Тайна Алмазного Дракона

Глава вторая

Прогулки за город, пожалуй, были моим самым любимым времяпрепровождением в этом странном мире, где царила магия, а привычная человеческая логика явно уступала место откровенному крышесносу, явным примером которого были Бастиан Эдарри и его ближайшая родня. Чистый воздух, наполненный свежестью, лёгкой прохладой и ароматами цветов, дарил успокоение и, казалось, исцелял душевные раны. Да и вообще, как оказалось, благотворно влиял на здоровье: за несколько месяцев пребывания здесь я чувствовала себя бодрее, крепче и даже моложе, чем на Земле, и казалось, что мне вовсе не двадцать восемь с «хвостиком» лет, а, самое большее, двадцать. Я убедилась в том, что мне действительно это не показалось, глянув на себя в очередной раз в металлическое зеркало: с отполированной поверхности на меня глядела молодая, сияющая завидным здоровьем и красотой девушка. Тёмно-каштановые волосы отросли почти до пояса и стали заметно гуще, ресницы слегка потемнели и удлинились почти вдвое, придавая глазам поистине волшебный вид без нанесения туши и прочих дамских ухищрений, кожа лица стала более упругой, бархатистой и сияла, как у девятнадцатилетней красавицы с обложки модного журнала. Мало того, местное солнце покрыло мою кожу лёгким нежно-золотистым загаром, который больше всего нравился Бастиану. И даже сам он со временем становился (или казался мне?) всё менее противным, горделивым, высокомерным и трудносговорчивым типом, склонным больше всего игнорировать чувства и достоинство другого человека и навязывать свою волю. По крайней мере, отправляясь с ним в очередной раз на конную прогулку, я вскоре жалела о том, что обрушила на него свой гнев, при том, что он всё это время, проявляя чудеса выдержки и дипломатии, ни разу не позволил себе сорваться и наговорить мне грубостей в ответ. Хотя наверняка его внутренняя суть пребывала в ярости, а на душе до сих пор скребли кошки.

Чтобы развеять напряжение, я подъехала поближе.

— Прости меня, пожалуйста. Я совсем не хотела обидеть тебя или расстроить. Просто я действительно очень волнуюсь и мой несдержанный язык…

— Ничего, — успокоил он меня. — Но я действительно виноват, поступил необдуманно. Я уже придумал способ, как сообщить твоим родным о том, что ты в безопасности, жива, здорова и скоро сможешь их навестить.

— А как ты это сделаешь?

— Я ведь один из сильнейших магов мира Эйделы и могу послать весточку в мир, с которым у нас существует древняя и нерушимая связь. Ваш мир всё время меняется, причём иногда до неузнаваемости, и о нас там, скорее всего, давно забыли. А мы по-прежнему живём спокойной, размеренной жизнью в гармонии с самими собой, природой и силами, которые управляют Мирозданием, творим с помощью магии, поддерживаем баланс сил в себе и окружающем мире и никуда особо не спешим. Самое главное и прекрасное для нас — это любовь, с которой мы всё делаем, а те, кто попадает сюда с других планет, в том числе с вашей, учатся этому у нас. Что ты чувствуешь сейчас, дорогая Мари?

— Спокойствие. Умиротворение.

Это было правдой.

— А ещё? — допытывался мой спутник.

— Ну и… наверное, любовь.

И это тоже было правдой. Мы подъезжали к лесистым холмам, плавно переходившим в высокий горный хребет с заснеженными вершинами, терявшимися среди облаков. Они восхищали и радовали глаз. Но мой взор то и дело переключался на созерцание того, кто ехал справа от меня на породистом вороном жеребце. Какой же он красивый, сильный, статный и благородный, мой Бастиан! Ему впору быть не простым академиком на службе у короля, обучающим местную молодёжь естественным наукам и магии, а, как минимум, принцем. А что, если он и вправду принц, но старательно это скрывает, считая, что я пока не готова адекватно воспринять эту информацию и правильно на неё отреагировать?

Казалось, он снова улавливал мои мысли и даже вникал в ход моих размышлений, поскольку на внезапной мысли о принце он вдруг притормозил, слегка обернулся и внимательно посмотрел на меня, загадочно улыбаясь.

— О чём ты думаешь, прекрасная Мари? — наконец, спросил он.

— Да так… я всё хочу задать один вопрос, но не решаюсь.

