Ученик Хранителя Cнов

Глава 9. «Больше выходов здесь нет…»

Эрни выключил будильник. Деловитое майское солнце тоже встало пораньше, в комнате было так светло, что свет от ночника был бледным, почти незаметным.

Судя по всему, день обещал быть тихим и теплым.

Мистер По спал на подушке, лежавшей в гамаке, прислонив свой черный бок к плюшевому коту.

Том, укрытый пледом, спал в одежде на застеленной кровати с поломанной простреленной ножкой. Его левая, по счастью, совсем целая, нога сползла с кровати, уперевшись в пол, на котором ещё виднелись следы грязных гусениц немецкого танка из 1941 года. На прикроватной тумбочке безмятежно покоилась крупная пуля, пущенная им вслед молодыми солдатами фашистской Германии, блестевшая в лучах утреннего солнца.

В правой руке Том сжимал спасённые «из плена» плавательные шорты с пальмами и попугаями, в левой — немного привядший за ночь цветок эдельвейса, о котором так славно пели молодые солдаты.

Эрни умылся и оделся, выпил кофе со сливками и съел несколько поджаренных тостов.

Ватман с итоговым заданием по графике, учебники и всё необходимое для сегодняшних тестов он уже собрал вчера и отнес в прихожую.

Нина начала делать своё задание по графике поздно вечером, когда Эрни напомнил ей об этом. Ещё минут двадцать, и нужно будет проверить, проснулась ли она: в последнее время она постоянно просыпала и сильно опаздывала из-за хронической усталости.

Эрни поджарил ещё несколько ломтиков хлеба, нарезал сыр и включил кофеварку: Том всегда был бодрее и веселее ранним утром, если его будил запах кофе. А тосты и сыр делали его самым миролюбивым человеком на свете.

Эрни написал сообщение Нине: «Доброе утро! Не забудь задание по графике, учебники и всё для тестов. P.S. Не надевай свитер, днём будет жарко».

Ответа не последовало.

«Эй, ты там не спишь?»

Снова молчание. Придется позвонить ей.

Нина сняла трубку и сразу бросила.

Эрни вдохнул и выдохнул и позвонил ещё раз.

Нина прокричала в телефон сквозь шум воды: «Да встала я, встала!» — И снова бросила трубку, не дожидаясь ответа или извинений.

Эрни положил телефон в сумку, выключил кофеварку и налил кофе в кружку с Обеликсом. Том что-то пробормотал во сне и повернулся на бок. Эрни проверил его будильник: он был заведён и должен был зазвенеть, точнее, очень противно задребезжать, через десять минут.

Он как раз успеет дойти до дома Нины.

Мать Нины чуть не сбила Эрни, выворачивая на большую дорогу на своей чистой розовой машинке. Конечно, она не остановилась поинтересоваться, всё ли с ним в порядке, только нервно прибавила газа, обгоняя осторожный пригородный автобус.

Эрни ждал Нину у ворот. Было пора идти, но он не решался снова звонить ей. Наконец послышались торопливые шаги и калитка распахнулась. Нина вскрикнула и выронила ватман и ключи.

— Мог бы хотя бы предупредить, что зайдешь!

Эрни поднял её вещи.

— Прости, просто не хотел отвлекать. И, знаешь, вообще-то я не думал, что, увидев меня, ты заорешь так, как будто встретила привидение.

Нина рассмеялась и поправила наплечную сумку. От её ещё немного влажных волос сильно пахло фруктовым шампунем.

— Пойдем скорее, мы опаздываем, — уже совсем серьезно сказала она, заметив, что Эрни «завис», разглядывая её распущенные волосы.

Нина и Эрни сели за соседние парты в конце кабинета. Учитель математики, вроде бы, ничего не имел против. Он начал раздавать варианты с итоговым тестом с другого конца кабинета. К ним он подошёл в самом конце. Подойдя к Эрни, он сказал так, чтобы никто, кроме Нины, не слышал:

— Решаете один вариант и ведёте себя очень тихо.

Нина покраснела, но промолчала. Эрни почти шепотом сказал: «Спасибо». Он понимал, что спасибо нужно говорить Полю. Впрочем, за него это уже сделал Том.

С тестом по биологии всё произошло точно так же, только учительница ничего не сказала.

Со скульптурой и графикой проблем у Нины, по счастью, не возникло. Они благополучно сдали свои ватманы на проверку и слепили по отличной вазе из глины. Учитель, как обычно, остался ими доволен. На сегодня тесты закончились.

— Зайдём в кафетерий?

Эрни успел проголодаться как волк.

— Мне пора на работу, — угрюмо и категорично отрезала Нина.

— И во сколько ты освободишься?

— Моё дело. — Нина снова «включила самооборону».

— Конечно, но завтра нужно сдать итоговое задание по живописи. Оно большое. Ты хотя бы начинала?

Нина побледнела, но продолжила упрямо держать оборону.

