


Но вы не можете их спасти. Даже пытаться бесполезно. Ты умрешь этой ночью на глазах у тех, кого ты собирался освободить… по приказу императора.


Берсеркер Аат Ульбер взревел и снова натянул веревки, его узловатые мышцы вздулись, лицо исказилось от ярости и отчаяния. Хотя его запястья были глубоко порезаны, он боролся с веревками, нанося удары галлюцинаторным противникам, пока толстые деревянные рейки под ним не треснули под огромным напряжением.


Глаза Аата Ульбера остекленели от ярости и боли. Дальнейшие разговоры с ним ни к чему не привели бы, потому что его уже не было слышно.


Вместо этого с яростью раненого животного он продолжал реветь и стонать, стремясь вырваться из своих пут и надеясь пробиться на юг.


Во сне, подумал Крулль-Мальдор, он уже находится в Ругассе, опустошая подземелья императора.


Крулл-Мальдор откинулся назад и улыбнулся с глубоким удовлетворением.

20

Дуэль


Ах, нет ничего, что мне нравилось бы больше, чем арена, где на полу лежит так много великих сердец!


—Император Зул-Торак


Первые три часа после ухода Аата Ульбера Дракену удавалось сохранять самообладание. Поднялся легкий ветер, взволновавший море. Начали подниматься длинные волны, и белые шапки захлестнули корпус, но Миррима использовала свои силы, чтобы туман окутал лодку.


Дважды утром приближались другие суда, но корабль Дракена обошел стороной.


Дракен провел ночь, руководя судном, но не мог заснуть, поэтому остался наверху, чтобы вглядеться в туман.


Была осень, и с наступлением осени лосось начал собираться у берега. Дракен увидел вокруг лодки огромных существ, серебряных в воде, которые бездельничали и медленно кружили плавниками. Их вид только обострил его голод. Он никогда не любил лосося, но он был лучше, чем прогорклый медведь, которого он ел.


Миррима заметила проплывающую мимо оливково-зеленую водоросль и вытащила ее посохом, затем села на перила и начала ее жевать.


Она предложила кое-что Дракену и остальным, но все они отказались. Дракен обнаружил, что соленая пища только вызывает у него жажду.


Сейдж развлекалась негромким пением, и семья ждала долгие часы.


Через четыре часа Дракен сказал себе, что Аат Ульбер, должно быть, остановился в гостинице, чтобы выпить, как, как известно, делал его отец.


Через шесть часов его губы сжались от беспокойства. К полудню он был уверен, что возникла проблема.


Конечно, есть проблемы, сказал он себе.


— Когда вернется отец? Наконец, ближе к вечеру спросил Сейдж.


К тому времени Дракен разозлился, рассердился на себя за то, что позволил Рейну пойти в город без него. Он чувствовал слабость из-за отсутствия приличной еды, и эта слабость расшатывала его нервы.


— Скоро, — пообещала Миррима. — Если он не вернется до наступления темноты, я пойду его искать.


— Не без меня, — сказал Дракен.


Миррима пристально посмотрела на него, как бы говоря: Если я не вернусь, тебе придется забрать сестру и бежать. Но затем ее лицо смягчилось, когда она осознала его затруднительное положение. Его невеста была где-то там.


Безопасность вашей сестры превыше всего, — сказала она.


Дракен не осмелился высказать Сейджу свои мысли. Почему ребенок не видит? он задавался вопросом. Ее отец никогда не вернется.


На закате Миррима позволила вечернему ветру развеять свой туманный покров, а затем подождала, пока стемнеет, прежде чем Дракен спустил лодку. Вечерний туман поднимался над водой, создавая облака на пределе видимости. Растущая луна только что поднималась над горизонтом, словно светящийся белый глаз в глазнице моря. Звезды танцевали на гладких волнах. С юга подул легкий ветерок, удивительно прохладный, словно прикосновение мертвеца. Дракену почти показалось, что он чувствует присутствие духов в воде.


Как только лодку спустили, Дракен прыгнул в нее. Мать бросила на него сердитый взгляд, но он посмотрел ей в глаза. Вы не можете просить меня остаться, — сказал он.


