Тайна Алмазного Дракона

Глава шестая

х роМои успехи в изучении нового языка, не похожего ни на один из земных, всё чаще наводили на мысль, что игра всё-таки стоила свеч. Я довольно быстро выучила эрдарийский алфавит, который состоял из пятидесяти символов, и значки, означающие цифры. Более сложной задачей было освоить правильное произношение звуков, которое во многом отличалось от нашего. Бастиан оказался толковым и терпеливым учителем и не поленился подробно объяснить по-русски и по-английски, откуда берётся этот завораживающий, слегка шипящий акцент с почти удвоенными ударными гласными, приглушёнными свистящими согласными и подобием звука «р», исходящем как бы изнутри. Затем мы перешли к словам: здесь Эдарри проявил ещё больше терпения и настойчивости, произнося и одновременно записывая слова и показывая при этом на конкретный предмет, рисунок, цвет или изображая определённое действие. Эти занятия были почти ежедневными и занимали по два-три часа после обеда. После чего он отлучался из замка по своим делам, суть и содержание которых пока не раскрывал. Но мне было чрезвычайно интересно узнать, в чём заключались эти дела, но я не решалась спрашивать об этом у Амани или Эресс.

Я решила осуществить подкат с другой стороны.

— А расскажите мне о своём брате, — обратилась я как-то за ужином к Амани, и та была удивлена, насколько быстро я начала говорить на их языке.

По правде говоря, язык это был ненамного сложнее, чем французский, трудности заключались в основном в восприятии символов, непохожих на наши привычные буквы вроде кириллицы или латиницы, и, как я уже упоминала, в произношении.

— Разве он не рассказывает о себе сам?

Это было приблизительно то, что я умудрилась понять из реплики, высказанной по-эрдарийски в ответ на мою просьбу.

— Я бы хотела узнать, как считаете вы, госпожа Амани.

— Если так хотите… мой брат очень хороший, добрый и честный. И…

Ну конечно, ни один человек или даже гуманоид с другой планеты не станет говорить плохо о своих близких родственниках. Что она сказала дальше, я пока не могла перевести. Поэтому попросила повторить то же самое по-русски или по-английски.

— Я сказала, что вы друг другу очень подходите, — с улыбкой перевела Амани. — Бастиан без ума от вас, а вы…

— Этого достаточно. Я хотела спросить о другом.

— О чём же?

— Это ведь ваш дом, где он гостит? — перешла я вновь на местное наречие. — Значит, у него есть ещё дом. Где он живёт?

— О! Вы хотите это знать, но он вам не говорит?

— Увы… я спрашивала его об этом.

— Он живёт в Иарресхаре, это столица нашего королевства. Она находится в ста двадцати рагах* к северо-востоку от Роххена. Это большой и очень красивый город, скоро вам, я надеюсь, повезёт там побывать.

— Благодарю, вы очень добры… значит, Бастиан каждый раз отправляется домой?

— Не всегда. У него много разных дел, помимо приятных бесед и занятий с вами. Он ведь…

Я снова не дала ей договорить, попросив десерт. Она пододвинула ближе вазу из нежно-розового стекла, выполненную в форме замысловатого цветка и наполненную нежной ароматной субстанцией, напоминающей сливочный крем с добавленными сушёными ягодами и дроблёными орешками.

— А сколько лет Бастиану?

— Он и этого вам не говорил? Он почти в два раза старше меня, ему скоро исполнится двести восемьдесят. По-нашему, он ещё молод.

— Ого!

В этот момент вошла Эресс.

— Аре миан лесс'йар Бастиан дэ? — спросила она.

Что я примерно поняла как «Что, опять сидим обсуждаем Бастиана?»

Амани утвердительно кивнула. А её дочь вскоре присоединилась к трапезе.

— Лес'иэрре… иссиэрэ вэн тори аннавиэн эн тор Элинн… эн тор инааресс…

Из этого я поняла значение только одного слова — «аннавиэн» (приглашение). Но из этого не могла пока что сделать никаких определённых выводов.

— Я уже не думаю, что у Элинн остались хоть какие-то…

Далее последовала новая фраза с упоминанием Бастиана и загадочного слова «инааресс». Мой мозг напрягся до предела и я уловила помимо всех этих слов некую взаимосвязь, вроде моста, которая проходила между Бастианом и неизвестной мне персоной по имени Элинн. Одна часть меня, рациональная, земная и вполне понятная, даже обрадовалась от мысли, что, возможно, у этого несносного «дракона» есть кто-то ещё помимо меня, кто заинтересован в нём гораздо больше меня. А другая, загадочная и совсем мне незнакомая, вещала, что, даже если эта самая Элинн расшибётся в лепёшку, добиваясь взаимности со стороны Бастиана, последний уже давно к ней охладел либо вовсе никогда не испытывал таких чувств, которые питал ко мне. И радовалась от осознания победы.

