Твоя смерть тебя спасет

Глава двадцать шестая. Союзники

— Неужто, братцы, я вас вижу? — охнул Ваня, поднимаясь на ноги. — Неужто сон то был али привиделось?

— Сон твой дольше бы продлился, если б не мы, — отозвался Орел. — Говорили мы тебе, братец, погубит тебя твоя Моревна, да ты слушать не желал. А ведь так и вышло. Скажи спасибо, есть у меня умения особые, Перуном дарованные, на Калиновом мосту души удерживать временно, покуда иная помощь не подоспеет. Побратимы слетали на Навий перекресток, добыли живую и мертвую воду, через то и можешь теперь ты нас видеть.

— Спасибо, братцы! — искренне воскликнул Иван.

Что-то неладное было с ним, будто вместе с отступившей смертью что-то оставил он на том Калиновом мосту, откуда вытащили его зятья. Потерянным выглядел Иван и будто бы даже осунувшимся. Подкосило его случившееся знатно.

— А что, братец, точно ли невеста Чернобога в клети волшебной заперта, али врет нам? — поинтересовался Коршун.

— Клеть? — не понял Иван и заозирался.

— Постой, — спохватился Орел. — Морок на клети, сильный. Только чародеи вроде нас через него видеть могут. Куда уж человеку.

Он махнул рукой, и пусть для меня ничего не поменялось, для царевича, видно, в тот же миг открылось спрятанное.

Бросил Иван на меня удивленный взгляд, только сейчас заметил. Я напряглась — кто знает, что от врага воскрешенного ждать. Вдруг в голове повредилось? Необратимые разрушения в мозгу, если не ошибаюсь, наступают минут через шесть после гибели тела. И даже успешная реанимация не гарантирует, что останется человек в здравом уме, со всеми умениями и воспоминаниями. А здесь не минуты — часы прошли. Уже одно то, что проснулся и встал на ноги, чудо великое.

Но смерть не нарушила его памяти, мигом опознал пленницу жены.

— Марья это, — произнес он враз охрипшим голосом.

— Всё же Моревна! — сердито перебил его эмоциональный Сокол.

— Из чужого мира, — продолжил Иван и опустил глаза. Кажется, или в них промелькнула виноватинка? — И верно, она невеста Чернобога. Мы с Ма… женой моей вытянули ее из неведомой дали, — споткнулся он на имени той, кто расправился с ним без жалости и сожаления.

— Что ж, — произнес Орел задумчиво. — Негоже держать избранницу бога в клети.

Взмахнул он рукой, и корни разомкнулись, втянулись обратно в землю. Я осталась стоять на том же месте с ощущением растерянности и радости одновременно. Я свободна? Вот так просто? А ведь уже не чаяла выбраться из Моревниной западни!

А птицы-чародеи в человеческих обличьях уже обступили меня, и Иван с ними. Против пернатых ничего не имею, а вот от царевича я шарахнулась, как от ядовитой змеи. Иван замер, взор его, и так тусклый, потух окончательно.

— Опасаешься меня, Марья? — с тоской проговорил царевич. — Знаю, заслужил. И не ведаю, как выпросить прощение. Ты ведь не поверишь, если скажу, что нет меня прежнего, что другой я теперь?

— Конечно, не поверю! Люди так внезапно не меняются. А ты в моих глазах прислужник ведьмы и негодяй!

— Вовсе не внезапно, — произнес он неживым голосом. — Я был на Калиновом мосту, что над рекой Смородиной, Марья. На пути между мирами живых и мертвых. Одной ногой в Нави. Я видел на другом конце моста тьму, слышал крики и стоны душ, что заслужили вечное наказание за дела свои черные. И понял, ощутил: это ждет и меня. Тьма тянула к мне свои когти, жадно раскрывала голодную пасть, и ничто не могло этого изменить…

Надо же. Смерть оставила на Иване-царевиче свой след. Заставила ужаснуться и переосмыслить свой путь и свои деяния. Что же тут удивительного…

— Как вдруг, — продолжил Иван рассказ, — донесся из-за спины девичий голос. "Постой, Иван, — сказал голос, — не пришло твое время. Будет дан еще один шанс, к жизни вернешься, но за это послужишь ты избраннице Чернобога". Обернулся я на голос, а там у начала моста две красны девицы стоят в одеждах светящихся. И улыбаются так по-доброму, как сестры мои родные мне улыбались.