Миррима колебалась, словно собираясь высказать какой-то аргумент. — Вы будете выполнять мои приказы? она потребовала.


— Да, — сказал Дракен.


— Тогда я приказываю тебе выйти из этой лодки и позаботиться о своей сестре.


Возможно, поехав с тобой, я бы лучше заботился о своей сестре. Мы не знаем, с какими неприятностями вы можете столкнуться.


Мать пристально посмотрела на него и наконец вздохнула. Правда заключалась в том, что ни один из них не знал, что правильно. — Ты будешь держать голову опущенной.


Миррима дала Сейджу последние инструкции. — Если мы с Дракеном не вернемся до рассвета, отправляйтесь на корабле на юг, в Тоом или Хаверсинд. Не ищи нас.


— Я не оставлю тебя, — сказала Сейдж, как будто одной лишь своей волей она могла надеяться спасти их.


— Обещай мне, что не попытаешься прийти за нами, — сказала Миррима. Если у нас возникнут проблемы, то я сомневаюсь, что ты сможешь помочь, Мудрец. У тебя впереди долгая жизнь. Если мы не вернемся, знай, что мы любим тебя, и знай, что прежде всего я хочу, чтобы ты устроил себе лучшую жизнь, какую только можешь.


Сейдж выпятила подбородок и отказалась обещать.


Полагаю, мне не стоит удивляться, если моя младшая сестра окажется упрямой, сказал себе Дракен, учитывая, кто у нас родители.


Дракен взял весла. Миррима нарисовала на воде несколько рун, чтобы облегчить им путь, и Дракен начал грести.


Он чувствовал запах дыма от костров, готовящихся на воде, и, приблизившись к берегу, заметил большую деревню, возвышавшуюся на близлежащем холме; он был удивлен его размером. Он простирался на север и юг вдоль береговой линии, насколько он мог видеть.


В Интернуке всегда было избыток людей, — подумал он.


На рукавах залива зажглась пара маяков. Сами огни горели в кадильницах, которые держали статуи людей с головами быков, высеченными из белого камня. Свет костра сверкал на поверхности камня, окрашивая чудовищные статуи в оранжево-желтый цвет, так что их можно было увидеть издалека. Их рога, казалось, были покрыты золотом, они широко раскинулись и почти окружали костёр, словно кровавые короны.


Дракен вспомнил, как однажды слышал, что у каждого порта есть свой символ, свое изображение в устье залива, чтобы корабли, проходящие ночью, могли лучше ориентироваться.


Он знал, что слово вагр в старинном интернукском языке означало портвейн. Но он не мог подобрать слово, обозначающее быка.


Ты знаешь, где мы? — спросил Дракен.


Миррима покачала головой: нет.


Дракен направился при свете звезд к докам, натягивая плащ, чтобы скрыть лицо. Подходя ближе к деревне, он изучал каменистый пляж. Он не видел никаких обломков, как это было в Ландесфаллене.


Оказалось, что Интернук на самом деле немного поднялся, а не погрузился в море.


Какой позор, — подумал Дракен. Миру было бы лучше без варваров.


Он молча вплыл в залив, и вонь города стала сильнее. Он чувствовал запах рыбьих кишок и мертвых крабов, остатков дневного улова. Морские львы лаяли где-то среди скал вдоль берега, и это удивило его, учитывая склонность военачальников носить вареные тюленьи шкуры в качестве доспехов, когда они отправлялись на войну.


Огни сияли по всему городу — тусклые огни, от которых лишь желтела тонкая шкура, которую варвары использовали вместо окон. На темных улицах не было фонарей, как он мог бы увидеть в Мистаррии. Дома выглядели странно и широко раскинулись. На холме стояли огромные длинные дома; каждый представлял собой темную монолитную крепость, окруженную сорока или пятьдесят акрами сельскохозяйственных угодий. В длинном доме могут жить десятки семей.


Это заставило деревню казаться удивительной… пустынно, решил Дракен. Он был раскинут на обширной территории, и каждый длинный дом располагался на корточках, как небольшая крепость, остров в своей собственной дикой местности.


Никто не ходил по улицам, которые он мог видеть. Богатых путешественников с факелоносцами, как можно заметить в более цивилизованных странах, не было. Рядом с доками стояли чистые, светлые дома, но он не слышал, чтобы путешественники в гостиницах повышали голоса в песне.


