Тайны Фанкор-Зора

Глава 7

Шато-Де-Арлонн, герцогство Арлонн, 9 сиалла 1127 Эры Пророка.

В дверь постучали. Андри поморщился: колокол замковой церкви только что отбил пять утра. Маг со вздохом поднялся с кровати, где лежал прямо в одежде. В дни балов и праздников он частенько ложился спать полностью одетым — ночи после таких развлечений обычно бывали самыми беспокойными, а герцог и придворные терпеть не могли ждать.

Вот и сегодня ночью он вставал уже в четвертый раз. Сначала его вызвали к любимой собачке герцогини, которая слишком громко чихнула во сне. Через полчаса — к самой герцогине, которой приснился кошмар. А под утро, как и следовало ожидать, один из придворных кавалеров начал жестоко страдать от похмелья.

Молодой маг добрел до двери и открыл ее, изо всех сил стараясь любезно улыбнуться:

— Чем могу…

В комнату впорхнула девушка в простом сером платье и белом холщовом переднике. Через ее левую руку была переброшена какая-то одежда, в которой маг с тоской узнал свой камзол для охоты. Непослушные рыжие кудряшки горничной пламенем метались вокруг ее головы. На круглом лице, покрытом россыпью веснушек, светилась веселая улыбка. Целитель невольно улыбнулся в ответ.

— Доброе утро, мэтр Андри! — прощебетала девушка, приседая в реверансе, — Твой костюм для охоты!

— Доброе утро, Николет, — обреченно вздохнул маг, — Я и забыл совсем.

— Ну, для этого есть я! — рассмеялась девушка, ловко раскладывая на кресле одежду, и стрельнула в молодого мага глазками, — Опять не захочешь, чтобы я помогла тебе одеться?

— Нет-нет, я сам! — чародей залился краской.

— Ну, как пожелаешь, — Николет лукаво подмигнула Андри и заговорщически понизила голос, — Тогда одевайся, а я стащу для тебя на кухне что-нибудь съедобное. Пусть себе господа охотятся на голодный желудок, коли им так хочется, а нам это незачем.

Николет упорхнула, оставив Андри в очередной раз удивляться ее жизнерадостности. Горничные в замке ложились позже всех, а вставали едва ли не раньше всех, и от капризных хозяев им доставалось едва ли не чаще, чем остальным, но Андри никогда не видел Николет грустной. Она всегда была готова посмеяться и за словом в карман не лезла.

Молодой маг пробыл при дворе герцога Арлоннского уже больше года. Придворные герцога не воспринимали его как равного, для них он был лишь немногим выше остальных слуг в замке. Сами слуги сторонились и боялись его. Исключением была только назначенная ему в горничные Николет, которая поначалу была его единственным другом. Но когда целитель вылечил одного из младших егерей, которого на охоте сильно порвал кабан, а потом исцелил от жестокого кашля пожилого библиотекаря, его перестали бояться. Когда же Андри остановил кровотечение, открывшееся после родов у жены эконома, и спас и мать, и ребенка, чародей стал всеобщим любимцем. Теперь обычно угрюмые лица слуг расцветали при его появлении, и Андри это было очень приятно.

Кроме обычной несвободы, постоянного наблюдения стражи и металлических решеток на окнах, жизнь мага очень серьезно отравляли три обстоятельства.

Во-первых, Андри возмущало отношение герцога к тем, кто обеспечивал ему беззаботное существование. Сеньор категорически запрещал своему придворному магу «пачкать руки» об обычных слуг — егерей, конюхов, поваров. Каждый раз, когда герцог узнавал о том, что его придворный маг нарушил этот запрет, он устраивал скандал и наказывал Андри, лишая его чтения и прогулок. С прогулками получалось, а вот с чтением не очень: дочь библиотекаря Анье̇с, так же страстно любящая читать, как и сам Андри, тайком приносила книги ему в комнату.

Вторым обстоятельством, которое Андри ненавидел всей душой, было обязательное присутствие на охоте. Герцог настаивал на том, чтобы его придворный целитель сопровождал буквально каждый его шаг — на охоте, на балах, во время визитов и приемов, и даже в церкви. Андри был обязан помогать дамам, которым стало дурно от слишком затянутого корсета, кавалерам, которые слегка перебрали на пиру или вдруг затеяли дуэль и следить за тем, чтобы вовремя нейтрализовать яд, если вдруг в замок герцога проберется убийца. Здоровье герцогских охотничьих собак и лошадей тоже находилось в ведении Андри. Маг любил животных и был рад им помочь.

Охоту маг ненавидел по двум причинам. Во-первых, ему было жалко несчастных диких зверей, которых герцог и его свита увлеченно травили и убивали ради развлечения. А во-вторых, герцог запретил Андри ездить верхом. То, что Андри Мак Глейс, уроженец Негостеприимных гор, начал ездить верхом с раннего возраста, как только мог удержаться в седле, на герцога ничуть не действовало. Герцог Де Арлонн считал верховую езду привилегией дворян. Слуги должны были знать свое место и следовать за господами в обозе.

