Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

Глава 25

Если бы Кевин знал, что на самом деле произошло с Мартинесом, он, вероятно, никогда бы не согласился на эксперимент, который предложил провести Фишер в следующую же пятницу. Мартинес изложил команде события в общих чертах, не распространяясь о деталях. Но все-таки происшедшее настораживало. Мартинеса выставили из совершенно другого казино, где он не сыграл в блэкджек ни одной «руки».

В остальном уик-энд прошел гладко: Мартинес взял себя в руки и даже пошел в «Цезарс», чтобы отыграть там вторую смену. К воскресному утру команда, постоянно менявшая грим, заработала поразительную сумму — двести тысяч долларов. Мартинес становился то японцем, то мексиканцем, то восточноевропейцем. Кевин сменил внешность прыщавого парня с косичкой по образу китайца «только что с парохода», в итоге остановившись на полинезийских мотивах, которые идеально вписались бы в обстановку «Миража». Фишер трижды сменил цвет волос и до сих пор был рыжеватым блондином с черными прядями у корней волос.

Кевину нравились эти трюки; он еще больше напоминал самому себе Джеймса Бонда, гримируясь в туалете аэропорта, а иногда нанося последние штрихи в туалете самолета непосредственно перед посадкой.

Выдворение Мартинеса из казино было, разумеется, недобрым знаком, но команда в целом считала, что костюмы и грим помогут им оставаться в игре еще какое-то время. Им надо просто избегать наиболее опасных мест и открыть для себя новые игорные заведения.

В этом отношении находка Фишера казалась воистину даром богов.

«Шривпорт, Луизиана. Колесные пароходы и полноценные казино всего в пятнадцати минутах езды от аэропорта. Множество столов для игры в блэкджек, высокие максимальные ставки и бестолковый персонал. Это захолустье, полное фишек. Мы не можем ошибиться», — сказал Фишер.

Он слышал о южных казино от друга, который играл в команде каунтеров на Западе. Казино Шривпорта (некоторые из них в виде колесных пароходов девятнадцатого века) были непаханой территорией для команды МТИ и нетронутым резервом. Кевин, Фишер, Мартинес и Дилан проведут разведку боем, чтобы ознакомиться с обстановкой на месте, и если все пройдет хорошо, остальная команда присоединится к ним на следующий вечер. Было решено, что команде понадобится минимальная маскировка, и грим четырех ее участников свелся к небольшим изменениям цвета волос и оттенка кожи.

Они забронировали два номера в отеле рядом с аэропортом Шривпорта, потом взяли напрокат четырехдверную «Тойоту» и совершили короткую поездку в прибрежную часть Ред Ривер. Их первой остановкой было казино «Хорсшу» Джека Биньона — комплекс, состоявший из двадцатипятиэтажного отеля и пришвартованного рядом на реке плавучего казино, имевшего почти тридцать тысяч квадратных футов игрового пространства. Когда они подъехали к отелю, то поразились его размерам: они ожидали увидеть что-то попроще, что больше соответствовало бы обветшалому городишке, через который они проехали, направляясь к прибрежной зоне. Оказывается, отель «Хорсшу» был самым высоким гостиничным зданием между Далласом и Атлантой.

Здесь было свыше шестисот номеров. Они оставили машину на попечение обслуги и ступили в кондиционированный холл отеля. Публика, которая направлялась в плавучее казино, в большей степени являла местные типажи самого южного штата: множество джинсовых шорт, комбинезонов, бейсбольных кепок и футболок. Кевин слегка забеспокоился, когда понял, что четверо азиатских парней не смешаются здесь с толпой так же легко, как в Вегасе. Но, по крайней мере, их происхождение и одежда (непринужденная, городская, естественно, с северо-востока) будут соответствовать их большим деньгам. Никто из тех, кто носят бейсбольную кепку и комбинезон, не может выложить пятьдесят тысяч долларов на стол для блэкджека.