Ощутила я внутри адреналиновый толчок. Две девицы? Мои сны с незримыми голосами разом возникли в памяти. Неужто царевич видел те создания Нави, что прочили меня себе в сестры?

— Тебе, стало быть, я послужить должен, Марья, — закончил свою речь Иван.

— И ты пойдешь против жены? — я всё еще не спешила принимать на веру раскаяние того, от кого до сих пор не слышала ни слова правды.

Иван содрогнулся.

— Она мне больше не жена, — глухо отозвался он. — Знаешь, как звучат брачные клятвы? Пока смерть не разлучит вас. Смерть нас разлучила. По воле одного из супругов. Я глаз с нее не сводил, ровно приворожила меня Марья Моревна. На всё был готов для нее. Моя смерть открыла мне глаза, увидел я истинную суть той, которую взял в жены.

Звучало похоже на правду.

— Наваждение и было, — заверил меня Орел Орлович, а остальные оборотни закивали. — Марья Моревна его в мужья взяла только за-ради того, чтобы до нас, его зятьев, добраться, до наших сил и умений. Мы говорили Ване, не верь Моревне, погубит она тебя. Не поверил он нам. И после, по ее указке, пытался привлечь нас и наше могущество к ее темным делам.

— Моревна хотела, чтобы мы повлияли нашей силой и заставили стать сговорчивее Чернобога, — пояснил златокудрый Сокол. — Очень уж ей хотелось стать равной богам, заполучить бессмертие высшего существа. Но мы не пойдем против Чернобога, никогда. Наша колдовская сила дана нам богами на защиту Руси, и Чернобог, пусть и славится среди смертных как бог тьмы и стужи, как сама Смерть, важная часть мироздания, без него не станет во Вселенной гармонии. Как свет порождает тени, так и смерть продолжение жизни.

— Хорошо, — не стала спорить я с чародеями. — Только не называй меня Марьей, Иван. Слышать не могу это имя. Я теперь Мара, это имя дал мне мой жених. Пусть так и будет для всех.

— Что ж, мы рады, что ты теперь с нами, Иван, — заговорил Орел. — Догадываюсь, что те две девицы и задержали тебя на Калиновом мосту, знали, что спасение в пути. Спасибо им за это, кем бы они ни были. А теперь, когда мы определились, что друг другу не враги, объясни, братец, что произошло и почему застали тебя в столь неожиданном виде? А мы подумаем, как быть дальше.

— Да, братцы, — кивнул Иван. — Здесь есть что рассказать. Вы знаете о намерениях той, что была моей женой, но не ведаете о главном. Колдунья не просто хотела выпытать у Чернобога, как добыть бессмертие. Десять лет назад она его поймала.

Поразились этому чародеи, переглянулись.

— Самого Чернобога? Как смогла?

— Она в ту пору юная была девица, однако ж умная не по годам. Заманила Чернобога женской хитростью и силы лишила. Той силы, что Смерть смертью делает. И божественного могущества его поубавилось, стал он в мире живых что обычный чародей, послабее каждого из вас будет, а цепи заговоренные и то немногое заперли. Десять лет висел он на тех двенадцати цепях заговоренных в темнице. Десять лет колдунья билась, Кощея пытала, да ничего не выпытала. Смеялся он над ней, а как бессмертие его забрать, не сознался. Говорил, невозможно это. Моревна не верила ему. Такие, как он, говорила она, одарить могут, не поскупиться для смертных, да этот упрямцем оказался.

— Как же ей удалось силы его лишить? — недоумевали чародеи. — Самого бога загробного мира?

