Ученик Хранителя Cнов

Глава 14. Обыкновенное волшебство

Том сидел на кровати, любовно сортируя и складывая свою одежду.

Под столом стояли ещё два нераспакованных пакета, которые принесла Нина.

— Покажешь, чего ты там накупила?

— А, точно, я и забыла про эти пакеты. — Нина оперлась о подоконник, о чем-то задумавшись.

Эрни нырнул под стол и поставил пакеты на стулья.

Нина извлекла из них три искусственных цветка и два настенных календаря.

— Хозяюшка ты наша.

Нина поставила два цветка — с оранжевыми и желтыми цветами — на подоконник, и один — зелёный вьюнок с белыми соцветиями — на холодильник.

Большой календарь с репродукциями импрессионистов они повесили на стену над диваном, возле ловца снов, а отрывной, с фазами луны и народными приметами — под переключателем вида из окна.

— Я подумала: вдруг Тому это будет полезно, — объяснила Нина.

— Ему понравится. И цветы он обожает, особенно оранжевые. А ты это всё купила на деньги, которые заработала сама?

Нина немного покраснела и ничего не ответила.

— Я просто хотел сказать, что свои деньги и карманные тоже ты можешь тратить просто на себя. А если хочешь купить какие-то безделушки для дома, трать наши общие: Том от этого не обеднеет, правда.

Нина легко кивнула, нахмурившись, но ничего не сказала.

Том отправил последний сложенный джемпер в шкаф и удовлетворённо прикрыл его.

— О! Красота! — оценил он старания и покупки Нины. — Ничего, если мы сходим за покупками завтра? Я имею ввиду твою будущую куклу. Сегодня уже поздновато, дело ответственное, а мы все вымотались и устали.

Нина молча кивнула, снова смутившись.

— Эрни, давай, наконец, отнесем этот матрас на место. — Матрас, выброшенный Йети, всё ещё стоял у дальней стены.

На этот раз всё прошло без приключений и кровать для Нины, наконец, была готова.

— Ну вот, теперь это твоя комната, можешь здесь хозяйничать, как хочешь. — Том положил на край матраса подушку, одеяло, чистое бельё и полотенце.

— Можешь забрать себе один из цветков, или купить новый, а то получается как-то несправедливо: вся красота досталась нам с Эрни… и Мистеру По. — Том подмигнул и вышел.

— Буду в хранилище! — донёсся его голос уже из-за занавеса.

— Тебе чай принести? — почти прокричал Эрни.

— Давай! — голос Тома заглушил шорох пересыпаемых сфер.

Эрни ополоснул большую кружку с Обеликсом — любимую кружку Тома, и налил в неё крепкий сладкий чай с лимоном, почти до верха.

Он и сам чувствовал себя как выжатый лимон. Том и Нина наверняка тоже сильно устали, хотя и старались не показывать этого.

Эрни осторожно поставил кружку с чаем на подоконник, стараясь не отвлекать Тома, который сейчас с сосредоточенным и бледным лицом раскладывал сферы-сны по банкам, стоя на грубо сколоченном высоком табурете.

Эскизы Нины так и висели здесь, приколотые к мольберту. Сейчас они уже были не такими яркими, как тогда, когда она их только нарисовала, но всё равно остались очень красивыми.

Эрни аккуратно открепил их, и почти бесшумно вышел из хранилища.

Дверь в комнату Нины была приоткрыта. Её пушистая голова лежала на сложенном одеяле, рука свесилась с дивана.

Ушастик, свернувшись, тоже спал под её коленкой. Оба они спали так крепко, что еле заметно дышали.

Эрни осторожно сложил рисунки на пока пустовавшем туалетном столике. Главное, чтобы Ушастик, проснувшись, не решил запрыгнуть на них. Эрни влез в кладовку и принёс прямоугольный кусок толстого стекла. Он накрыл им рисунки и положил сверху старинную толстую книгу. Конечно, кот может запрыгнуть и на неё, но так рисунки, хотя бы, точно не пострадают от его чумазых лап и длинных когтей.

Эрни сходил в большую комнату и принёс плед. Он осторожно накрыл «спящую красавицу», оставив снаружи только её коленку и голову Ушастика.