Во всей деревне было неестественно тихо.


Это не легендарный Интернук, — подумал Дракен, — где военачальники пьют и играют в азартные игры долгими ночами, а их собак заставляют сражаться с медведями ради развлечения.


Он подъехал к причалу в свете звезд, вылез из лодки и низко надвинул на лицо капюшон. Его мать взяла на себя инициативу.


Они забрались на деревянные настилы, которые скрипели и дрожали под натиском мелких волн, и направились к крутому гребню, где можно было увидеть лестницу, ведущую в город.


В доках были пришвартованы сотни маленьких рыбацких лодок, и, проходя мимо одной из них, Миррима схватила пустой мешок, набитый веревкой, и перекинула его через спину, словно надеясь, что в темноте она может сойти за какую-нибудь рыбачку, приносящую ее улов домой из моря.


По крайней мере, с кошками эта уловка сработала. Дюжина голодных док-котов бросилась навстречу ей, высоко задрав хвосты и подергиваясь от волнения. Некоторые из них сладко мяукали, жаждя рыбы. Но когда Дракен взглянул на одного оранжевого кота в лунном свете, он увидел, что его морду царапали когти другие кошки, пока она не опухла и не изуродовалась. Один глаз был закрыт ранами на киске, и когда он мяукал, это звучало злобно и угрожающе, как будто он привык требовать рыбу, а не выпрашивать милостыню.


Миррима топнула ногой, прогоняя чудовищ, и поднялась по лестнице в город, держа Дракена за спиной. Они вышли из темноты на пустынную улицу и посмотрели в обе стороны. Холодный ветер внезапно ударил в спину Дракена, и он снова почувствовал, как странный холод пробежал по спине, словно прикосновение мертвеца.


Казалось, еще рано, когда улицы стали такими пустынными. Никто не шел по ним, ни одинокий человек.


Здесь живут моряки, — сказал себе Дракен. Вот почему улицы пустынны. Им нужно будет встать на рассвете, чтобы плыть по приливу.


Однако этот ответ его не полностью удовлетворил. Он видел доки на Судах Прилива в Мистаррии, где моряки гуляли круглосуточно.


Может быть, здесь небезопасно ходить по улицам ночью? — подумал он.


Миррима остановилась и заговорила дрожащим голосом. Это странно. Такое ощущение, что город опустел.


Затем Дракен что-то услышал: музыку, донесенную ветром, далекие звуки пения, словно мужчины пьянствовали в пивной.


Сюда! он сказал. Я что-то слышу.


Миррима выглядела озадаченной, но последовала его примеру.


Вдоль улицы тянулось что-то вроде деревянного крыльца, сделанного из грубых досок, уложенных на грязь. Дракен подкрался к стене здания и остановился в его тени, а затем быстро побрел к гостинице. Дорожка позволяла ему путешествовать в полной тишине.


Когда он подошел ближе, шум места стал громче. Мужчины раздавались ревом и аплодисментами, как будто шел великий праздник. Барабаны и трубы стучали в размеренном ритме, а пьяные мужчины пели какую-то народную песню на древнем языке Интернука, который давно вышел из употребления. Ревел медведь, гавкали мастифы, а аплодисменты становились бешеными.


Возможно, сегодня праздник, — подумал Дракен. Вот почему город заброшен. Все пошли на праздник.


Он размышлял, как лучше всего вести себя сдержанно.


Я найду темный угол или закуток, а затем залезу в него поглубже, — сказал он себе. Я буду держать уши открытыми и рот закрытым. Наверняка кто-нибудь упомянет Аата Ульбера. Не каждый день в город забредает великан.


Вскоре он добрался до пивной, но она не была похожа ни на одну из тех, что он когда-либо видел. В его родной стране Ландесфаллен пивной или гостиница редко были больше коттеджа. Действительно, большинство пивных просто представляли собой коттеджи, принадлежавшие какой-нибудь вдове, которая зарабатывала на жизнь пивоварением. Вечером, когда партия была готова, она открывала дверь, ставила бочонок на стол и позволяла людям прийти и насладиться кружкой у ее очага. Если бы у нее был талант и она могла петь, тем лучше. Если бы она была красива на вид, то еще лучше.


