Твоя смерть тебя спасет

Глава восемнадцатая. Слушай свое сердце

Третья смерть…

Тут бы первые две осознать.

— Скажите, что эта смерть не скоро и вообще от старости, — с надеждой попросила я Ягу. — Или как с предыдущими, пройдет мимо!

Она покачала головой. В глазах ее была печаль.

— Прости, деточка. С этой будет всё по-настоящему.

Неправильный какой-то экстрасенс мне достался. Нет бы любовь и благополучие предсказать. Мужа хорошего да детишек побольше. Но смерть скорую…

От обиды сдавило грудь. Спастись от гибельного удара на реке, пережить плен Кощея, справиться со столькими опасностями, чтобы… всё-таки потерять жизнь во цвете лет?

— А можно что-то сделать? — произнесла я дрожащими от подкатывающих слез губами. — Хоть что-то? Как это вообще случится?

Яга протянула чашку с горячим душистым чаем.

— Выпей. Эх, расстроила я тебя, деточка. Но ничего не поделаешь. Предупредить тебя я была обязана. Как случится это — не вижу, извини. Чувствую тьму и страх. И отчаяние. Но что именно случится, не знаю. Скажу лишь, что связано это с Моревной. Через нее смерть придет. Но так это и так ясно, связаны вы, крепко связаны. Сказала бы, избегай с ней встречи, но знаю — не выйдет. Судьба вас сведет, от судьбы не сбежать тебе, Марья.

Чай, терпкий, вкусный, обжигал, но удивительным образом успокаивал. Хорошие травки Яга использует, целительные.

А вот аппетит совсем пропал. Ни кусочка не съела из предложенного хозяйкой.

— А благословение? — не сдавалась я. Со спокойствием я обрела решимость бороться. Покосилась на окно, за которым где-то по лесу гуляет тот, ради кого с недавних пор желание прожить долгую и счастливую жизнь сделалось особенно крепким. — Оно мне не поможет?

Яга сплела пальцы рук и с серьезностью посмотрела мне в глаза. Только теперь я обратила внимание, что черный цвет ее радужек переплавился в светло-карий, теплый оттенок. Хранительница и страж границы Нави и сама будто пребывала одновременно в двух состояниях: мертвая тьма в глазах, такая же как у Кощея, сменялась живым солнечным светом жизни.

— Знать бы, зачем оно тебе дано, это благословение, — задумчиво произнесла Яга. — И не оно ли станет причиной твоей погибели…

Озноб окутал мое тело, словно объятия самой смерти.

— Но дам тебе один совет, — продолжала хранительница. — Слушай свое сердце. Это сложно, и часто сердце человеческое глухо и слепо, а если вдруг и прозревает, не всякий услышит его подсказки. Но тебя дважды коснулась смерть. Тебя одарил чудесной силой неведомый бог. И я надеюсь, этого хватит тебе, чтобы найти верный, не гибельный путь.

Сердце? Сердце вдруг забилось, часто, в каком-то предвкушении, в сладком волнении.

— А вот и молодец наш пожаловал, — усмехнулась Яга, поднимаясь из-за стола.

Я не утерпела, вскочила на ноги, выглянула в окно. Но увидела лишь пронизанный солнечными лучами лес.

— Он с другой стороны избы, — понимающе улыбнулась Ягиня. — Ох, Марья, вижу, не просто так именно тебе суждено было попасть к Кощею вместо Моревны. Быть может, твоя смерть и сумеет тебя сберечь…

Пока я осмысливала ее последнюю странную фразу, Яга добавила:

— А ты с Кощеем будь поласковее. Это я тебе по-женски советую. Не привык он к девичьему роду, так еще и обжегся знатно, не верит он с тех пор в чистое женское сердце да любовь искреннюю. Да только дадут боги, и сладится всё у вас.

Ее слова смутили меня и одновременно вселили сомнение. А ведь и вправду, Моревна обманула Кощея, обольстила да тут же в цепи заковала. Где ж ему после такого верить женщинам? А ведь у нас с королевной и лицо одно, и даже имя. И тут мне стало совсем грустно. Выходит, зря понадеялась, что взглянет Кощей на свою пленницу иначе, другими глазами. Посмотрит на Марью Никольскую, а увидит заговоренные цепи злой чародейки Марьи Моревны.

Спускалась я из домика хранительницы Навьего перекрестка с бурей противоречивых чувств в душе.

Кощей выглядел посвежевшим и довольным. Никак, целиком в своем источнике искупался. Дарён больше не хромал, он нетерпеливо гарцевал, готовый в любую секунду взмыть в небеса. И, кажется, искренне не понимал, зачем хозяину возвращаться за какой-то, как выяснилось, совсем не нужной им девицей.

— Готова, Марья? — с доброй, теплой улыбкой спросил меня Кощей.

И сердце мое расцвело в ответ.

Глупое, глупое сердце.

Знало бы оно, что его ждет впереди.

Но даже это знание не изменило бы предначертанного пути.