Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

Глава 20

В следующие два месяца Кевин особо не думал о малых потерях в результате переполоха в «Эм-Джи-Эм Гранд»: он был слишком занят работой в Бостоне, чтобы беспокоиться о нескольких тысячах долларов за «танцы на коленях». Его новый бизнес пошел в гору, и он по три дня в неделю был в разъездах, встречаясь с клиентами по всей стране. К ужасу Фишера, Кевин отодвинул Вегас на второй план, полагая, что конец лета был, так или иначе, мертвым сезоном для каунтеров. Было удивительно приятно вести нормальную жизнь, пусть даже в короткие промежутки. Он все еще звонил Тери раз в неделю, но чем дольше он был вне Вегаса, тем яснее понимал, что между ними нет ничего, кроме Вегаса.

Когда Фишер с командой начал составлять график игры на День Труда, Кевин думал о том, чтобы отложить свое возвращение к подсчету карт еще на какое-то время. Однако за два дня до отбытия команды в Вегас его стали обуревать воспоминания: ощущение денег в руках, красивая череда фигурных карт, завтраки с шампанским и бифштексами из вырезки. И он снова нырнул в этот водоворот, чтобы получить свою долю удовольствий. Против такой жизни никак нельзя было устоять. В свои двадцать пять он был ветераном, и подсчет карт был у него в крови.

К удивлению Кевина, первым местом действия в графике его группы был один из новых громадных центров развлечений Вегаса — «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Это казино определенно не было фаворитом среди профессиональных карточных каунтеров, хотя было точно одним из «чудес» Лас-Вегаса, архитектурным явлением, при виде которого у всех приезжих отвисали челюсти. Эта уменьшенная копия Нью-Йорка напоминала трехмерный путеводитель: туристы слонялись от копии вокзала Гранд Стейшн у одного входа до Бруклинского Моста у другого, минуя Статую Свободы в треть натуральной величины. Тут же были подробно воспроизведены Гринвич Виллидж, Уолл-стрит и даже Таймз-сквер. Это казино было похоже на внутренний двор голливудской киностудии. Этот Готам[16] был настолько реален, что можно было почти ощущать запахи свежих рогаликов и булочек с луком поверх обычного амбре сигаретного дыма и дешевых парфумов.

Но так же, как и его прототип, «Нью-Йорк, Нью-Йорк» был кошмаром в том, что касается передвижения. Так много туристов приходили сюда просто поглазеть, что узкие дорожки, вьющиеся по этому центру развлечений, были постоянно заняты пешеходами, идущими бесконечной цепочкой. Было трудно играть в одиночку, а командная игра была почти невозможна. Здесь приходилось работать локтями и плечами, пробиваясь от стола к столу.

И все же Фишер хотел, чтобы группа Кевина нанесла удар по этой ловушке для туристов. Все это было частью попытки рассредоточить командную игру по более широкому кругу казино в надежде уменьшить риск потерять какое-то одно, самое доходное место. Фишер полагал, что Кевин играл в «Эм-Джи-Эм Гранд», «Стардаст» и «Мираже» в прошлом году так интенсивно, что возрастал шанс, что кое-кто в комнатах наблюдения начнет наконец сопоставлять факты.

Кевин, напротив, думал, что Фишер зря так боится. У него не было никаких проблем с того времени, как ему запретили играть в «Баллиз»; он подружился со многими пит-боссами в своих излюбленных заведениях. Но он уступил уговорам своего соратника. Фишер был опытнее, и ему нравилось изображать большого босса. Он и без того начинал горячиться по поводу интереса Кевина к размеренной жизни в Бостоне. Если смена декораций осчастливит Фишера, то Кевин готов пойти ему навстречу.

Сигнальщикам Кевина потребовалось добрых полчаса, чтобы расположиться в главной игровой зоне. Дилан и Джилл нашли места поблизости от Бруклинского Моста, а Тай сел недалеко от Статуи Свободы. Кевин начал свой обход, упорно пробиваясь через толпы людей. Он часто терял из виду Дилана и Джилл, но голова Тая всегда возвышалась над людской массой.

