Тусклый Свет Фонарей. Том 2

Глава 17. Безымянная гробница

Мы изумленно воззрились на своего старшего товарища, который, не замечая наших взоров, свой взор опустил на компас и, сдвинув брови, стал вглядываться в его испещренную символами поверхность.

— Мастер, да вы ещё и великий геомант! — восхищенно воскликнул Сяодин, отчего в нашу сторону недовольно поглядели воины и надсмотрщик. Я знаком попытался унять своего младшего товарища, но он смотрел только на мастера Ванцзу. — Отчего ж вы раньше нам не говорили и не показывали своего искусства?

— Раньше нужды не было, — буркнул мастер, а потом махнул рукой и потребовал: — Помолчи, Сяодин, дай мне сосредоточиться.

Я ж поглядел вначале на них двоих, потом на наших спутников, угрюмо сжимавших челюсти, а после на густые и плотные как прически придворных красавиц тучи, тьма которых падала на землю и обещала раннее наступление темноты. Насилу мне удалось умерить пыл своего начальника и убедить его, что вначале следует закончить все ритуалы вокруг могилы несчастно сяня Пао, а после незамедлительно отправляться обратно в Цзыцзин, ибо иначе вечерние сумерки, а после и ночной мрак накроют нас в дороге, да и не успеем мы ничего толком обыскать. Уж лучше утром с новыми силами попросить у иня людей и отправиться к кладбищу снова.

И, хоть ему то и было не по душе, мастер Ванцзу внял моим советам и мольбам, и, когда захоронение чиновника привели вновь в надлежащий порядок, мы трое совершили все положенные ритуалы. Под конец мастер с горячностью пообещал духу покойного, что сделает всё возможное, дабы его погибель не осталась неотмщенной, и мы, к облегчению остальных, объявили, что возвращаемся в город.

Уж сменялся час Петуха часом Собаки, когда мы тронулись в обратный путь, и, как я и предрекал, сумерки застали нас на полпути, а в Цзыцзин мы вернулись затемно, не без труда миновав городские врата. Но даже столь позднее возвращение стало облегчением и для нас, ибо мы весь день провели на ногах без капли воды и без единой рисинки во рту, и для моих родных, ибо слухи о новых жертвах успели разлететься по всей округе, будто птицы из кустов, напуганные брошенным туда камнем.

Мастер Ванцзу всё никак не мог успокоиться и написал иню письмо с советом усилить ночную охрану, которое отправил вместе с сопровождавшими нас воинами. Должно быть, они проклинали тот день, потому как мой старший ещё велел им подождать, покамест он всё напишет, и лишь потом отпустил.

Помог его совет иль нет — мне неведомо. Но наутро вестей о новых жертвах слышно не было. Однако ж не было более и других благих вестей, одни дурные. И начались они с того, что инь людей нам дать вновь отказался, равно как и сызнова просить вана выделить хоть пару воинов. Начальник наш порывался обратиться к вану напрямую, но я убедил его, что тем самым мы только время потеряем, и лучше взять с собою в качестве возможного гонца одного из слуг моего отца. Так мы и поступили, и в час Лошади вновь отправились на северо-запад.

–

Погода нам благоволила. За весь день ни капли не упало с неба, хоть тучи то и дело ленивыми черепахами ползли по нему, да и ветер, бушевавший и шумевший в ночь, на утро полностью унялся и затих. Обернись всё иначе, затея бы наша с треском провалилась. Да и без того исполнить задуманное оказалось непросто. Покамест слуга пинал булыжники, мы втроем будто псы-ищейки рыскали по округе, уповая на таланты мастера в фэн-шуй.

Поиски наши увели нас с кладбища, и мы с добрую тройку-четверку ли ещё прошагали от него на северо-запад, прежде чем мастер, хмурясь, внезапно сошел с изрядно подзаросшей тропы и побрел в сторону одной из близлежащих гор. Кустарники там были невысоки, зато трава поднималась до самых колен, и я молился многим богам, дабы они уберегли нас от встреч с ядовитыми змеями, кои в изобилии водились в краях моего детства. Должно быть, боги вняли моим мольбам, ибо, когда мы, наконец, достигли горы, на укусы никто из нас не жаловался.

Поначалу я не примечал ничего странного, но, когда мы подошли совсем близко и коснулись ладонями серого камня, то я заметил вход в пещеру и указал на него остальным. Тьма, глядевшая из её глубин, словно кричала: «Беги прочь! Не вздумай входить сюда!». Но мастер словно не замечал этого, и, усмехнувшись, сказал: «Верно, мы нашли, что искали». С торжеством поглядев на нас, он по своему обыкновению похвалил сам себя и велел одному из нас отправляться за факелами, которые он предусмотрительно велел прихватить с собою. Со вздохом Сяодин поспешил туда, где мы оставили с нашими лошадьми слугу.

