Твоя смерть тебя спасет

Глава двадцать девятая. Алтарь всех богов

После моих слов такая тишина воцарилась: напряженная, звенящая, будто натянутая тетива. Готовая лопнуть от любого неосторожного слова или даже вздоха.

Но разорвал ее смешок Сокола.

— Невеста Смерти белены объелась? — ехидно поинтересовался Сокол.

Я нахмурилась, не понимая, куда он клонит. А тут и Орел с Коршуном головами покачали, будто глупость несусветную услышали.

— Не дело ты замыслила, Мара, — высказался Орел. — Ох, не дело.

— К тому же, опасное, — добавил Коршун.

— Что же, туда сложно дойти? — удивилась я. — Препятствия, ловушки, испытания?

— Дойти до алтаря не сложно, — произнес Орел задумчиво. — Любой дойдет и просьбу озвучить сможет. Молитву свою богам вознести.

— Тогда за чем дело стало? — недоумевала я. — Вперед!

— За любую просьбу боги цену назначают, — сказал Коршун. — За крошечную просьбу и оплата крошечная. Простой люд молочком да медом платит, да иной пищей, так у них и просьбы попроще. Да только твое желание вернуть богу его могущество непомерной платы потребует.

— Забудь об алтаре, — рубанул угрюмый Сокол. — Отправляйся лучше в гости к Орлу, целее будешь.

Вот как. Ледяное перышко мазнуло по разом вспотевшей от смутной тревоги спине. Что ж, всё правильно, логично. Ничего за просто так не дается, тем более могущественными богами. Вот только нет у меня выбора. Никакого. У меня там любимый в опасности, не время думать о подъемности или неподъемности платы.

— Иван! — обратилась я к царевичу, коли чародеям мой план не по нраву пришелся. — Ты обещал служить мне! Или откажешься от своих слов?

— Не откажусь! — мигом вытянулся в струнку царевич. — Я своему слову хозяин! Куда ты, туда и я!

— Ты же знаешь, где этот алтарь? Отведешь к нему?

— Отведу, — после секундного колебания отозвался Ваня, косясь виновато на помрачневших чародеев. — Но путь туда не близкий.

Не близкий? Вот эта новость не радует. Успеем ли? Не будет ли слишком поздно?

В случае чего, попросишь у богов оживить Кощея, предложил насмешливо внутренний голос.

А возможно ли это?

Как отвоевать у смерти Смерть?

— Спасибо вам, чародеи великие, — поклонилась я волшебным оборотням, прощаясь. — За помощь. Но мне надо к алтарю. Если вы не со мной, пришла пора расстаться.

— Постой, Мара, — подошел ко мне Орел. — Вижу, не слышишь ты гласа разумного, да то твой выбор. А нам Черный бог поручил за тобой приглядывать и защищать. Что бы ты не задумала и куда бы ни направилась — мы с тобой. К тому же, с нами побыстрее выйдет. Где алтарь, мы и сами знаем, домчим с ветерком в мгновение ока.

Обернулись чародеи птицами, размером больше прежнего. Орёл развернул крылья, спину мне подставил, а Коршун — царевичу.

Летящий порожняком Сокол снизу подстраховывал, ежели вдруг кто-то из глупых седоков на птицах не удержится и рухнет в воздушную пропасть.

Я уже привычная летать под облаками, мне не страшно. Но и былого восторга не ощущала. Не до него было. Тревога и страх заставляли колотиться сердце как ненормальное. И толика радости, что не оставили, не бросили чародеи одну сражаться с трудностями неведомого пути и хоть немного, но увеличили шансы на помощь Кощею.

Летели мы и в самом деле недолго. Сколько полей и лесов промелькнуло под нами, мне не ведомо. Кажется, не мало, идти и в самом деле пришлось бы не один час, если не день. Как вдруг вырос посреди очередного поля раздольного высокий холм, травой поросший. Снизились птицы громадные, вкруг холма облетели да рядом с ним на землю опустились.

Высок холм, но не крут, подняться можно. Подножие его окольцевал широкий ров, наполненный водой едва ли не до краев. А через ров перекинут мостик, деревянный, с виду хлипкий, ненадежный. От него вверх тропинка еле заметная взбегает, видно, что ходят по ней, но редко.

— Дальше тебе одной идти надобно, — сказал Орел печально. — Всем нельзя. Только просящему дозволено перейти Калинов мост через реку Смородину. Но знай, мы рядом, мы тебя слышим и ответим.

— Калинов мост? Река Смородина? — опешила я, глядя на ров и мостик.

— Ненастоящие, конечно, — послышался смешок Сокола, обернувшегося человеком. — Но смысл тот же.

— Святилище это заповедное, — пояснил Коршун. — Словно иной мир. И войти дозволено лишь тому, кто пришел к богам с просьбой. А мы лишь сопровождаем, охрана твоя. Нам здесь ждать надобно.

Слезла я со спины Орла, царевич чуть раньше Коршуна освободил. Приняли птицы облик человеческий и вместе со мной на вершину холма посмотрели.

Тревожно мне стало, будто в ответ нас оттуда кто-то тоже разглядывал.

