Тайны Фанкор-Зора

Глава 6

Волчий край, вечер 30 клианна — ночь 1 глайфаста 1137 Эры Пророка.

Метель, как и предсказывал Матеос, действительно вскоре началась. Примерно через час после того, как путники покинули лагерь, усилился снегопад. Теперь снег валил плотной стеной. Он падал на ресницы и рябил в глазах, мешая смотреть. Он прилипал к обуви, мешая двигаться, и подтаивал. Он оседал на плащах, и его приходилось то и дело стряхивать. Но то, что все-таки оставалось, потихоньку таяло от тепла человеческих тел, и вскоре одежда путников начала отсыревать.

Вскоре к снегопаду присоединился и ветер, резкий, порывистый, но не слишком холодный. Он начал кружить снег в неистовом танце, как влюбленный жених на долгожданной свадьбе кружит невесту. Казалось, что земля и небо странным образом смешались и даже поменялись местами.

Чем дальше уходили путники от лагеря и чем больше сокращалось расстояние, отделяющее их от руин Фанкор-Зора, тем молчаливее они становились. Матеос относился к своей миссии проводника очень серьезно. Сначала он шел поспешно и почти все время не отрывал взгляда от только ему видимой тропы. Теперь же, после почти шести часов пути, воин все чаще останавливался и нервно оглядывался, изредка отходя в сторону на десяток-другой шагов и наклоняясь, чтобы свериться с какими-то одному ему ведомыми ориентирами.

Эсса и Андри шли рядом. Маг создал над собой и своей подругой подобие воздушного зонтика, который прикрывал их от мокрого снега. Оберегая Эссу от холода, Андри накрывал ее полой своего плаща, обнимая за плечи. Девушка доверчиво прижималась к возлюбленному, крепко обхватив его за талию. Они шли, изредка обмениваясь ободряющими улыбками и взглядами.

Виэри последовала примеру Андри, тоже создав защиту от снега, и теперь наслаждалась прогулкой. Метель, тщетно пытающаяся горсть за горстью швырять ей в лицо снег, и ветер, норовящий сорвать с девушки плащ, только веселили ее. Юная чародейка звала под свою защиту и Матеоса, но тот в ответ буркнул что-то невнятное и отвернулся.

Когда через несколько часов настало время привала, и Эсса предложила отдохнуть, Матеос махнул рукой:

— Здесь нет ни одного подходящего укрытия. Лучше двигаться, пока есть возможность и перекусить что-нибудь на ходу. Вы сильно устали?

Андри посмотрел на друга и покачал головой. Плащ и куртка Матеоса отсырели и отяжелели от подтаявшего снега, волосы намокли и слиплись. По лбу сбегали струйки пота, смешанного с талой водой.

— Матеос, дружище, ты так упорно идешь вперед и так упрямо отказываешься от магической защиты, что я уже начинаю думать, что ты за что-то себя наказываешь.

Воин дернул плечом:

— Да брось ты. Я просто хочу пройти за сегодняшний день как можно больше. Идем.

Андри и Эсса переглянулись и пожали плечами. Виэри подошла к Матеосу и вытянула вперед руки:

— Стой. Давай немного отдышимся, пока я сушу твою одежду. И дальше без моей защиты ты уже не пойдешь, так и знай.

Матеос смущенно опустил голову, предоставляя чародейке действовать. Виэри улыбнулась и прошептала заклинание, направляя на воина потоки горячего воздуха. Матеос прикрыл глаза, наслаждаясь теплом.

Сумерки в Волчьем Краю неторопливы. Они сгущаются постепенно, как будто давая путникам возможность выбрать место для ночлега. Этим вечером беглецам повезло: недалеко от едва заметной тропы, которой вел их Матеос, они обнаружили неизвестно как оказавшийся посреди равнины огромный валун. Метель все еще не желала прекращаться, и обнаруженный кусок скалы был просто отличным укрытием.

Воин осторожно обошел вокруг него, проверяя безопасность, и, наконец, махнул рукой спутникам:

— Тут чисто. Идите сюда, поставим палатку с подветренной стороны.

