Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

Глава 7

Кевин пробирался сквозь тьму по узкому горбатому переулку. Не было фонарей, которые провели бы его между темными лужами жижи неизвестного происхождения, которая сочилась из трещин в асфальте, не было и способа обойти минное поле из битого стекла, завалившего обочину. Он был рад, что надел свои толстые ботинки «Тимберленд», хотя и подумал, что тапочки больше подошли бы для этой части города. Судя по заколоченным первым этажам и дряхлым многоквартирным домам, которые выстроились по обеим сторонам переулка, были все шансы, что ему вот-вот придется спасаться бегством.

Разумеется, он никогда так далеко не заходил вглубь китайского квартала. Здесь не было изящного этнического стиля, ряда неярко освещенных ресторанов «сум» и подвальчиков с «печеньем счастья»[13] навынос, которые характерны для туристических улиц-зигзагов, граничащих с деловым кварталом с одной стороны, и театральным — с другой. Он попал в район Китайского квартала, о котором ни студенты, ни туристические путеводители не знали ничего. Паутина улиц с односторонним движением, петляющих переулков и тупиков, где никто не говорит по-английски и никто не смотрит тебе в глаза. Это напомнило Кевину истории, которые отец рассказывал ему о Гонконге. Эти пять квадратных миль были чужой страной, и, несмотря на свою азиатскую кровь, Кевин был здесь инородцем.

К счастью, переулок был, похоже, совершенно безлюдным. Кевин шел, склонив голову, высматривая номера зданий, кидая быстрые взгляды по сторонам.

Его внимание привлек голубой навес, и он остановился — одна нога угодила в вязкую жижу, другой он уперся в бордюр. Под навесом находилась бакалейная лавка; несколько тушек цыплят болталось за толстым стеклом витринного окна рядом с фанерной вывеской с китайскими иероглифами. Рядом с витринным окном была деревянная дверь, выкрашенная в тот же голубой цвет, что и навес. По центру двери темно-зеленой краской был выведен номер дома.

Кевин дважды проверил номер, потом пожал плечами: Уистер-стрит, сорок три. Это было то самое место. Он поднялся на первые ступеньки и нажал кнопку звонка на дверной раме.

После короткой паузы он услышал шарканье ног за дверью. Металл лязгнул о металл, отодвинулся засов, и дверь отворилась вовнутрь. Бакалея была справа, а прямо впереди была лестница, резко уводящая почти в полную темноту. Пожилой китаец в белой исподней рубахе стоял на нижней ступеньке, приглашая Кевина войти: «Ты Кевин? Ты Кевин?»

Кевин кивнул, бросив взгляд в сторону бакалеи. Место было пустынным, а запах дохлой птицы подавлял все остальные. Он снова повернулся к китайцу и ответил: «Да».

«Иди за мной», — сказал тот.

Старик повернулся и направился вверх по лестнице. Кевин попытался унять учащенно бьющееся сердце и пошел за ним. Поднимаясь, он различил голоса, идущие откуда-то с верхних этажей. Это было похоже на вечеринку: смех, звон стаканов, стук высоких каблучков о деревянный пол. Волнение Кевина несколько улеглось. Многих ли грабят на вечеринках?

Лестница уперлась в еще одну деревянную дверь. Старик толкнул ее, и его залил поток оранжевого света. Кевин прошел еще несколько ступенек и вошел в длинное, прямоугольное помещение с низким потолком и без окон. Его глаза расширились, когда он насчитал три стола под сукном для блэкджека, колесо рулетки, два стола для игры в крэпс, все стандартного размера, будто украденные прямо из казино. В помещении было не меньше двадцати человек, почти половина из них — китайцы. Остальные походили на бизнесменов лет тридцати-сорока, многие были в пиджаках и галстуках. Вдоль дальней стены тянулся бар, и разносчицы коктейлей в черных платьях пробирались сквозь группы людей, разнося подносы с различными напитками.

