Твоя смерть тебя спасет

Глава вторая. Кощей бескомпромиссный

И вот я сижу в каком-то сыром подвале, в полном одиночестве, короткой цепью прикованная за ногу к стене. Будто мало жуткого рабского ошейника на шее.

Пахло в темнице отвратительно — сыростью и затхлостью. Через единственное маленькое оконце под высоким сводом где-то на высоте двух моих ростов едва-едва пробивался тусклый свет. При не маленькой высоте потолка сама темница, скорее, напоминала клетку, в которой не разгуляешься. Четыре шага от двери до оконца, пять с половиной — между оставшимися стенами. Я считала. Ходила из стороны в сторону, по периметру, по диагонали… Потом мне это надоело, но присесть было не на что. Разве только на холодный влажный пол. Пустая клетка. Хоть бы клочок сена кинул, что ли…

Не понимаю, чего этот сказочный персонаж ко мне прицепился? Почему так взъелся? Он определенно меня ненавидит. Назвал же по имени, значит, откуда-то знает. Но вот откуда? Я в этой сказке впервые. И не только в этой, а вообще в любой.

Разумеется, Кощеем может назваться любой желающий, даже в моем мире. Но в той реальности, в которой я привыкла жить, не бывает летающих коней.

Остается вероятность того, что я все-таки ударилась головой о камень и теперь наблюдаю странные сны, пребывая в коме. Или и вовсе ловлю околосмертные видения, которые, по логике, должны вот-вот прекратиться вместе с моей жизнью навсегда. Но они никак не прекращались. А реализм происходящего просто поражал. Мне даже щипать себя не нужно, проверяя, сплю или нет, кольцо на ноге и ошейник сделали всё за меня, до боли натерев кожу.

Я читала, что с помощью венков на Ивана Купалу можно узнавать не только о замужестве, но и то, сбудутся ли желания. А ведь я, дурочка, стояла над своим плывущим ромашковым венком и размечталась, как хорошо было бы мне, девушке со сказочным именем, попасть в настоящую сказку. Или эти мысли вились в моей голове уже после того, как он утонул? Как бы то ни было, что теперь делать? Как выбираться из этих далеко не сказочных проблем?

Щелкнул замок, и дверь темницы отворилась. Вернулся Кощей. И сразу же в и без того маленьком помещении стало тесно.

— Ну как, хорошо ли тебе, девица, хорошо ли тебе, распрекрасная? — ехидненько и с какой-то затаенной ненавистью поинтересовался он.

Он издевается?

— Отпустите меня, — попросила я.

— Отпущу, — спокойно отозвался он. И добавил. — Когда исправишь то, что натворила.

Точно издевается.

— Да о чем вы? Что я натворила?

— Длинная коса, да память коротка, — покачал головой Кощей словно бы сокрушенно, сочувственно. — Ну, ты еще посиди, подумай.

И ушел.

А я чуть не взвыла от отчаяния.

Четыре шага. Пять с половиной шагов. Четыре шага. Пять с половиной…

Ноги устали. Гудели. Болели. Сколько прошло времени? Судя по зовущему еду желудку — много. Что ему надо? Вот что ему надо? Он вообще нормальный? Схватил первую попавшуюся девушку и предъявляет непонятные требования…

Что сейчас делают Ольга и остальные? Звонят в скорую, пытаются привести меня в чувство? Или ошарашенно хлопают глазами на пустое место, откуда загадочным образом пропал человек. Я ведь не знаю, что именно со мной произошло и где сейчас нахожусь. В сказке? В коме? Или в параллельном мире?

Вдобавок к ногам разболелась голова. Затхлый воздух ничуть не полезен для женского организма. К запаху я худо-бедно притерпелась, но легкие не обманешь. И в голове теперь плывет, и по волнам качает, и…

Я открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света. Проморгавшись, огляделась. За время моего обморока каземат превратился в небольшую, выбеленную чем-то вроде известки, комнату с простой кроватью и двустворчатым деревянным окном. Через стекло виднелось голубое небо, желтый солнечный диск и луга, упирающиеся на горизонте в лес. Решетки намекали, что комната та же темница, хоть и поприятнее будет.

В моем положении наметился прогресс? Решили улучшить условия содержания узницы?

— Для той, которая положила войска десяти королевств, ты что-то слаба здоровьем, — насмешливо сказал знакомый голос. — Но учту на будущее. Темницы отменяем. Ты мне живой нужна. — Помолчал и закончил. — Но не обязательно здоровой.

Кощей стоял у двери, прислонившись к ней спиной и скрестив руки на груди. И смотрел на меня черными злыми глазами.

Я слушала этот бред, начиная подозревать, что попала в руки к психу. А что, сходится. И Кощеем себя возомнил, и мании какие-то безумные. Я порадовалась своим догадкам, но недолго, вспомнив про летающего коня, который в эту логическую цепочку никак не вписывается.

Разве что конь примерещился уже мне. А что, при сотрясении мозга всякое бывает. На всякий случай я ощупала голову, надеясь наткнуться на шишку или ссадину. И не нашла.

— Нет-нет, голову ты не повредила, — заметил Кощей мои движения. — Удачно упала, только руку ушибла. Я проверял.

Это он про мой обморок в темнице. И как же он проверял, интересно? Я ощупала еще и руки, только теперь почувствовав боль в правом локте. Падать на каменный пол не слишком приятно.

Радовало, что ногу больше не натирало кольцо цепи. Огорчал железный ошейник, который никуда не делся.

Кощей проследил за моей рукой, скользнувшей к горлу.

— Без этого никак, — сказал он бескомпромиссным тоном. — Сама должна понимать. Это моя безопасность.

— Ничего я не понимаю, — жалобно отвечала я. — Зачем вы меня похитили? За что вы так со мной?

Он запрокинул голову и рассмеялся. Страшный то бы смех. Злорадный.

— На вопрос «За что?» отвечать не стану, — сказал он, отсмеявшись. — Поражаюсь твоему нахальству, Марья. И коварству. Играешь ты бесподобно. Признаю, такой вот ни в чем не повинный вид тебе к лицу. Приятно смотреть. Вот только я-то знаю, какая ты на самом деле. Меня жалобными глазками не обманешь и не растрогаешь.

— Какая на самом деле? — растерянно спросила я, начиная подозревать, что мне только что описали какого-то другого, постороннего, человека.

— Какая? — переспросил Кощей. И ядовито выплюнул. — Зло во плоти. Самая жестокая женщина земель русских. Чудовище, поработившее десять государств, сложив головы бессчетного числа воинов-защитников. Марья Моревна, кошмарная королевна.

Кто?!!