Но это место не было коттеджем. Он никогда не видел такого большого здания, ни за пределами замка. Он был весь деревянный, с огромными почерневшими от времени балками. Он был построен как длинный дом, но казалось, что все дома на холме могли поместиться внутри. В нем не было окон, но высоко, там, где потолок достигал высоты примерно сорока футов, в стене было широкое отверстие. Там Дракен мог видеть свет и дым факелов, просачивающийся через брешь.


Здание похоже на замок, решил он, крепость, сделанная целиком из дерева. Он подошел к огромным парадным дверям, которые были достаточно широки, чтобы сквозь них могла проехать повозка, и дернул одну, чтобы посмотреть, откроется ли она.


Она немного качнулась наружу, и он сразу же пожалел о своем поступке, потому что не было возможности незаметно открыть эту дверь. И все же он не видел другого способа войти.


Поэтому он слегка приоткрыл ее и попытался заглянуть внутрь.


Ему почти удалось это сделать. Молодой человек стоял спиной к двери, и когда она распахнулась наружу, молодой человек потерял равновесие. Это было грязное существо лет двадцати с небольшим, с грязью на лице. У него были светлые локоны, столь обычные для здешних мужчин, ниспадавшие на спину, а его каменное лицо закрывала густая желтая борода. На нем была куртка из серой пятнистой тюленьей кожи, но оружия при себе не было.


Он подозрительно взглянул на Дракена, казалось, не проявляя интереса, а затем вытянул шею, чтобы рассмотреть толпу. Медведь ревел, а люди ревели и аплодировали.


Они смотрят, как дерутся собаки, — подумал Дракен, вошел в большой зал и попытался разглядеть толпу. Мужчины перед ним были такими большими, что это было похоже на попытку заглянуть через стену.


Как оказалось, в этом здании располагалось нечто большее, чем гостиница. Там была арена. Неглубокая яма примерно двенадцати футов глубиной и восьмидесяти футов диаметром заполняла центр комнаты. Столы стояли рядами вокруг ямы, каждый ряд возвышался немного выше предыдущего, так что Дракен обнаружил, что смотрит вниз, в небольшой амфитеатр.


Здесь воняло элем Интернук, темным, кислым и вонючим, как несвежая моча.


Воины сидели за столами, пили, пировали и кутили, делая ставки. Там было, должно быть, человек пятьсот, все светловолосые. Некоторые были блондинами, переходящим в седой цвет, или чисто серебристыми. Некоторые были больше похожи на полированное золото или даже на светло-красный цвет.


Все мужчины были настолько похожи друг на друга — дородные варвары с сильными подбородками, глубокими бровями и огромными густыми бородами, закрывавшими рты, — что казались братьями и двоюродными братьями. Мужчины с лицами, морщинистыми ветром и солнцем. Некоторые заплетали волосы в кукурузные ряды, другие завязывали их тряпками.


Это был не медведь в яме. Вместо этого два больших белых медведя были прикованы железными ошейниками к опорным балкам и таким образом возвышались над ямой. С некоторыми из варваров в толпе были собаки, и собаки рычали и лаяли на медведей.


Внизу, в яме, стоял Аат Ульбер. Его глаза были настолько черными и опухшими, что Дрейкен задавался вопросом, видит ли он вообще. Его правое ухо было откушено, поэтому засохшая кровь окрасила его волосы и просачивалась по рубашке.


У великана не было оружия, и его окружали три волка.


Один из волков бросился к горлу великана. Аат Ульбер увернулся, поймал волка в кулаки и швырнул его в стену, сломав кости и посыпав капли крови на гостей ужина. Варвары аплодировали и одобрительно ревели, стуча жестяными кружками по деревянным столам, в то время как другой волк бросился вперед и укусил Аата Ульбера подколенное сухожилие.


Гигант брыкался и метался, пока волк не вскрикнул и не отпрыгнул назад, а затем остановился, моргая.


Дракен заметил на земле еще мертвых волков и понял, что Аат Ульбер уже победил их. В этих двоих не осталось никакой борьбы.