— Откуда здесь этот валун? — спросила Эсса, — Прямо посреди равнины!

— Это святыня местных диких племен. Видите — камень весь исцарапан значками. Это их… руны, что ли, — ответил Матеос, — Но, судя по всему, здесь давно никто не был — я не вижу следов жертвоприношения. Давайте поставим палатку и попробуем развести огонь.

— Пойду за хворостом, — кивнула Эсса.

— Только не трогай черные кривые деревца, капитан был прав, их дым ядовит, — предостерег Матеос, и тут же их прервал пронзительный женский визг.

— Виэри! — воскликнула Эсса, выхватывая оружие и устремляясь на крик. Мужчины ринулись за ней.

Они обнаружили чародейку прямо за валуном. Она стояла, в ужасе прижав руки к лицу, не в силах отвести взгляд от страшного зрелища. Невдалеке на невысоких деревцах, чьи ветки были унизаны длинными шипами, были распяты небольшой, похоже, новорожденный ягненок и взрослый заяц. Животные были уже мертвы и успели окоченеть. Стволы и ветви обоих деревьев были обильно политы кровью. Тельца животных были жестоко растерзаны: похоже, их нанизали на колючки еще живыми и потом выдирали из них куски плоти.

Эсса обняла сестру и прижала к себе, отвернув ее лицо от страшного зрелища.

— Я… я просто пошла посмотреть на знаки, и увидела это! — всхлипывала девушка.

— А говорил, нет следов жертвоприношений, — покачал головой Андри.

— Это не жертвоприношения, — пояснил Матеос, — Это сделала снежная сова. Эти птицы хватают свою добычу, нанизывают ее на шипы, а потом вырывают куски мяса. Но зрение у снежных сов устроено так, что они могут видеть только живую жертву, которая еще шевелится. Когда их добыча умирает и перестает двигаться, они бросают ее вот так.

— И летят за новой… — отозвалась Эсса.

— Именно, — кивнул Матеос, — Но на взрослых людей они не нападают. Мы для них слишком крупные. Идемте, разобьем лагерь.

— Может быть, стоит снять их и сжечь? — целитель с сожалением посмотрел на замученных животных.

— Не надо, — отрезал воин, — Во-первых, они намертво примерзли. А во-вторых, столбы пламени могут привлечь сюда местных жителей, а дикари чужаков не любят.

Андри согласно кивнул, но было видно, что ему не по себе. Эсса, обнимая Виэри за плечи, осторожно увела сестру от страшной находки. Все четверо вернулись к валуну. Гладиатор и чародей ловко поставили палатку. Девушки развели огонь и наскоро приготовили ужин.

После еды все вчетвером задумчиво сидели у догорающего костра. Метель мало-помалу стихала.

— Андри, расскажи, что тебе удалось узнать про Фанкор-Зор? — тихо спросила Эсса, — Я не успела прочитать те странички, спешила.

— Ну что же… — целитель задумчиво протянул руки к огню, — Вы все знаете, что древняя империя Ристерос простиралась достаточно далеко. А в тех землях, куда она не могла дотянуться и присоединить к себе как провинции, она основывала свои города-анклавы. Они были просто огромными. Внутри города всегда располагался значительный гарнизон и обязательно — невольничий рынок. Именно для работорговли такого рода поселения и использовались.

— А кто строил эти анклавы? — глухо спросил Матеос, — Рабы?

— Как и всё в Империи, — кивнул Андри, — По иронии судьбы эти города построили рабы, чтобы ими было удобнее торговать.

Матеос сжал кулаки. На лице гладиатора были написаны нескрываемая ненависть и отвращение. Андри грустно усмехнулся:

— Императоры Ристероса брали с покоренных земель «живую дань», как они это называли: каждый год имперские войска уводили в рабство определенное количество людей. Брали всех, кто понравится — простых селян, вождей, богатых, бедных, детей, женщин, даже стариков. Защищен не был никто. Если же побежденные протестовали, из города-анклава приходила армия и тогда рабами становились все. Фанкор-Зор был одним из городов-крепостей, самый дальний, самый северный анклав Империи.