Частично из-за ограниченности движений он спустил семь тысяч долларов за первый час игры. Настроение опускалось все ниже, его толкали туристы, и в душе он клял Фишера за то, что тот заставил его играть в этом парке аттракционов. Над головой грохотали импровизированные американские горки Кони-Айленда, установленные в верхней части казино. От воплей катающихся стучало в голове. Ему хотелось вернуться в относительное спокойствие «Миража» и «Стардаст». Даже в «Эм-Джи-Эм Гранд» было гораздо лучше, чем здесь.

Он заметил Джилл через просвет в людской массе и увидел, что она сложила руки на груди. То ли хотела, чтобы перестали таращиться на глубокий вырез ее блузки, то ли подзывала его к «горячей» колоде. Он медленно пробивался к ней, упустив по крайней мере две «руки», пока наконец-то не добрался до игрового стола.

Он уселся между Джилл и толстяком в гавайской рубашке и мешковатых шортах. Стол был заполнен, и большинство игроков были одеты так же цветасто и так же безвкусно.

Джилл сообщила ему счет: «Я очень надеюсь, что сестра не забудет покормить кошку». Твердые плюс девять. Он начал с минимальной ставки в семьсот долларов и вслед за этим быстро поднял ее до двух тысяч долларов на каждой «руке».

Через десять минут он выиграл семнадцать тысяч долларов, покрыв потери за вечер и подняв себе настроение. Возможно, «Нью-Йорк, Нью-Йорк» был не так уж и плох. Закончив игру этой ночью, он сможет взять себе роскошный сэндвич с деликатесами.

Краем глаза он вдруг увидел, как Джилл запустила руку в свои рыжие волосы. Черт! Он оглянулся, стараясь понять, откуда исходит угроза. В это время мужчина с бочкообразной грудной клеткой в темном костюме вышел из-за дилера, наклонился над Кевином и произнес: «Мистер Чоу, можно вас на пару слов?»

По его тону Кевин мог догадаться, что призовые очки ему предлагать не будут. Он сделал глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие. Он уже проходил через это раньше.

Он сгреб свои фишки и сунул в карман, а потом спокойно сказал: «Собственно, я собирался уходить. Эти проклятые американские горки действуют мне на нервы».

Он встал, но мужчина загородил ему путь к ближайшему выходу. Именная бирка гласила, что это Альфред — старший смены. У него под глазами были обвисшие темные мешки — глаза ищейки. Определенно это был старожил Вегаса. Определенно человек опытный.

«Мистер Чоу, мы не хотим, чтобы вы снова приходили к нам. Вам больше нельзя играть в блэкджек в нашем казино», — сказал он.

Кроме всего прочего, у него был настоящий бруклинский акцент. Кевин чувствовал, как все игроки за столом уставились на него, некоторые — широко открытыми глазами. И только Джилл, казалось, смотрела на свои карты.

«Отлично, — сказал Кевин, чувствуя тяжесть в животе. — Если вы не хотите, чтобы я играл, я ухожу».

«Прежде чем вы уйдете, мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Будьте добры, следуйте за мной вниз…»

Кевин обошел его и направился к дверям. Он изо всех сил старался не паниковать. Это было его первое столкновение с реальной возможностью попасть в подсобку. Он не видел нигде поблизости сотрудников службы безопасности и не собирался ждать, пока они появятся. Когда он пробивался сквозь толщу толпы, Алфред шел за ним по пятам.

«Сэр, сэр, сэр!»