— Сделаю как-нибудь, — нервно пробурчала она и «вылетела» в вестибюль.

«Конечно, сделаешь: будешь страдать над ним полночи, а завтра опять всё провалишь и проспишь», — мысленно ответил Эрни.

Хорошо, что в непосредственной близости от школы находился небольшой магазинчик, в котором можно было купить всё, что необходимо «начинающему художнику». А Том всегда следил за тем, чтобы у Эрни не заканчивались карманные деньги.

Эрни купил большой ватман, набор акварельных красок, в комплекте с нежно-розовой пластмассовой палитрой, и пару новых тонких кисточек.

Нужно было спешить домой, чтобы успеть закончить собственную работу и с нуля нарисовать работу за Нину.

Дома было жарко: Том оставил окно настроенным на Испанию, а там солнце палило нещадно. Эрни не стал трогать переключатель, а опустил жалюзи и немного приподнял оконную раму. Запахло пылью, морем, цветами и перегретым асфальтом.

Эрни успел полюбить Испанию. Стоило несколько минут подышать её горячим ароматом, и усталость как рукой снимало. Это было всё равно что хороший, крепко сваренный кофе.

Однако кое-кто, кого не было видно со стороны Испании, стучал по оконной раме. Переключатель всё-таки пришлось повернуть: Мистер По вернулся из леса и требовал открыть дверь.

Как обычно, он тщательно вытер лапы о коврик и отправился за стол.

Эрни подогрел еду и поставил чайник.

— Как в лесу? Хорошо?

— Тиш-шина, — ответствовал Мистер По.

Иногда он уставал от мирской суеты и надолго улетал в глубь леса — медитировать. Возвращался он обычно задумчивым и умиротворенным.

Накормив Мистера По, Эрни наскоро выпил чая с бутербродами и отправился в хранилище — работать над двумя сразу акварельными пейзажами.

Сначала Эрни прикрепил к мольберту собственный ватман с почти законченным рисунком.

Он рисовал осенний пейзаж с озером в холодных тонах: деревья с багровой листвой, подсвеченной синевой первых холодов, отражались в тихой воде. В середине озера на воде проявлялась лёгкая рябь: два черных лебедя плыли навстречу друг другу.

Оставалось дорисовать отражения лебедей и кусочек неба в верхнем левом углу.

Эрни закончил работу и, дожидаясь, пока краски высохнут, развернул чистый ватман, расстелив его на полу.

Как и он, Нина рисовала красками немного небрежно и размашисто, а в графике и лепке была почти так же хороша, как он сам. Однако, её «почерк», конечно, отличался от его собственного. Он перебирал в памяти её недавние работы, как будто листал альбом с иллюстрациями: рыжий кот с ярко зелёными глазами развалился на пурпурном покрывале; фиолетовые цветы в терракотовой вазе; букет из сухих листьев на фоне лиловой драпировки; кукла с каштановыми волосами в красном платье с розовым бантом…

Рисунки взлетели и закружились перед его глазами, краски «спрыгнули» на палитру — картина, которую могла бы нарисовать Нина, вдруг сформировалась в его голове. Это был закат над морем: южным морем, которого она никогда ещё не видела, но обязательно нарисует, как только увидит.

Эрни набросал карандашом на ватмане эскиз пейзажа, лёжа на полу.

Через полтора часа он закончил работу, подделав подпись Нины карандашом в правом нижнем углу.

Эрни впервые в жизни рисовал красками так быстро и хорошо — по вдохновению. Он просто представил, как они вместе теплым вечером гуляют по берегу, любуясь закатом. А потом всё получилось само собой.

Эрни достал из кармана телефон и написал сообщение: «Когда придешь с работы, отдыхай, и завтра не проспи, я зайду утром».

«Том опять договорился с учителем?» — через некоторое время спросила Нина.

«Вроде того», — не стал объяснять Эрни.

Из прихожей донёсся шум: Том пришёл домой, шурша пакетами с продуктами. Потом «пискнули» любимые тапки Тома и что-то тяжёлое бряцнуло, задев вешалку. Видимо, в музее опять что-то списали.

Том прошелестел в комнату, обнимая пузатый бронзовый кувшин с длинными изогнутыми ручками, грубо прикованными к ободку.

— Я нам купил картошки с кетчупом и пирожнок. — Он поставил на стол пакет с готовой едой. — Все будут?

Мистер По, отдыхавший с книгой в кресле, заинтересованно посмотрел на пакет.

Эрни достал порцию картошки и принес ворону. Мистер По, не сказав «спасибо», не жуя проглотил четыре штуки. С полминуты он как будто о чем-то напряжённо раздумывал, потом громко рыгнул, никого не стесняясь.

— Приятного аппетита! — сказал Том и запихнул в рот шесть картофелин, забыв вымыть руки и снять пиджак.

Выпив четыре чашки чая и съев три пирожных, Том всё-таки переоделся в домашнее и исчез в кладовке, прихватив вновь прибывший кувшин. Через некоторое время послышались бульканье и плеск. «Том готовит туман», — догадался Эрни.