А возмущенный Сокол добавил:

— Вот же змея!

— А она у других богов попросила, — сказала я с усмешкой, вмешавшись в рассказ Ивана. — На каком-то главном алтаре. А они возьми и подари ей могущественный артефакт, в котором смерть самого Чернобога. Понимаете? Доверили какой-то ведьме настолько страшную и важную для Вселенной вещь! Вручили ведьме на блюдечке с голубой каемочкой средство управления самим владыкой Нави! Разве что ленточкой не повязали. Она же убить могла его в любое время! И чтобы бы тогда делало ваше мироздание, лишившись гармонии?

— В то время колдунья не ведала, что в ее руках — смерть самой Смерти, — робко улыбнулся мне Иван. Он всё еще виновато отводил глаза, не решаясь смотреть мне в лицо. — И что с помощью стрелы этой можно вытянуть из него бессмертие и себе забрать — тоже. Иначе не пришлось бы ей мучиться с ним десять лет, в первый же день его полона всё окончила, а мир получил бы новую богиню. А так она лишь смогла запечатать силы Кощея.

— Стрела, говоришь, — задумчиво проговорил Орел. — Слыхали мы про тот божественный предмет. Еще на заре времен он был создан, для сдерживания повелителя Нави. В ту пору Чернобог был молод, своенравен и никого не слушал. Натерпелись от его темной силы и дурного характера иные боги, испугались, что, захоти он пойти на них войной, не справиться им поодиночке, да и всем скопом не так просто одолеть повелителя тьмы. Собрались, поразмыслили и придумали особую вещь, силой всех богов напитанную. То, что уж точно остановит зловещего владыку Нави. Предмет этот принял форму оружия, стрелы без древка, и хранился в мире богов на устрашение Чернобога. Впрочем, со временем он остепенился, да и воевать ни с кем не собирался, пустое это было дело, смерть бога изобретать. А Моревна, знать, добралась до этой стрелы. Спасибо, хоть истинную мощь и ценность ее не ведает.

— Уже ведает, — возразила я, а сердце вновь обхватили ледяные пальцы страха за Кощея. Откуда-то я знала, что Моревна не применила еще опасную стрелу против моего возлюбленного, но много ли времени у него осталось? Или она и в самом деле попробует занять мое место и выйти замуж за владыку Нави? — И она сейчас рядом с ним. И пока мы тут беседы беседуем, Марья Моревна в любую минуту может убить Кощея. Вы, конечно, можете и дальше прошлыми событиями делиться, а мне к жениху надо. От самозваной невесты спасать.

Я огляделась по сторонам, определяя, откуда царевич привез меня в этот лес, и где, стало быть, замок находится. Мне туда, кажется? Жаль, Игрень давно убежал, гибелью хозяина напуганный, придется пешком добираться.

— Постой, Мара, не торопись, — остановил меня Коршун. — Такие дела с плеча не рубятся. Поначалу нужно увидеть всю картину да план составить. А там мы унесем тебя, куда потребуется — быстрее выйдет. И подсобим, не без того. Чернобог в беде, говоришь? В плену у Моревны? Тогда тем паче продумать надобно, как с чародейкой справится, когда в ее руках смерть Чернобога.

В самом деле? Помощь могущественных чародеев, да еще и крылатых, вполне пригодится. И с планом мысль здравая. И правда, что сделаю я, прибежав в замок? Предупрежу Кощея о змее подколодной в его доме? Да я и слова молвить не успею, как она стрелу переломит.

Пришлось наступить на горло своему беспокойству и нетерпению.

— Иван, это еще не вся история? — обратился к царевичу Орел.

— Не вся. Отсюда начинается в ней моя роль. Не добилась Моревна от Кощея нужного, а тут ей я подвернулся, когда, выдав за вас сестер моих и заскучав, решил немного попутешествовать. Правда ваша была, не я Моревне приглянулся, а родичи мои новые. Уж сколько она на меня давила, сколько лаской женской уговаривала, вас на ее сторону склонить, против Чернобога настроить. Одного лишь до поры до времени просила не говорить, что Чернобог уже давно в темнице ее сидит. Да, мне она про него рассказала почти сразу. Когда убедилась, что за ней в любом деле пойду, не ужаснусь содеянному. Я, дурак, и шел, любое ее слово исполняя.