Поэтому герцог категорически приказал своему придворному целителю ездить в повозке со слугами, которые должны были ставить шатры и готовить еду, чтобы господа после охоты могли как следует отдохнуть.

Этот запрет оскорблял молодого целителя и приводил его в бешенство, но протестовать было бесполезно. Герцог был непреклонен.

Придворные от души смеялась над унижением Андри и не упускали случая позубоскалить. Каждый раз, когда герцог собирался на охоту, юному магу приходилось выдерживать шквал насмешек.

Третьим обстоятельством, отравлявшим жизнь у герцога Арлоннского, был его наследник, граф Шарль. Ровесник Андри, юный граф был его прямой противоположностью — страстный охотник, прекрасный фехтовальщик и смелый воин. Юный наследник герцога невзлюбил придворного мага с первого взгляда. Охоту Андри ненавидел, клинком не владел, верхом не ездил, следовательно, как считал Шарль, был полным ничтожеством. А еще целитель любил сладкое. Это тоже роняло Андри в глазах герцогского наследника. По мнению юного графа, десерты предназначались исключительно для женщин.

Единственное, в чем маг мог посоперничать с наследником герцога — это манеры, умение танцевать и искусство вести светскую беседу. Граф Шарль терпеть не мог читать и был весьма неуклюжим танцором, но его грубоватость и некоторая невежественность компенсировались напористостью и положением в обществе.

Молодой граф не упускал случая унизить Андри перед публикой. Чародей в долгу не оставался.

Андри наспех проглотил бутерброд с холодной говядиной, который принесла ему Николет, и едва ли не залпом выпил предложенную чашку кофе. Надо было спешить: герцог терпеть не мог, когда кто-то опаздывал к выезду на охоту.

— Желаю сегодня поменьше пострадавших! — прощебетала на прощание горничная, — Хотя, что я говорю — вчера господа перепились так, что я очень удивлюсь, если сегодня кто-нибудь из них себе что-нибудь не сломает.

Девушка подхватила посуду и убежала, а маг привычным жестом повесил на плечо сумку с травами и настойками и проворно сбежал вниз по лестнице.

Все уже собрались. Во дворе замка было многолюдно и шумно. Охотники и охотницы гарцевали верхом на породистых скакунах, хвастаясь друг перед другом своей грацией и сноровкой. Егеря едва сдерживали рвущихся с поводков и заливающихся лаем в предвкушении погони собак. Слуги поспешно грузили в повозки посуду, провиант, свернутые шатры, словом, все для удобства утомленных охотой хозяев.

Андри попытался проскользнуть и забраться в одну из повозок незамеченным, но ему не удалось: граф Шарль в полном снаряжении гарцевал среди других охотников. Он восседал верхом на Тамбурине — вороном орфейнском жеребце, высоком, тонконогом, легком и очень подвижном. Всякий раз, когда Андри видел Шарля и Тамбурина, маг испытывал легкий укол зависти. Эти двое настолько хорошо понимали друг друга, что смотрелись как единое целое.

Граф и его конь были настоящими друзьями. Шарль, несмотря на негодование отца, то и дело подсовывал Тамбурину то яблоко, то морковку, а иногда даже кусочек сахара. А жеребец любил тихонько подойти сзади к Шарлю и боднуть его головой в спину, от чего тот отлетал на несколько шагов, или фыркнуть хозяину в затылок. Шарль на такие шутки никогда не ругался, только хохотал и трепал благородное животное по шее.

Заметив Андри, Шарль пустил Тамбурина в галоп и направил коня прямо на мага. Чародей, увидев это, застыл на месте. Молодой граф частенько так развлекался. Наследника забавлял испуг на лице мага. Доставлять Шарлю удовольствие Андри настроен не был.

Граф осадил коня почти перед самым лицом мага. Тамбурин, повинуясь поводьям, встал как вкопанный. Андри даже не вздрогнул. Он поднял глаза на Шарля и поклонился:

— Наставники не говорили тебе, мой лорд, что одна и та же шутка со временем приедается?

— К повозке крался, чароплет? — насмешливо ответил граф, — Может, все-таки хоть раз в жизни поедешь верхом, как мужчина? Я бы тебе даже показал, как надо стрелять. Это чуть-чуть сложнее, чем лопать пирожные! — довольный собственной шуткой, граф оглушительно расхохотался.

Шутка про стрельбу задевала мага так же сильно, как и издевательства по поводу верховой езды. Владеть луком марсселен учатся тогда же, когда начинают скакать верхом, и стрелком чародей был прекрасным. Андри собрался ответить, но их прервал женский голос, звонкий и мелодичный:

— Не вздумай покалечить мэтра чародея, Шарль! Если он не сможет сегодня танцевать на балу, я очень рассержусь. Не считаешь же ты всерьез, что сможешь его заменить!

Маг и не заметил, как к ним подъехала юная леди Орели̇, самая младшая из фрейлин герцогини. Девушка была очень красива. Высокий корсаж темно-синей бархатной амазонки подчеркивал точеную фигурку, платинового цвета волосы были уложены в сложную прическу, которую венчала лихо сидящая маленькая охотничья шляпка с длинным фазаньим пером. Фиалковые глаза смеялись.

