Твоя смерть тебя спасет

Глава шестнадцатая. Навий перекресток

И мы действительно пошли. А перед нами из неоткуда, по волшебству, ложилась под ноги дорожка, будто всегда там была. Я даже глазам своим не сразу поверила, думала, мерещится. Но лесная тропа появлялась впереди, чтобы исчезнуть за нашими спинами, раствориться среди вековых деревьев. Несколько раз я оглядывалась, чтобы в этом убедиться, пока Кощей не одернул:

— Хватит, Марья, не мельтеши.

— Но… как?

— Леший это, дорогу нам открывает. Что не ясного? Всё, как обещал. Скоро уже.

Прав был Кощей, недолго мы так шли. Лес внезапно расступился небольшой поляной, а на поляне той обнаружилась бревенчатая, покрытая мхом избушка, миленькая и настолько антуражная, будто и впрямь сошла со страниц сказок про Бабу-Ягу. Разве что курьих ножек не хватало. Их с лихвой заменяли высокие пни с разлапистыми корнями, поднявшие избушку над землей на добрый метр. Я стояла, завороженно глядя на эти неординарные подпорки и удивлялась. Вот тебе и курьи ножки… Но так похоже!

— Ягиня! — громко позвал Кощей.

Мне же хотелось сказать нечто иное. Так и подталкивали призраки прочитанных за всю жизнь сказок крикнуть: "Избушка, избушка! Повернись ко мне передом, к лесу задом!" Но она и так стояла дверью к нам, а лес окружал ее со всех сторон.

Конь тихонько, недобро всхрапнул, из-под челки гривы поглядывая на дом.

— Думаешь, нормально всё будет, хозяин?

— Не знаю, Дарён. Мне с Ягой делить нечего, я не враг ей. Но она хозяйка Навьего перекрестка, вольна как помочь, так и к лешему послать…

Я хихикнула от этого каламбура. Мы как раз от него, от хозяина лесного, и опять к нему пошлют, по кругу?

А потом вспомнила, что у него на меня зуб, и сразу стало не до смеха.

Тут и хозяйка избушки отозвалась, заметила гостей под порогом. Противно скрипнула дверь, отворяясь, и из-за нее высунулась босоногая женщина в длинной серо-зеленой рубахе без опояски. Нечесаная, лохматая, как та отпущенная мною девочка из деревни. И с таким заспанным лицом, будто ее только что подняли с постели. Невидимое за густыми ветвями солнце поднялось настолько, что утро уже вряд ли могло бы считаться ранним, но, может быть, Ягиня любит понежиться под одеялком подольше? Как, например, я сама. А ведь этой ночью я и вовсе не сомкнула глаз, и сонный вид женщины произвел усыпляющий эффект на мой перетомленный организм.

— Это вы, чтоль, тут шумите? — недовольно, но беззлобно произнесла Баба-Яга.

Хотя какая же она баба? Женщина лет сорока, черноглазая, черноволосая, чем-то похожая на цыганку. Худая, ладная и лицом красивая. Только это и успела я разглядеть, пока глаза мои слипались от накатывающей дремы и не к месту дающей о себе знать усталости. Какой сон, Марья, тут самое интересное намечается! И у меня самой к Яге дело, не только Кощей на прием к ней рвался.

— Мы, Ягиня, — мягким голосом повинился Кощей. — Прости, коли помешали. Есть у меня к тебе дело, давнее и важное, а сегодня вот добавился еще один вопрос…

Прищурилась на него Ягиня, молвила:

— Да неужто… Тот, кого люди прозвали Кощеем, а сам не то, что не человек, а даже среди нечисти на особом месте стоит… И вдруг явился к простой колдунье-отшельнице?

— Я к тебе как к хранительнице Навьего перекрестка пришел, — терпеливо отозвался Кощей.

— Даже так, — после короткой паузы уронила Яга.

— А еще нужна нам мертвая вода. Дарён, конь мой, соратник и друг, пострадал в магической ловушке.

— А единственному человеку в вашей теплой компании, — заметила Ягиня, — как погляжу, нужна мягкая перина да пуховое одеяло. Что ж ты, Кощей, так девушку умотал, что ее ноги не держат? Ну, что ж… Раз уж сегодня мне выспаться после трудной ночки всё равно не дадут, хоть ей помогу. Проходи, девица, в дом, не тушуйся, будет тебе постель.

Хотела было спросить, почему в избу приглашают только меня, но сил не оставалось даже на махонький вопросик. Все взрослые, сами разберутся, а я от постели отказываться не стану.

Вот только как в дом-то попасть? Порог завис в метре над землей. А я и в самом деле готова рухнуть прямо здесь.

Ягиня топнула ногой по центру порога, из-под него вдруг выскочила деревянная лесенка и уткнулась в землю. Ухватившись за протянутую руку, я поднялась по ступенькам и очутилась в избушке.

