Топор

37

Без пяти минут девять. Я открываю водительскую дверь рядом со мной, и в салоне загорается свет.

Я снова в торговом центре, и на этот раз я припарковался всего в четырех местах от Taurus HCE, где ему придется пройти мимо меня. Левая сторона «Вояджера» обращена к зданию торгового центра, а длинная раздвижная дверь с правой стороны, выходящая из здания, открыта. Короткий капот тоже открыт, прямо передо мной, обнажая массивный маленький двигатель. Новый молоток опирается на углубление между лобовым стеклом и капотом, где находится стеклоочиститель, когда он не используется; рабочий конец молотка направлен вниз, а его рукоятка направлена в сторону автомобиля.

Все остальные мои покупки со мной в машине. Вон там, у главного входа, выходят последние покупатели. Парковка заполнена менее чем на четверть, и ни одной из оставшихся машин рядом со мной и Эйсом нет.

То, что я планирую, сопряжено с определенным риском, но без оружия все, что я делаю, должно включать некоторый риск, а в этом плане, я думаю, его как можно меньше. Долгие июньские сумерки подходят к концу, поэтому, хотя темнота еще толком не сгустилась, наступает то сложное время вечернего освещения, когда ты никогда не уверен, что именно видишь. Кроме того, никто, кроме HCE, не собирается уходить так далеко через парковку, потому что наши две машины — единственные, кто находится так далеко от здания. Я рассчитываю, что на моей стороне будет элемент неожиданности, и у меня есть покупки в различных магазинах торгового центра.

Без четырех минут девять. Без трех минут девять. Все еще без трех минут девять.

Я все время смотрю на часы, ничего не могу с собой поделать. Мои руки все сильнее сжимают руль, не важно, как сильно я пытаюсь расслабиться, не важно, сколько я говорю себе, что не должен истощать эти руки, они мне скоро понадобятся.

Кто-то приближается. Силуэт мужчины на фоне огней торгового центра позади него. По-моему, в темном костюме, и плетется так, словно устал или обескуражен. Или и то, и другое вместе.

Он уже обогнал все остальные припаркованные машины и все еще приближается. Неужели он будет настолько погружен в свои мрачные мысли, что даже не заметит меня здесь?

Нет. Он человек, который замечает разные вещи, и он видит открытую дверцу моей машины, мягкий желтый свет салона, падающий на меня, открытый капот. «Проблемы?» — зовет он.

Я театрально вздыхаю. «Не заводится», — говорю я, а затем наполовину высовываюсь из машины, как будто только что узнала его: «О, привет!»

Он все еще шел к своей машине, но теперь поворачивается в мою сторону, прищурившись, наконец понимает: «Мистер Хатчесон?»

Да, ты помнишь это имя, горячая перспектива приобрести спортивную куртку, собираюсь вернуться завтра с женой. Я говорю: «Да, привет. Не ожидал увидеть тебя раньше завтрашнего дня».

«Что случилось?» Он хмуро смотрит на открытый капот. Я читал, что он умеет брать ответственность на себя, гордится тем, что находится рядом в чрезвычайной ситуации, и он, безусловно, играет свою роль.

Я говорю: «Мне неприятно это признавать, но я ни черта не смыслю в автомобильных двигателях. Я позвонил своей жене, она собирается попросить гараж прислать кого-нибудь. Бог знает когда».

«Это тебе дорого обойдется», — говорит он.

«Не напоминай мне», — говорю я. «И я действительно не могу себе этого позволить, не сейчас». Я выхожу из машины, держа правую руку опущенной вдоль тела, а другой рукой указываю на двигатель. «Вот и моя новая спортивная куртка».

Теперь это личное. «Нет, нет, мистер Хатчесон», — упрекает он меня. «Никогда не говори «умри», это мой девиз».

«Хотел бы я, чтобы это было девизом автомобиля», — говорю я.

Он смеется и подходит к передней части «Вояджера», говоря: «Давай просто посмотрим. Ты не возражаешь?»

«Вовсе нет», — говорю я. «Если ты сможешь сэкономить мне на буксировке и ремонте…»

«Ничего не обещаю». Он берет молоток и поднимает бровь, глядя на меня. «Собираешься починить его этим?»

Я двигаю руками, демонстрируя беспомощность. «Я подумал, что, возможно, мне придется ослабить барашковую гайку».

Качая головой, он кладет молоток туда, куда я его положил, и наклоняется над двигателем, его голова близко к открытому капоту. «Попробуй перевернуть его», — говорит он мне.

«Конечно. Тебе нужен фонарик?»

«У тебя есть такой? Идеально», — говорит он и поворачивает голову ко мне, правая рука тянется за фонариком, и я бью его булавой по лицу. Он вскрикивает и прижимает обе ладони к глазам, в то время как я бросаю баллончик с булавой на землю и тянусь за молотком. Я бью его в висок так сильно, как только могу, чувствуя, как трескается его череп. Я быстро ударил его второй раз, в то же место.

Он падает. Я прыгаю вперед, роняя молоток, и обхватываю его руками, поддерживая. Мы, должно быть, выглядим как танцующие пьяницы, но никто не находится достаточно близко, с достаточно четким обзором, чтобы увидеть, что здесь вообще происходит.

Я крадучись иду вперед, неся его, пошатываясь под тяжестью, его вялые ноги волочатся по земле между моими. Двигаясь таким образом, я толкаю его к правой стороне машины и бросаю внутрь на прозрачный пластиковый брезент, который я расстелил на сиденье и полу. Я сгибаю его, сгибаю, и он полностью в деле.

