Ученик Хранителя Cнов

Глава 19. Потайная дверца и письмо для дедушки

Напившись чая, Том немного повеселел: он снова болтал ногой и барабанил по столу пальцами, продолжая рассказ.

— У Далии теперь собственная школа танцев. Ты не представляешь, как она танцует. Она даже меня научила, а раньше я двигался, как медведь.

Теперь Эрни понял, откуда у Тома такая осанка и пристрастие к каблукам.

— А Дана создаёт декорации для местного театра, у неё безупречное чувство красоты, она всегда была такая умница. Далия ужасно ей гордится.

Том ненадолго замолчал, пережёвывая очередное печенье, смоченное чаем.

— А как насчёт тебя, Эрни? Ты ещё не решил, чем хотел бы заниматься в жизни? Учитель труда считает, что в резьбе по дереву ты Огюст Роден. Так он мне и сказал.

Сердце Эрни сделало сальто. Он запустил руку под футболку и достал истончившийся, бледный и ломкий кусок пластика, всё это время служивший ему амулетом, надеждой, чем-то, связывавшим с самой сокровенной мечтой.

— Знаю, у меня здорово получается. Но это скорее хобби… Есть одна мечта… Однажды я… я услышал музыку и…

— О. Музыка — это чудесно, расскажи мне об этой музыке и своей мечте.

Эрни рассказал Тому всё. Ему казалось, что он полностью понимает его: видит его глазами, слышит его ушами, проживает его ощущения. Том действительно умел читать в сердцах людей, замечать и беречь всё чудесное, что есть в тех, кто рядом с ним, и даже в тех, кто далеко от него…

— Знаешь, у меня кое-что есть, что может тебе понравиться.

Том занырнул в нишу, звякнул какими-то ключами и исчез за шкафом. Эрни заглянул в нишу: Тома совсем не было видно.

Эрни обошёл громоздкий платяной шкаф. За шкафом в стене виднелся проём: низкий, в полный рост здесь прошел бы только годовалый ребёнок. Дверца в форме арки с древней-древней связкой ключей, торчавшей из неё, болталась туда-сюда, поскрипывая на грубых петлях. Пахло пылью и опилками.

Из проёма показалась голова Тома. Он выбирался из «потайной комнаты» на корточках. Приняв позу потягивающейся кошки, он что-то доставал оттуда. Раздался звук лопнувшей струны.

Наконец Том, и то, что он доставал, окончательно появились. Эрни широко раскрыл глаза: Том держал в руке точно такую же лютню, какую он на днях видел на картине и вырезал из дерева.

— Не имею ни малейшего понятия, как обращаться с ней, но учитель музыки наверняка подскажет что-нибудь. Это настоящая средневековая лютня. Давным-давно мне подарил её один из учеников, распродававший антиквариат, доставшийся ему по наследству. Если бы не твоя история, я даже и не вспомнил бы о ней. Тебе она интересна, или запихнуть её обратно?

— Она… она… потрясающая! Можно подержать?

Эрни осторожно провел пальцами по оставшимся в живых расстроенным струнам запылившейся лютни. Сейчас ему казалось, что в этих звуках больше магии, чем во всем, с чем ему довелось столкнуться в доме Тома.

— В понедельник покажу её учителю музыки, узнаю, где раздобыть струны и нуждается ли она в ремонте. А пока делай с ней всё, что хочешь, я буду там. — Том указывал на «хранилище».

Эрни сел в кресло, стараясь понять, как правильно держать лютню. Он пытался вспомнить, как это делал человек, изображённый на картине в кабинете музыки. Пальцы Эрни не были нежными, но прижимать струны к грифу так, чтобы звук был приятным, было трудно и больно: струны оставляли в подушечках пальцев глубокие борозды.

Однако это не остановило Эрни: он пробовал и пробовал снова и снова, пока не получился более-менее внятный мотив. И это было совсем не то, что слушать со стороны любую, сколь угодно прекрасную музыку, это было… настоящее волшебство. Волшебство, создаваемое его собственными уставшими пальцами.