Внутри она казалась куда просторнее, чем снаружи. То, что выглядело как единственная комната крохотного домика, на деле являлось прихожей с четырьмя дверьми в каждой из стен. Ягиня толкнула одну из них, завела меня в небольшую уютную спальню и ушла, пожелав хорошо выспаться. Тянуть я не стала, сразу же, не раздеваясь, рухнула на разобранную кровать, накрылась одеялом и мгновенно провалилась в сон.

— …Она на Навьем перекрестке! — наслышался над ухом звонкий голосок. — Смотри, сестра!

Ужасно знакомый голосок, хотя его обладательницу увидеть мне так и не довелось.

Как и сейчас.

— Осторожнее, сестра, — отозвался второй знакомый голос, тот, что посерьезнее и чуточку взрослее. — На перекрестке этом границы зыбкие, тонкие. Того и гляди, она нас услышит.

Да я вас и без перекрестков однажды слышала… Неужели то был не сон? А сейчас? Я точно помню, заснула в домике Яги, значит, голоса неизвестных девчонок, прочащих меня себе в сестры, мне всё же снятся?

— Он ее освободил, — заметила первая. — А она с ним осталась. Добровольно! Я так счастлива! Быть ей нашей сестрой! Точно быть!

— Не всё так просто, — возразила вторая. — Не может смертная так просто быть избранницей бога. Не по силам ей это. Не выдержит. Я лишь надеюсь, он знал, что делает, даруя ей свое благословение…

Чьей избранницей?! Точно сон! Я даже человеческим мужчинам за всю мою жизнь не приглянулась, что уж говорить о богах… Если они вообще существуют, эти боги, хотя в сказочном мире, где обитает разная нечисть да Кощей с Бабой-Ягой, пусть и не привычного формата, всё возможно.

— Точно знал! — жизнерадостно, с несокрушимой верой в неведомого кого-то, воскликнул юный голосок. — Ведь ему открыты дороги будущего! И он точно устроил так, чтобы сестрица шла по самой нужной и правильной!

Да кто же он, о ком вы?

Но голоса стихли. А вместо них донеслись до меня другие, не менее знакомые, но понятно кому принадлежащие.

— Не могу я тебя пропустить, сам знаешь. Никак не могу.

— Понимаю, Яга. Но надо мне в Навь!

Яга и Кощей. Кажется, я проснулась и через окошко слышала сейчас спор между двумя великими чародеями этого мира.

— Через перекресток нет тебе пути, — твердо говорила Яга. — И это мое последнее слово. Путь этот лишь для смертных. Для живых. Иди к Калиновому мосту. Но и по нему не пройдешь, сам знаешь.

— Что за замкнутый круг! — в сердцах выдал Кощей. — И так не так, и эдак.

— Мой совет тебе, друг хороший. Не торопи события. Ты рвешь и мечешь, а тут терпение надобно.

— Терпение? — с горечью рассмеялся Кощей. — Я десять лет знаешь как терпел? Никому не пожелаю. Знал бы, как жестоки бывают люди… — он замолчал, но молчание это было красноречивее любых слов.

— Не человек это с тобой сотворил, сам понимаешь. Человеком она была, да душу свою сама сгубила, колдуньей окаянной сделалась. Чтобы силу обрести и власть, не к тем богам обратилась, не в том источнике черпала.

Опять меня во всем обвинять будут, с печалью подумалось мне. Спать уже не тянуло, а разговор за стеной избушки интересный вырисовывался. Вот только не приносящий никакой радости…

— Марья твоя другая, — вдруг сказала Яга. — Общего у них лишь имя и облик. Но ты это и сам уже понял.

— Понял, — проговорил Кощей. — Потому в обереге только часть колдовства оставил, такую, чтобы знать, где Марья и что с ней. А замок, запирающий силу чародейскую, убрал. Нечего там запирать…

— Только ли? — усмехнулась Ягиня. — Будешь отпираться, что колечко ей не простое на перст надел, али признаешься девке?

Смолчал Кощей, а я невольно на серебряный обод на пальце взглянула. Не простое? Что опять задумал Великий Злодей?

Одно определенно заставляло сердце петь от счастья: Кощей наконец-то больше не принимает меня за Моревну! Но если он давно осознал, что я совсем другая, почему же не отпускает, а продолжает держать при себе? Из жалости, что пропаду в неизвестном лесу? Решил забрать с собой в замок, а там… А там поможет найти дорогу домой? А вдруг? Чем нечисть не шутит?

— Где же тогда настоящая злодейка? — задумчиво произнес тем временем Кощей. — Где хоронится? И зачем? Задумала недоброе? Козни строит?

— Я того не ведаю, — отозвалась Яга с сомнением в голосе. — Сильна она и прячется знатно. Но свою Марью береги. Благословение на ней. Оно и выручало ее до сих пор. От нечисти защищало. Чужой силой она пользуется, сама того не ведая. И голос ее той силой пропитан.

