Топор

28

Примерно за три мили до поворота на Сканитик-Ривер-роуд, все еще в пределах Коннектикута, есть заправочная станция с внешним телефоном-автоматом на палочке. На этом я останавливаюсь, чтобы позвонить, рад видеть, что у этого телефона тот же обмен данными, что и у GRB. Местные звонки исчезают с большей готовностью.

Я звоню домой GRB, потому что прошлой ночью на меня снизошло внезапное откровение. Так много браков распадаются из-за сокращений; не только мой и Марджори. Что, если ГРБ и его жена расстались? Что, если он живет где-то в другом месте, а я все это время сижу на корточках в лесу за его домом и жду его?

Или другая возможность. Что, если он устроился на одну из этих временных работ, скажем, помощником менеджера в местном супермаркете, тогда его никогда не будет дома в течение дня. По какой-то причине, а она должна быть, его не было дома в те два дня, что я наблюдал за этим местом. Так что пришло время выяснить, какова ситуация.

Девять сорок. Она еще не ушла на прогулку. Я набираю номер из резюме GRB, и она отвечает после второго звонка: «Резиденция Блэкстоун». Она звучит деловито, но безлично, как будто она там глава администрации, а не хозяйка дома.

Я говорю: «Гаррет Блэкстоун, пожалуйста».

«В данный момент его нет на месте, могу я сказать, кто звонит?»

«Это мой старый друг со времен бумажной фабрики», — говорю я. «Могу ли я как-нибудь связаться с ним?»

«Ну, он сейчас на работе», — говорит она. В ее голосе звучит некоторое сомнение.

Я говорю: «Могу я позвонить ему туда?» Мне нужно знать, где этот человек, черт возьми.

«Я не уверена», — говорит она, не желая обидеть старого друга своего мужа, но чем-то обеспокоенная. «Он только начал там работать, — объясняет она, — и, возможно, ему сейчас не нужны звонки извне».

«О, это работа, которая ему нравится?»

«Это замечательная работа», — говорит она, и внезапно сдержанность покидает ее, и она выпаливает: «Это как раз та работа, которую он хотел!»

Аркадия! Сукин сын получил мою работу, я убью его сегодня, я убью его через час! Сжимаю телефон так крепко, что у меня сводит руку, но не в силах расслабиться, я говорю: «О? Снова на бумажной фабрике?»

«Да! Уиллис и Кендалл, ты их знаешь?»

Пять сотен фунтов уходит из моего тела. Я мог танцевать. Я говорю, «консервная банка этикетки!»

«Правильно! В этом вся работа, ты тоже там работаешь?»

«О, это здорово», — говорю я, и я действительно это имею в виду. «Это замечательно. Миссис… миссис Блэкстоун, пожалуйста, передайте вашему мужу мои, мои самые сильные поздравления. Скажи ему, что я рад за него. О, скажи ему, что я в восторге.»

«Кому я должен сказать…»

Я вешаю трубку и плыву обратно к «Вояджеру». Я не мог бы быть счастливее, если бы у меня самого была работа. Это правда; ну, почти правда. Но он на работе, у него есть положение, он там, где хочет быть!

Клянусь Богом, мне не нужно его убивать.

О, это здорово, это великолепно. Запускаю «Вояджер», разворачиваюсь, я улыбаюсь от уха до уха.

По мере того, как проходят мили, а я подъезжаю все ближе и ближе к дому, тяжесть медленно опускается на меня. Осталось двое.