Кевин не останавливался. Все вокруг смотрели на него. Алфред его не трогал, даже не пытался задержать его силой, но продолжал идти следом. Он шел за ним до самого выхода, остановившись только тогда, когда Кевин шагнул за стеклянную дверь на тротуар. Кевин прошел еще десять ярдов прежде, чем обернуться. Мужчина смотрел на него сквозь стеклянные двери своими маленькими глазами ищейки. Рядом с ним стоял другой мужчина. Высокий, долговязый, с обветренными скулами, узкими холодными голубыми глазами и седыми волосами. Кевин целую минуту смотрел на них, учащенно дыша, потом отвернулся и зашагал по тротуару.

В это же самое время в нескольких кварталах отсюда, в огромной кровати самого большого суперлюкса, в отеле другого главного казино на Стрипе Мартинес крепко спал, обняв за талию двадцатиоднолетнюю студентку колледжа, с которой познакомился два часа назад. Ее звали Бетти, или Эйли, или Энди, но точно что-то с «и» в конце. Она впервые приехала в Вегас на девичник, который устроила сестра. Мартинес встретил ее за одним из столов для блэкджека и поразил своими ставками по пять тысяч долларов и ярко-красной шелковой рубашкой с пуговицами в виде крокодильчиков. Поскольку его группа подняла впечатляющий доход — восемьдесят тысяч долларов всего за четыре часа игры, он закруглился раньше и взял Синди, или Минди, или Либби с собой наверх в номер, чтобы «показать ей вид из окна суперлюкса».

Он думал, что она уйдет к трем утра, а он вернется в казино, но все произошло очень бурно и стремительно. Обессиленный, он забыл включить будильник. Он даже не слышал, как заработал пейджер двусторонней экстренной связи в гостиной. Команда оснастилась пейджерами (с дисплеями для коротких сообщений) после беспорядков в «Эм-Джи-Эм Гранд», однако Мартинес не приучил себя держать эту штуку постоянно при себе, как того требовал от всех Фишер. Он блаженно не ведал о разгроме Кевина в этот вечер.

Если бы он услышал сигнал пейджера, он был бы лучше готов к тому, что случилось позже. Он был бы готов к приближающимся низким мужским голосам в коридоре, к царапанью ключа в замке. Он бы проснулся до того, как распахнулась дверь в номер.

Первой проснулась девица. Ее визг пробился к мозгу Мартинеса, и он сел на постели, дико озираясь.

В дверях его спальни стояли три дородных типа в светло-голубой униформе охранников.

«Какого хрена?» — выдавил из себя Мартинес.

«Одевайся, — сказал самый крупный. У него были вьющиеся волосы и длинные бакенбарды. Он весил фунтов триста. Ездил он, скорее всего, на грузовом пикапе. — Управляющий казино хочет поговорить с тобой внизу».

Девушка завернулась в одеяло и выпрыгнула из кровати, оставив Мартинеса на матрасе совершенно голым. Его лицо багровело, когда он тянулся за своей одеждой.

«Это смешно, черт возьми. Вы не имеете права входить сюда. Я гость этого отеля», — сказал он.

«Уже нет», — сказал охранник, похожий на гору.

Через десять минут Мартинеса везли на служебном лифте в подвальное помещение на втором уровне под казино. Комната оказалась закутком чуть больше двадцати квадратных футов со шлакобетонными стенами, низким потолком и мрачным деревянным полом. Тут было только два предмета мебели: металлический стол и такой же металлический стул, оба потемневшие от времени. Ни картин на стенах, ни цветочных горшков по углам, никаких признаков жизни. Мартинес предположил, что это место планировал не тот архитектор, который создавал роскошное казино наверху.

Три охранника ввели Мартинеса в комнату и заперли за ним дверь. Мартинес тут же подергал рукоятку — бесполезно. После моментального шока от вторжения в номер Мартинес почти восстановил присутствие духа. Его еще никогда не отводили в подсобку, но он знал процедуру. Это была игра, и пока он играет четко, с ним будет все в порядке.