Наследник герцога был весьма неравнодушен к леди Орели. Больше того, Шарль по ней страдал. А сама придворная дама этого как будто не замечала. Она очень любила танцевать и дразнила Шарля за его неуклюжесть при каждом удобном случае. Грех было не воспользоваться таким шансом. Андри низко поклонился:

— Ты спасла меня, леди Орели. В благодарность я смиренно обещаю сегодня не расписывать свои танцы на тот случай, чтобы любой из них был исключительно в твоем распоряжении.

— Ах, мэтр Андри! — девушка опустила глаза и залилась краской. Трезеньельские дамы умели краснеть в любой момент, когда они того захотят. Леди Орели с таким значением протянула это: «А̇-андри», что теперь покраснел уже и маг.

Граф сжал кулаки. Лицо его побелело от ярости, но он заставил себя сдержаться:

— Леди Орели, — произнес Шарль преувеличенно любезным тоном, — Возможно, я не так ловок в танцах, как тебе хотелось бы. Но если, не дай Единый, под нашими стенами окажется враг, защищать тебя буду я, а не этот жалкий комедиант.

С видом оскорбленного достоинства наследник герцога тронул шпорами бока коня и отправился к своему отцу, который уже с нетерпением гарцевал во главе кавалькады на белоснежном охотничьем жеребце. Леди Орели, звонко хохоча, устремилась за ним. Андри усмехнулся им вслед и отправился в повозку. Пожалуй, этот раунд он выиграл.

Герцог Арлоннский любил охотиться в Динантском лесу, по соседству со своим родовым замком, поэтому дорога не заняла много времени. Охотникам сразу же доложили, что для них был поднят олень, и все устремились в чащу. Слуги разместились на опушке, каждый занимался своим делом. Кто-то ставил палатки для отдыха, кто-то готовил еду, а кого-то послали прямо в лес с бутылкой холодного вина и бокалами на случай, если охотникам вдруг захочется освежиться.

Андри немного побродил вокруг лагеря, наслаждаясь теплым, ласковым солнцем, какое бывает в Трезеньеле только в начале осени, а потом расстелил плащ на самом освещенном месте рядом с небольшим пеньком, устроился, прислонясь к нему спиной, и прикрыл глаза.

Должно быть, маг заснул. Когда его разбудили шум и сигналы рогов, Андри поднялся со своего места, чтобы выяснить, нет ли раненых. Охота была удачной. Подстреленный лично герцогом благородный олень, крупный самец с ветвистыми рогами, был действительно очень красив, и маг при взгляде на убитое животное подавил вздох горького сожаления.

Вскоре вслед за удачливыми охотниками на опушке леса собрались все остальные. Не хватало только наследника, графа Шарля. Вскоре выяснилось, что его потеряли из виду буквально час назад. Герцог не на шутку встревожился и отправил егерей и Андри прочесывать лес. Но уйти они не успели: граф появился сам. Он шел пешком, одежда его была испачкана и разорвана в нескольких местах, а лицо посечено ветками.

Герцог и Андри подбежали к Шарлю одновременно.

— Что случилось, сын? — требовательно спросил герцог.

— Ты ранен, мой лорд? — обеспокоенно поинтересовался маг.

Герцог Де Арлонн сделал Андри знак молчать. Тот пожал плечами, но послушался. Отец вопросительно посмотрел на Шарля.

— Я в порядке, мой лорд, — тихо ответил граф, — Только… Я решил срезать путь через овраг, это к югу отсюда, и там мой Тамбурин споткнулся и сломал ногу. Ему нужна помощь, отец!

Герцог нахмурился и покачал головой. Андри просительно посмотрел на патрона:

— Мой лорд, позволь мне пойти с графом туда, где он оставил коня, и я попытаюсь помочь!

Лорд Де Арлонн резко обернулся к Андри:

— Ты перестанешь когда-нибудь лезть не в свои дела, наглый мальчишка!

Маг отступил на шаг и поклонился:

— Я прошу прощения, мой лорд.

Но герцог уже отвернулся от мага и смотрел на сына:

— Граф, не будь слюнтяем. Конь со сломанной ногой обречен. Даже если мой маг сотворит невозможное и сможет срастить ему перелом, таким резвым, как прежде, твой Тамбурин уже не будет. Мы просто получим бесполезного коня-калеку. Так что возвращайся туда, где оставил Тамбурина, и окончи его мучения.

Шарль переводил растерянный взгляд с отца на Андри. По лицу наследника было видно, что он отчаянно борется с собой. Наконец, граф поклонился:

— Я сделаю, как ты говоришь, отец.

— Молодец, — важно кивнул герцог Арлоннский, — Будь мужчиной. И не задерживайся долго. А ты, — патрон повернулся к Андри, — пойдешь со мной. Осмотришь собак и остальных лошадей.

— Как прикажешь, мой лорд, — равнодушно отозвался Андри, досадуя на себя за то, что герцог читает его, как открытую книгу. Целитель подумывал было улизнуть вслед за Шарлем и все-таки попробовать ему помочь вылечить Тамбурина. Своим приказом герцог отнял у него эту возможность.

