Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

Глава 27

Фишер и Мартинес уже сидели на тахте, когда Микки встречал Кевина у лифта. Волосы Кевина были все еще мокрыми от душа после тренировки по плаванию: несмотря на лишившую его покоя проверку и долгие часы на работе, чтобы восстановить форму после всех этих уик-эндов, он несколько раз в неделю ходил в бассейн.

Микки, судя по всему, был рад его видеть, хотя в глазах этого зрелого человека сквозила явная тревога. Его лицо распухло еще больше, под глазами за толстыми стеклами очков виднелись темные мешки. Не похоже было, что он хорошо спал эти два дня.

Фишер и Мартинес выглядели не лучше. На Мартинесе был серый свитер с капюшоном, а лицо было такое бледное, что чуть не сливалось с тканью. Фишер имел вид скорее злой, чем усталый. Его темные маленькие глаза сверкали яростью. Пальцы были сжаты в кулаки, мышцы на руках играли.

«Кто-то нас продал, — сказал он, когда Кевин усаживался на тахту рядом с ними. — Кто-то из наших сдал команду».

Кевин раскрыл рот. Он посмотрел на Мартинеса, и тот кивнул.

Микки тяжело опустился на противоположную тахту и сказал: «Это правда. Я узнал это от источника из самого „Плимута“. Кто-то из МТИ продал список обеих команд (вас и Земноводных) детективному агентству. Имена, фотографии, графики игр в Вегасе, предположительные доходы — абсолютно все».

У Кевина голова пошла кругом. «Господи Иисусе», — прошептал он.

«Двадцать пять тысяч долларов, — сказал Мартинес, качая головой. — Они получили двадцать пять кусков за то, что нас сдали».

«Кто?» — начал Кевин.

«В том-то и дело, — не дал договорить ему Микки. — Мы не знаем, кто. Но кто-то из МТИ. Это может быть человек из вашей команды или кто-то из моих. Или кто-то, кто знает о нас. Черт, это может быть кто угодно».

Кевин понял теперь, почему Мартинес предупредил его ничего не говорить Дилану и Джилл. Но он был уверен, что они не могли этого сделать, — и уж никак не за двадцать пять тысяч долларов. Они могли заработать такие деньги в команде всего за две недели.

«Ты уверен? — спросил Кевин. — Твой источник мог что-то напутать».

Микки потянулся к кофейному столику, который стоял рядом с его тахтой, взял с него пачку бумаг и положил ее на колени Кевину. В пачке было двадцать скрепленных листов. Это был своего рода буклет: фотокопии страниц, разбитых на две колонки. По левой стороне размещались черно-белые снимки, а по правой — данные, соответствовавшие каждому снимку, включая настоящие имена, псевдонимы и другую информацию. Имена были не в алфавитном порядке.

«Составлено по типу списка особо опасных разыскиваемых преступников. Чем выше расположены данные, тем опаснее человек, изображенный на снимке», — сказал Микки.

На самом верхнем снимке первой страницы красовался Микки. Фото было зернистым, снятым под плохим ракурсом. Видимо, распечатано с кадра камеры видеонаблюдения. Третьим был снимок Мартинеса. Он выглядел на несколько лет моложе, волосы над ушами коротко острижены. Еще ниже был Фишер. Тоже совсем молодой, челка почти до самых глаз.

Вверху второй страницы красовался Кевин. Он сразу же узнал фотографию — это был общий курсовой снимок. Он улыбался, а над левым глазом была небольшая ссадина, которую он получил во время отборочного баскетбольного матча в ту весну.

Он перевел взгляд на вторую колонку. Читая информацию, он вжался в тахту. Кевин Льюис. Родился в Вестоне, Массачусетс, в 1972 году. Окончил МТИ в 1994. Рядом с датой окончания института значился его нынешний домашний адрес и место работы. Потом номер телефона и все его псевдонимы. «У них есть все, — прошептал он. — Они знают, где я живу».

«У них есть все наши адреса, — сказал Мартинес. — И все наши псевдонимы. Это был определенно кто-то, кто досконально знал, что происходит. Кто-то, у кого был доступ ко всей информации».

Кто-то из нашей команды или из Земноводных. Кевин ошеломленно качал головой. Он не мог поверить, что кто-то из его друзей был способен предать их. Это был кто-то из другой команды. Или кто-то, кто следил за ними, кто-то из МТИ, хотевший быстро заработать на них деньги. Когда Кевин размышлял над этим, такое объяснение казалось ему самым логичным. Двадцать пять тысяч долларов были небольшими деньгами для члена команды МТИ.

Правда состояла в том, что они могут так и не узнать, кто же их продал.

«Значит, Вегас для нас закрыт?» — спросил Кевин.

Микки покачал головой и сказал: «Только казино, работающие с „Плимутом“, имеют доступ к списку. Для этих казино мы теперь меченые. „Плимут“ занимает очень активную позицию. У них всегда на стреме этот парень, презлющий сукин сын по имени Винсент Коул. Он на дух не переносит карточных каунтеров».

Кевин вспомнил долговязого человека с седыми волосами и обветренными скулами. Он думал о том, не он ли будет тот самый Винсент Коул.

«Об этом Коуле ходят разные истории, — продолжал Микки. — Не знаю, правда или нет, но это очень страшный человек. Говорят, что год назад он завел в подсобку парня из австралийской команды, которого выслеживал полгода. Сначала он делал все по обычной процедуре: поставил к стене, сделал несколько снимков на „Полароиде“, заставил подписать акт о нарушении границ частной собственности».