Теперь я накрываю тело лишним брезентом, беру с пола за сиденьем темно-зеленое новое одеяло, вытряхиваю его из заводских складок и набрасываю на него. Затем я отступаю назад и закрываю дверь.

Теперь быстро, но не слишком. Я обхожу «Вояджер» спереди, закрываю капот, беру булаву и молот. Я бросаю их на пассажирское сиденье, сажусь за руль и закрываю дверь. Поворачиваю ключ. Сюрприз: двигатель работает просто отлично.

Я присоединяюсь к другому отстающему потоку машин, движущемуся к съезду, поворачиваю налево, направляюсь по шоссе 9 в сторону Кингстона, моста и дома.

В моем доме горит только одна настольная лампа в гостиной, лампа для чтения в спальне Билли и лампочка на верхней площадке лестницы. Сейчас чуть больше одиннадцати, и Марджори, как я и надеялся, легла спать. В противном случае мне пришлось бы разъезжать по округе, пока она не уйдет спать, что заставило бы меня очень нервничать. Билли проснулся, но он не выйдет из своей комнаты.

Мне не нравится, что это тело все еще со мной, но я боялся останавливаться где-либо по пути, чтобы сделать необходимую подготовку. Вы можете найти место, которое выглядит совершенно безопасным, темным и безлюдным, и оказаться прямо в центре того, что нужно сделать, когда появятся другие люди, или включится свет, или мимо проедет полиция. Я в большей безопасности дома, в моем собственном гараже, когда семья надежно укрыта на ночь.

Я нажимаю на пульт дистанционного управления на козырьке, и дверь гаража открывается, внутри загорается свет. Я въезжаю, снова нажимаю на пульт дистанционного управления и жду, пока закроется дверь, прежде чем вылезти и подойти, чтобы включить главный свет в гараже. (Этот первый автоматически выключается снова через три минуты после закрытия гаражной двери.)

Теперь нужно позаботиться о теле, по крайней мере, на сегодняшний вечер. Я открываю коробку с пластиковыми пакетами, которые купила в торговом центре, очень большие, называются lawn-n-leaf, темно-зеленые, с завязкой наверху. Затем я надеваю белые хлопчатобумажные перчатки, которые тоже купил в торговом центре, открываю раздвижную боковую дверь «Вояджера» и смотрю на гору зеленого одеяла.

Сначала я снимаю одеяло и запихиваю его в пластиковый пакет. Молоток и Булаву я тоже бросаю туда, а затем откладываю этот пакет в сторону и достаю другой из коробки.

Это сложная часть. Я откидываю прозрачный брезент с тела и с облегчением вижу, что крови почти нет, только немного вокруг разбитого лба и течет из носа и ушей. Очень небольшое кровотечение означает, что он умер в тот момент, когда я ударил его, что лучше для нас обоих.

Тело все еще гибкое, но это ненадолго. Я опускаю его руки вдоль тела, локти почти прямые, так что его кисти с частично согнутыми пальцами лежат чуть выше промежности. Затем я беру моток толстой проволоки для картин — еще одна покупка в торговом центре — и обвязываю его конец вокруг его пояса, закручивая проволоку вокруг себя, чтобы она надежно держалась.

Ноги вялые, они не хотят двигаться, но я давлю и давлю, заставляя колени согнуться, а ноги подтянуться к телу, пока его колени не окажутся у груди, а ноги не надавят на предплечья. Я перекрещиваю проволоку для рисования через его ноги, отрезаю эту длину, быстро сгибая ее взад и вперед, а затем прикрепляю этот конец также к его поясу.

Теперь он представляет собой компактную упаковку, ноги, руки и туловище сложены вместе. Но я хочу быть уверенным, что ничего не случится, поэтому я упираюсь плечом в его ботинки и толкаю вверх, чтобы можно было подсунуть следующую секцию проволоки под него, протягивая ее до пояса. Затем я позволяю телу снова успокоиться, когда я разламываю этот отрезок проволоки, сгибая его, и скручиваю ее концы вместе над его голенями, пока она не обхватывает его очень туго, вдавливаясь в него и становясь невозможной для скручивания еще туже.

Запихнуть это связанное тело в другой мешок из газонных листьев оказалось и близко не так сложно, как я ожидал. Конечно, возможно, я просто бегу на адреналине, я не знаю. В любом случае, кажется, что совсем некстати у меня оказывается вторая сумка, стоящая на цементном полу.

Теперь я снова открываю первый пакет и засовываю в него пластиковый брезент. Идея в том, что кузов никогда не прикасался к какой — либо части моей машины, поэтому, если они его найдут — на что я надеюсь, что они этого не сделают, — не останется ни волокон, ни краски, ни чего-либо еще, что могло бы связать кузов с этим автомобилем. А также детали, которые прикасались к машине, такие как брезент и одеяло, положите в отдельный пакет.

Также в этот пакет кладется остаток рулона проволоки для рисования, коробка пластиковых пакетов и, наконец, перчатки. Когда я завязываю этот пакет, я размазываю пластик ладонями. Никаких отпечатков пальцев.

Это мои собственные рабочие перчатки с верстака, которые я использую, когда складываю два полных пластиковых мешка для мусора в угол гаража, в окружении остального мусора, который, кажется, растет там естественным образом, особенно с тех пор, как мы продали Civic. Обе сумки громоздкие, но одна намного тяжелее другой.

Я осматриваю гараж. Все нормально. Ничего не случилось. Я выключаю свет и ложусь спать.