В конце концов, я решилась задать новый вопрос:

— А кто такая Элинн?

— Она наша троюродная сестра и живёт в королевстве Дейвинор, — ответила Амани. — И иногда навещает нас вместе со своей матерью.

Значит, сестра, пускай даже троюродная. Одна из частей моего существа изобразила гримасу разочарования.

— Она вам понравится, — заметив выражение моего лица, вставила Эресс.

— А вот ещё, — я решилась, наконец, задать вопрос, который терзал меня с первого дня пребывания в этом замке. — Бастиан ведь шутит, называя себя драконом?

Эресс поперхнулась кремовым десертом, а Амани внимательно и очень серьёзно посмотрела мне в глаза и я заметила, что в какой-то миг они стали похожи больше на кошачьи или змеиные, чем на человеческие, и засветились странным зеленоватым сиянием, а затем снова приняли прежний вид.

Ясно. Ещё одна приколистка.

— Что всё это означает?

Амани неожиданно рассмеялась.

— Маари… странно, что вы задаёте такие вопросы, будучи сама драконессой.

— Что?!

От неожиданности я вскочила с табурета и чуть не опрокинула всю еду себе на платье (в это вечер я была одета в золотистое с оранжевыми полосами и узкой юбкой с косым подолом — выбор нарядов в предоставленном гардеробе был вполне достаточен, чтобы менять платья в зависимости от календарного дня, погоды и настроения).

— Ничего такого особенного, — с улыбкой продолжила Амани. — Бастиан не шутит. Мы действительно происходим из древнего рода Драконов высшего ранга. Есть и другие кланы, но ветвь Эдарри в нашем мире — самая известная.

— Всё может быть… но при чём здесь я?

— При том, что твоя суть также — дракон, но происходящий из другой ветви. Ты похожа на нас.

— И тоже высшего ранга?

— Почти… ты близка к тому, чтобы подняться выше и присоединиться к Светлому клану Огненных. Просто доверься и прими то, что может тебе дать для этого мой брат. Я говорю о Бастиане, так как всего нас в семье пятеро, помимо наших родителей— трое братьев и две сестры.

— Но… я ведь не верю во всё это.

— Поверить не так сложно, если сами увидите то, что видим в вас мы, — сказала Эресс.

Похоже, вся эта семейка сговорилась мариновать мой мозг своей драконьей темой. Наверное, это у них в крови. Что ж, при таком раскладе вскоре придётся признать то, о чём они все говорят, и смириться с этим. Но прежде всего нужны доказательства или хотя бы подтверждения в виде соответствующих явлений на личном опыте.

И уж если все родственники Бастиана Эдарри начнут уговаривать меня ему довериться ради какой-нибудь высокой цели или хотя бы для обретения личного счастья, то наверняка для этого существует какой-то веский повод. Возможно даже, связанный с неким пророчеством, о котором он однажды упомянул. Во всяком случае, сестра с племянницей явно желали ему большого и светлого счастья и способствовали тому, чтобы оно поскорее наступило. Но знали ли они, что больше всего на свете мне хочется вернуться домой, а не оставаться здесь навечно?

И всё же, можно начать привыкать даже к тому, что прежде пугало до смерти и повергало в шок вплоть до умопомрачения. Я решила прислушаться к совету Амани и вскоре стала примерной ученицей своего «нелюбимого» учителя. Мало того, выяснилось, что, если быть хорошей девочкой и не перечить, тогда господин Эдарри вовсе не был таким противным, каким показал себя ранее. Да и, собственно, он вообще таким не был — всё дело было во мне. Этот мужчина всего лишь старался найти ко мне подход с разных сторон, но натыкался лишь на колючки, причиной которых были, главным образом, моё недоверие и страх перед неизвестностью.