Подпольное казино китайского квартала. Кевин в изумлении покачал головой. Он слышал о существовании таких мест. Он оглядел помещение и наконец увидел Мартинеса и Микки, сидевших бок о бок за одним из столов для блэкджека. Его первым порывом было подойти и поздороваться, но он вспомнил, что говорил ему Мартинес, давая адрес: «Это генеральная репетиция. Играй по правилам команды или не играй вообще».

Кевин спокойно протискивался сквозь народ. Он не спускал взгляда с Мартинеса, но не приближался к нему ближе чем на десять футов, поначалу притворившись, что заинтересовался рулеткой, потом наклонился над столом для игры в крэпс, следя за тем, как выпадают кости. Остальные игроки не обратили никакого внимания на какого-то молодого азиата, шатающегося по залу. Он держал голову опущенной, почти упираясь подбородком в грудь. Он не поднял глаза на Мартинеса даже тогда, когда тот сложил руки на груди — знак, чтобы Кевин вступал в игру.

«Поехали», — сказал Кевин самому себе. Он не спеша пересек помещение и опустился на свободный стул на дальнем конце стола — третий бокс.[14] Ни Микки, ни Мартинес не подали виду, что знакомы с ним. Микки потягивал газированный напиток через соломинку, просунутую в просвет между передними зубами, а Мартинес болтал с дилером, седым китайцем в светло-голубом пиджаке и штанах защитного цвета. Когда этот человек улыбнулся, Кевин увидел, что у него зубы ненамного лучше, чем у Микки: его десны были цвета солодкового корня.

Кевин полез в карман и вынул пачку двадцаток. Деньги одолжил ему утром Фишер. Всего было триста долларов. Если Кевин проиграет все, эта сумма будет вычтена из его первого гонорара в составе команды. Если он не пройдет испытание, то будет весь следующий месяц мыть Фишеру посуду.

Он положил деньги на сукно и наблюдал, как дилер обменял их на шестьдесят красных пятидолларовых фишек. Другой китаец в пиджаке тоже светло-голубого оттенка наблюдал за операцией со стула, стоящего прямо посреди трех столов для блэкджека. «Пит-босс», — решил Кевин (несколько дней назад Микки преподал ему ускоренный курс по иерархии казино). За дилерами наблюдали пит-боссы, которых контролировали старшие смен, которые в свою очередь подчинялись директору казино (ДК), а тот кланялся либо самому Богу, либо корпоративному руководству. В Вегасе это означало некоего безликого монстра с сотней миллионов вкладчиков и таким же числом адвокатов. Здесь, в китайском квартале, богом был, вероятно, какой-нибудь торговец наркотиками с одним глазом и тростью из слоновой кости. Кевину не хотелось об этом думать. Он был здесь, чтобы играть.

Выкладывая фишки в аккуратную стопку, он почесал ухо о правое плечо. Через два игровых места от него Мартинес поежился и произнес: «Тут холодней, чем на груди у ведьмы, Эл. Вы что, парни, не платите за отопление?»

Дилер рассмеялся, обнажая черные десны. Кевин взял пять своих фишек и поставил в игровой круг.

Всего двадцать пять долларов, однако в пять раз больше его минимальной руки, и — верная ставка на счет тринадцать. Если бы его субсидировали, он бы выложил на стол все две с половиной тысячи.

Карты открыли, и Кевин вытянул солидные двадцать против восьми у дилера. Он остановился, выиграл и уточнил счет, оценив карты Микки и Мартинеса, проанализировав толщину колоды в «шу», просчитал свой показатель и свою ставку, не моргнув глазом. Он откинулся на спинку стула с умиротворенным выражением лица, потом подозвал разносчицу коктейлей.