Позади волков открылась крошечная решетка, и Аат Ульбер бросился на них. Волки убежали в темный туннель.


Военачальник крикнул: Первый раунд достаётся гиганту! Слава Силам!


Он протрубил в боевой рог, и толпа взревела в знак одобрения.


Но волчья битва была не единственным развлечением. Комната наполнилась звуками барабанов, труб и лютней. Оркестр располагался на такой высокой платформе, что казалось, что они играют на стропилах. Мужчины пьяно пели и смеялись во весь голос.


Дракен заметил человека в дурацкой шапке, в плаще, сшитом из разноцветных лохмотьев — алого и маргариточно-желтого, небесно-голубого и цвета морской пены, сливового и костяного, — петлявшего между столами. На блюде у него был огромный лебедь, приготовленный с нетронутыми перьями, а шея свисала с края тарелки. Он устроил грандиозное шоу, пытаясь пробраться между столами, улыбаясь гостям и приветствуя их, при этом опрокидывая кружки и наступая людям на ноги. Он остановился у одного стола и поднял голову лебедя, затем открывал и закрывал его рот, рассказывая гостям анекдоты.


Место воняло. Старый эль уже несколько поколений пролился на столы и полы. Но еще хуже пахло от людей в куртках из тюленьей и свиной кожи. От них пахло гниением и грязью. Только более приятные запахи жареного мяса и свежеиспеченного хлеба делали это место терпимым.


Молодой человек, который минуту назад, казалось, не интересовался Дракеном, теперь подошел к нему сзади и прошептал ему на ухо. Голос у него был мягкий, тон низкий и угрожающий. Здесь, братишка, тебе не следует здесь находиться. Это для старейшин клана.


Он взял Дракена за бицепс и начал выводить его наружу. Дракен потянулся за ножом на случай, если парень попытается действовать грубо.


— Подожди, — сказал Дракен. Я хочу посмотреть!


Внизу, в яме, крикнул диктор. Теперь самое главное: великан Аат Ульбер, бич Севера, сразится с героем-змеем Лордом Гриззанталом!


Крики и аплодисменты достигли апогея, и молодой человек, схвативший Дракена, казалось, не мог с собой поделать. Он остановился, затем взглянул в сторону происходящего.


Дверь в яме распахнулась, и оттуда вышло существо, ни человек, ни чудовище. Существо было массивным; он был ростом добрых девять футов и весил не меньше восьмисот фунтов. Оно было невероятно широким в плечах, а кожа блестела болезненно-белой; Лицо Гриззанталя было отвратительным, с костлявыми выступами на лбу и бронированными пластинами на щеках и челюстях. Угрюмость на его лице могла принадлежать только чему-то чистому злу.


Вирмлинг был одет в полные боевые регалии — шлем, доспехи и ножны, богато вырезанные из кости. Шлем был украшен клыками огромного кабана, которые свернулись внизу, образуя защиту подбородка. Гриззанталь носил круглый щит из пожелтевшей кости с нарисованным на нем черным кругом, изображавшим Великого Змея красным.


Его единственным оружием был клинок змея, странный тяжелый меч, оканчивавшийся двумя длинными зубцами.


Вирмлинг ударил мечом по щиту и вызывающе зарычал. Аат Ульбер отступил назад, ревя, как разъяренное животное, и они оба начали кружить в поисках прохода.


Это был нечестный бой.


У Аата Ульбера не было ни доспехов, ни оружия.


Дрейкен задавался вопросом, чем гигант заслужил такую ​​судьбу. И он задавался вопросом, почему военачальники Интернука держат вирмлингов, чтобы они сражались на ринге.


Миррима столпилась у двери и теперь тихо вскрикнула, узнавая. Миррима прошептала: Это он!


Старший ахнул. Шшш… — призвал он, открывая дверь, пытаясь вытолкнуть их из здания. Тихий. Здесь для тебя небезопасно.


Внизу, на арене, Аат Ульбер бросился к слабой стороне вирмлинга. Монстр ответил ударом щита.


Толпа взревела, когда Аат Ульбер схватил щит и потянул его, пытаясь вырвать его у вирмлинга. Но монстр попытался выдернуть его обратно.