Одним изучением эрдарийского языка мы, конечно, не обходились, хотя это было самое главное — мне очень хотелось прочесть хотя бы одну книгу из его личной библиотеки. Поэтому мы не теряли времени даром. Так как моей любимой наукой с детства была география, первой из этих книг стал атлас Эйделы, составленный учёными из здешней Академии для местных, скажем так, студентов. Выяснилось, что на планете было пять континентов, самый крупный из которых примерно на одну пятую часть уступал Евразии, а самый маленький был почти в полтора раза больше Австралии и располагался, как и первый, в северном полушарии. Место, куда я попала в самом начале, находилось вблизи экватора почти в середине третьего по величине материка, большую часть которого занимали влажные экваториальные леса, похожие на нашу гилею или сельву. А то, где находилась сейчас — совсем в другом месте. Что же касалось самой планеты Эйдела — по своим параметрам она очень сильно напомнила мне описания той самой землеподобной планеты из системы жёлтого карлика, случайно открытой нашими астрономами. Но сильнее всего она напоминала Землю — разве что размеры и очертания материков с островами были иными, а засушливых областей было гораздо меньше, чем на Земле, пустыни занимали лишь небольшие площади в тропиках, а самыми обширными климатическими поясами в обоих полушариях были в меру влажные субтропики, которые были немного прохладнее земных, и умеренные зоны. Большая часть суши была покрыта лесами, а запасы пресных вод превышали наши в несколько раз. В атласе, к моему большому удивлению, также указывалось, что сутки здесь составляли приблизительно 22,3 земных часа, что тут же навело на мысль, что авторы этого текста были, как и я, землянами, случайно или намеренно оказавшиеся в этом мире. Впрочем, в этом даже не было сомнений. Гораздо больше удивило то, что географические карты, составленные в разные века, отличались поразительным сходством между собой. И многим было доподлинно известно, что Эйдела круглая и вертится. Это было, на мой взгляд, невозможно в мире, на тысячелетия застрявшем на уровне развития цивилизации, примерно соответствующем нашему Средневековью. Меня очень озадачило то, как те, кто рисовал эти карты, способны передвигаться по воздуху, хотя никаких летательных аппаратов в мире Эйделы, оказывается, не было с самого основания здешней цивилизации. Мой наставник же, улыбнувшись, заявил, что некоторых учёных путешественников из Королевской Академии ему иногда приходится возить на себе.

Я встала с кресла и уставилась на него как на человека, который в очередной раз сморозил несусветную глупость.

— Что за…

— По-прежнему мне не веришь? — заметив это, спросил Эдарри.

Я отрицательно покачала головой.

— Но почему, Мари? Что заставляет тебя не верить моим словам?

— Слова — ничто, — выдала я. — Вот если бы я увидела воочию то, о чём ты говоришь…

Бастиан внезапно захлопнул книгу, поднялся из-за стола и приблизился ко мне почти вплотную. Я отступила на шаг, но он подошёл снова ближе, взял меня за обе руки и притянул к себе.

— Понимаешь… — говорил он голосом почти на тон ниже, чем обычно, чуть более сильно растягивая слова и с еле заметными мурчащими нотками. — Увидеть всё сразу — можно, но если ты не готова воспринимать увиденное, это может глубоко потрясти и даже лишить разума. Самое меньшее — ты можешь не на шутку испугаться. Именно поэтому ты до сих пор ни разу не видела дракона как он есть.

— Как же ты собираешься тогда убедить меня в том, что говоришь серьёзно?

Удивительно, но эту довольно длинную речь на местном языке я поняла без труда, переведя её мысленно на русский, а мой учитель искренне радовался, что его усилия не пропали даром. Но сейчас меня гораздо больше занимало другое.

— Как же ты собираешься тогда убедить меня в том, что говоришь серьёзно? — спросила я, стараясь произносить эрдарийские слова с характерным акцентом и вкладывая в свою речь как можно больше экспрессии, как меня учили.

Он призадумался.

— Ты увидишь сама, если очень захочешь. Почувствуешь. Уловишь сердцем. Всему своё время, Мари.

Всему своё время… всему своё время… да сколько уже можно? Понимает ли он вообще, что больше всего на свете я желаю вернуться домой, причём как можно скорее?! Причём куда больше, чем узнать наверняка, действительно ли он является тем, о чём время от времени говорит. А ведь за всё время, проведённое в этих стенах и за их пределами (время от времени мы выезжали за город, чтобы покататься верхом на потомках завезённых, а точнее, «спорталенных» с Земли лошадей, или потренироваться в фехтовании, иногда сочетая то и другое), он ни разу не заикнулся о том, чтобы навестить Белую Волшебницу!

Испытания моего разума и терпения продолжались. В свободное от нашего общения время (когда Бастиан отлучался по своим неведомым делам) я оказывалась в обществе его сестры и племянницы, иногда также — их подруг. Ниэрра Амани организовала, пожалуй, целый «институт благородных девиц», посвящённый моей персоне. Женщины учили меня петь на эрдари, танцевать «магические танцы», держаться в обществе, вести светские беседы, играть в игры, принятые при дворе короля Эридана Седьмого, и т. п. Я не понимала, для чего всё это делалось, поскольку вовсе не собиралась оставаться здесь дальше, а тем более — знакомиться с королём и его придворными.

Во всяком случае, об этом я обязательно спрошу у Бастиана Эдарри. И, если что не так — убью. Запас моего терпения потому что понемногу заканчивался.