— Отчего вы, мастер, думаете, что это то самое место?

— Для любого магического вмешательства потребно много ци. Ци накапливает и сохраняет стоячая вода. Ты и сам видишь, — добавил он, махнув рукой в сторону Лянлу, — что здесь где-то спрятан исток этой реки. Стало быть, в этих горах кроются пещерные озера, питаемые горными ключами. Для той магии, о коей я думаю, надобно место такое, чтоб лежало оно на севере иль северо-западе, и где господствует стихия земли, но, помимо этого, близко источник воды и дует хоть слабый ветерок.

— Верно, пещера, — понимающе кивнул я. — Но ведь гробницу положено размещать так, чтоб вода ни в коем случае не попала в неё.

— А она и не попадет. Тут, думается мне, несколько пещер. Коль хочешь, пойдем — проверим.

— Да уж не стоит. Вскоре Сяодин придет, будет нас искать.

Мастер кивнул и ушёл в свои размышления, предоставив меня самому себе. Сяодин всё не появлялся, и я сел прямо на примятую траву. Мой старший товарищ поначалу переминался с ноги на ногу, но потом всё ж сдался и последовал моему примеру. Мы просидели так чуть поменьше дяня по моим ощущениям, прежде чем явился, запыхавшись, наш младший товарищ с факелами. Мастер Ванцзу с ворчанием поднялся, забрал у него один из них и зажег, а два других мы зажгли от его и уже приготовились войти в пещеру, но начальник остановил нас, велел проверить всё самое необходимое, а после сказал:

— Сейчас день, но там всё равно может таиться опасность. Посему я иду вперед, а вы — за мной. Да смотрите по сторонам и оглядываться не забывайте. Коль заметите нечто странное, молча троньте меня за рукав повыше локтя и кивком укажите на это. В случае, ежли всё будет слишком быстро, не мешкая, доставайте порошок и бросайте. Человеку он никак не повредит, а от всего остального может и спасти. Прочее вы и без меня знаете. Ну, поняли?

— Поняли, — хором ответили мы.

После этого мастер кивнул, и пошёл вперед, а мы последовали неторопливо за ним. Поначалу то была пещера как пещера, в меру широкая и со сводами такой высоты, что нам удавалось пройти, не склоняясь. Но чем дальше, тем они становились ниже, а сам проход уже, покуда не превратился в узкий коридор, где можно было пройти лишь один за другим. И ещё с каждым шагом воздух становился всё гуще, и дышать было всё тяжелее и тяжелее.

Внезапно мастер выругался, а потом стал спускаться, словно по ступеням. Мы подошли и в самом деле увидели лестницу.

Дальше коридор шёл вперед с уклоном и постепенно стал шириться, и так мы пришли в другую пещеру, довольно просторную и влажную. Однако стоило нам ступить туда, как по щеке прошелся ветерок, а наши взоры приковало к себе естественное окно наверху, откуда лился тусклый свет. На мгновение мы замерли, пораженные этим зрелищем. Подзатыльники и суровый взгляд из-под насупленных бровей вмиг напомнили нам обоим, где мы и ради чего явились. Мы тут же огляделись по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, последовали за нашим старшим.

Он некоторое время рассматривал то ль дыры, то ль проходы в стенах и основании пещеры, но затем указал на то, которое более всего походило на дверной проём, и мы пошли туда. Новый коридор оказался более аккуратным, но куда короче прежних, и привёл нас прямо ко входу в гробницу. На стенах не было ни единой фрески, нам не встретилось ни единой статуи, но проём в скальной породе был обтесан так, что сомнений не оставалось. Окончательно их рассеивал запах, который мы смутно почуяли ещё при входе в коридор, и который сделался практически нестерпимым у прохода в погребальную камеру. Спутать его ни с чем другим было никак нельзя, ибо то же самое зловоние разнеслось по округе накануне днем, когда вскрыли гроб чиновника.

Мы трое переглянулись и, силясь вдыхать пореже и поменьше, почти одновременно миновали дверной проём.

Место, в которое мы так попали, без всякий сомнений служило чьей-то усыпальницей, однако выглядело оно крайне странно: вновь ни фресок, ни статуй, да и стелы или плиты с именем и жизнеописанием покойного там не было. Погребальные сосуды и четыре напольных светильника сиротливо стояли у стен, и их количество явственно не соответствовало статусу погребенного, ибо саркофаг его, стоявший на возвышении по центру, был велик и состоял из одного каменного и двух деревянных слоев.

Но, приглядевшись, мы поняли, что поистине внимания заслуживало вовсе не это, а жуткая находка возле саркофага. Я в ужасе отвернулся, а Сяодин издал какой-то неясный возглас и опустил взор. Один лишь мастер Ванцзу, как оказалось, прикрыл лицо рукавом и сделал несколько шагов вперед, дабы получше рассмотреть то, что предстало пред нами и несомненно некогда было живыми людьми.