Наверно, Эрни просидел бы так, прижимая и перебирая струны, весь остаток дня и полночи, но он вспомнил, что завтра Нина ждёт его, чтобы сделать рисунок для урока ИЗО, а учителю труда он обещал ещё парочку фигур из дерева к понедельнику. Хорошо бы ещё помочь Тому со снами и накормить Мистера По чем-нибудь вкусным.

Эрни взял брусок и нож, один из тех, которые одолжил ему учитель труда. Он представил себе фигурку: девушку-тинейджера с головой кошки (точнее, «лицом» и ушами) и длинными волосами. Минут через пятнадцать он почти закончил: осталось только доработать форму ног и руки, скрещенные на груди.

Давая рукам отдохнуть, он разглядывал сквозь окно улочку испанского города, залитую послеполуденным светом. По ней не спеша шла девушка. Время от времени она останавливалась. Было заметно, что идти ей, почему-то, тяжело. Однако она всё приближалась и приближалась. Эрни уже догадался, что она направляется к их дому.

На девушке была шляпка с приколотыми к ней живыми цветами. Один из них был точно таким же, как тот, который принес Мистер По после случая с грозой и газетой. Платье девушки было длинным, лёгким и очень просторным. Время от времени налетавший ветер трепал его, как парус. Волосы девушки были очень длинными, светло-русыми. Одной рукой она придерживала шляпку, в другой держала какие-то конверты.

Дойдя до двери, она просто положила конверты в почтовый ящик и так же неспешно отправилась обратно.

— Том, тебе письмо! Из Испании! — Том тут же материализовался в комнате и через пару секунд уже держал в руках письма, глядя сквозь стекло на удаляющийся силуэт девушки.

Конверты были подписаны изящным красивым почерком. Верхний конверт был адресован «Мистеру По», второй — «Тому», а, прочитав надпись на третьем, Том скорчил возмущённую физиономию.

— Почему она назвала меня «дедушкой»?! Я, вообще-то, совсем ещё не старый!

Том распечатывал конверт с надписью «дедушке Тому». Внутри оказалось не письмо, а нечто, похожее на рентгеновский снимок, перенесённый на бумагу. Вот только, что именно было изображено на снимке, понять было трудно. Но Эрни прочитал надпись на обратной стороне листка, которую Том, разглядывая «рентген», сейчас не видел. «Дедушке Тому от крошки Анни». Эрни уже догадался, что это за снимок.

— Том, по-моему, такие снимки женщины делают, когда они ходят к врачу.

— А?!. — Том всё ещё не понимал.

— Ну… к женскому врачу, понимаешь? — Том поморщился, но всё ещё не понял.

— Когда они беременны.

— Далия?!

— Том, это была не Далия.

Том хлопнул себя по лбу и сел на стул.

— Я совсем забыл, какая она уже взрослая… Дана… она ведь уже… взрослая…

— Давай откроем другие конверты! — предложил Эрни.

Внутри них, действительно, были письма — очень красиво оформленные. Это были приглашения на свадьбу. В конверте для Мистера По лежал оранжевый галстук-бабочка, сделанный из атласной ленты.

Том смотрел на дату в уголке листа, где были изображены букетик цветов и фигурки-символы невесты и жениха: это следующее воскресенье, Эрни… так скоро…

— Ничего, мы купим подарок в субботу, могу помочь выбрать костюм.

— Костюм мы будем выбирать тебе, тем более, у тебя ещё нет ни одного. А все мои пылятся в том большом шкафу.

— Но меня ведь… не приглашали.

— Брось, Эрни, как бы тебя пригласили, если они и не подозревают о твоём существовании? Ты пойдешь со мной и точка.

— Ну, хорошо. Только, стоило бы предупредить их…

— Конечно, я их предупрежу, Эрни. Может, я и стану дедушкой в этом году, но в маразм я ещё не впал.

Том снова хохотал как ребенок, от его недавней грусти не осталось и следа.