— Неужели никто не восставал? — спросила Эсса.

— Случалось, но очень редко. Императоры Ристероса были хитрыми политиками, — пояснил целитель, — В то время всеми народами Каэрона управляли вожди-маги. Верховные чародеи Ристероса охотно брали в учение их детей и делились с ними своими знаниями. Дети вождей возвращались домой, овладев магией в той степени, в какой это им позволяли Верховные чародеи. Привести свой собственный народ в повиновение такие наследники вполне могли, а вот против боевых магов Древней Империи, конечно, не имели никаких шансов. Да и обучали этих детей так, что в итоге они вырастали верными подданными императора. Унаследовав власть, такие чародеи-вожди едва ли не с охотой отдавали в рабство своих соплеменников.

— Ты же сказал, что забрать в неволю могли кого угодно, даже вождя? — с сомнением покачала головой Эсса, — В чем же тогда преимущество?

— Рабам, проявившим способности к магии, жилось куда лучше, чем остальным, — ответил Андри, — К ним относились с уважением, давали образование, иногда, если их способности были велики, даже принимали в семью. Шанс потом получить свободу у них был куда больше. Но вернемся к Фанкор-Зору.

Места здесь пустынные, почти непригодные для жизни. А тут — огромный город. Без магии поддерживать комфортное существование для гарнизона и свободных граждан было бы невозможно. А красоту и удобства ристе̇ри очень ценили. Город был просто пропитан магией. Она подавала воду в фонтаны, освещала и обогревала дома, поддерживала экзотические растения в садах и парках. Я думаю, что городские стены до сих пор уцелели только потому, что их изначально возводили, укрепляя раствор и строительный материал магическими компонентами.

Когда Пророк Риквард начал свою войну, восстали не только его последователи и рабы, но и те территории Ристероса, с которыми традиционно приходилось справляться при помощи силы. Удерживать север Империи стало все сложнее. Армию из города срочно вернули в столицу.

Как только войска покинули Фанкор-Зор, все рабы, которые содержались в городе, немедленно восстали. Их было куда больше, чем свободных, да и имперских магов в анклаве осталось уже мало. Богатые и знатные столичные чародеи туда не стремились. Получить от императора назначение в Фанкор-Зор означало опалу. В город бежали все, кто имел в Ристеросе проблемы с законом, в том числе и чародеи. Но и таких было очень немного.

Восставшие рабы перебили магов-правителей, гарнизон и половину населения и вырвались из города. Им удалось захватить корабли, переправиться через Суровое море и соединиться с воинством Пророка.

Работорговля в охваченной гражданской войной стране стала невыгодной. Империя Ристерос очень быстро скатилась к упадку. Во время войны население города продолжало уменьшаться. Магия все еще поддерживала существование Фанкор-Зора, но сами заклинания обновлять было некому. А это значило, что когда-нибудь уцелевшие горожане останутся один на один с суровыми условиями Волчьего Края. Притока рабов больше не было. Уцелевшие горожане искали любую возможность выбраться из города. Понемногу Фанкор-Зор опустел совсем.

— Пока не вернулись сбежавшие маги во главе с Рианнон Мятежницей? — спросила Виэри.

— Получается, что так, — согласно кивнул целитель, — Они обновили и восстановили поддерживающие город заклинания и жили там какое-то время. Казалось бы, все было в порядке. Магократия закончилась. Никто теперь не мешал народам Каэрона жить свободно и счастливо, в дружбе, равенстве и полном благоденствии. В общем, так, как все мы и живем сейчас, под крылом Святой Церкви и Вечного Ордена, — Андри невесело усмехнулся, — Прямо идиллия!

Эсса покачала головой:

— Работорговля никуда не исчезла, она просто стала по-другому называться. Бедность и нищета — пожалуйста, сколько угодно. Войны, болезни, преступность — всё тут. Но теперь нами не правят маги, и это значит, что мы живем в лучшем из миров!