— Вот как? — удивился Кощей. — Так вот в чем дело! А ведь это ее голос меня через лес провел. Когда Леший забросил Марью неведомо куда и мороком накрыл, да еще посмеялся, нечисть лесная, предложил самому найти девицу и выручить из беды… Знал, что сейчас мне в нынешнем состоянии не совладать с его силой. И найти человека в лесу против воли его хозяина невозможно. Я метался по этому проклятому лесу как безумный. И вдруг услышал пение. Оно словно маяк среди черного шторма, словно сияющая путеводная нить. Это пение и привело меня прямо к Марье.

Кощей слышал, как я пою… Румянец смущения покрыл мои щеки. Интересно ему понравилось? Я же вроде хорошо пела или коряво, как обычно?

Марья, о чем ты опять думаешь! Ну, какая разница, каким нашел твое пение Кощей? Будто это что-то значит…

А как он вообще узнал мой голос? Мало ли кто решил размять связки в лесу? Тут разная нечисть водится, те же лесавки. Может, это они распелись в глубине чащи, или же вообще так завлекают одиноких наивных путников в смертельную ловушку, так почему же Кощей ринулся именно туда? На всякий случай? Рискуя жизнью? Сам же говорил, с лесным хозяином ему в лесу не справиться. А с лесавками?

Скорее всего, он уже слышал меня раньше. У того же игоши. В какой момент он зашел тогда в избу? В разгар нашего с Боянкой дуэта или в редкие минуты передышки? Не помню…

А Кощей, между тем, продолжал:

— Я еще когда в замке ее голос услышал, был очарован. И поверить не мог, что волшебство такое черной колдунье принадлежит. А оно вон как. Благословение, значит.

В замке? Это когда он успел послушать мое пение в замке? Вроде же покидал его всякий раз перед тем, как я решалась устроить себе репетицию.

— Вот поэтому, друг мой, — отвечала ему Ягиня, — единственно верное ты сделал, когда запор на силу чародейскую на обереге своем сломал и назад не вернул. И пусть благословение чужое ты тем запором перекрыть был не в силах, не того уровня колдовство, но помощь Марье от него немного заглушал. А теперь развернулась сила благословения во всю мощь. Потому и с мороком самого Лешего она справилась играючи, разорвала его путы, к одному месту привязывающие, и не заметила.

А Кощей задумчиво произнес:

— Марья с первого же дня, как у меня оказалась, излучала тепло и жизнь. Это и есть то благословение? И мне искать среди… таких богов?

— Марья сама по себе лучик света и полна жизни, — возразила Яга. — Но сама в себе она этого не видит и не принимает. Скромна слишком, боится саму себя. Жизни боится. Твоя задача, друг мой, хотя бы не заглушить ее еще сильнее, не задуть, как робкий огонек лучины.

— Ты мне это говоришь? — со странным вздохом произнес Кощей. — Не затушить свет и жизнь… Какая ирония, Яга…

— Перед Марьей извинись, — строго наставила его Яга. — Попортил ты девочке немало крови. И прощения ее теперь заслужить надобно. Постарайся уж. Чую, неспроста ей это благословение дали. Знать бы еще, кто сподобился… Но кто-то из самых могущественных…

— Полагаешь? — даже по голосу чувствовалось, как Кощей нахмурился. Не по нраву ему пришлись слова Ягини. — Кому-то еще она нужна так же, как…

Он не договорил. Помолчал.

— Потом и говорю — береги! — настаивала Яга. — Чую, не спроста она на Моревну так походит. Заменить себя чародейка пыталась. Говоришь, сбежал из ее плена, Иван-дурак помог, сам того не понимая? Странно всё это как-то. И Марья твоя не здешняя, ее словно издалека притянули, из такой дали, куда просто так не дотянуться. Сильное колдовство тут замешано, не иначе. Куда сильнее, чем то, что силу твою запечатало. И сходство это, лицом и именем… Будто нарочно нужную девицу отыскали и тебе подсунули.

— В этом-то особой загадки нет, — сказал Кощей. — Испугалась чародейка, когда побег мой обнаружила. Испугалась — и провела свой неведомый ритуал, вырвала двойника из привычного мира и на моем пути оставила. Чтобы не искал я настоящую, а загубил поддельную. И ведь не просчиталась, змеища, долго я не верил Марье, а ведь она пыталась мне сказать, что не та она, другая… Но больше не обманет меня Моревна. Яга, как мне Марью обратно вернуть, домой? Столько опасностей она через нашу вражду с Моревной пережила, хватит с нее.

Тут я даже дышать забыла. Вся обратилась в слух.

— А я не знаю, — отвечала Яга, повергая меня в бездну отчаяния. — Невозможно это, мой друг любезный. В том, своем мире, где бы он ни находился, в какой точке Мироздания, твоей Марьи больше нет и быть не должно. Умерла она для своего мира, понимаешь? Какое бы колдовство не применила Моревна, оно забрало Марью в тот момент, когда ее коснулась смерть!