Попав внутрь, они принялись изучать обстановку. На колесном пароходе «Хорсшу» было три уровня. Основная часть столов для блэкджека располагалась на самой нижней палубе. Они взошли на пароход по одному, с интервалом в десять минут. Кевин ступил на палубу после всех и не спеша лавировал между заполненными столами. Как уже рассказал Фишер, лимит стола здесь был пять тысяч долларов, и сигнальщиков было очень хорошо видно. Кевин уселся на свободное место, кивнув остальным игрокам за столом.

Он сделал минимальную ставку и начал вести счет игры, когда из «шу» посыпались мелкие карты. Он заметил, что, в отличие от Вегаса, игроки здесь были исключительно дружелюбные и общительные. Они давали друг другу советы и отпускали комментарии в адрес дилера, когда тот играл свою «руку». Южный говор делал атмосферу еще более непринужденной и приятельской. Кевин наслаждался этим духом всеобщего товарищества и тоже вступил в разговор, когда все сидевшие за столом принялись помогать молодой женщине, разбиравшейся с двумя девятками.

До полуночи он вызывал Фишера к своему столу дважды. Он не заметил никакой опасности, которая исходила бы от улыбающихся, приветливых пит-боссов, которые расхаживали по игровой зоне, и, насколько он мог судить, командная игра происходила незамеченной.

Когда они сходили с парохода (снова с десятиминутными интервалами), при них был выигрыш в пятьдесят тысяч долларов. Зная, что они проведут весь уик-энд в Шривпорте, они оставили выигрыш в фишках из «Хорсшу». Они упаковали выигрыш в большой пластиковый пакет, затолкали его в дорожную сумку, которую бросили в багажное отделение «Тойоты».

Вместо того чтобы пойти в отель, Фишер предложил посетить другой речной пароход — центр развлечений в карибском стиле под названием «Айл-оф-Капри». Кевин еще не устал, поэтому согласился. Дилан попросил остановиться по пути у какого-то бара, чтобы позвонить Джилл, после чего они устремились вперед.

Они оставили машину парковщику и вошли в «Капри» по одному. «Айл-оф-Капри» был похуже, чем «Хорсшу», да и содержался куда слабее. Кевин переименовал его в «Айл-оф-Дебрис»,[18] из-за публики гораздо более низкого класса, которая слонялась по холлу. Попав на сам пароход, он осмотрел зал для игры в блэкджек и увидел, что столы стояли слишком близко друг к другу, однако максимальные ставки были высоки, а обзор не самый плохой. Он наблюдал за тем, как Фишер, Дилан и Мартинес занимали позиции за столами недалеко один от другого и делали минимальные ставки. Потом он начал свой обход игровой зоны. Он совершил один круг по палубе, когда вдруг заметил нечто странное. Четыре пит-босса собрались в центре зала для игры в блэкджек и склонились над центром небольшого стола. Как правило, пит-боссы не сбиваются в группы; у каждого есть своя «вотчина», и собираются они вместе или при передаче смены, или когда возникает проблема безопасности.

У Кевина внезапно возникло какое-то нехорошее чувство, и он подошел поближе. Он нашел место, откуда ему было лучше видно происходящее через просвет между двумя столами для блэкджека, и укрылся за спиной здоровенного типа в комбинезоне, который навис над одним из столов, пытаясь сложить очки своих карт.

Пит-боссы разговаривали, понизив голос. На всех четырех были белые рубашки с галстуками, а на двоих — темные пиджаки. У всех было серьезное выражение лица: губы сжаты, лоб наморщен. Явно было заметно, что их что-то беспокоило. Кевин выгнул шею, стараясь рассмотреть стол перед ними.

В центре стола стоял факс-аппарат, который жужжал и выплевывал бумагу. Кевин прищурился и увидел, что первые несколько страниц были покрыты текстом. Потом он увидел, как выползает следующая страница, темнее, чем первые. Даже со своего расстояния он сумел разобрать, что страница разделена на четыре квадрата, и в каждом было изображение. Один из пит-боссов оторвал эту страницу от рулона факс-бумаги и показал ее остальным. Кевин хорошо рассмотрел четыре квадрата и тут же понял, что это были за картинки.