Андри кивнул:

— Верно. Но этот прекрасный новый мир, однако же, несколько омрачало присутствие на карте Каэрона некой черной точки: Фанкор-Зора, где все еще находились влиятельные маги. Вечный Орден отправился на них походом и осадил город. Говорят, что те, кто объявил священную войну против чародеев Фанкор-Зора, руководствовался так называемым Завещанием Пророка, который, предчувствуя собственную мученическую смерть, поручил своим последователям вечно и повсюду преследовать и уничтожать тех, в ком они хотя бы заподозрят способности к магии.

Оборонялся Фанкор-Зор недолго, всего каких-то десять дней. Но защищался он ожесточенно. В «Истории» написано, что Орден потерял едва ли не больше половины своей армии, пришедшей под городские стены. Хроники говорят о том, что Фанкор-Зор в отместку за сопротивление был стерт с лица земли. «Дабы предать забвению само существование этого гнездилища зла», — так, кажется, там сказано.

— Странно. Капитан Аделл сказал, что стены-то как раз целы. Но мы это выясним, — Эсса улыбнулась и показала глазами на вход палатку, — Спите, я подежурю.

— Согласен, — кивнул Матеос, — Первые два часа в дозоре будет Эсса, потом Андри, и последним — я. Разбужу вас на рассвете.

Эсса проснулась от странного шума, который раздавался недалеко от палатки. Пустоши Волчьего края по ночам безмолвны. Тишину здесь нарушали разве что свист ветра в кронах солдатской ивы и вой снежных волков. Поэтому любой посторонний звук в этой хрустальной тишине был отчетливо слышен. Эсса прислушалась. Она явственно слышала свист крыльев и громкий плач, очень похожий на детский.

Девушка выскочила из палатки, хватаясь за оружие. Ощущение в ладонях кинжалов, перекованных специально под ее руку из клинков отца, в который раз подарило ей ощущение уверенности и спокойствия, так необходимого в бою.

Матеос, который спал так же чутко, как и Эсса, тоже выхватил оружие и выскочил за ней.

— Что случилось? — раздался сонный голос Виэри. Ни Эсса, ни Матеос ей не ответили, но чародейка тоже услышала этот шум и выбежала из палатки вместе со всеми.

Костер успел потухнуть. Мага, который должен был наблюдать за лагерем, рядом не было. Зато было прекрасно слышно, откуда доносятся звуки ожесточенной борьбы — с той стороны валуна, где беглецы наткнулись на жуткие остатки трапезы снежной совы. Эсса, Виэри и Матеос устремились туда.

Их взглядам предстала страшная картина. Андри отбивался от двух снежных сов, размером едва ли не с него самого, загораживая своим телом невысокое деревце солдатской ивы. Огромные птицы с грозным клекотом пикировали на чародея, угрожающе выставив вперед мощные лапы с кривыми когтями.

На шипах и острых, тонких сучьях дерева, которое загораживал собой целитель, корчился, истекая кровью, и надрывался от крика…

— Сила Единого, это ребенок! — закричала Виэри и бросилась было к магу, но Матеос удержал ее.

— Бей с расстояния! — закричал он, — Прикрой Андри, дай ему его снять!

Чародей, похоже, уже израсходовал все свои немногочисленные боевые заклинания и начал сдавать позиции. Левый рукав его теплой куртки был изодран в клочья и разбухал от крови. На правом плече виднелись такие же следы. Лоб и левую щеку мага украшали внушительных размеров царапины. Андри повезло, острые когти птиц прошли совсем недалеко от его левого глаза.

Совам тоже не поздоровилось: в воздухе кружились белые перья, одна из хищных птиц, продолжая нападать, тем не менее с трудом держалась в воздухе. На ее белоснежном боку красовалось обугленное пятно — след огненного шара, пущенного чародеем.

Виэри, они нечувствительны к холоду! — крикнул, задыхаясь, Андри.