Через несколько секунд Аат Ульбер каким-то образом оказался позади существа и просунул руку под его защиту подбородка. Аат Ульбер подпрыгнул в воздух, сжавшись всем весом, и попытался задушить вирмлинга.


Вирмлинг метался вокруг, но его меч был бесполезен. Он ответил своим щитом, столь же бесполезно. Огромный монстр развернулся и бросился назад, придавив Аата Ульбера к деревянным столбам, окружавшим арену; на мгновение глаза Аата Ульбера закатились от боли, когда ветер выбил его из тела. Но Аат Ульбер вцепился в вирмлинга как смерть, и зрители обезумели, крича: Оседлайте на нем! Повали его на землю!


Молодой старейшина снова толкнул Дракена. Бегать! он предупредил. Идите в лес. На улицах небезопасно!


Дракен повернулся, чтобы уйти. Восходящая луна скользнула по мощеным улицам, и менее чем в сотне ярдов он что-то увидел.


Это был огромный кабан, похожий на тех, на которых его отец охотился далеко на юге, в Даннвуде Хередона. Это был огромный лохматый зверь, с волосами на груди, скользящими по земле, и массивными вьющимися клыками, блестевшими, как зубы скелета.


На вепре была броня, блестевшая серебром в лунном свете: цепи на спине и устрашающий шлем, закрывающий голову и морду.


Но не у огромного кабана перехватило дыхание, а у существа, едущего на его спине.


Вирмлинг! Миррима предупреждающе вздохнула, а Дракен решил бежать. Но вирмлинг одним плавным движением спрыгнул со своего скакуна и, казалось, понесся к ним со сверхчеловеческой скоростью.


У него восемь способностей обмена веществ, подумал Дракен, а может, и больше.


И внезапное осознание поразило меня. Военачальники Интернука не держали домашних змей. Вирмлинги держали людей в качестве домашних животных.


Дракен попытался развернуться и убежать на переполненную арену, но швейцар схватил его сзади удушающим захватом.


— Он у меня, милорд! - крикнул швейцар.


В мгновение ока змей схватил Мирриму и потянул ее вверх, чуть не сломав при этом шею, словно она была не тяжелее куклы, сплетенной из соломы.


Затем его свободная рука схватила Дракена и швырнула его к стене. В его глазах вспыхивали огни, словно взрывающиеся звезды, и он слышал хруст костей.


Он погрузился в боль и забвение.

21

Братство


Зов волка — это зов Братства. Когда услышишь это, знай, что братья твои в опасности, и зло близко.


—Кодекс Братства Волка


Трижды в течение дня Рейн пытался последовать за Вульфгаардом из конюшни. Но каждый раз их попытка прерывалась.


Патрули змей приходили часто. Иногда они маршировали с разницей в три минуты. Иногда дороги были чистыми в течение получаса. Но как бы редко ни появлялись патрули, Рейну было ясно, что на улицах небезопасно.


Рынки так и не открылись. Ни один торговец рыбой не звонил из своих ларьков. Никто не бродил по улицам.


Рейн и ее новообретенная группа не смогли ускользнуть.


Все преимущество у вирмлингов, — сказал ей Вульфгаард. Они могут стоять на холме в двух милях отсюда и с легкостью наблюдать за улицами. Благодаря их одарённому зрению ничто не ускользнет от их внимания. Благодаря своему богатому метаболизму некоторые из них могут пробежать сотню миль за час. Если мы выйдем на открытое пространство, они бросятся на нас, и спасения не будет.


Молодой человек не разговаривал громко. Его голос был шепотом, чтобы вирмлинг не оказался в пределах слышимости.


О силе великого повелителя рун, конечно, ходили легенды, а злые люди с такой силой были кошмарами. Но вирмлинги пугали вдвойне.


Мы должны подождать, пока вирмлинги не дадут горожанам полную свободу. Тогда мы сможем смешаться с толпой.


Так что они оба ждали, Рейн кусала губу, иногда нервно крутя кольцо. Сено, в котором они лежали, пахло ароматно. Это была смесь трав — овсяницы и овса, с донником и небольшим количеством люцерны. Его собрали совсем недавно, несколько недель назад, и поэтому не было запаха плесени. Рейн и Вульфгаард покрыли им большую часть своих тел, чтобы скрыть запах. Они оставили открытыми только свои лица, чтобы они могли дышать и говорить.