Шарль вернулся почти через полтора часа, когда вся свита герцога была готова отправляться обратно в замок. Чародей со вздохом наблюдал за тем, как молодой граф продемонстрировал отцу окровавленный кинжал, а тот одобрительно кивнул и похлопал наследника по плечу. Потом Андри отвлек кто-то из свиты герцога: бедолага сильно ударился лбом о ветку и не хотел нелепо выглядеть на предстоящем пиру. Маг занялся пациентом и почти забыл об этой истории.

Андри с нетерпением ждал окончания бала. Маг старался не злоупотреблять благосклонностью леди Орели, чтобы еще больше не расстраивать молодого графа. Шарль очень тяжело переживал потерю друга. Наследник танцевал гораздо хуже, чем обычно, за что леди Орели, которая все-таки удостоила его танцем, шутливо отругала его. Граф втянул голову в плечи и после этого не танцевал вообще, а все больше задумчиво смотрел в окно, медленно потягивая вино из кубка.

Когда все гости начали понемногу покидать герцогский дворец, а те, кто жил там постоянно — просто разбредаться по своим покоям, Андри тоже решил ускользнуть. На то, что ему удастся выспаться в эту ночь, надежды не было никакой. Наблюдательный маг заметил, по крайней мере, двоих мертвецки пьяных кавалеров. Герцогиня, похоже, съела лишнего и ее снова будут мучить кошмары. А одному барону, который уж очень усердно ухлестывал за хорошенькой придворной дамой, его соперник, ее постоянный любовник, подсыпал что-то в вино. Чародей не на шутку испугался и едва ли не бегом побежал к несчастному, но не стал поднимать панику, а просто быстро прошептал заклинание и незаметно провел рукой над кубком. Порошок оказался обычным слабительным. Андри не стал ничего предпринимать, он тоже терпеть не мог этого парня, но пациентов у целителя предстоящей ночью после такого точно прибавится.

Маг предупредил стражников герцога, которых тот назначил ему «в телохранители», что отправляется к себе. Войдя в комнату, Андри расстегнул камзол и рубашку, налил вина и с наслаждением уселся в кресло и вытянул ноги. Теперь, пока все не спеша отходили ко сну, у мага было немного времени, чтобы спокойно отдохнуть в одиночестве. Николет наверняка видела, что он покинул бальный зал, и сейчас принесет ему большой кувшин с какао и целый поднос его любимых маленьких пирожных, которые так изобретательно готовит повар. Это уже стало у них традицией. Если Андри и любил за что-то свою службу у герцога, так это за эти несколько спокойных часов с какао и пирожными.

В дверь тихо постучали. Андри улыбнулся и встал, чтобы открыть и помочь Николет. Но на пороге стояла вовсе не горничная. Маг отступил на шаг в сторону и поклонился:

— Мой лорд граф.

В комнату решительно зашел Шарль. Впрочем, его хладнокровие на этом иссякло. Андри вопросительно смотрел на наследника. Тот очень сильно волновался. Граф был бледен, руки и губы тряслись, он не решался выдавить ни слова. Чародей молча ждал. Наконец, граф шумно выдохнул:

— Ты сказал, что можешь вылечить Тамбурина.

Андри посмотрел на напряженного, как натянутая струна, наследника, и внезапно все понял. Это объясняло и рассеянное поведение Шарля на балу, и его задумчивый вид. Волнение молодого графа передалось чародею.

Целитель поспешно застегнул камзол и рубашку и схватил со стола свою сумку с лекарствами и инструментами:

— Я готов, но есть проблема. Твой отец не отпускает меня без охраны. Я так понимаю, он ни о чем не знает.

Наследник удивленно воззрился на мага:

— Что, просто вот так, возьмешь и пойдешь со мной?

— Просто вот как? — съязвил в ответ Андри, направляясь к двери, — Ты считаешь, от этих парней легко избавиться?

— Проще, чем ты думаешь, — ответил Шарль, — Я имел в виду, ты даже не назовешь меня тряпкой? Слюнтяем? Не будешь издеваться, что я оказался таким же слабаком, как и ты?

— Теряем время, — бросил маг через плечо, — Если действительно можешь избавить меня от надзирателей — сейчас самый момент.

«Охрана» обнаружилась в конце коридора. Они играли в карты. Андри остановился и стал наблюдать, как Шарль подошел к ним и тихо что-то сказал. Сначала на лицах стражников появилось замешательство, но золотые монеты, щедро розданные графом, почти мгновенно превратили недоумение в полное понимание. Шарль обернулся к Андри и махнул ему рукой:

— Идем.

— Что ты им сказал? — удивленно спросил Андри.

— Что ты едешь к моей пассии в соседнюю деревню — принимать моего бастарда, — небрежно бросил Шарль.

Маг закашлялся. Граф с мрачным удовольствием наблюдал за ним.

Они поспешно спустились в конюшню, и Шарль начал седлать лошадей. Андри ему помогал. Наконец, все было готово. Наследник с извиняющимся видом посмотрел на мага:

— Я знаю, что ты толком не умеешь ездить. Но я хорошо заплачу!