Фото. Четыре лица. Все мужские. Он не видел подробности, но два лица были определенно азиатского типа, а у одного из мужчин были коротко остриженные волосы.

У Кевина перехватило дыхание, и он стал пятиться назад. О Боже! Факс с фотографиями четырех молодых людей. Команда каунтеров, которая в первый раз вошла в это казино. Команда, которую накрывали в Вегасе все точнее и точнее в течение последних двух недель.

Кевин, не выпуская из вида пит-боссов, пошел к Фишеру и, нарушая все правила и выходя из роли, с силой хлопнул его по плечу. «Позови остальных. Мы отсюда уходим, сейчас же», — сказал он быстро. Шея Фишера побагровела, но он не обернулся, а лишь едва заметно кивнул.

Кевин быстро направился к выходу. Пит-боссы все еще стояли вокруг факс-аппарата, но один из них уже набирал по мобильнику какой-то номер. Судя по всему, вызывал подкрепление.

Кевин дошел до наклонного въезда в отель и прибавил шагу. Минуту спустя он пробился через холл до служебной стойки, дал парковщику двадцатку и сказал, чтобы тот немедленно подогнал машину.

Мартинес первым присоединился к нему у обочины тротуара. Через минуту подбежали запыхавшиеся Фишер и Дилан.

«Что, черт возьми, происходит?» — потребовал ответа Фишер.

Кевин поднял палец к губам. Они были снаружи, но все еще слишком близко к отелю, чтобы терять бдительность. Парковщик подал машину, и они вскочили в нее. Кевин сел за руль и рванул прочь от гостиницы. «Думаю, они наступают нам на пятки. Пришел факс с четырьмя фотографиями. Четыре молодых человека. Двое с азиатскими чертами. Один похож на Фишера».

В машине приумолкли. Первым заговорил Фишер: «Не может быть. Не может быть, черт возьми. Мы там пробыли всего десять минут и не сделали ни одной крупной ставки».

«Но мы провели в „Хорсшу“ всю ночь, — ответил Кевин, вывернув руль, чтобы увернуться от пикапа, выезжавшего на автостраду. — Они могли опознать нас после и отправить факс, в качестве взаимопомощи. Непохоже, что распорядители успели увидеть кого-то из нас. Они, вероятно, собирались оповестить „небесное око“ и прочесать толпу».

Дилан наклонился с заднего сидения и спросил: «Если это так, то откуда у них наши фото?»

Мартинес, отбивая пальцами дробь по дверному стеклу, ответил: «Если „Гранд Виктория“ в Чикаго наняли „Плимут“, вероятно, и эти речные пароходы сотрудничают с частными детективами. Вероятно, „Плимут“ рассылает предупреждения во все казино из своего списка. Нас накрывают, как только мы начинаем выигрывать, а иногда прямо на выходе».

«Значит, мы динозавры», — пробормотал Кевин с тяжелым ощущением в груди.

«Мы не динозавры! — крикнул Фишер и стукнул кулаком по приборной панели. — Ты не знаешь точно, что было в том факсе. Это могло не иметь к нам никакого отношения. Все, что мы знаем, так это то, что они ищут четырех типов, которые грабанули какой-нибудь магазинчик. Нас не выгоняли. Черт, мы взяли пятьдесят тысяч долларов в „Хорсшу“, и они даже не захныкали».

«Ты думаешь, это совпадение?» — спросил его Кевин.

«Я думаю, ты спешишь с выводами, — выпалил в ответ Фишер. — Твои мозги далеко от игры. Нам надо было подождать, пока они нас выставят. Мы не должны были нарушать планы. Теперь мы не знаем, что будет дальше и что нам делать».

Кевин, оскорбленный интонацией Фишера, покачал головой и грустно сказал: «Я точно знаю, что нам делать. Надо садиться в самолет и лететь назад в Бостон».