Он рассмеялся, дав этим понять, что мой вопрос ему уже знаком. Но я тут повернула разговор в другое русло:

— Расскажи мне, как я попала сюда, на этот полуостров? Ведь, как мы выяснили, меня забросило через портал совсем в другое место, в жуткий экваториальный лес, полный свирепых хищников, где совсем нет разумных обитателей?

— Почему нет? — возразил Эдарри. — В этих лесах, которые мы именуем Заповедными и запрещаем рубить под страхом пожизненной ссылки в Ледяные Пещеры, живут дриас — зелёные эльфы. Они являются Хранителями дикой природы и связаны с её магическими силами.

— Так значит, это зелёные эльфы отправили меня к вам, по вашему распоряжению?

— Нет. Совсем даже не они.

— А кто тогда?

— Вспомни, что ты видела и чувствовала, когда это происходило.

— Но я не помню, как попала сюда! Только то, что мне снилось…

— Снилось что?

Вот дотошный, а…

— Снилось, будто бы меня позвали с неба и я взлетела над лесом. А больше ничего не помню. Честно.

— А кто позвал? И что ты ощутила, когда взлетела?

— Да пошёл ты…

Достал. Реально достал. Хуже горькой редьки.

Я развернула гнедую кобылку и рванула от него вниз, к ущелью, где протекал ручей. Он припустил за мной. И вскоре нагнал, преградив дальнейший путь бегства.

— Так не пойдёт. Не дело это — убегать при первой же возможности в любой неясной ситуации, обрывая разговор. К тому же, если ты сама задала вопрос, на который желаешь получить ответ. Не нужно так нервничать.

— Прости, я опять не сдержалась. Мне иногда бывает трудно выдерживать твой напор. Ты такой…

— Я ведь предупреждал…

Он начертил в воздухе огненное кольцо, которое сформировалось тут же в металлический обруч и, остыв, со звоном упало на камни.

— Дракон Металла… ты ведь можешь заковать в железо, навесить кандалы, раздавить стальными тисками…

— Ты до сих пор боишься меня, Мари?

— Немного, — призналась я. — Того и гляди, раздавишь и даже не заметишь. Но даже и без того иногда ты выглядишь так сурово и грозно…

— Разве можно раздавить алмаз? — возразил Бастиан, спешившись и помогая мне сделать то же самое. — Он твёрд, но его можно огранить, и тогда он превращается в изысканный бриллиант.

Он подержал меня немного на руках, словно проверяя, насколько ему удалось за всё это время меня «огранить», затем аккуратно поставил на ноги.

— Куда мы приехали? — спросила я, держа его за рукав тёмно-бордового камзола с золотыми нашивками, предназначенного для верховой езды, и озираясь.

Сама я была облачена также в одежду, подходящую для таких мероприятий — короткую куртку тёмно-коричневого цвета с нашитыми серебряными заклёпками, надетую поверх рубахи, и облегающие штаны из тёмно-красного подобия сукна, украшенные круглыми железными «кнопками» по наружным сторонам ног. Волосы же были заплетены в несколько кос, прихваченных сзади атласной тесёмкой, расшитой руническими узорами — это была работа Амани и Эресс.

«Почти как мотоциклист, только лошадь живая», — отыскала я подходящее сравнение.

— Мы находимся у подножия Снежных гор, это второй по высоте горный хребет в нашем королевстве, — объяснил Бастиан. — Красиво ведь, не так ли?

«Красиво, — подумала я. — И очень романтично».

— А что ты намереваешься делать?

Он почесал затылок.

— Наверное, покажу кое-что занятное. Об этом ты давно уже просишь, а я не могу тянуть время бесконечно.

— О, так что же это?

Теперь меня разбирало самое неподдельное любопытство.

— Идём!

Мы привязали лошадей к высоким деревьям, похожим на туи, но с более крупными листьями тёмно-зеленого цвета и почти чёрными стволами. Затем Бастиан взял меня за руку и повёл в сторону ближайшего холма. Я едва поспевала за ним.

— Остановимся вот здесь, на этой поляне. Вокруг деревья, никто из посторонних не увидит, если только не прячутся где-нибудь вблизи. На всякий случай…

На всякий случай он применил защитные чары и заверил, что они рассеются сами собой, как только мы покинем это место.

— И что теперь?

— А теперь начнём наши развлечения.