Андри фыркнул, легко вскакивая в седло:

— У меня была идея получше: я левитирую, а ты привязываешь к моей ноге веревку и тащишь, как воздушный шар. Но, боюсь, так мы слишком много внимания привлечем.

Шарль невольно рассмеялся.

Через мгновение Андри оказался в седле. Молодой маг улыбнулся этому полузабытому ощущению. Лошадь, почувствовав незнакомого седока, затанцевала, нервно переступая тонкими стройными ногами. Маг наклонился к голове благородного животного и потрепал его по шее, шепча в теплое бархатное ухо что-то успокаивающее. Вскоре лошадь перестала беспокоиться. Андри повернулся к открывшему от изумления рот Шарлю:

— Ну, я готов.

— Но как? — воскликнул наследник, пораженно наблюдая за магом, — Я думал, ты…

— Некогда думать! — бросил Андри, — С теми, что на воротах, сможешь договориться?

Капитан стражи, охраняющий главные ворота, тоже не стал задерживать графа и чародея, велев их выпустить. Высекая искры копытами лошадей, двое всадников промчались по каменному мосту и выехали в безоблачную лунную ночь.

— Что, и тут сработала история про бастарда? — крикнул Андри скачущему впереди Шарлю.

— Она всегда работает! — ответил наследник, не оборачиваясь, — Догоняй!

Шарль почти сразу пустил коня в галоп. Понимая, что времени на то, чтобы спасти Тамбурина, остается все меньше и меньше, Андри сделал то же самое. Его конь послушно ускорил шаг, и маг вскоре догнал графа. Теперь их лошади шли рядом, голова к голове.

До опушки Динантского леса, где еще сегодня утром был разбит лагерь, всадники добрались быстро. Андри удивился, насколько меньше времени занимает дорога, если не ехать огромной пышной кавалькадой и несколькими повозками.

— Сейчас темно, верхом углубляться в лес опасно, — сказал Шарль, спешившись.

— Согласен, — Андри спрыгнул с лошади и ласково похлопал ее по шее, — Оставим их тут. Предлагаю развести огонь, чтобы отпугнуть диких зверей.

Шарль привязал лошадей. Андри подтащил к ним поближе остатки хвороста и потерев ладони друг о друга, создал язычок пламени и, наклонившись, протянул руки к куче хвороста. Огонь робко лизнул сухие ветки раз, потом другой, и наконец, разгорелся. Костер, весело потрескивая, освещал поляну. Наследник внимательно наблюдал за магом.

— Как ты не обжигаешься?!

— Есть тонкости, — выпрямился чародей, — В какую нам сторону?

Шарль растерянно оглянулся. Андри понимающе кивнул и «подвесил» над головой графа магический фонарик — небольшой шар ярко-зеленого света. Затем сделал такой же над своей головой. Шарль вздрогнул и отступил. Андри усмехнулся:

— Вот так маги и захватывают власть над миром. Жалеешь, что не взяли с собой моих надзирателей?

— Вот еще, — нахмурился молодой граф, — Ярко просто. Но зато теперь видно. Здесь не так далеко.

Шарль целенаправленно устремился в чащу. Андри — за ним. Магический свет освещал им путь намного хуже, чем дневной. Он путался в ветвях, заставлял деревья отбрасывать причудливые зловещие тени, но все равно это было куда лучше, чем идти в полной темноте. Те обитатели леса, которые привыкли вести ночную жизнь, предпочитали держаться подальше от забравшихся в чащу людей, шурша и возмущенно перекликаясь где-то за гранью света и темноты, что самих людей вполне устраивало.

Внезапно совсем неподалеку раздался душераздирающий волчий вой. Шарль замер и прислушался. Андри последовал его примеру.

— Мы ведь предвидели такой поворот, правда? — прошептал он.

— Это из оврага, — определил Шарль.

Прежде, чем Андри успел что-то ответить, наследник герцога, не разбирая дороги, бегом устремился на звук. Маг бросился за ним.

Тамбурина они заметили сразу. Конь был еще жив. Жеребец лежал на самом дне оврага и беспомощно бился от боли и страха. Андри почувствовал состояние обезумевшего от ужаса животного. Времени у них с Шарлем почти не оставалось.

Наследнику герцога и целителю повезло только в одном: волки еще не решались напасть на жертву, выжидая, пока та окончательно ослабнет. Но сейчас звери почувствовали, что наступил удачный момент. Хищников было шестеро: некрупная верткая самка, ведущая стаю, огромный самец, который казался раза в три крупнее своей волчицы, и четверо волков поменьше. Они подбирались все ближе и ближе к испуганно бьющемуся Тамбурину, как будто наслаждались его страхом.

— Тамбурин, держись, я иду! — закричал Шарль и огромными прыжками, не разбирая дороги, помчался на дно оврага. Ответом ему было тоненькое ржание жеребца, похожее на предсмертный крик.

Волчица перевела взгляд на кричащего человека, но сдаваться она не собиралась. Она злобно оскалилась и прыгнула, целясь прямо в горло коня. За ней — самец-вожак. Тамбурин из последних сил дернулся, чтобы встать, но не смог: мешала застрявшая между упавших деревьев сломанная нога. Шарль понял, что не успевает, и отчаянно закричал.