Кевин продолжал изучать список, одновременно слушая рассказ Микки. На четвертой странице он нашел Дилана и Джилл, Кианну и Тая. Он представлял себе, как человек с обветренными скулами всматривается в эти же самые снимки, сравнивая лица с кадрами видеонаблюдения казино.

«Когда парень подписал акт, — вещал Микки, — Коул приказал охранникам выйти и запер за ними дверь. Потом он вынул пистолет».

Кевин оторвал взгляд от бумаг. Лицо Микки было абсолютно серьезным, когда он рассказывал: «Он попросил каунтера назвать сумму, которую тот заработал за прошедший год. Тот был так перепуган, что ничего не мог сказать. Тогда Коул достал из кармана пятисотдолларовую фишку, швырнул ее бедняге австралийцу и сказал: „Ты проглотил много наших фишек за последний год, сказал Коул, но вот эту фишку ты точно запомнишь“».

Кевин напрягся в ожидании развязки. Микки посмотрел на него, потом на Мартинеса, потом на Фишера.

«Коул заставил парня проглотить фишку. Эта штука застряла у него в горле. Он сам стал фиолетового цвета, как эта фишка. Он чуть не задохнулся насмерть в этой подсобке. Потом фишка все-таки проскочила, и Коул его отпустил. Этот бедный австралиец уже больше никогда не считал карты. Он усвоил урок. Он, вероятно, усвоил его еще лучше, когда фишка выходила с другой стороны», — закончил Микки свой жуткий рассказ.

Фишер заерзал на тахте. «Это чертовы сказки. Такого не было», — заявил он.

Микки только пожал плечами и ответил: «Не знаю, может, это городской фольклор. Но я рассказал это вам, потому что хочу, чтобы вы были осторожны. Вы совершаете ошибки, и происходит дерьмо. С нами всеми».

Кевин понял: Микки делал заявление, вероятно, подразумевая, что если бы они не выгнали его из команды, такое никогда бы не случилось. Возможно, он был прав. Возможно, они слишком увлеклись своим успехом. Возможно, они и вправду наделали ошибок.

Но теперь они точно знали: так, как раньше, уже никогда не будет. Кевин осознавал, что они должны быть благодарны судьбе за то, что заработали большие деньги и никто из них не пострадал. Кевин справится с налоговой проверкой. У него были его работа, его апартаменты, его семья. Подсчет карт ему был не нужен. Ему не нужно было выступать против таких парней, как Винсент Коул.

Но тут Кевина вновь охватили сомнения по поводу ухода из команды. Он не нуждался в подсчете карт, но он не хотел, чтобы его принуждали к уходу люди из казино.

«И что мы можем сделать?» — спросил Кевин, возвращая пачку бумаг.

Фишер чуть не набросился на него: «Есть еще казино, которые не работают с „Плимутом“. Мы можем начать все сначала».

«Мы возьмем себе новые псевдонимы, — вступил Мартинес. — Мы усилим конспирацию, будем более тщательно подбирать людей. Мы будем больше ездить. Казино есть по всему миру».

Кевин провел рукой по губам. Он хотел бы разделить оптимизм Мартинеса и Фишера, но не был уверен, что возвращение стоило такого риска. В других странах действуют другие законы. Подсчет карт в Вегасе — совсем другое дело. Несмотря на историю, которую им поведал Микки, это занятие было здесь относительно безопасным. Но Кевин запомнил урок, полученный в Луизиане. А другая страна — кто знает, что будет там?

«Может быть, нам нужно время, — произнес Кевин. — Надо ненадолго притихнуть».

«Нет, мы немедленно возвращаемся в седло, — выпалил Фишер, наставив свой палец на Кевина. — Мы найдем казино, которые не работают с „Плимутом“, и ударим по ним, жестко ударим. Мы отправимся в Монте-Карло, в Монреаль, на Багамы — да куда угодно, где есть блэкджек. Мы сможем зарабатывать, как раньше».

Кевин поднялся с тахты. Ему не нужна была лекция Фишера. Он должен был сам все обдумать, он не собирался бросать подсчет карт. Но он чувствовал, что прежде надо выработать новую стратегию, а не бросаться вперед без оглядки. Список продали в казино и разоблачили их двойную жизнь. Раньше они могли прилететь в Вегас как карточные каунтеры и вернуться домой к своей обычной жизни. Теперь в нескольких казино знали, кто они такие. Они знали все о МТИ, о команде и о той угрозе, которую она собой представляет.

«Ладно тебе, Кев, — говорил Мартинес. — Хочешь на Багамы в этот уик-энд? Бикини, выпивка и блэкджек?»

Кевин покачал головой. Он не сможет отправиться на Багамы, потому что будет готовиться к проверке в Налоговом управлении. Мартинес вздохнул, а Фишер с презрением отвернулся. Кевин ощущал, как между ними образуется трещина, но в данный момент не видел ни одного простого решения.

Он посмотрел на Микки, который наблюдал за ними троими с непроницаемым лицом. Тяжелое чувство навалилось на Кевина, и он пошел к двери.

«Кевин, — сказал Фишер. — Мартинесу и мне не нужно время, чтобы думать. Мы знаем, что делать. Мы карточные каунтеры, так же, как и Микки. Мы всегда будем карточными каунтерами».

Кевин ничего не ответил. Несомненно, они полетят на Багамы без него.

Он молился, чтобы, когда они прибудут туда, их никто не встречал с фотокамерой «Полароид» и со списком стоимостью в двадцать пять тысяч долларов.