Он выпустил мою руку, весело подмигнул и стал посредине свободного от деревьев пространства. Я отошла подальше, к самой границе с чащей. И тут начало происходить самое настоящее чудо: воздух вокруг завибрировал и наэлектризовался, лёгкий ветерок усилился и стал закручиваться вихрем вокруг неподвижной фигуры Бастиана, воздевшего руки к небу. Вскоре вокруг него образовалось нечто вроде сферы из электрических искр, которая начала расти, расти и, наконец, лопнула, разбросав вокруг стальные иглы, причём некоторые из них коснулись меня и слегка оцарапали одежду, а затем бесследно исчезли. Я остолбенела: передо мной на самой середине поляны красовался… самый настоящий дракон. Огромный и величественный, цвета тёмной бронзы с иссиня-чёрным металлическим отливом, длинным шипастым хвостом, поблёскивающими рогами и крыльями, распластанными почти по всей поляне. И ярко светящимися золотисто-янтарными глазами, которыми он смотрел на меня с нежностью, дружелюбием, искренностью и какой-то особенной преданностью, ничего общего не имеющей с раболепием.

— Ого! Это надо же…

У меня не хватало духу подойти ближе и коснуться этого существа. Хотя, как ни крути, это была вторая ипостась Бастиана Эдарри. Того самого, который держал меня на руках и целовал и которому я не так давно «съездила» по физиономии за неслыханно дерзкое непристойное предложение.

Однако я собрала себя в кучу и подошла. Мои пальцы коснулись чешуйчатой морды, прошлись под левым глазом, нежно погладили жёсткую броню… Это был самый настоящий экстаз — чувствовать, как преодолеваешь собственный страх, наступаешь ему на глотку и поднимаешься выше, созерцая то, что ранее было недоступным, и празднуя победу. Пара струек дыма, вырвавшегося из ноздрей, обдала меня, язычки пламени заплясали в глубине зрачков; казалось, между нами возникла магическая связь — по пальцам заплясали искорки…

Дракон пошевелился. Я отступила на безопасное расстояние. И тут же увидела, как огромный ящер, потоптавшись на месте, взмахнул пару раз крыльями просто так, затем сильнее — и взлетел высоко над холмом.

— Куда же ты?

Я бегала по поляне, размахивая руками и наблюдая, как мой крылатый друг описывает над ней круги и поднимается всё выше. Казалось, он звал меня и предлагал тоже взлететь.

Вот блин!..

Я встала на самую середину холма и запрыгала на месте. И тут произошло что-то совсем из ряда вон выходящее. Ветер стал закручиваться в наэлектризованную сферу вокруг меня. Я хотела закричать, но обнаружила, что вместо человеческих слов из меня исходит невнятное рычание. Сфера увеличилась и рассыпалась мелкой (алмазной?) россыпью, а я ощутила себя, скажу прямо, не в своей тарелке. А если сказать более точно — не в своём теле. Парящий надо мной дракон продолжал кружить и звать, и через несколько мгновений я обнаружила, что взмахиваю огромными крыльями, рулю хвостом и… медленно взлетаю над лесом. Это было совершенно непередаваемое и не обычно, но смутно знакомое ощущение. Подобное со мной уже, оказывается, было и в таком виде я пролетела тысячи километров, пока добралась до полуострова Кинара! И меня в этом полёте сопровождали ещё две крылатых рептилии, одна из которых была очень сильно похожа на ту, которая кружила сейчас здесь рядом со мной! Теперь я вспомнила всё.

Мы продолжали облетать окрестности Роххена и прилежащих лесов, после чего удалились немного дальше на север и кружили над горными хребтами, созерцая великолепные заснеженные, сверкающие в лучах заходящего солнца вершины. Мы всё летали и летали, ловя ветер и купаясь в великолепном закате, танцевали в небе, сплетаясь гибкими хвостатыми телами, до тех пор, пока не стало темнеть. Собственно, драконам ночная темень не мешала всё прекрасно видеть, поэтому мы могли разминать крылья хоть всю ночь. Однако было жаль лошадей, которых нужно было непременно отвязать и вернуть в городскую конюшню, заплатив за пользование. Так мы и поступили.

Лошади шарахнулись в сторону и истошно заржали, когда рядом с ними с неба рухнули два внушительных крылатых создания, испускавших из раскрытых пастей огненные «плевки». Коснувшись твёрдой поверхности, я внезапно потеряла ориентацию и покатилась по влажной траве, на ходу превращаясь обратно в человека. Следом за мной шёл, а точнее, почти бежал Бастиан.