Фишер глянул на него, однако промолчал. Мартинес по-прежнему барабанил по стеклу. Кевин принял решение. Ему было все равно, что подумает Фишер. Он не собирался сидеть здесь и ждать, пока их накроют. Это была Луизиана, южный штат. Кевин понятия не имел, кто заправляет здесь колесными пароходами и что эти люди могут сделать с горсткой ребят с севера, которые забрали у них деньги.

Вдруг Дилан выругался с заднего сидения. «Черт, у нас все еще фишки из Хорсшу».

Кевин сжал руль до боли в руках. Ему даже не пришло это в голову. Он посмотрел в зеркало на Фишера, потом на Мартинеса. Фишер уставился прямо перед собой, Мартинес прикрыл глаза. Кевин знал, что они думают. Пятьдесят тысяч долларов — слишком большие деньги, чтобы ими можно было бросаться. Хотя он и был напуган, но вынужден был согласиться с этим. У них не было иного выбора, кроме как вернуться в «Хорсшу».

Кевин молча развернул машину, чтобы снова ехать к огромному освещенному отелю в прибрежной зоне. Когда они достигли боковой дороги, ведущей к подъездной аллее, он повернулся к Фишеру.

«Хорошо, — сказал он спокойно. — Мы припаркуем машину в двадцати футах от главного входа. Вы ждите, пока я схожу и обменяю фишки».

Фишер, похоже, хотел что-то сказать, но только пожал плечами. Поведение Кевина сбило их с толку. Если Кевин хотел сделать обмен, то это его дело.

Дилан достал из дорожной сумки пластиковый пакет, полный фишек, и передал ему. «Не меняй все это в одном месте», — сказал он Кевину.

У Кевина было ощущение, что все на него уставились, пока он шел через холл к наклонному входу на речной пароход. Пароход казался еще более людным, чем раньше, и он миновал трех сотрудников безопасности, пока дошел до кассы. К счастью, никто из охранников не посмотрел на него дважды и никто не замечал его тяжелый пластиковый пакет, который он крепко сжимал в руках.

У кассы стояла небольшая очередь. Потребовалось десять минут, чтобы женщина, стоявшая прямо перед ним (приземистая, с бесцветными волосами, начесанными так высоко, что Кевину ничего не было видно), добралась до окна кассы. Кевин кусал губы, глядя, как она выложила на поднос свои фишки на двенадцать долларов. Со своим выигрышем он смешается с толпой так же хорошо, как слон на выставке собак. Еще и азиатский слон.

Женщина получила свои деньги (две пятерки и две единички), и Кевин подошел к окну. Он выложил фишки в несколько горок. Как правило, крупные игроки никогда сами не обналичивают свои фишки. Об этом заботился кто-то из персонала казино, меняя метки на фишки или наоборот. Но это была стратегическая операция, рассчитанная на внезапность.

Кассир, блондин в рубашке с закатанными рукавами, посмотрел на малиновые фишки и с улыбкой сказал Кевину: «Одну минуту, сэр».

Он сгреб фишки на поднос и потянулся к телефону. У Кевина участился пульс, хотя он знал, что все это часть обычной процедуры. В наши дни вы не можете выйти из казино с такими деньгами без предварительного звонка. О любой транзакции на сумму больше десяти тысяч долларов надо сообщать в Налоговое управление. Кевину не нравился налоговый контроль, но он не особенно переживал по этому поводу, поскольку использовал существующее имя и настоящий номер карточки социального страхования. Больше всего сейчас его беспокоило то, кто был сейчас на другом конце провода.

Кассир отошел от окна, продолжая говорить по телефону. Когда он вернулся, у него на лице была все та же дежурная улыбка. «Это займет несколько минут. Будьте любезны, отойдите в сторону, чтобы я обслужил других посетителей, пока парни наверху не разберутся с вашим счетом», — любезно сказал он Кевину.

