Угнетатель 4

Глава 17 Девона

Барон Пеле ван Шелл смотрел на графа Жоржа дер Долинола, вполоборота к нему стоящего на шканцах и размышлял. Его волновал вопрос: как можно командовать кораблем, ничего не понимая в судовождении? Не речным корабликом, а каравеллой, пересекающей Срединное море. Как вообще получилось, что этот граф стоит такой весь из себя довольный жизнью и сам над собой подшучивает, признавая свою никчемность как капитана? Нет, так вроде всё ясно — этот дер Долинол не вмешивался в решения опытных моряков, не нес откровенной дичи, а когда нес её, то делал это в виде вопросов. Еще и подавал всё это как нормальное поведение человека, учащегося управлять кораблем. Как юнга, но очень знатный юнга. Так что вред от такого командования был самый минимальный, а в бою с пиратами, надо признать, его тактика оказалась самой верной.

Ладно, а если поставить вопрос иначе: почему вассалы, матросы, слуги, почему все эти матросы, настоящие и не очень, не смеялись втихую над своим сюзереном и капитаном, не презирают его за незнание азов морского труда? Чем таким он заслужил их уважение и искреннюю преданность? Неужто достаточно просто не быть идиотом, не орать по ерунде, заботиться о быте моряков и выполнять свои обещания, данные простолюдинам? А как же аристократизм и доблесть в бою? Нет, граф и тут на высоте, но он слишком уверен в том, что любые его поступки есть квинтэссенция рыцарства и аристократизма. Он так себя ведет, а ему все верят. Это ж надо, торговаться с купцом практически на равных, давая при этом понять партнеру, что делаешь ему одолжение одним своим присутствием!

Чёрт возьми, вот это и отличает, видимо, урожденное высшее сословие от просто дворян, даже от титулованных. Видно, что Жоржу внушали манеры и графскую спесь прямо с колыбели. Родился виконтом — готовься залезть на трон. Почему его, Пеле ван Шелла этому не учили с детства? Просто потому, что он не старший сын в семье. Барон без баронства, которому никогда не стать владетельным. Неудачник, потерявший всё, что имел — единственный корабль. Что остается — сдавать в аренду свой причал? Да ему даже жалованье нечем платить вассалам!

Нет, тут от преувеличил слегка, дер Долинол обещал пять процентов от выручки после продажи тропического товара. Этих денег хватит, чтоб добраться до Северной Марки, а потом еще на полгода. А дальше всё — наниматься, идти в вассалы к кому-то. Так может в самом деле услышать намёки, сделанные графом? Может, стоит стать его вассалом, тем более что в его свите нет никого настолько сведущего в мореплавании. Надо смотреть и думать. На что смотреть? Хотя бы на то, как граф прибудет в столицу. Если у него в самом деле там свой дом, если он на самом деле попадет на прием к королю Мерсалии, то его рассказы о собственной величии не враньё. М-да, лучше сказать: не преувеличение. Если он на самом деле граф, а не самозванец, то… Да как можно быть самозванцем и плыть в столицу⁈ Определенно граф таков, как он о себе говорит. И если барон ван Шелл графу дер Долинолу по карману, то так тому и быть.

Я видел этот взгляд боковым зрением, мало того, я ждал его, вернее, ждал, когда же барон додумается, что жить моим вассалом гораздо лучше, чем гордым и свободным. Тем более, что в мире людей никто не свободен в истинном смысле этого слова. Нельзя жить в обществе и быть свободным от него. А сильно охота вкусить этой свободы — добро пожаловать на необитаемый остров. Делай что хочешь, умри свободным. Даже я вассал короля, и ничего, живу как-то. Даже король, хоть и ничей не вассал, а всё равно не свободен от своего двора, аристократов, вообще от подданных. Слуга народа, туды его сюды. И это всего лишь наполовину шутка.

Еще через два дня мы не только увидели берег, но и определились, в какую сторону нам плыть вдоль него, чтоб попасть в устье Девоны. Если ничего экстраординарного не случилось за те полгода, что я отсутствовал в политической жизни королевства, то устье должно быть наше. С одной стороны, и это хорошо.