Ни волчица, ни ее избранник не допрыгнули до цели: почти на полпути волки как будто ударились о невидимую стену и упали на землю. Оба зверя тут же встали на лапы, отряхиваясь и крутя головами. Андри усмехнулся: щит, который он успел поставить прямо на пути волков, сработал прекрасно. Маг не спеша спускался по склону оврага, наблюдая за хищниками и готовя следующее заклинание.

Шарль выхватил кинжал и рапиру и с воплем ринулся на волков. Те, признав в нем более серьезного противника, чем умирающий конь, переключились на неожиданно возникшую перед ними и добычей помеху. Первой сориентировалась волчица. Она развернулась и прыгнула на Шарля, но тот был готов к атаке и поймал ее на выброшенный вперед кинжал. Тут же наследник герцога вскрикнул от боли: оба волка поменьше одновременно вцепились ему в один в правое бедро, другой — в левую лодыжку, пытаясь повалить юношу на землю. Шарль закричал от боли, но сумел удержаться на ногах. Третий и четвертый кружили вокруг, оскалившись и подметая хвостами землю, в любой момент готовые броситься на жертву. Крупный самец зашел графу на спину и готовился к прыжку. Превозмогая боль, Шарль смог вогнать клинок рапиры в ближайшего из волков. Тот заскулил, и зубы, сжимающие правую ногу графа, ослабли. Второй получил точный удар кинжалом в основание черепа и тоже обмяк.

— Граф, сзади! — крикнул Андри, но было поздно: крупный самец прыгнул и мощным толчком повалил Шарля на землю.

— Нестриженные ногти Пророка! — выругался Андри, наугад отправляя в огромного волка ледяную стрелу.

Острый как бритва осколок льда прошил ребра хищника под левой передней лапой, мгновенно замораживая плоть вокруг себя. Зверь завизжал и задергался. Шарль воспользовался моментом и, столкнув с себя тяжелую тушу, поднялся на ноги, высматривая двух оставшихся волков. Те отступили, поджав хвосты, но все еще скалились. Неожиданно прямо перед их мордами разорвался огненный шар, пущенный магом. Волки подпрыгнули и, скуля, скрылись в чаще.

Андри подбежал к раненому коню. Шарль уже успел встать на ноги и теперь склонился над Тамбурином и шептал ему что-то успокаивающее, поглаживая по голове. Конь был настолько охвачен ужасом, что не узнавал хозяина. Маг провел руками над животным и покачал головой:

— Дело плохо. Он все время пытался встать, и этим сильно ухудшил свою рану. Но я сделаю все, что возможно. Придержи его голову, я обезболю его и обездвижу.

Шарль обнял Тамбурина за шею:

— Держись, держись, дружище. Видишь, я с тобой.

Андри достал из сумки пучок сухой травы, поджег его и вставил в развилку между ветками рядом с головой коня. Потом закрепил такой же с другой стороны, чтобы дым, который шел от тлеющей травы, окуривал коня. Потом маг принялся шептать заклинания, водя руками над головой жеребца. Шарль заметил, что конь постепенно успокаивается. Тамбурин как будто оцепенел. Глаза его остекленели и смотрели в одну точку. Граф и сам почувствовал какое-то оцепенение.

Маг удовлетворенно кивнул и похлопал Шарля по плечу:

— Мой лорд, когда я поджег траву, я не рассчитывал, что ты сейчас тоже уснешь. Поднимайся, я вылечу твои раны, а потом мне понадобится помощь.

Шарль потряс головой, стряхивая сонливость:

— Сначала Тамбурин. Что я должен делать?

— Ни в коем случае, мой лорд граф! — возмутился Андри, — Ты помрешь от боли или от потери крови, а мне держать ответ перед твоим батюшкой? Он меня вздернет!

Граф упрямо сжал губы и смерил Андри уничтожающим взглядом:

— Ты не слышал, что я сказал? Сначала Тамбурин.

Маг вздохнул и покорился.

— Для начала попытаемся освободить раненую ногу. Тамбурин сейчас ничего не чувствует, но это все равно надо делать очень аккуратно.

Чародей и граф осторожно растащили в стороны два бревна, между которыми застряла злополучная нога жеребца. Андри осмотрел рану и выругался:

— Застиранные подштанники Пророка! Очень неудачно он у нас лежит. Поврежденная нога внизу… Придется повозиться. Ты, мой лорд граф, видел когда-нибудь открытый перелом?

— Н-нет, — покачал головой Шарль, — Не приходилось.

— В общем, так. Сейчас ты берешь коня за раненую ногу и очень медленно и бережно пытаешься ее выпрямить. А я буду вправлять и фиксировать кость. Готов?

Шарль наклонился ниже, чтобы поудобнее схватиться за копыто. Только тут он рассмотрел, как выглядит нога Тамбурина. Кость разломилась на несколько длинных осколков, и теперь они торчали из глубокой рваной раны, пробитой самым острым из обломков. Нога выгнулась под неестественным углом. Такого граф никогда не видел. Шарль почувствовал, как мир вокруг становится расплывчатым. А потом все стало гаснуть.