Хмурились зятья, на Ивана с неодобрением посматривали, но молчали.

— Бились мы, бились, Кощея уговаривая, да без толку, — говорил Иван, со стыдом потупив взор. — И вот однажды ее озарило, как своего добиться. Решили мы выпустить Чернобога из темницы, только с хитростью. Думал он, что глупый я да недалекий. Вроде как по незнанию водой колодезной Кощея напоил и часть силы ему вернул. Даже благодарен Кощей был, обещал не сразу убить, а на третий раз… Только в том и состояла хитрость. Надо было убедить Кощея, будто сам он сбежал. И что Марья Моревна в полной его власти. А на деле мы ему решили другую девицу подсунуть. И Моревна в безопасности, если вдруг убить ее с ходу решил, и чужую девицу можно использовать, чтобы своего добиться.

Слушала я и поражалась коварству своей тезки и двойника. Контролируемый побег. Нечто подобное я как-то видела в каком-то детективном фильме, где следователи подстроили побег подозреваемого, а сами тайно следили за ним, чтобы он привел их то ли к другим членам банды, то ли к спрятанным похищенным им сокровищам, уж и не помню.

— Так он не в плену? — запутались чародеи. — На свободе?

И посмотрели на меня.

— Пусть он дорасскажет, — кивнула я на Ивана. — Потом мой черед настанет, и вам всё понятно будет. А некоторые детали истории я и сама не знаю, хочу послушать.

— Он слетал в свой черный замок, забрал коня и бросился ее ловить, — продолжил приободренный Иван. — А колдунья в это время обратилась к тому из богов, чья власть над миром в тот день была наивысшей и самой могущественной. Вот с помощью него и позвала Моревна в этот мир ту, кто ее заменит.

Вот тут я навострила уши и тихо порадовалась, что не ушла, а осталась дослушать. Неужто я, наконец, узнаю имя неведомого благодетеля?

— Три условия были в этом великом колдовстве. Не так просто вытянуть через границы миров нужного человека с той же внешностью, что и у вызывающего. Условием первым было, в добавок, одно и то же имя. Много ли двойников во Вселенной, в бессчетном количестве миров и времен? А сколько из них носит то же самое имя? Это значительно сужало варианты нужных девиц. Второе условие было не легче. Девицу призвать можно было лишь за мгновение до ее гибели в родном мире. Не от старости, ибо это делало бессмысленным всю затею, а значит, количество лет, отмеренных ей судьбой, должно примерно совпадать с прожитыми летами колдуньи. Третье условие было самым трудновыполнимым, делающим призыв почти невозможным. День смерти девицы должен приходиться на празднование дня того же бога, чьей помощи просила Моревна. И девица должна была в том празднике участвовать, соблюсти положенные тому дню традиции.

Холодок пробежался вдоль моего позвоночника.

Я ведь знаю, о каком боге речь. Знаю.

— Но даже это невероятное, казалось бы, условие оказалось выполнено, — с тихой грустью продолжал царевич. — Чудо, но такая девица всё же нашлась. Уж не знаю, из каких далей и времен вытянул ее ритуал, но план Моревны сработал. Колдовство выкинуло Мару прямо на пути Кощея.

Я закрыла глаза, вспоминая тот солнечный, наполненный радостью и веселием день. Прыжки через костер, хождение по углям и омовение в бегучей речной воде. Игры и песни. Хороводы и солнцеворот. Ольга постаралась провести тот праздник на славу, оживляя истинный дух славянских верований. А я… я честно выполняла всё, что требовалось, и даже представить себе не могла, каким волшебным образом обычное сельское гуляние изменит мою судьбу.