— Спасибо! — ответила подбежавшая девушка и, прошептав заклинание, отправила в ближайшую к ней гигантскую птицу россыпь маленьких и быстрых огненных стрел. Коснувшись мягкого оперения, стрелы рассыпались снопами искр, вынуждая сову испустить скрипящий крик боли и взмыть высоко в воздух.

Во вторую хищницу полетели сразу два метательных ножа Эссы. Один вошел ей точно в бок, второй сильно задел лапу. Брызнула кровь. Птица закричала и неуклюже развернулась к новой опасности. Несмотря на серьезные ранения, просто так отказываться от добычи хищница не желала. Она спикировала на Эссу, но Матеос оказался проворнее. Хладнокровно дождавшись, когда птица опустится ниже, воин обрушил на нее свои клинки. Мощный удар меча повредил хищнице крыло, от чего сова упала на землю. Воин достиг птицы в два прыжка и резким точным ударом отсек ей голову. Тело хищницы затрепыхалось в агонии, брызгая на снег горячей кровью.

Вторая сова, скорее, разозленная, чем раненая заклинанием Виэри, тем временем развернулась для нападения. Расчет Матеоса был верен — она оставила попытки защитить свой ужин и переключилась на нового противника, дав Андри шанс заняться спасением ребенка. Целитель тут же воспользовался этой возможностью. Он повернулся к корчащемуся в ветках дерева младенцу и наклонился над ним.

Сова спикировала на Эссу, целясь мощными когтями ей в шею. Девушка, ожидавшая этого, уклонилась от удара и наугад ткнула кинжалом в комок перьев. Одновременно Виэри выпустила из ладоней струи пламени, которое охватило сову целиком. Оперение хищницы вспыхнуло, сова взмыла в воздух. Некоторое время горящая птица смогла продержаться на высоте, напоминая сказочную Птицу Огня, но потом обгоревшие крылья перестали держать ее, и сова упала вниз. Оперение ее все еще тлело. Матеос подошел к огромной птице и окончил ее мучения.

— Отличную иллюминацию вы тут устроили, — хмуро сказал он, — Удивлюсь, если ее не видели в Трезеньеле.

Девушки подбежали к целителю. Ему удалось аккуратно снять ребенка с шипов и накрыть своим плащом, и теперь он бегом устремился в палатку. Остальные последовали за ним.

Через несколько минут Андри, Эсса и Виэри уже были внутри. Матеос остался охранять вход. Целитель осторожно передал малышку подруге:

— Подержи ее, пожалуйста. Пока я работаю, она должна быть в тепле и чувствовать себя в безопасности. Святые бакенбарды пророка, какая же она маленькая!

Эсса бережно взяла ребенка на руки.

— Виэри, посвети мне, — скомандовал Андри, — Тут все настолько тонко, что мне понадобится полная концентрация.

— Хорошо, — Виэри сформировала в ладонях шарик энергии и отправила его висеть под потолком палатки. Пространство залил теплый желтый свет.

— Спасибо, — коротко кивнул целитель, потер ладони, согревая их, прикрыл глаза и медленно провел ладонями над девочкой. Лицо и руки Андри напряглись, как будто он сам чувствовал всю боль, которую сейчас испытывала его маленькая подопечная. На собственные раны он внимания не обращал.

Эсса и Виэри, едва дыша, наблюдали за работой мага. Его руки медленно двигались над крошечным тельцем, как будто склеивая, связывая, восстанавливая что-то невидимое. Изредка целитель останавливался, поводя руками в воздухе, как будто приглаживая то, что он сейчас залечил.

Кровь, сочащаяся из ран малышки, остановилась почти сразу. Боль утихала дольше, но тоже постепенно прошла. Если до этого ребенок кряхтел, хныкал и извивался на руках Эссы, то под конец процедуры лечения девочка успокоилась, закрыла глазки и задышала ровнее.