Всю оставшуюся игру он провел блестяще, ведя счет вплоть до нового тасования. Во время всей игры он умудрялся вести легкий разговор с дилером и проходящими мимо официантками, шутя по поводу своей удачи, о том, как его девушка все равно потратит это на тряпки. Начали второй «шу», и он играл по сигналу Микки. К третьему «шу» он выиграл девятьсот долларов, и пит-босс попросил его заполнить налоговую форму (даже в китайском квартале имелся свой налоговый учет). Он воспользовался псевдонимом, Дэвид Чоу, и без запинки написал вымышленный адрес, не сбиваясь со счета. Он становился все более шумным после каждой руки; он не был пьян, он играл роль, заставляя щеки краснеть, задерживая дыхание, когда никто не смотрел, резко швыряя свои фишки, когда поднимал ставку, прося дилера помочь сосчитать очки на его картах на глазах у наблюдающего пит-босса.

Он устроил настоящий спектакль, но не забывал при этом вести точнейший подсчет. Атмосфера казино не отвлекала его, напротив, он заметил, что окружающий шум только питал его энергией. На середине четвертого «шу» он уже так увлекся, что не заметил тень, которая надвигалась на него из-за спины.

В тот момент, когда он перебирал пальцами свои фишки, сильные руки внезапно сомкнулись вокруг его груди и сорвали его со стула. Он пытался закричать, но тут на его голову опустился холщовый мешок, заглушив его голос.

Он почувствовал, как его подняли от пола и наполовину несли, наполовину тащили через помещение. Люди смеялись над ним — странная реакция, отметил он у себя в той части мозга, которая все еще четко функционировала. Потом он услышал, как открылась и закрылась дверь, и его швырнули в угол. Он ударился об пол так сильно, что перехватило дыхание.

Была короткая тишина, после чего с его головы был сорван холст. Он оказался в какой-то кладовке. Пол под джинсами был влажным, сильно пахло плесенью.

Над ним с недоброй улыбкой на лице возвышался Фишер.

Кевин уставился на него, не веря своим глазам: «Какого хрена?!»

Фишер не обратил внимания на его ругательства. Голос этого громадного бездельника звучал совершенно спокойно: «Счет, Кевин?»

Кевин заморгал. Он все еще слышал смех за стенами кладовки. Это была, вероятно, шутка, но они напугали его до полусмерти.

«Ты, урод поганый! У меня на столе почти тысяча долларов…» — закричал Кевин.

«Кевин, — повторял Фишер. — Счет?»

И вдруг до Кевина дошло. Это была часть испытания. Обстановка казино не отвлекла его. Распорядитель, разносчица коктейлей, дилер — никто из них не смог отвлечь его внимание от карт.

Тогда Фишер прибегнул к этому садистскому шагу. Он попытался лишить Кевина концентрации с помощью грубой силы.

«Счет?» — требовал ответа Фишер.

Кевин ожег его взглядом и процедил сквозь зубы: «Вот дерьмо! Обезьяна долбаная! Счет плюс семь. Теперь отдай мои чертовы деньги!»

Дверь позади Фишера открылась, и в проеме показалась голова Мартинеса. Рядом стоял Микки, и оба улыбались. Они все это время подслушивали снаружи.

«Извини, Кев, — говорил Мартинес, пока Фишер помогал ему подняться на ноги. — Не будет никаких денег. Все это понарошку. Нас в этом заведении знают и не дают играть по-настоящему».

Кевин рассмеялся во весь голос: «Ты издеваешься?»

Фишер сжал его плечо: «Они разрешают нам использовать их казино для испытания. Это помогает им выслеживать местных игроков, считающих карты».

Кевин вытер пот с бровей. Это было безумно и… чертовски возбуждало. Он знал, что прошел своего рода посвящение. Он был одним из них.

«Поздравляю, — сказал Микки, выйдя вперед, чтобы пожать ему руку. — Добро пожаловать на борт».

Кевин кивнул. Странное чувство охватило его, когда он заглянул в глаза Микки; его тронули нотки отцовского одобрения, которые он увидел во взгляде этого человека. Мартинес хлопал его по спине, возвращая к настоящему: «Пакуй чемоданы, брат. Мы едем в Вегас».