Выходит, если бы пропустила тот праздник, не пошла на него, как большинство жителей нашего села, я бы… не оказалась в этом мире? И никогда бы не встретила Кощея?

— Не печалься, девица, — обратился ко мне Сокол, что-то прочитав по моему лицу. — Моревна с Иваном, конечно, злое дело сотворили, но ты жива благодаря этому ритуалу.

— Знаю, — отвечала я. — Потому не сержусь. Там моя смерть была безликой, безжалостной и неотвратимой. Здесь же она обрела имя, лицо и мою любовь.

— Видно, не просто так все три условия ритуала сошлись на тебе, Мара, — с улыбкой сказал Орел. — Тебя в наш мир привело предназначение. В то время как все древние боги так или иначе имели пары, Чернобог всегда был одинок. Верно, пришло время и ему встретить свою суженую.

Я смутилась. Не вязалось это у меня в голове — могущественный повелитель мира мертвых и я, простая смертная без особых талантов. К тому же, как нам быть вместе, если даже поцелуй его останавливает сердце?

— А вы заметили, братцы, — заговорил и Коршун, — что на ней благословение?

— Так и есть, — кивнул Иван. — Колдунья добилась помощи бога, но не ожидала, что он защитит притягиваемую девицу, даст ей щит от нечисти и колдовства.

— Так и должно быть, — заметил Орел. — Третье условие говорит о том, что оба мира должны быть наполнены одной и той же божественной силой, и только тогда возможен перенос. Речь идет о Купале, верно, Иван? Сейчас его время, его власть над миром живых. И совсем недавно как раз было летнее солнцестояние и самая короткая ночь в году. В ту пору и заступал на свой пост солнечный бог Купало.

Иван подтвердил, а Орел продолжил:

— Это очень мощное волшебство, и бог, который согласился помочь в ритуале, обязан защитить того, кого вырывает из родного мира. Иначе смертельная судьба так и нависнет над тем человеком и раз за разом будет совершать попытки довершить начатое, пока не добьется своего. Тебя ведь уже пытались убить в нашем мире, верно, Мара? И не только Моревна.

— Что? — внутри все оборвалось. — То есть, я всё равно могу умереть? Но я была уверена, что с перемещением в этот мир обрела новый шанс на жизнь! Как же так?

Едва не придушивший спящую девицу маньяк-призрак Деян, старавшаяся затанцевать до смерти Полуденница, отправивший на верную погибель Леший — каждый из них был той самой попыткой судьбы добраться до сбежавшей от нее аж в другую реальность Марьи Никольской?

— Пока на тебе благословение Купалы, так и есть, ты сможешь прожить долгую жизнь, Мара, — обнадежил Орел. — Живи и ни о чем не волнуйся. Видно, солнечному богу ты зачем-то нужна живой.

— Знамо, зачем, — рассмеялся с намеком Сокол и подмигнул. — По нраву пришлась ему девица.

— Что ж ты такое говоришь, Сокол! — осадил его Орел. — Мара избранница Чернобога!

— А что такого? — обиделся златокудрый весельчак. — Купало ее первый выбрал. Будет весело поглядеть, как боги за нее бороться будут.

— Для начала одного из них надобно спасти, братец, — напомнил Коршун.

Затем Иван коротко обрисовал, как они с Моревной пытались добраться до бессмертия Кощея через меня, а после пришел мой черед поведать о случившемся вслед за убийством царевича.

— Что ж, натворил ты, братец немало бед, — подытожил Орел, а Иван поник головой. — Но и немалую цену заплатил. Да и урок пошел тебе впрок.

— Я готов исправить содеянное и служить Маре! — горячо заверил Иван и впервые посмотрел на меня прямо. — Если Мара позволит.

________________________________________

В оригинальной сказке "Марья Моревна", конечно же, зятьями Ивана-царевича были Сокол, Орел и Ворон. Но Ворон в сюжете уже имеется, и он связан с другим персонажем, поэтому автору пришлось заменить его на Коршуна.