Андри открыл глаза и обессиленно откинулся на одеяло. Струйки холодного пота стекали по высокому лбу целителя. Чародей был бледен, измотан, но это не помешало ему довольно улыбнуться:

— Все хорошо. Едва успел. До чего хрупкие, все-таки, эти младенцы!

Маг извлек из кармана успевший изрядно похудеть мешочек лакричного сахара, вытряхнул на ладонь оставшиеся пару кусочков и отправил в рот. Блаженно улыбнувшись, целитель прикрыл глаза и расслабился, растягивая удовольствие.

Эсса аккуратно завернула спящего ребенка во второе одеяло:

— Что мы будем с ней делать? Она совсем крошечная. Оставим себе?

— Наверняка ее родители где-то недалеко, — задумалась Виэри, — Если, конечно, живы.

— Возможно, пираты-работорговцы разорили ее поселение и захватили родных, — в палатку заглянул Матеос, — Они не берут грудных детей, с ними слишком много возни. Их оставляют умирать на холоде.

— Эх, не так я представлял себе появление нашего первого ребенка, — тихо рассмеялся Андри и подмигнул Эссе, — Но так тоже хорошо.

— Смотри, у нее твой нос, — ответила в тон чародею его подруга.

Целитель закатил глаза:

— Какой ужас! Но глаза-то наверняка твои, — Он с трудом сел, распахнул объятия и улыбнулся, — Идите ко мне, мои девочки.

Эсса, бережно держа малышку на руках и нежно улыбаясь, перебралась поближе к Андри и склонила голову к нему на грудь. Маг одной рукой обнял за плечи подругу, а другой приоткрыл одеяло, чтобы получше рассмотреть личико теперь уже совсем спокойно спящего ребенка.

Матеос помрачнел и стиснул зубы. Его лицо перекосило, как от страшной боли:

— Прекратите! Мы можем не вернуться, это вы понимаете?!

Андри поднял глаза на воина и тихо сказал:

— Спокойно, Матеос. Мы прекрасно все понимаем. Когда мы выберемся отсюда, пристроим малышку в нормальную семью. Но, грязные сапожищи Пророка, дай хоть помечтать!

Виэри положила свою изящную ручку на плечо Матеоса, увлекая его прочь из палатки:

— Не мешай им, — тихо сказала девушка, — Они всегда мечтали о нормальной семье. Никто не знает, сколько им осталось. Сколько нам всем осталось. Мы все равно не можем бросить эту крошку здесь.

Воин молча стиснул зубы и покачал головой. Чародейка продолжила:

— Ты рассказывал, что выходил своего новорожденного брата, когда твоя мать умерла. Тогда твой хозяин проявил милосердие и разрешил его оставить. Почему же ты сейчас отказываешь в этом им?

При упоминании брата Матеос содрогнулся и посмотрел на девушку долгим взглядом, словно не решаясь что-то сказать.

— Да, так и было, — глухо сказал он, наконец, — Я знаю, как обращаться с младенцами. Она выживет, не сомневайся. Давай отдохнем, Ви, до рассвета еще часа три.

Воин сел у костра, чародейка устроилась рядом. Матеос притянул Виэри поближе к себе, согревая и накрывая ее своим плащом. Девушка положила голову на плечо гладиатора и тут же задремала.

Андри не спалось. Рядом, ровно дыша, лежала Эсса. Между ними, тепло укутанный в одеяло, тихонько посапывал неизвестно откуда взявшийся посреди снежной пустыни младенец. Обоим было хорошо и спокойно рядом с магом. А сам целитель не мог избавиться от воспоминаний, внезапно нахлынувших на него ледяным потоком.

Тогда, много лет назад, магу тоже пришлось спасать от хищников и потом с такими же сложностями лечить совершенно другое живое существо. И если бы в жизни чародея не было того необычного больного, возможно, Андри смог бы в конце концов смириться с золотой клеткой, которую с такой заботой обустроил для него наставник.

Но тот случай заставил его о многом задуматься. Целитель улыбнулся в темноте и нежно погладил подругу по волосам. Эсса потянулась и промурлыкала что-то во сне.