Прошло двадцать минут, и дверь открылась. Вошел мужчина, которого Мартинес видел в залах казино. За ним вошел охранник с бакенбардами. Управляющему казино было лет пятьдесят пять. Седые волосы металлического оттенка и толстые водянистые губы. Глаза доброго дедушки и тяжелый подбородок — жуткое сочетание. На нем был серый костюм, сшитый на заказ. В руках он держал фотокамеру «Полароид».

Он передал «Полароид» Бакам и указал на шлакобетонную стену.

«Мистер Гомес, — сказал он, называя Мартинеса тем именем, которым он назвался данный момент. — Встаньте, пожалуйста, возле стены».

Мартинес покачал головой. «Ничего не выйдет. Я хотел бы уйти прямо сейчас», — сказал он.

Баки ткнул пальцем в его сторону: «Встань возле стены!» — настойчиво повторил он.

Мартинес не поддавался. Он говорил спокойно и уверенно: «Нет, я сказал, что хочу немедленно уйти. Вы удерживаете меня помимо моей воли?»

Он тщательно подбирал слова. Он слышал много историй от Микки о том, как это действует. Он также знал, что в этом казино для него все кончено. Они не вызывают управляющего казино, если не бывают уверены. Пит-боссы, охранники, даже старшие смен — это всего лишь обычные досадные помехи. Управляющие казино — это само казино.

Управляющий провел рукой по своим толстым губам и произнес: «У нас есть право удерживать лиц, подозреваемых в мошенничестве или совершении других преступлений в нашем казино».

«Вы обвиняете меня в мошенничестве?» — парировал Мартинес. Он чувствовал, как наливается краской. Его страх перерастал в злость. Ему не нравилось, как разговаривал с ним управляющий. И ему не нравилось, как на него зыркал Баки, наставляя на него «Полароид», словно какое-то оружие. Черт, да у них наверняка уже сотни его снимков от «небесного ока».

«Нет, — признал управляющий. — Но у меня есть сведения, что вы, кажется, толкнули одного из наших сотрудников безопасности. Не так ли, Джимми?» Джимми Баки закивал, ухмыляясь. Мартинес не мог поверить в это. Все происходило, как в дурном кино.

«К черту! Хотите вызвать полицию — вызывайте. Иначе выпускайте меня отсюда, или я буду звонить своему адвокату», — выпалил Мартинес.

В комнате воцарилась мертвая тишина, пока управляющий все это переваривал. Мартинес знал, что они не вызовут полицию. Единственное, чего не терпели казино, так это огласки, которую не могли контролировать. Они не сумели предъявить ему ничего конкретного. Фактически ни управляющий, ни охранник даже не обмолвились о подсчете карт. Они не могли его удерживать, потому что это сродни похищению и может закончиться для них серьезным судебным разбирательством. У них не было никакого иного законного варианта кроме как отпустить Мартинеса.

«Ладно, ты, мелкий панк, — пробормотал управляющий. — Слушай меня. Ты предупрежден, что больше в этом казино тебе не рады. Если ты войдешь, то нарушишь границы собственности, и мы тебя арестуем, черт тебя возьми. Ты понял?»

Джимми Баки неохотно открыл дверь, но Мартинес не стал бежать. Охранник не отставал от него весь путь до главного входа в казино, где его ждали его наспех собранные сумки. К счастью, большинство его фишек было у Майкла, «ослика» его группы. Но его шелковые рубашки были скомканы, а у одной не было рукава.

Мартинес плюнул и потащил сумки в сторону Стрипа.

Кевин хотел вылететь в Бостон следующим же рейсом. Его основательно потряс жесткий характер запрета, а особенно — история с Мартинесом. Он не мог поверить, что они вывели Мартинеса прямо из его номера. Джилл и Дилан не считали, что делают что-то противозаконное (это был их отель, и горничные постоянно заходили в номера), но то, что произошло с Мартинесом в подсобке, их встревожило. Если бы они хотели его арестовать по какому-нибудь сфабрикованному обвинению, например за нападение на сотрудника службы безопасности, они бы затеяли серьезное дело. Джилл согласилась с Кевином, что игру в этот уик-энд надо заканчивать.

Но Мартинес и Фишер хотели остаться еще на одну ночь. Мартинес был больше рассержен, чем напуган, а Фишер был сильнее озабочен тем, чтобы вычислить, насколько серьезно «сделали» команду. Они точно не знали, были ли эти два запрета связаны между собой, или это чистая случайность. И поскольку выгнали только Кевина и Мартинеса (все сигнальщики ушли поодиночке, как только получили сообщение эвакуироваться), был шанс, что команда себя не раскрыла. Было странно, что Кевина вывели из казино, в котором он раньше никогда не играл. Вероятно, за кадром шла некая тайная работа. Кевин описал человека с седыми волосами и обветренными скулами, который стоял рядом со старшим смены, и Фишер подумал о том, что этот парень мог быть одним из частных детективов, о которых предупреждал Микки. Если это так, они попали в более серьезную беду, чем всего лишь два запрета; агентство «Плимут», возможно, работало на многие казино в городе, распространяя среди пит-боссов по всему Стрипу информацию о подозреваемых мошенниках и каунтерах.

«Есть только один способ выяснить все наверняка, — сказал Фишер во время их совещания за завтраком в подвальчике, в полумиле от ближайшего казино. — Мы доработаем этот уик-энд и посмотрим, что будет».

В итоге Кевин и Джилл решили дать Фишеру то, чего он хотел. Команда была слишком молода, чтобы считать себя динозаврами, — должны быть сотни казино, в которых им дадут играть.

Кевин и Мартинес поселились в «Рио» под вымышленными именами: Билли Ло и Энди Санчес. «Рио» был в доброй четверти мили от Стрипа. Ярко разукрашенное, очень популярное казино с праздничной атмосферой и карнавальным стилем, «Рио» привлекало к себе молодую, главным образом, провинциальную публику. Казино располагалось в центре «деревни», в которой было полно магазинов и ресторанов и которую периодически потрясали платформы на колесах в стиле Марди гра с костюмированными артистами, исполнявшими известные песни студии «Моутаун» — под фонограмму. Так же, как «Нью-Йорк, Нью-Йорк», «Рио» не было фаворитом среди игроков: вся эта какофония могла сделать даже самого сосредоточенного игрока шизофреником. Однако это было хорошим отдыхом от заведений, ставших привычными для команды из МТИ.

Поставив сумки в свои отдельные номера на VIP-этаже, Кевин и Мартинес бросили монету, и Кевин выиграл роль КИ на этот вечер. Обе их группы будут подавать сигналы, в то время как группа Фишера пропустит эту сессию и неплохо проведет время в «Парадизе». Они останутся на постоянной пейджинговой и телефонной связи и будут с регулярными интервалами звонить на бесплатный номер и следить за тем, как идет игра.

Примерно в полночь Мартинес и сигнальщики рассеялись по карнавальному казино, заняв позиции за столами. Кевин проверил оттопыренные карманы, ощутив тяжесть малиновых фишек, бывших в его распоряжении. Они приготовили сто тысяч долларов в фишках «Рио» с прошлой игры, чтобы Кевину не пришлось доставать наличные, если у него пойдет длинная череда проигрышей.

Он шел между столами, разглядывая цветастое казино. Почти сразу же он увидел Мартинеса, который подавал ему сигнал — «раскаленная» колода. Кевин пробрался к столу, потом заметил, что пит-босс стоит всего в нескольких футах от дилера. Пит-босс (грузный мужчина в толстых очках и с двойным подбородком) будто бы не обращал на Кевина никакого внимания, но тот все же ощутил прилив адреналина. У него все еще не затянулись боевые шрамы после вчерашнего. Он укорял себя за то, что ведет себя, как Тай, который боялся любого идущего мимо сотрудника казино. Надо перебороть страх, если он хочет оставаться полезным команде.