Ты сказал, что тебе нужна помощь, — спросил однажды Рейн, когда на улицах воцарилась мертвая тишина и они не боялись вирмлингов. Даже тогда она шептала тихо, так что ее слова едва доносились до ушей Вульфгаарда. Что заставляет тебя думать, что тебе нужен Аат Ульбер?


Вирмлинги боятся его, — говорит Вульфгаард. Они не боятся никого, даже величайшего из наших лордов… . Итак, Братство ищет кровавый металл.


— Ты нашел? — спросил Рейн.


— Мы так и сделали — камень здесь, небольшой тайник там. Вирмлингам удалось заполучить большую его часть, но есть и спрятанные запасы… . Мы тайно выковали наши силы, и многие просто ждут, когда восстанет герой.


Думаешь, Аат Ульбер и есть тот герой?


Он гигант, приплывший с севера, человек, который знает цитадели змей… и их слабости. Кто еще это мог быть?


Никто из тех, кого Рейн знал. Но она не могла примирить свои чувства. Аат Ульбер был опасен для вирмлингов, но он был не из тех людей, которых она бы выбрала своим героем.


Мы готовились несколько недель, — сказал Вульфгаард. Вирмлинги забрали многих наших людей, наших лучших воинов, и увели их в свою крепость, чтобы собрать свои дары, или отправили их в шахты работать в цепях. Я один из немногих, кто ускользнул от внимания. Я симулирую больную спину, чтобы меня не взяли.


Каждый день наши люди становятся слабее, а вирмлинги становятся сильнее. Мы не можем позволить себе ждать… .


А ваши люди предоставят ему пожертвования?


— Некоторые бы так и сделали, — нерешительно сказал Вульфгаард. Возможно, многие поддержат его дело.


Что помешает им оказать помощь? — спросил Рейн.


Вирмлинги повсюду. Их разведчики охраняют тех, кто дал пожертвования. Тех, кто слишком болен, чтобы ходить или работать, отбраковывают. Человек, который дает пожертвования… Я не думаю, что он продержится неделю.


Чтобы сделать пожертвование в таких обстоятельствах, потребовалось бы большое мужество. Рейн задавался вопросом, сколько из них действительно смогут это сделать. Но никто не сомневался в военачальниках Интернука. На протяжении поколений их варварские орды обучались бросаться в бой против повелителей рун, обладающих большими способностями и лучшими доспехами, и бросаться на копья своих врагов. Ни один воин в мире не обладал большей храбростью.


Рейн спросил: — Ты сказал, что тебе нужна помощь Аата Ульбера… .


Есть девушка, — сказал Вульфгаард, — моя любимая. Вирмлинги забрали ее. Последние шесть недель они требовали лишить рабов — мужчин и женщин — атрибутов. Вирмлинги посадили их на корабли и отвезли в Мистаррию, под вечные облака.


Ничто из взятого никогда не вернется.


Но я не единственный, кто потерял близкого человека, — добавил Вульфгаард. Десятки тысяч людей были взяты в плен, и почти все жители страны чувствуют потерю. Возможно, их лишили брата, или матери, или, возможно, друга.


— Зачем вирмлингам твоя невеста? — спросил Рейн. Грация, гламур, метаболизм?


Гламур, — сказал Вульфгаард. Она очень красива.


– задумался Рейн. Заботится ли вирмлинг о присвоении атрибута гламура? Она тихо предложила: — Аат Ульбер сказал, что вирмлинги едят человеческую плоть.


Вульфгаард был поражен и едва пробормотал: Мы так и подозревали, но я надеялся, что это неправда. У них нет полей и садов… .


Потому что они им не нужны, подтвердил Рейн. Они едят только мясо. И это еще не все. Вирмлинги отрезают людям головы и извлекают из них железы, чтобы использовать их для изготовления оружия. Их называют шипами комбайна. Это гвозди, которые вирмлинги вбивают в свою плоть перед тем, как вступить в битву. Ты их видел?

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги