Ученик Хранителя Cнов

Глава 13. Опасное пространство

Эрни хрустел картошкой, поджаренной во фритюрнице, и потягивал маленькими глотками дымящийся какао.

Мистер По сидел на подлокотнике и клевал картофелины с ладони Эрни.

Том сидел за столом, обложившись книгами по средневековой истории, и что-то записывал в свой блокнот.

Он уже приготовил одежду для себя и Эрни (в которой они завтра пойдут в школу).

Окно сегодня показывало лесную поляну. В сумерках Эрни разглядел лису, выкапывавшую что-то из-под сугроба, и крупного филина, оглядывавшего темнеющий снежный покров с вершины небольшого кустарника.

Мистер По допил остатки какао из кружки Эрни и даже позволил себя погладить.

В дверь позвонили. За спиной Эрни, где-то там, где висел ловец снов, задребезжал колокольчик.

Том вышел в прихожую, тщательно расправив нити занавеса, которые он потревожил. Послышался щелчок замка.

— Тереза! Какой сюрприз! — Эрни расслышал звук дружеского поцелуя и смущённый женский смех. — Я бы с радостью пригласил тебя на чай, но нужно готовиться к работе. О! Большое спасибо, я твой должник.

Замок снова щёлкнул, и Том прошелестел сквозь занавес обратно в комнату. В руке он держал тарелку, на которой лежала половинка ещё дымящегося рулета с маком.

Поставив тарелку на стол, он достал из холодильника бутылку с варёной сгущёнкой и наполнил ей почти до краёв кружку с Обеликсом. Отломив половинку от дымящегося рулета, обмакнул его в сгущёнку и тут же отправил в рот половину куска, даже не испачкав бороду. Кружка с остатками сгущёнки перенеслась поближе к записям по средневековой истории, а остаток дымящегося рулета, теперь тоже аккуратно политого сгущёнкой, достался Эрни и Мистеру По.

— Тереза печёт замечательные рулеты, — Том говорил с набитым ртом, развернувшись вполоборота и чуть не опрокинув стул. — Почему, ты думаешь, её кот такой толстый?

Мистер По наклонил голову и прищурился. Видимо, упоминание толстого кота соседки не слишком его обрадовало. Эрни поспешил накормить его с ладони.

Ворон, действительно, успокоился, и, доев рулет, угнездился на коленях у Эрни, как кот, собирающийся вздремнуть на руках у хозяина.

Эрни поглаживал его и наблюдал за Томом, который теперь допивал сгущёнку из кружки, одновременно что-то строча в своём блокноте.

Том строчил и строчил, скрипя пером по пергаменту. Свитки исписанного пергамента ниспадали со стола, как на глазах отрастающие локоны. Они множились и множились, а Том уменьшался и уменьшался. Его волосы почернели и стали короткими, и одет он был, оказывается, в шерстяной чёрный свитер. Его пальцы истончились и скрючились, теперь он царапал пергамент когтем.

Том куда-то исчез. На столе сидел огромный чёрный ворон с голубыми глазами, смотревшими на Эрни то ли с сожалением, то ли с надеждой.

В окно стучали. В окно билась птица с головой женщины, лицо казалось размытым из-за капель дождя, заливавшего стекло.

Ворон молча сидел на столе, грустно глядя в окно. Эрни стало очень жаль птицу, он хотел впустить её. Он встал и подошёл к окну, собираясь открыть его. Но руки Тома остановили его: они вцепились в его плечи, не давая дотянуться до рамы. Том, снова ставший человеком, зачем-то тряс его.

— Эрни, проснись, нам пора идти. — Мягкий, но настойчивый голос Тома определённо не принадлежал птице. Эрни протёр глаза.

Том был уже полностью одет, борода и длинные волосы спрятались под шапкой и шарфом, начищенные ботинки отражали слабый утренний свет.

— Скорее одевайся, вот ключи, я подожду тебя на улице.

Том удалился в прихожую, замок щёлкнул.

Сероватая в тусклом утреннем свете комната показалась Эрни какой-то печально-опустошенной.

На столе, рядом с кружкой, на стенках и дне которой виднелись останки сгущёнки, лежал измятый оранжевый цветок.

Эрни быстро оделся, зашнуровал новые ботинки, накинул куртку. Набрал в ладонь немного воды из крана над кухонной раковиной, протёр заспанные глаза, провел по волосам руками (после стрижки они почти не торчали). Надел шапку (новую, чтобы не привлекать критичных взглядов почтенных дам вроде Терезы) и, не задумываясь, раздвинул нити занавеса и шагнул…

Он забыл сконцентрироваться, забыл, что где-то между «тем» и «этим» домом — целое неизмеримое пространство магии, неподвластной ему субстанции, похожей на густой промозглый туман, то тугой и вязкой, то разреженной и податливой — по непонятным ему причинам.

И сегодня эта субстанция оказалась совсем не дружелюбной: нога Эрни увязла в зеленоватой дымке, как в топком болоте, его тело застыло, как парализованное, а сознание сделало тройное сальто.

Эрни как будто раздвоился. Часть его по прежнему стояла в проёме между комнатой и прихожей, а другая его часть падала, падала и падала по спирали вниз, окружённая густым холодным туманом со всех сторон. Падать было страшно и приятно одновременно. Стоять было тяжело: спина и грудь как будто отчаянно стремились в противоположные стороны, ногу сильно тянуло вниз, рука, инстинктивно ухватившаяся за дверной косяк, онемела, как после долгого сна в неудобной позе, голова сильно кружилась.

Эрни пытался «прийти в себя» и пошевелить хоть какой-нибудь частью тела, но ничего не получалось. Он попытался представить прихожую Тома, но в сознании всплыла только дверь в дом дедушки. Он попытался ухватиться за ручку, но что-то отбросило его назад.

Вдруг перед глазами возникла фигура Тома. Она то увеличивалась, то уменьшалась, то переворачивалась головой вниз. Фигура протягивала ему руку. Эрни услышал голос, тихий, доносившийся как будто издалека.

— Эрни! — Эрни… Эрни… — Дай мне руку! — руку… руку! — Постарайся! — старайся… старайся…

Эрни улучил момент, когда он и фигура Тома оказались на одном уровне, лицом к лицу, и ухватился за его руку.

Том легко потянул руку Эрни на себя, кружение прекратилось. Эрни увидел прихожую как будто сквозь пузырь воды. Пространство мягко обтекало его, впуская.

— Но… Вы же… были на улице? — Эрни был рад вернувшейся к нему способности говорить и думать нормально.

Том разглядывал его, как будто ища царапины или ссадины на его коже.

— Шестое чувство: решил вернуться и проверить, всё ли у тебя в порядке. — Теперь Том, прищурившись, разглядывал свои наручные часы. — Но нам действительно пора идти, перекусим в школьном кафетерии, идёт?

— Хорошо. — Эрни совсем забыл, что они не завтракали.

По дороге Том снова поздоровался с несколькими встретившимися им людьми, хотя было довольно рано. Уже светало, но было облачно, и всё вокруг, даже свежий снег, выглядело сероватым. Эрни пожалел, что не встал немного пораньше и не выпил горячего какао или кофе.

Том снова осторожно придержал его за плечо, когда они переходили дорогу. Теперь они шли по узкому безлюдному проулку. Дома здесь были довольно старые, некоторые даже выглядели готично в ареоле серого утреннего света.

Неожиданно Том снова приобнял Эрни за плечо и мягко притянул к себе.

— Извини, что оставил тебя одного: ты так ловко справился со снами, вот я и решил, что магия совмещения пространства для тебя — всё равно что букварь для пятиклассника. И, конечно, ошибся, взвалив на тебя сразу так много. Я поступил безответственно, прости меня.

Эрни не знал, что ответить: взрослые люди никогда не разговаривали с ним в таком тоне. Он очень любил дедушку, но тот всегда был добродушно-молчаливым и уставшим, он редко говорил с ним откровенно, прямо, по душам.

— Это ничего, я почти привык к туману, — честно и просто ответил Эрни.