Но потерять сознание до конца графу не пришлось: маг залепил ему две хлестких пощечины:

— Не вздумай падать мне тут в обморок, мой лорд. Почему-то, когда с дружками поливал кипятком кухонного кота, потому что повариха не дала вам пирожков, никуда не падал. Давай, займись делом.

Граф овладел собой и взялся за копыто коня:

— Я не поливал. Я их разогнать хотел. Куда тянуть?

— На себя. Не спеши, вот так, — Андри ощупал пальцами края раны, а потом сосредоточился, прикрыл глаза и начал вправлять осколки, — Еще на себя. Еще. И еще. И держи вот так.

Стоять на коленях Шарлю было больно и неудобно. Спина затекла и начала ныть. Волосы слиплись и падали на глаза, а руки, сжимавшие ногу Тамбурина, потихоньку немели. В конце концов Шарль почти перестал их чувствовать. Не говоря уже о том, что волчьи укусы, о которых он совсем забыл, спасая Тамбурина, теперь давали о себе знать резкой, дергающей болью. Чтобы отвлечься, граф наблюдал, как работает Андри. Сначала маг тщательно очистил рану, в которую уже успела набиться земля. Потом, достав длинный пинцет и, погрузив его глубоко внутрь, вправил и поставил на место все части сломанной кости. Наконец, поглаживая ногу коня и сжимая края раны, заставил ее затянуться. Затем Андри поднялся и задумчиво прошелся вокруг, подобрал несколько идеально прямых веток и, крепко прибинтовав к ним раненую ногу Тамбурина, зафиксировал ее.

— Можешь отпустить, мой лорд, — кивнул, наконец, целитель, — Дальше я сам.

— Я думал, ты уже все сделал, — удивился граф.

— Я только подготовился, — улыбнулся Андри, — Теперь самое сложное. Надо восстановить все до того, как мои заклинания перестанут действовать, и он снова попытается встать. А потом займемся тобой.

Шарль обнял Тамбурина за шею, поглаживая его по голове и шепча ласковые слова. Андри приступил к лечению. Прикрыв глаза, целитель сосредоточился. Вскоре маг уже беззвучно, одними губами произносил заклинания и осторожно водил руками над раненой ногой Тамбурина, время от времени прислушиваясь к своим ощущениям и удовлетворенно кивая. Шарлю временами казалось, что Андри плетет из невидимых нитей что-то сложное, что должно быть одновременно прочным и красивым. Граф невольно вспомнил, как еще мальчишкой восхищался корзинщиком, который ловко плел корзины из ивовых прутьев. Сейчас маг на его глазах творил что-то похожее.

Наконец, Андри открыл расслабился и улыбнулся:

— Все, что было в моих силах, я сделал. Я не буду тебя обнадеживать, мой лорд граф. Если после того, как Тамбурин встанет, его нога снова сломается, все наши старания были бесполезны. Нам придется его убить. Я помогу тебе сделать это так, чтобы он не почувствовал боли.

— Но ведь Тамбурин встанет? — с надеждой спросил Шарль.

— Я хочу в это верить, мой лорд, — улыбнулся чародей, освобождая ногу Тамбурина от бинтов, — Твоя очередь. Прости, но мне придется испортить твои штаны.

Шарль не успел ничего возразить, как Андри достал стилет и ловко разрезал ткань над волчьими укусами, открывая их для осмотра. Рана на лодыжке была легче, волк только серьезно прокусил кожу. Рана на бедре была хуже — зверь успел вывернуть из нее довольно большой кусок мяса.

— Вот сейчас можешь падать в обморок, — усмехнулся Андри, доставая из сумки флакон с темной жидкостью и смачивая ею лоскут чистой ткани.

— На себе не так страшно, — отозвался наследник.

— Тогда терпи.

Целитель аккуратно промыл обе раны. Шарль, несмотря на то, что от средства Андри укусы зверски щипало и одновременно резало, как ножом, стиснул зубы и молчал. Потом граф, чувствуя, как боль понемногу утихает, смотрел, как чародей с легкостью заживляет его собственные раны. Наконец, маг опустил руки:

— У нас есть немного времени, давай-ка согреемся.

Андри набрал веток, развел небольшой костер и сел поближе к нему, глядя на огонь. Шарль оттащил подальше трупы волков, чтобы Тамбурин, когда спадут заклинания, их не испугался, и тоже подсел к костру.

— Знаешь, ты меня удивил, мэтр Андри, — сказал он наконец.

— О да, — рассмеялся маг, — Раньше ты меня так никогда не называл.

— Я думал, что ты слабый и беспомощный. Тихо ненавидишь меня, потому что ничего не можешь со мной сделать. Способен только огрызаться. А ты совсем другой. Смелый. И в седле держишься… ну, почти как я.

— Я же горец, — улыбнулся Андри, — Отец сажал меня верхом с трех лет. Лет с пяти я уже ездил сам. Сейчас я просто выполняю приказ твоего отца. Ну, что же, откровение за откровение. Ты меня тоже удивил, мой лорд. Я думал, что ты способен пожертвовать кем угодно, только чтобы доказать, что ты настоящий мужчина. А ты готов любой ценой спасать друга.