Но делать нечего. Сама напросилась.

И я шагнула на мостик. Он заскрипел, но обваливаться вроде не собирался. Перешла его быстро, с опаской. Обошлось. Подъем по тропинке не показался сложным. Видно, и в самом деле дойти до алтаря любой сможет, главная трудность дальше начнется.

Тропка вывела на вершину холма, ровную округлую площадку, большими валунами как забором обложенную. И только там, где в этот каменный круг-ограждение тропа упирается, проход свободный. Шагнула в круг с ощущением, будто и в самом деле в иной мир вхожу, мир богов. И замерла в восхищении.

Их было много, этих богов. Десятки идолов, каменных изваяний выше человеческого роста, и каждый уникальный, узнаваемый, со своей особинкой. У кого-то меч в каменных руках, у кого-то — посох, колосья пшеницы или просто зарубки-символы на теле. А между ними, ровно посередине святилища, раскинуло ветви высокое дерево с мощным стволом и кроной в форме пирамиды.

Идолы будто глядели прямо на меня, пристально, выжидающе. С превосходствующей усмешкой. Я поежилась под этими взглядами, ощущая себя ничтожной букашкой. И с огромным трудом заставила себя двигаться дальше, приблизиться к пугающим изваяниям еще немного.

Между мной и каменными богами лежал громадный камень, плоский, напоминающий неправильной формы стол. Столом он и был, жертвенным, для той самой платы, которую просители приносят на поклон богам. Откуда-то пришло его название. Алатырь-камень. А перед камнем — черный круг кострища.

Я медленно, несмело подошла к Алатырю. Остановилась. Как правильно молиться славянским богам? Какие молитвы приняты в этом древнем мире? Надо ли разводить ритуальный костер? Или меня и так услышат? Спросить у чародеев я как-то не додумалась. Придется самой.

Обвела взглядом каждое изваяние. Откашлялась. И произнесла:

— Простите, если что не так… Не знаю, как правильно вас просить. Я из другого мира, где давно не молятся славянским богам. Но всё же… Пожалуйста, верните силу Чернобогу! Ту, что отняла у него коварная колдунья Марья Моревна. И ещё… — осенила меня внезапная мысль, и я поторопилась ее озвучить. — Ещё я хочу, чтобы смерть его, созданная богами, стала обычной безвредной стрелой. И больше никогда не угрожала жизни и могуществу Чернобога.

Понимала, что наглею. И, быть может, прошу о невозможном. Но ведь это боги. Если не захотят или такое исполнить невозможно даже им, то просто проигнорируют просьбу какой-то нахальной смертной. А вдруг да получится? И они согласятся уничтожить то, что сами создали для сдерживания повелителя Нави?!

Ведь мало просто вернуть Кощею его могущество. Пока в руках Моревны активный амулет против Чернобога, она в любой момент может лишить его силы повторно. И тогда мое паломничество к алтарю всех богов окажется напрасным.

— Ты многого хочешь, дитя чужого мира.

Я всякого ожидала от алтаря всех богов Руси, но не того, что боги ответят мне лично.

Голос был один и в то же время в нем звучало множество других. И раздавался он отовсюду сразу. Проникал в голову вибрирующим гулом. Давил дикой мощью.

— Знаешь ли, что у такой просьбы и цена высока?

— Знаю! — торопливо заверила я, преодолевая вызванное божественным голосом головокружение. Заныло в висках, в глазах потемнело, но я держалась, продолжала этот безумный, невероятный диалог с самой могущественной силой этого мира. — У меня за кругом три великих чародея! Чего бы боги не затребовали в качестве оплаты, чародеи принесут в тот же миг. Только назовите цену.

Пространство наполнил смех, раскатистый и громогласный.

— Захотела отделаться чужой помощью и тем, что рождено этой землёй? Нет, Марья из чужого мира, названная Черным Богом Марой. Не такую плату возьмём мы за два твоих желания.

— Чего же вы хотите? — похолодела я.

Уже не тревожный холодок, а настоящие морозные узоры дурного предчувствия зазмеились вдоль позвоночника.

— Забавно, — задумчиво произнес божественный голос. — Смерть, которая не способна на созидание, а лишь на финальную жатву, придумала для человека имя. Знаешь ли, что имя и судьба смертного связаны нераздельно? Марья Никольская принесла с собой в этот мир свой собственный рок, уготованную от рождения участь. Но здесь один из богов, пусть и лишенный силы, но от этого не переставший быть богом, принялся именовать ее Марьей Моревной, и если бы так продолжалось ещё какое-то время, судьба истинной Марьи Моревны стала бы твоею. Таково слово бога. Но Смерть пошла дальше, и назвала человека не чужим именем, а нарекла новым. Создала новую судьбу. Впрочем, — спохватился голос, — мы отвлеклись. Боги Руси исполнят обе твои просьбы.

Словно гора с плеч свалилась. Кощей спасен!

А боги продолжали:

— За жизнь и силу бога смерти, за уничтожение созданной нами его смерти отдай то, что стало твоим ещё в родном мире и то, что берегло твою жизнь в этом. Отдай то, чем одарил тебя бог другой. Отдай благословение Купалы.