Он сел за стол и бросил горсть фишек в игровой круг. Внезапно пит-босс поднял взгляд, увидел его и встал рядом с дилером. Он протянул свои толстые пальцы, убрал фишки Кевина с игрового круга и сказал: «Ваши деньги здесь больше не принимаются». Кевин смотрел на него и отчетливо слышал, как стучит сердце. Он почувствовал, как Мартинес неловко заерзал в кресле рядом с ним.

«Почему?» — спросил Кевин.

«Думаю, вы знаете, почему, мистер Чоу», — ответил пит-босс.

Кевин моргнул. Имя Чоу он использовал в «Нью-Йорк, Нью-Йорк». У него появилось внезапное желание задрать голову и глянуть в телекамеры на потолке, но шея не слушалась. Он представил, как все объективы были сейчас направлены на его лицо, его изображение сравнивалось с видеофайлом, который передал по цепочке какой-то поганый частный детектив.

Кевин встал, забрал свои фишки и стал пятиться от стола. Но пит-босс поднял руку и сказал: «Минуточку, мистер Чоу. Я хотел бы задать вам пару вопросов…»

Кевин развернулся и быстро направился к лифту. Он не посмотрел назад, чтобы узнать, ушел ли Мартинес из-за стола вслед за ним, но очень надеялся, что у его друга хватило здравого смысла, чтобы убраться отсюда ко всем чертям. Он дошел до лифта и нажал кнопку VIP-этажа. Ему очень не хотелось подниматься в отель, но надо было забрать сумку. Если он бросит сумку в номере, то, вероятно, больше никогда не увидит ее, так же, как пятьдесят тысяч долларов в фишках, которые он туда сложил.

Поднимаясь в лифте, он смотрел на телекамеру кругового обзора в углу потолка. Он знал, что они следят за ним. Он думал о том, не ждут ли его охранники в холле на этаже или в номере. Пот бусинками выступил по всей спине.

Холл был пуст, и Кевин быстро пошел к номеру. Он осторожно открыл дверь, но признаков охраны внутри не было. Он ринулся в спальню и быстро упаковал вещи. Потом снова к лифту. Он уже почти спустился на главный этаж, когда вдруг заработал пейджер, заставив его подпрыгнуть на целых два дюйма от пола. Он выхватил пейджер из-под ремня и посмотрел на дисплей. Слова плыли по нему в замедленной съемке: Вали отсюда к черту.

Кевин стиснул зубы. А ты как думаешь, что я сейчас делаю?

Быстрее.

Короткая пауза, и электронная надпись снова поплыла по дисплею.

Хотел позвонить тебе в номер. В администрации сказали, ты уже выписался.

Боже! Неужели администрация просто ошиблась? Или казино выписало его, пока пит-босс объявлял ему запрет? Если Кевин не был больше зарегистрированным постояльцем, хотя он не был ни в чем уверен, тогда, думал он, у него не было законного основания находиться в отеле. Он был в большей безопасности в казино. Тоже частная собственность, однако, тут ты больше защищен законом, ибо эта территория открыта для публики. А вот если он будет расхаживать по холлам отеля, они могут признать его, по закону, нарушителем границ частной собственности — без всякого предупреждения.

К счастью, лифт уже приближался к этажу казино. Кевин убрал пейджер и вырвался в «деревню», чуть не сбив с ног артиста в карнавальном костюме, с красными и малиновыми перьями на голове. Кевин пролетел мимо него и бросился к выходу. Он наклонил голову, надеясь, что телекамеры потеряют его в толпе посетителей. Но когда он уже подходил к стеклянным дверям, то услышал окрик, обращенный к нему: «Мистер Чоу! На пару слов!»

Кевин продолжал идти. Он уже слышал шаги у себя за спиной и рванул вперед. Он вышел наружу и устремился к тротуару. Он не остановился, чтобы поймать такси или задуматься о том, как глупо он сейчас выглядит: перепуганный азиатский паренек, который бежит по дорожке в сторону Стрипа, прижимая к груди дорожную сумку.