— Мир? — Шарль протянул Андри руку.

— Мир, — маг дружелюбно и искренне ответил на пожатие, — Ну, а теперь дружно молимся Единому — чары спадают.

Тамбурин несколько раз дернул головой, как будто стряхивая с себя оцепенение. Затем по всему телу жеребца прошла крупная дрожь. Конь дернулся, оперся на передние ноги, поджал задние и…

— Он встал! — закричал Шарль, бросаясь к коню и обнимая его, — Хвала Единому, он встал, встал!

— Осторожно, не висни на нем! — закричал Андри, — Ему надо восстановиться, я расскажу тебе, что делать дальше. Хватай поводья, пока не убежал, и яблоко дай, пусть успокоится.

В камере, где сидел Андри, было сыро и холодно. Окон в ней тоже не было, поэтому маг очень быстро потерял счет времени.

Шарль и Андри, грязные, но совершенно счастливые, вернулись домой под утро. К их удивлению, Его Светлость герцог Арлоннский встречал их собственной персоной и был очень зол. История с придуманными родами незаконнорожденного ребенка не так возмутила герцога, как то, что сын ослушался его и решил по-своему поступить с раненым конем. Маг опасался, что его рассерженный патрон прикажет убить несчастного жеребца прямо у них на глазах, но все обошлось: герцог велел отвести Тамбурина в конюшню, но запретил конюхам к нему приближаться. Теперь жеребец остался на полном попечении графа Шарля, но Андри не сомневался, что наследник обязательно выходит своего друга.

На придворного чародея герцог злился еще больше, чем на наследника: покидать пределы замка без личного разрешения покровителя Андри было официально запрещено.

Обоих подвергли суровому наказанию. Граф Шарль лишился возможности участвовать в большом рыцарском турнире, который должен был состояться через двадцать дней, в День Освобождения. Андри граф приказал заковать и бросить в тюрьму до самого праздника. Ни уговоры Николет, которая упала в ноги герцогу, ни просьбы Шарля, который с жаром заступался за чародея, ни невинное кокетство леди Орели, которая пыталась уговорить герцога быть великодушным и простить обоих, не помогли.

На Андри тут же, прямо во дворе, надели цепи и протащили в тюрьму на глазах всех собравшихся слуг и герцогской свиты. Чародею еще не приходилось испытывать такого унижения, но маг ни о чем не жалел. Герцог проявил милосердие только в одном: он не стал приказывать надеть на Андри оковы из одрикса, блокирующего магические способности и причиняющего любому чародею невыносимую головную боль.

В камере было почти пусто — деревянная кровать с набитым соломой матрасом и грубым шерстяным одеялом, грязный, покрытый жиром грубо сколоченный стол и стул. Раз в день Андри приносили свечу, которая была совершенно бесполезна — и читать, и писать герцог ему запретил. Хорошо хоть, не запретил разговоры. Андри смог передать рекомендации Шарлю, как ухаживать за Тамбурином после лечения, и маг не сомневался, что тот их неукоснительно соблюдает.

Андри не унывал. Вскоре из коричневого ржаного хлеба и белого воска, оставшегося от свечей, он вылепил фигурки для игры в «Осаду города». Особенно хорошо удались кошки. Потом черенком оловянной ложки узник расчертил на столе поле и теперь от скуки играл сам с собой. Он мог бы позвать стражников, но тем категорически запретили развлекать наказанного.

Лязгнул замок. Андри, лежащий на кровати, приподнялся на локте, чтобы посмотреть, кто пришел. Ужином его кормили не так давно, поэтому посетителей он не ждал. Может, у герцога снова разыгралась подагра, и он решил ради такого случая простить целителя?

Ключ в замке повернулся, и дверь открылась. Андри посмотрел на вошедшего и, рассмеявшись, бросился на помощь: в одной руке стражник держал поднос со знакомым большим глиняным кувшином и внушительного размера чашкой. Второй поднос был полон маленьких пирожных. Интересно, через что пришлось пройти Николет, чтобы ему это передать?

— Вот, забирай, — пропыхтел стражник, — Это все тебе.

— Благодарю, — улыбнулся чародей и показал на поднос, — Угощайся.

— Нет, такое я не ем! — усмехнулся надзиратель, — Нам бочонок пива выдали, вот это — дело.

— Бочонок пива? — удивился Андри, — Интересно, где это Николет раздобыла целый бочонок?

— Так это не Николет! — хмыкнул стражник, — Это молодой граф постарался. И какава твоя тоже от него тебе перепала.

— Тогда передавай ему мою искреннюю благодарность, — улыбнулся чародей.

— Иск… что? — почесал в затылке надзиратель, — Передам низкий поклон, а то слишком мудрено говоришь.

Стражник ушел. Андри посмотрел на угощение, потом на свои цепи и горько усмехнулся. Все это, конечно, хорошо, но никакие пирожные не стоят рабства у герцога и унижений, которым тот его подвергал. Пожалуй, настало время всерьез задуматься о свободе.