Том, действительно, вскоре вылез из узкого прохода, предварительно выставив вперёд ведро с туманом и бросив на пол большую грубую кисть. В руке он сжимал большой кусок мела, такого, каким когда-то писали на школьных досках.

Эрни помог Тому отодвинуть от бревенчатой стены складной диванчик, снять и аккуратно сложить интерьерные картины, памятные фотографии и грамоты в рамках.

Том обмакнул кисть в туман и нанёс его на участок стены справа от шкафа.

На стене проступили надписи и рисунки, выполненные мелом, таким, какой достал из кладовки Том.

Надпись было трудно разобрать: меловые рукописные буквы вымученно «налипли» на выпуклые, шероховатые, грубо обтесанные бревна.

Справа от надписи, однако, была нарисована Пизанская башня, которую легко можно было узнать, а рядом с ней — высокий худощавый юноша в очках, небрежно поддерживавший её одной рукой с той стороны, в которую она падала.

— Хм. Впервые вижу такое. Этот рисунок раньше был где-то в районе ванной. Ума не приложу, как он перекочевал сюда. В последний раз, когда я натыкался на него, он был еле виден, почти совсем стёрся. Я нарисовал его подростком, когда гостил на каникулах у дяди. Тогда я мечтал объехать всю старую Италию и самолично сосчитать ступеньки на этой башне.

Том ностальгически улыбнулся в бороду.

— А что это за надпись? Я ничего тут не понимаю.

— Это стих, который связывает всю магию дома как бы в единое целое:

Спящий город за окном,

Леса лоно под крылом,

Океан меняет цвет,

Больше выходов здесь нет.

Поэт, конечно, из меня никудышный, но это, скорее, символическое шифрование. Мы, во всяком случае, называли это так.

— Вполне приличный стих, ты, как всегда, прибедняешься.

— Ты, как всегда, мне льстишь, мой друг, но мы его проявили не для того, чтобы оценивать мои литературные способности. Я хотел проверить, не стёрлись ли буквы и не повлияло ли именно это на странное поведение наших порталов.

Пока Том рассказывал всё это, он механически водил мелом по контуру когда-то им же нарисованной башни, отчего она, по каким-то причинам, стала выглядеть ещё реалистичнее.

Он отошёл и прищурился, нахмурившись, разглядывая «настенные письмена».

Потом подошёл к стене и осторожно подправил мелом несколько совсем бледных, полустершихся букв.

В недрах шкафа что-то зарычало и затряслось — как будто кабина очень старого лифта наконец-то достигла первого этажа, и все пассажиры остались живы. Дверцы «лифта» со скрипом распахнулись.

Что-то массивное медленно падало, накренившись.

Эрни подлетел к шкафу и обхватил обеими руками то, что падало. Однако, не почувствовал веса. Объект зафиксировался и остался стоять. Эрни осторожно отошёл, разглядывая нового нежданного «гостя», точнее, как оказалось, гостью.

— Санта-Мария… Ассунта! — услышал он за спиной восторженный шепот Тома.

Том присел на корточки возле башни, и, перебирая двумя пальцами в воздухе, как будто имитировал движение ног, вслух считал ступеньки.

— Двести пятьдесят семь! — наконец закончив, изрёк он с восторгом.

Эрни разглядывал Пизанскую башню в миниатюре, позади которой клубился изумрудный туман.

Она была ужасно похожа на настоящую.

Эрни достал из кармана телефон и запросил в Интернете последние новости Италии. К его ужасу, поисковик сразу выдал видеоролик с милицейскими машинами, танком, спасательным вертолетом и зелёной лужайкой, на которой, вместо всемирно известного исторического объекта зиял цилиндрической формы портал с хорошо ему знакомым туманом, восходящий к облакам в форме гриба — наподобие следа от ядерного взрыва.

Том с восторгом поглаживал грани башни, ковыряя пальцем каждый арочный проём.

— Том, мне жаль отвлекать тебя, но, насколько я понял, она настоящая, и нам определенно стоит поскорее вернуть её на место.

— Точно… Прости, я немного увлёкся.

Принеси, пожалуйста, таз с порошком и перчатки с остальной экипировкой. Они в кладовке, недалеко от дверцы.

Эрни занырнул в кладовку и вынес таз, потом дождевики и перчатки для себя и Тома.

— Ну, на счёт «три» давай, как с джипом — толкаем её в портал.

Том насыпал на башню порошок, и, пробормотав что-то вроде «Дивхиноуль!», прокричал «три!» и налег на башню. Эрни присоединился, толкая в полную силу, пока башню не засосал и не унес туман, клубившийся позади неё.

— Снова валлийский? — отдышавшись, спросил Эрни.

— Он самый, — вытерев пот со лба тыльной стороной рукава, устало ответил Том, всё ещё улыбаясь, как довольный ребёнок, которому наконец-то довелось попасть в Диснейленд.