Когда я всё ж отыскал в себе силы вновь на это взглянуть, то присмотрелся и понял, что было их двое, одно тело было мужским, а другое — женским. И при том и одежда их, и отвратительный облик не давали усомниться в том, что ещё за неделю иль две до того, как мы наткнулись на них, они были живы.

Мастер Ванцзу, хмурясь, извлек из-за пояса благовонную палочку, возжег и воткнул в песок, засыпанный в ритуальный сосуд, затем ещё одну, сложил вместе ладони и стал бормотать не то молитвы, не то заклятья. Впрочем, позже подумалось мне, что сделал он это не столько для того, чтоб умилостивить духов погибших, сколько для того, чтоб хоть немного перебить зловоние, вызванное разложением их мёртвых тел.

Наконец, он подошёл вначале к трупам, а после несколько раз обошёл и оглядел саркофаг. Должно быть, поиски его не вполне увенчались успехом, ибо он сдавленно обратился к нам с требованием поискать имя усопшего, похороненного прежде в этом месте, иль хоть какие иные надписи.

Пещера была невелика, и мы осмотрели всё довольно быстро, но так ничего и не нашли. Тогда мастер сделал нам знак рукой, и мы возвратились вначале в тот грот с естественным окном, а потом прошли по коридору к выходу из пещеры. Оказавшись на свежем воздухе, мы все трое загасили факелы и долго пытались продышаться.

Первым заговорил мастер Ванцзу, велевший возвращаться прежней дорогой туда, где мы оставили слугу моего отца и лошадей. И, покуда мы шли, он не проронил ни единого слова. Уже на месте он достал из котомки, навьюченной на спину его лошади бумагу, тушь и кисть, и написал короткую записку, которую скрепил личной родовой печатью, подал слуге и велел ему доставить послание градоначальнику, хоть напрямую, хоть через хозяина. Слуга встревоженно поглядел на меня, но мне не оставалось ничего иного, кроме как повторить ему то же самое. Только тогда он, охая и вздыхая, забрал письмо, оседлал свою кобылу и умчался в город.

— А мы отчего с ним не отправились? — спросил я мрачно.

— У нас тут ещё дела остались, — ответил мастер.

— Не говорите мне, что мы вернемся в это скверное место.

Сяодин вопросительно взглянул на нашего начальника, но тот ничего не отвечал, а затем спросил нас вдруг:

— Нашлось там имя погребенного?

— Нет.

— Я тоже не видел, — поддакнул мне Сяодин.

— А ведь гроб вскрыт, и внутри оказалось пусто, — задумчиво произнес мастер.

Я не сразу смекнул, к чему он это говорит, но мы с Сяодином спрашивать не стали, а наш старший товарищ дум своих нам не открыл. Так провели мы не меньше двух часов, прежде чем явились люди, присланные инем. В безымянную гробницу мы вернулись вместе с ними. Они забирали тела тех несчастных, а мы сызнова всё осматривали, но отыскали лишь проход в соседнее помещение, где разложены были погребальные дары. Когда мы сдались, и вместе со всеми остальными направились обратно в город, уже стемнело, и пришлось признать, что в загадочной гробнице мы так и не нашли ни единой надписи, и ничего, что могло б нам указать на то, кому она могла принадлежать. Лишь по дарам мы предположили, что прошло не более ста лет, а скорее — около пятидесяти иль шестидесяти.

Когда ж мы возвратились домой, то узнали, что уж пошёл час Крысы, и мы не поспели в дом Пао, дабы переговорить с управляющим. Мастер буркнул, что завтра успеется, но я, припоминая беседу со вдовой чиновника, предпочёл не играть в азартные игры с Синфу-ваном и отослал со слугой письмо, впрочем, не надеясь на ответ. Он пришёл лишь утром. А в тот ужасный вечер мы, тревожа моих домашних мрачными выражениями наших лиц и почти не разговаривая, поужинали да без промедления отправились спать. Ужасные сновидения терзали меня ночью, а утром разбудил слуга и доложил, что для меня гонец принес письмо и ждёт ответа.

Писал, как оказалось, сам управляющий дома Пао и просил меня, ежли его помощь ещё нам потребна, прийти в час Собаки, и дать знать, коль это не противоречит ни нашим планам, не нашим намерениям. Я написал ему короткую записку, передал её, запечатав, слуге и собрался было поспать ещё, но вскорости понял, что сон покинул меня безвозвратно. Тогда я встал, оделся и, умывшись, побрел было к комнате мастера Ванцзу, но тут выяснилось, что он ушёл куда-то ещё рано утром, а нам велел передать, чтоб не ждали его да не искали, и шли б по своим делам, а он вернется под вечер и всё расскажет. Иных дел у нас не было, посему мы с Сяодином провели весь день в праздности, а вечером, как и было оговорено, направились в дом погибшего чиновника.