Наконец, я остановилась, хорошенько «приложившись» темечком о выпирающий из земли, простите, из жирной эйделианской почвы корень. Перед глазами заплясали весёлые звёздочки и искорки, но самой мне было отнюдь не весело. Я стискивала зубы от боли, глотая слёзы, и одновременно, обхватив себя за бока, пыталась удержать внутреннего дракона, всё ещё рвущегося в полёт. Магическая помощь вовремя подоспевшего Эдарри оказалась как нельзя кстати.

— А теперь пора возвращаться в город, — шепнул он после того, как привёл меня в порядок и поставил на ноги. — Если мы не вернёмся и не сдадим лошадей до полуночи, нам их больше не дадут.

Наши скакуны пребывали, мягко говоря, в шоке. Поэтому исцеляюще-отрезвляюще-успокоительная магия понадобилась и им. Несколько минут спустя мы не спеша ехали по извилистой дороге между холмами, которая вела в город, подсвечивая себе путь магическими огоньками (Бастиан доходчиво объяснил и показал, как это делается, и после нескольких попыток мне удалось наколдовать маленький, но очень яркий «фонарик»). Наступающая ночь была прохладной и на удивление тёмной, поскольку в небе не светило ни одной луны — что было относительно редким явлением, также как и тройное полнолуние.

Мы прибыли в город, когда местный хронометр показывал девятнадцать и одну седьмую часть, и таким образом успели вовремя с запасом почти на целый хир. С самого начала прибытия сюда я убедилась в том, что местный счёт времени отличается от нашего. Хронометры, которые можно было с большой натяжкой назвать часами, имели двадцать основных делений, называемых словом, которое для простоты я перевела как «час». Продолжительность такого часа, извините, хира, была немного больше земного и состояла из шестидесяти делений, условно названных мной минутами, назывались они этарами. А вот этар уже ни на что не делился, такого понятия, как секунда, здесь не было. Местные жители использовали в своей речи слово «тас», которое означал то же, что «миг» или «секунда», но на шкалах бытовых хронометров такого деления не было. Впрочем, выражения вроде «одна десятая этара» и тому подобные здесь фигурировали в виде отдельных односложных терминов, запомнить которые сразу было довольно трудно. Надо сказать, что само счисление здесь было не десятеричное, как у нас, а двадцатеричное, а цифры от нуля до двадцати означались значками, представлявшими собой прямоугольники с расположенными внутри характерными сочетаниями линий и точек. Запомнить их было не проще, чем буквы местного алфавита, но с помощью ментальной магии, которую применял Бастиан — не труднее, чем римские цифры в начальной школе.

Впрочем, настроить свои карманные часы на местное время у меня бы не получилось при всём желании, даже если бы нам обоим пришлось бы исчерпать весь запас магической силы. Тем более, что после переноса через портал они не работали. А о тех, что были обозначены на планшете и айфоне, пришлось вовсе забыть, поскольку зарядить батареи земных электронных гаджетов никакой магией оказалось невозможно, не то что перенастроить часы. Даже любопытный прибор в нашем кабинете, представлявший собой полый стеклянный шар, в котором под воздействием магической силы или чего-то ещё зарождались молнии, был здесь совершенно бесполезен. В мире, где безраздельно властвовала магия, не было места изобретениям, основанным на научных открытиях, отрицающих любую магию и всё, что с ней связано. Пришлось поэтому заставить себя забыть о том, что такое Всемирная Паутина, телефон и даже электрический чайник и перейти на ориентировку во времени по местным приборам, работавшим, как оказалось, не на магии, а на автоматическом измерении угла наклона солнечных лучей и ещё некоторых суточных показателей, известных местным академикам.

В полумраке, озарённом несколькими светильниками, мы добрались по ступенькам до полукруглой площадки, от которой шли коридоры, заканчивающиеся входами в спальни. Комната, выделенная мне, находилась между спальнями Эресс и Амани, а Бастиан жил этажом выше.

— Если хочешь, приходи ко мне, — шёпотом сказал он, когда мы тепло прощались до следующего дня. — Моя дверь всегда открыта для тебя, как и моё сердце.

— Я подумаю об этом. И, может быть, приду, но не сейчас.

Именно — не сейчас. Потому что сейчас мне больше всего на свете хотелось спать.