Подумав, он снял цветок с холодильника и поставил его под окошком в комнате Нины. Так в полупустой новой комнате стало немного уютнее.

Направляясь в ванную, Эрни чуть не споткнулся о Тома, который зачем-то вертел в руках стоптанный кроссовок Нины.

— Что это ты делаешь? — поинтересовался Эрни.

— Дана спрашивает, какой у Нины размер ноги. А я не могу здесь ничего понять.

— Давай-ка я попробую. — Эрни тоже повертел кроссовок. На уже готовой оторваться подошве не было никаких цифр. Эрни заглянул внутрь и разглядел на стельке бледные, еле заметные, почти стершиеся цифры.

— Вот здесь, видишь?

Том приподнял очки и с усилием прищурился.

— Ничего не вижу, если честно.

— Давай, напишу. — Эрни набрал цифры на телефоне Тома. — Пойду приму ванну после всех приключений.

— Да на здоровье! — Том дружелюбно подмигнул, пристукнув по полу пищащим тапком.

Эрни проснулся от осторожного стука в дверь.

— Ты там не уснул? — тихо поинтересовался Том, не открывая двери.

— Ага, — промычал Эрни, стряхивая пену со щеки.

— Я так и подумал. Хорошо, что в нашей ванне не утонешь.

— Угу, — снова «бодро» ответил Эрни, засовывая мокрые ноги в большие уютные тапки и оборачиваясь мягким полотенцем.

На ходу вытирая волосы и всё ещё зевая, Эрни вошёл в комнату.

Все, включая Ушастика, прижимавшегося теперь к черному боку Мистера По, сидели за столом.

Том приготовил омлет на огромной сковороде и сварил какао в большой кастрюле.

Нина перекинула через плечо допотопные халат и пижаму, которые однажды носил и Эрни, ещё когда у него не было своих домашних вещей.

— Соня, уже полчаса тебя жду. — Поспав и поев, Нина выглядела румяной и повеселевшей.

Бросив непосильную бесперспективную работу и съехав из дома «злой мачехи», она менялась на глазах.

Нина отправилась в ванную, Том подогрел какао для себя и Эрни.

— Дана просит завтра посидеть с Анитой: без неё в театре всё встало, выходит на работу время от времени. Далия тоже уходит. Съездите в магазин без меня? Я думаю, вы справитесь.

— Без проблем. Возможно, в твоём присутствии Нина начнёт стесняться и не купит ничего из того, что ей нужно. Она пока не привыкла к тому, что ты на неё деньги тратишь.

— Это да, — согласился Том.

— А что там Дана затеяла с обувью?

— Да ничего такого, хочет ей сделать подарок: я сказал, что послезавтра ей пятнадцать.

— Она не привыкла получать подарки на день рождения.

— Знаю. Наверно, это будет первый настоящий день рождения для неё. Постараемся его не испортить.

— Ессть-день-ррожденья! — отозвался Мистер По.

— Есть, есть, и у тебя он есть, конечно. — Том нежно гладил ворона, усевшегося на его плечо и тершегося о его подбородок.

— А откуда Мистер По знает, когда родился? Ему что, мама с папой торт пекли? — не совсем понял Эрни.

— Не пекли, конечно, мы отмечаем как его день рождения тот день, когда он впервые переночевал здесь. Он долго ходил по книжной полке и пытался заклевать книгу По. А вот когда прочитал её, то прекратил атаки. Ну, читать, мы, конечно, начинали с букваря — от него теперь остались воспоминания и исклеванный корешок.

Эрни подумал, что не удивится, если примерно через год, придя домой, обнаружит Ушастика читающим свежую газету в кресле.

Магазинчик с претенциозным названием «Маленькая мастерская большого творца» находился недалеко от рыночной площади, где в теплое время года часто проходили ярмарки.

Нина сразу направилась к витрине с бисером. «Ух ты!» — она застыла, завороженно глядя на какие-то «золотистые стекляшки», как их про себя назвал Эрни.

— Да-да, эти с натуральным камнем и речным жемчугом, моя золотая. — Откуда-то из-под витрины до них донёсся низкий вкрадчивый женский голос. Говорила хозяйка на манер цыганки, за несколько круглых монет обещавшей клиенту волшебные перемены в судьбе.

Однако, на шарлатанку сама она не походила, и бисер, если присмотреться, действительно был хорош.

— Давай возьмём этот, выглядит классно, — предложил Эрни.

— Да… Но… Он здесь самый дорогой, — тихо, как будто боясь, что продавщица её услышит, сказала Нина.

Но та всё-таки услышала.

— А я вам, ребятки, скидочку сделаю, если вы ещё что-то покупаете, — уже не так вкрадчиво предложила она.

— Ленточки нужны? Велюр? Шёлк? Булавки? Подвески? Иглы? Нити для вышивки?

— Мы возьмём и ленточки, и шёлк, и иглы. Ещё нам нужен хороший каркас для куклы с красивыми волосами. И хорошие краски и кисточки, чтобы сделать ей хорошее лицо, — объяснил, наконец, Эрни.

— Ясно, пойдемте-ка со мной. — Хозяйка снова занырнула под витрину, и достала какие-то ключи.

Выйдя из-за прилавка, она повела их к какой-то двери, которая находилась за ширмой.

— Здесь у нас склад, — уже более деловым и спокойным тоном пояснила она. — Каркасы для кукол нечасто спрашивают: я не выставляю их на витрины. К тому же, для тех, кто не особо что в этом понимает, выглядят они не слишком привлекательно. — Перед словом «привлекательно» она деликатно прочистила горло.

В тесноватом помещении было много полок-стеллажей, уставленных коробками и пакетами. Хозяйка проворно вскарабкалась на стремянку, приставив её к одной из полок, зажав между коленей длинную юбку. Продолжая придерживать юбку одной рукой, в другой руке держа коробку, она, так же уверенно, спустилась обратно.

Поставив коробку на пол, она поворошила её содержимое и достала три куклы. Точнее, три потенциальных, или «будущих», куклы.

— Лучшие, что есть, выбирай из этих. Советую тебе взять, на всякий случай, два, если это важная работа.

Нина смущённо и вопросительно посмотрела на Эрни.

— Всё в порядке.

Нина взяла каркас, на который влюбленно посмотрела сразу — худенькую куклу с темно-рыжими густыми волосами, длинными-предлинными, но очень походившими на настоящие.

— Её волосы… Как настоящие! — не удержалась она.

— Они и есть настоящие. Она у меня одна такая. Эти, видишь, уже другие, но они и дешевле.

У двух других кукол волосы были очень гладкие, но далеко не такие красивые. Да и сами они смотрелись попроще.

Нина выбрала черноволосую запасную куклу и они, наконец, покинули пыльный склад.

Выбрав ткани, бусины, иглы, ленты, булавки, нити, кисти и краски, они, наконец, расплатились, и побрели домой пешком — погода снова была отличная.

Нина прижимала к груди пакет с покупками так, как будто несла домой новорожденного ребенка, «упакованного» в тканевый конверт, перевязанный лентой. Она ничего не говорила, погрузившись в себя.

Мимо них, на своей крошечной розовой машинке, конечно, не удостоив их вниманием, промчалась Эмма. Эрни был очень рад, что Нина её не заметила.

По дороге они купили несколько порций печёной картошки и четыре гамбургера: готовить сегодня никому не хотелось. Нина собиралась заняться куклой, Эрни нужно было продолжать репетировать пьесу.

— Ничего, если мы на сегодня поменяемся комнатами? Хочу поработать за большим столом. Том наверняка останется в Испании на ночь.

Нина поставила пакет с покупками на стол, продолжая нежно и бережно обнимать его.

— Да, останется. Поменяемся, если хочешь, только не сиди всю ночь, хорошо? — Эрни взял лютню и ноты и отправился в хранилище.

Сыграв пьесу по памяти четыре раза подряд, он пробежал глазами нотный лист — тоже несколько раз. Он уже неплохо читал ноты с листа, даже про себя.

На полу под окном снова скопились шарики-сны.

Эрни зачерпнул в руку горсть снов и сжал ладонь. Сферы начали вибрировать и пульсировать, Эрни слышал звуки, видел образы, сквозь него лились чужие мысли, чувства, надежды, переживания, страхи… Эрни взял табурет и придвинул его к стеллажу, точно так же, как делал это недавно Том. Каждый сон занял свое место в банке, подписанной небрежным раскосым почерком.

Эрни распределил по банкам на стеллажах ещё три горсти снов и почувствовал, что очень сильно устал.

Он убрал лютню в футляр, а ноты — в папку, и осторожно, почти бесшумно, пробрался на кухню.

Нина колдовала над куклой с как никогда серьезным и сосредоточенным лицом.

Эрни разогрел два гамбургера и картошку, осторожно поставил тарелку для Нины на край стола, и, взяв свою тарелку, удалился обратно в хранилище.

Окно показывало соответствующий погоде пейзаж: над бескрайним полем розовых цветов порхали жёлтые и фиолетовые бабочки.

Эрни любовался виртуальным видом, думая о завтрашнем дне: что там затевают Том, Дана и Далия? Как Нина, которая привыкла свой день рождения проводить в одиночестве, воспримет непривычное для нее внимание к себе новой для неё семьи?

Впрочем, сейчас нужно сходить в магазин, купить корм для Ушастика, что-то, что любит Мистер По, у Тома заканчиваются его любимые конфеты с орешками, хорошо бы купить овощные смеси, сардельки, крупы… яйца…

Эрни про себя посмеялся, думая о том, что большинство их с Ниной одноклассников понятия не имеют о том, где расположен ближайший к их дому продуктовый магазин, и о том, как включается стиральная машина… Они все ещё нехотя делают домашние задания в перерывах между играми, просмотром каталогов с «игрушками», болтовней друг с другом и товарищами «по интересам»…

Когда Эрни вернулся из магазина, Нина дошивала платье, надев его на куклу с ещё не прорисованным лицом и незаплетенными волосами.

Длинное приталенное платье из темно-зеленого шелка отлично сидело на ней, выгодно подчёркивая тонкую фигуру с идеальными пропорциями.

Нина пришивала к низу платья золотую и серебряную ленты. Изумрудную ленту с серебряным отливом она уже вшила на талии, сложив её сзади бантом, похожим на настоящую бабочку.

Манжеты и ворот украшала самодельная лента, сложенная гармошкой.

Эрни заметил, что Нина сильно уколола руку иголкой в нескольких местах, но продолжала работать, не обращая на это никакого внимания.

Эрни взял плед и подушку и принёс одеяло и подушку из комнаты Нины.

Взяв учебник по теории музыки и ноты, он прилёг на хорошо знакомый ему старый диван, от которого пахло домом, в котором он провел самые безмятежные годы своего детства, оставив Нину спокойно творить своё маленькое произведение искусства, значившее для неё так много.

Он прочитал несколько глав учебника и попрактиковался в чтении нот с листа про себя.

Эрни закинул за голову руки и хрустнул пальцами.

Нина просидит допоздна и вряд ли встанет рано. Нужно завести будильник, чтобы утром сходить за цветами и тортом… Он же совсем забыл купить ей от себя подарок!.. Материалы для куклы — это подарок Тома. Что же подарить? Эрни включил интернет в телефоне. «Подарок девушке на пятнадцатилетие». Какие-то блёстки и кремы… Плюшевые медведи, перевязанные лентами… У неё вообще когда-нибудь были мягкие игрушки? Едва ли… Он купит цветы, торт и открытку и оставит их на столе. А потом смотается в торговый центр и найдет самого большого и мягкого медведя…

Эрни смотрел на медведей, которые почему-то брели по пляжу, танцуя ламбаду… Мягкие медведи ходили паровозиком возле воды, держа друг друга за талию…

Будильник тихо завибрировал.

Эрни сел на кровати и протер глаза. Потянулся, хрустнув костяшками пальцев. Сварить бы кофе. Впрочем, кофе он сварит потом. А сейчас он умоется, поправит волосы и отправится в ближайший супермаркет, который через десять минут как раз откроется, чтобы выбрать самый свежий торт и самые красивые живые цветы.

Белый кремовый торт с вишенками показался Эрни вполне привлекательным. Он осторожно держал на локте самый аккуратный из тех букетиков, которые всегда стояли по утрам в большом пластиковом контейнере с водой возле входа.

Положив коробку с тортом в корзинку, Эрни, без особой надежды, направился в дальний, обычно заброшенный и безлюдный, отдел с «безделушками».

На средних полках, как обычно, пылились никому особо не нужные бюджетные статуэтки. А вот на верхней полке, возле горшка с искусственным цветком, зажав между лапок пластиковую веточку бамбука, сидела очень симпатичная плюшевая панда.

Эрни встал на цыпочки и дотянулся до панды и, усадив её в корзинку рядом с тортом, направился к кассе.

Улыбчивая продавщица предложила ему подарочный пакет. Эрни не стал отказываться: он чувствовал себя искренне благодарным этому милому магазину как минимум за то, что ему не пришлось ехать в автобусе в большой торговый центр.

Вернувшись, Эрни поставил цветы в стеклянную банку с водой. Панду он усадил рядом, на коробку с тортом, чтобы не отнимать рабочее пространство у Нины. Она уснула в гамаке, не переодевшись, укрыв одеялом только ноги.

Эрни осторожно нагнулся над куклой, чтобы как следует рассмотреть её.

Сначала ему показалось, что он смотрит на живую красивую девушку в миниатюре.

У «девушки» были очень реалистично прорисованные зелено-серые глаза и коралловые губы. На щеках проступал едва заметный румянец. Возле носика и над бровями — еле заметные бледные веснушки, совсем не портившие её нежное, но яркое лицо.

К платью, от выреза до подола, была пришита полоска из крошечных бисерных цветов — серебряных и золотых, бусины в цветках игриво перемежались, отчего цветы выглядели ещё более изящными.

Ноготки на пальцах рук казались такими же настоящими, как большие живые глаза.

Рядом с куклой лежала объемная бабочка, сшитая из бисера. У бабочки, кроме красивых ярких крыльев, имелись рожки и блестящие черные глазки-бусины на объёмной круглой головке. Эрни никак не мог понять, как Нина могла успеть «сотворить» всё это за ночь.

Даже незавершённая до конца, с незаплетенными в прическу волосами, кукла выглядела как недешевая профессиональная работа.

Эрни ещё немного полюбовался куклой и стал готовить завтрак: кофе, омлет, тосты и овсяные хлопья с сухофруктами.

Ушастик и Мистер По, прижавшись друг к другу, мирно спали на никем не занятом диване.

Телефон Эрни завибрировал: пришло сообщение от Тома.

«У вас всё в порядке? Мы все зайдём примерно в шесть».

«Всё хорошо, будем ждать», — сразу же ответил Эрни, чтобы не волновать Тома.

«Окей. Можешь не включать окно в Испанию? Мы готовим сюрприз».

«Хорошо».

Сюрприз-вечеринка для Нины — первая в её жизни.

Как и Том, Нина обожала запах свежесваренного кофе. Потянувшись, она села в гамаке, случайно уронив одеяло на пол, и протёрла глаза.

— Пойду умоюсь, — «промурлыкала» она ещё слабым после недолгого сна голосом.

Эрни разлил кофе по кружкам и добавил сливки.

Прошелестев обратно в комнату, Нина, наконец, заметила панду, торт и цветы.

— Я приготовил завтрак и кое-что для тебя, — объяснил Эрни.

Нина заулыбалась, как смущённый ребенок.

— Всё это очень мило, спасибо. У меня никогда не было такого дня рождения.

«То ли ещё будет, когда сюда нагрянут Дана и Далия», — про себя подумал Эрни.

— Только «спасибо», и всё? — вслух сказал он, скорчив «обиженное» лицо.

Нина засмеялась, легко приобняла его и чмокнула в щеку.

— Так гораздо лучше, — довольно улыбнулся Эрни. — Кукла очень красивая. Когда тебе нужно её сдать? Всё успеваешь?

— Уже в понедельник. Осталось закончить прическу, нарисовать готовую модель гуашью, и сделать схему элемента ручной работы, у меня это бабочка. И, вроде бы, всё. Я совсем забыла про бумагу, нужна такая тонкая, в мелкую клетку, чтобы нанести схему. И цветные гелевые ручки. Ох, придется ещё в магазин идти.

— Я схожу, а ты поешь и занимайся прической. Со схемой я тоже справлюсь, если ты объяснишь, что к чему, и портрет нарисую, если ты уже устала: как раз попрактикуюсь, давно не рисовал.

Когда Эрни вернулся, Нина, сплетя собственные нерасчесанные волосы в косу, которую она перекинула через плечо, выкладывала из длинных волос куклы при помощи тонких крючков и каких-то булавок затейливую прическу с тонкими жгутами, косами и крошечными искусственными цветами. Поесть она забыла. Под её глазами снова проступили зеленоватые тени.

Эрни открыл брошюру с техзаданием, чтобы выяснить, что от него требуется, и стал наносить крошечные крестики цветными ручками на тонкую бумагу в мелкую клетку.

Когда он закончил со схемой, Нина закончила с прической, приклеила ступни куклы к маленькому бруску-постаменту, который она раскрасила сама, и привязала к изящному предплечью лесной принцессы тонкой леской бабочку.

— Всё готово, можно рисовать? — спросил Эрни.

— Вроде бы, всё, самой не верится…

— Ну почему, не верится, ты у нас большая умница, только, знаешь, что?

— Что? — искренне не поняла Нина.

— Тебе всё-таки стоит поесть и… немного заняться собственной прической, ты ведь всё-таки именинница.

Что-то ударилось об ухо Эрни, и, отскочив, упало на пол, завертевшись волчком: Нина запустила в него огрызком сточившегося карандаша.

— Что-то Тома долго нет. — Нина расчесывала волосы широким гребнем, разделив их на пробор.

Эрни как раз заканчивал рисунок.

— Скоро придет. — Доисторические настенные часы, которые Том притащил из музея, показывали пять минут седьмого, а они всегда опаздывали.

В «лесную» дверь тихо и ритмично постучали.

Эрни повернул переключатель в положение «Испания» и открыл дверь.

Первым вошёл Том, держа в руках большой букет ярких живых цветов. За ним в комнату вплыла Далия, неся большую картонную коробку.

Дана держала какой-то большой пакет и шляпку, украшенную оранжевыми цветами.

Мануэль, смуглый и улыбчивый муж Даны, держал Аниту, сидевшую в кенгуру.

Дана сразу заметила куклу, всё ещё стоявшую на столе.

— Какая красивая! Это ты подарил? Небось, целое состояние стоит, я полжизни о такой мечтала…

Дана разглядывала куклу, присев на корточки.

— Не я: это её собственных рук творение.

— Она для конкурса, — объяснила Нина.

— Ничего себе… — только и сказала Дана, влюбленно глядя на куклу. — Ой, я же про подарок забыла. Ну-ка, примерь. Это я сама сделала. Не шедевр, конечно, но многие покупают. — Дана надела на голову Нины шляпку, которую держала в руках. Из большого пакета она достала длинное летнее платье красно-коричневого цвета и сандалии на небольшом каблуке, тоже украшенные цветами и камнями.

— Ого, спасибо. Ты меня с ног до головы нарядила, — засмеялась Нина. И Дана тоже засмеялась.

Эрни был искренне рад тому, что они сразу нашли общий язык.

От большого торта с фруктами, который испекла Далия, через час не осталось ни кусочка.

Анита потрогала маленькими ручками всё, до чего они с Мануэлем смогли дотянуться, включая ловца снов и доисторические часы.

— Никто не против прогулки по пляжу Испании? — вдруг как бы невзначай спросил Том.

— Ура, Испания!!! — Нина хлопала в ладоши, подпрыгивая на месте, так, что шляпка слетела с её головы, а каблуки громко стучали по полу. — Но… — Она притихла и погрустнела. — Я же совсем не знаю испанский…

— Это ничего, если кто-то с тобой заговорит, скажи

«¡Buenas noches!» и улыбнись, — успокоила её Дана.

— ¡Buenas noches! — солнечно изрёк Мануэль и обворожительно улыбнулся, так, что все, включая Мистера По, невольно рассмеялись.

Приморский воздух и песок, по которому все неспешно прогуливались босиком туда-сюда, были очень тёплыми. Кустарники с оранжевыми цветами разбавляли горьковатым ароматом свежий приморский воздух.

Когда все устали ходить, а Анита начала зевать в голос, Дана расстелила большое покрывало, и они все уселись рядом, тесно прижавшись друг к другу.

Мануэль запел какую-то задушевную песню на испанском, и все, кроме Эрни и Нины, не знавших слов, подхватили её и тоже запели.

Эрни и Нина молча слушали, осторожно обняв друг друга, глядя на большое золотое закатное солнце, окружённое лиловыми и оранжевыми облаками, отражавшимися в колеблющейся морской воде.

Вытряхнув из сандалей песок, Нина отправилась в ванную.

Вернувшись в комнату, она натянула носки и стала задумчиво перелистывать брошюру с техзаданием.

— Мне всё время кажется, что я что-то забыла, — объяснила она Эрни.

— Ничего, так всегда бывает, когда переживаешь о чем-то важном.

— Да нет же… О боже, точно, вот, на последней странице!

— Да что там такое? Пентаграмма? — пошутил Эрни.

— Да нет, ещё один пункт, я его вообще не заметила…

— Ну ничего, давай посмотрим, что там.

«Напишите историю в свободной форме о том, что вас вдохновило на эту работу. Можете обратиться к фольклору или художественной литературе. Можете создать собственный художественный текст по воображению.

Форма изложения — свободная.

Объем — произвольный».

— О боже… Я понятия не имею, что писать…

— Да не переживай так, это же не литературный конкурс. Может, Том нам поможет, он в этом неплох.

— Что там у вас? — Том проходил какой-то исторический игровой квест на своем планшете, сидя в кресле-качалке.

Эрни протянул ему брошюру.

— Мы совсем не знаем, что писать, ты нам не поможешь?

Эрни прекрасно знал, что Том почти никогда не отказывает в помощи, если его попросили об этом вслух.

— Ага. Дай-ка мне тот старый блокнот и ручку. Ещё я бы не отказался от чая с конфетами.

— Без проблем, — бодро ответил Эрни, подмигивая Нине, которая теперь улыбалась.

С полчаса Том что-то строчил, перечеркивая, время от времени отвлекаясь на чай с конфетками.

— Ну вот, готово, держи.

Эрни уже давно научился понимать его сложночитаемый почерк.

«В большом густом лесу жила-была крошка девочка. Была она такой маленькой, что самые молодые и тонкие древесные веточки не ломались, когда она садилась на них.

Не было у девочки ни братьев, ни сестёр, ни отца, ни матери, ни крестной, ни крёстного.

Добрая старая Сова забрала её к себе в дупло. Днём, когда Сова спала, малышка играла, прислонившись к её тёплому боку. Ночью, когда Сова охотилась, спала на перинке из птичьих перьев и пуха.

Белка приносила ей жёлуди и орехи. Медведь приносил мед и ягоды.

Если у крошки случалась простуда, лесные феи готовили ей лечебный настой из пыльцы и целебных трав, которые они всегда собирали в конце лета.

Однажды приемный сын фермера, одиноко жившего неподалеку, уснул на лесной поляне, насобирав грибов в свою грубо сшитую сумку. Присев отдохнуть, он играл на дудке, которую сам вырезал из дерева. И, устав и пригревшись на солнце, ненадолго уснул.

Его игру услышала бабочка, подруга девочки-крошки, часто игравшая с ней на том же самом лугу.

Она решила, что дурной человек не смог бы играть такую добрую и красивую музыку, и, возможно, он тот, кто смог бы позаботиться о её подруге-сиротке, когда та подрастёт и не сможет больше жить в дупле Совы.

Она позвала девочку, чтобы та посмотрела на этого человека и решила, готова ли она разделить с ним жизнь.

Девочка нашла, что он силён, умён и добр, и что улыбка его — такая милая. Обняв на прощанье бабочку, она забралась в сумку с грибами, и так попала в дом фермера, где и стала жить.

Юноша и фермер стали заботиться о крошке.

Они кормили её хлебом, сыром, пирогами и овощами, поили свежим молоком, которое у них всегда имелось в избытке, и она выросла до размеров обычной девочки.

Как могла лесная крошка-сирота, размером с маленькую птицу, вырасти до размеров настоящего человека?

Наверно, это было обыкновенное волшебство».