Кевин кивнул, но чувство тошноты усилилось, когда он пропускал к окну следующего посетителя. Это длится слишком долго. Он хотел со всех ног броситься к двери, но пятьдесят тысяч долларов были слишком большими деньгами, чтобы их вот так оставлять. Он сжал челюсти, напомнив себе, что не сделал ничего плохого. Он не нарушил никаких законов, никого ничем и никак не обидел. Пошли они к черту, если они не хотят иметь с ним дела. Он заберет свои деньги и пойдет играть в другое место.

Десять минут спустя из двери за кассой появились два человека в темных костюмах. Один седовласый в очках в пластмассовой оправе. Второй помоложе, курносый и с тонкими губами. Тот, что был в очках, держал в руках коричневый пакет из оберточной бумаги.

Не говоря ни слова, он подал пакет Кевину, потом сложил на груди руки. Кевин заглянул внутрь и увидел пачки стодолларовых купюр. Когда он поднял глаза, курносый показал ему на выход и добавил: «Вы с друзьями немного повеселились. Теперь убирайтесь с нашего парохода ко всем чертям».

Кевин почувствовал, как бледнеет, развернулся и пошел к выходу. Он не оборачивался. Шаг, еще шаг, еще один шаг.

Он прошел через двери и ступил на трап, ведущий к отелю. Потом — через холл на тротуар, прошел мимо служебной стойки и направился по подъездной дороге к машине.

Не успел он сделал пять шагов, как белый фургон с затемненными стеклами, ехавший по подъездной дорожке не по своей полосе, внезапно поравнялся с ним. Фургон притормозил и стал двигаться с той же скоростью, с которой шагал Кевин, оставаясь рядом с ним. Кевин уже не ощущал ног под собой; он продолжал идти вперед, шаг за шагом, глядя прямо перед собой, стараясь не смотреть на фургон, ехавший вровень с ним. Когда до «Тойоты» оставалось около десяти футов, он бросился бежать. Фургон притормозил, потом его шины взвизгнули, и он пронесся мимо их машины, в сторону автомагистрали.

Кевин запрыгнул внутрь на переднее пассажирское сидение «Тойоты» и кинул бумажный пакет назад. За рулем был Фишер. Он, выгнув шею, наблюдал, как фургон заворачивает за угол.

«Едем! — закричал Кевин. — Гони!»

Фишер надавил на газ, и «Тойота» рванула вперед. Он почти доехал до конца подъездной дороги, но вынужден был резко затормозить, так как выезд блокировала полицейская машина.

«О, Боже, — сказал Дилан. — Это совсем нехорошо».

Яркий луч света врезался в них с переднего сидения полицейской машины. Кевину пришлось закрыть глаза от слепящего света. Он сидел совершенно неподвижно, положив руки на приборную доску так, чтобы их было видно. Он надеялся, что Фишер и остальные достаточно догадливы, чтобы сделать то же самое. Теперь это не имело ничего общего с законом. Если четыре паренька из Бостона исчезнут в Шривпорте, штат Луизиана, уйдет много времени на то, чтобы кто-то в этом разобрался. Особенно если эти четыре паренька зарабатывают себе на жизнь картами.

Прошла целая минута; потом прожектор погас. Кевин открыл глаза, когда полицейская машина все еще медленно катилась мимо. Коп на пассажирском сидении глянул на него, когда они проезжали. У него на коленях лежал дробовик.

Кевин моргнул, не выдержав взгляда. В глазах копа безошибочно угадывалась угроза. Этот демарш был предупреждением. Их больше не ждали в Шривпорте. Это был не Бостон и даже не Вегас. И это была не игра. Это не имело ничего общего с большими корпорациями и использованием преимуществ математики. Это были люди и деньги. И меры, которые люди готовы были предпринять, чтобы защитить свои деньги.

Когда полицейская машина уехала, Кевин встретился взглядом с Фишером. «Не говори мне ничего о поспешных выводах. Эти копы не искали каких-то типов. Они охотились на динозавров», — сказал он.