Он вернулся через четыре дня после нашего, так сказать, урока географии. Я ворвалась в кабинет и узрела очень странную картину: мой друг, облачившись в тёмно-красный халат из благородной ткани, вальяжно восседал в кресле, закрыв глаза и держа на руках зверюшку, похожую на хамелеона-переростка, размером чуть побольше нашей кошки. Правой рукой он делал какие-то движения вроде пассов. Я покосилась на его ноги, у которых по полу катался, потрескивая, небольшой огненный шарик, по консистенции похожий на сгусток расплавленного металла.

Затем раздался щелчок — ящерица спрыгнула с колен хозяина, проглотила шарик и, довольно заурчав, вопросительно поглядела на меня.

«Просит добавки, — подумала я. — Прости, деточка, но я не смогу добыть тебе огонь для твоего пропитания, потому что не умею».

Ящерица обиженно мотнула хвостом и скрылась под ближайшей круглой тумбой.

— Бастиан!

Он открыл глаза.

— О, Мари! Я не думал, что ты застанешь меня за таким отдыхом. Ничего, я просто созерцал высшие огненные миры и кормил саламандру.

— Тогда я не буду мешать.

Я вознамерилась уйти, но он властным жестом выставил вперёд ладонь, в середине которой непостижимым, каким-то волшебным образом мерцал огонёк. Меня словно приковало к месту. Бастиан же не спеша поднялся с кресла и приблизился.

— Ты мне не мешаешь, — произнёс он, погладив меня по спине. — Хочешь варенья?

— Что?

Моё оцепенение разом прошло. Я сбросила с себя его руку и глянула на него с подозрением, силясь уловить смысл происходящего. Эдарри усмехнулся, обнял меня за плечи и с нежностью посмотрел в глаза.

— Варенье… такое сладкое, из ягод и сахара. Тебе понравится.

— Вообще-то я знаю, что такое варенье, из чего делают и как. Ты, конечно, хороший учитель, Бастиан…

Я попыталась высвободиться, но в ответ он сильнее сжал мои плечи и чуть ли не силой потащил меня к столу. Что за противная натура!

— Вот… сам приготовил, с помощью магии.

Он указал на вместительный сосуд вроде стеклянной вазы для десертов, выполненной в форме диковинного цветка. Он был почти до краёв наполнен прозрачной субстанцией пурпурного цвета, в которой виднелись кусочки, очевидно, местных ягод.

— Сам, говоришь, приготовил? На собственном огне?

Эдарри снова усмехнулся.

— Попробуй, тебе понравится.

И вручил мне предмет, напоминающий маленькую серебряную ложку. Я опустила её в вязкую пурпурную жидкость и вынула, внимательно рассматривая то, что в ней было.

— Скорее это похоже на конфитюр или густой сироп. Сейчас попробуем…

Я запустила ложечку в рот. Удивительный кисловато-сладкий вкус с пряным оттенком наподобие имбиря и волшебный аромат мне и впрямь очень понравились. Я завладела вазой и ела варенье до тех пор, пока его не осталось совсем немного на дне, а Бастиан всё это время смотрел на меня жадным, пожирающим взглядом.

— Простите, шеф, но ваш десерт оказался слишком вкусным, чтобы вовремя остановиться, — продекламировала я, возвращая ему почти пустую посудину.

И достала салфетку, чтобы вытереть перемазанный рот.

Бастиан же едва слышно рыкнул, подошёл ближе, отобрал у меня кусок ткани и, слегка наклонившись, жадно припал к моим губам. Я попыталась отстраниться, но он крепко сжимал меня в объятиях, впиваясь всё сильнее, и так же не мог никак остановиться, как и я, когда поедала произведение его кондитерского искусства. Внутри меня бушевала огненная буря — как и тогда, когда мы поцеловались в первый раз.

В конце концов я как бы невзначай оттолкнула его и он плюхнулся в кресло.

— Я, конечно, понимаю, что ты большой любитель сладкого…

Я облизнула припухшие губы.

— Ну а что? Ты ведь не подумала о том, чтобы оставить мне немного варенья, но… клянусь, на свете нет ничего приятнее и слаще, чем целовать тебя. Ты ведь сладкая даже без моего десерта. А дальше… может быть, попробуем большее?

Я влепила ему пощёчину.

— За что, Мари? — во всём виде Бастиана Эдарри и в выражении его лица отразилось крайнее недоумение, как будто он не понимал вообще, как на такое непристойное предложение может отреагировать женщина с Земли.

А может быть, у здешних драконов другой менталитет, они считают всё это вполне пристойным и у них не принято отказывать друг другу в близости? По крайней мере, мне бы он точно не отказал, и, тем более, не ударил бы по лицу, как это сделала я.

А, впрочем, мне всё равно. Я землянка и всё ещё оставалась ею.

— Прости, дорогой учитель, поговорим потом.

И я пулей вылетела из его кабинета, не забыв прикрыть за собой дверь — к счастью, не на задвижку.