— Граф, вы что, собираетесь буквально идти до Луарта? По реке? — Маленький коллектив топ-менеджеров транспортной компании обсуждал наши дальнейшие действия.

— Ну да. Наверняка мы сможем найти с нашей стороны грамотного лоцмана, местных тут несколько деревень, и все лоцманами подрабатывают.

— Должен заметить, что наша осадка может помешать идти там, где спокойно проходят более мелкие суда.

— Я знаю, барон. Поэтому при входе в устье скинем часть балласта.

— Как это? Так обычно не делается. — Ван Шелл осмелился подвергнуть моё решение конструктивной критике, в то время как остальные участники совещания молчали в тряпочку.

— Во-первых, я всё равно собирался во время килевания заменить весь балласт. Мне совершенно не нравится запах в трюме. От грязи и зараза, и болезни команды, и порча груза. А во-вторых, в ближайшие месяцы «Угнетатель» не выйдет в море, так что остойчивости ему хватит. Или вы не согласны со мной?

— Если брать реку, то хватить должно с уменьшением балласта примерно на треть. Аврал устраивать будем? — Впервые подал голос Карл.

— Нет нужды. Рыбаков наймём или лоцманов доморощенных, народу полно, за деньги желающих поработать будет как муравьёв под ёлкой. Экипаж побережём, пусть приводят внешний вид в подобающее состояние. А то сойдут на берег босота босотой, а не мои люди. Карл, Тетерев, вам всё понятно?

— Да, тоже дело нужное. — Ожил наш баталёр. Только это, ваш-сясьтво, на какие нам наряжаться? Лавку наверняка в деревне найдем, чай в таких местах они завсегда заводятся как мокрицы. А вот с жалованьем надо бы того. Не дожидаясь столицы, значится.

— Молодец, Тетерев! Только смотри, чтоб экипаж на пропой всё не ухнул. Объясни доходчиво, чтоб поменьше пили да побольше на одежду потратили. Скажи, кто мне не понравится, останется вон на том берегу. Сне такие вассалы, что сюзерена своим видом позорят, не нужны.

— Донесу, ваше сиятельство, со всем тщанием! И скажу обязательно, что вы на балласт их не поставите, чтоб вид имели не изможденный. Пусть уважением проникнутся к вашей доброте.

Тетерев давно впечатлился моей крутизной неимоверной, он очень быстро поверил в благородство моей крови и право повелевать, карать и миловать. Уверился сам, донес до сомневающихся, хороший баталёр из него получился. Чуть больше морской науки впитает, будет готовый квотермейстер, второй помощник капитана, если понятно выражаться. Первым в этой реальности обычно маг становится, серьёзный человек, имеющий силу и вес на корабле.

С балластом удачно получилось — выгружали его не тупо где попало, а скидывали за набитые сваи там, где указал новый начальник зарождающегося порта. Причальная стенка еще только наметила свой контур, вот между берегом и торчащими стеной из воды брёвнами мы и кидали камни и песок. Мы — то есть нанятые работяги, бывшие рыбаки, потихоньку превращающиеся в докеров, портовую голытьбу и прочий прибившийся к морю люд. Зачем уважаемому рыбарю превращаться в докера? Так рыбак без лодки как крестьянин без земли. А лодка, которая может ходить по морю и позволяет забрасывать сеть, это немалые деньги. Так что утопить её, пропить или еще каким-то способом потерять — трагедия и резкая потеря статуса. Не всякий может его вернуть.

Следили за выгрузкой сразу двое: Карл и Пеле ван Шелл. Карл следил, чтоб матросы не зевали и осуществляли надзор за работягами, а то сопрут чего и скажут — не было. А барону я доверил контролировать осадку каравеллы. Барон подошел к вопросу системно, он не только наблюдал, чтоб балласт вынимали равномерно по всей площади нижнего трюма. Этот хитрец на лодке подгреб к борту «Угнетателя» и нарисовал черту по краю воды, а потом наблюдал, как линия поднимается над уровнем водной поверхности. Тем самым он чётко понимал, насколько наш киль стал выше. Да, грамотные кадры — основа любого успеха.

Кстати сказать, вонь при выгрузке балласта поднялась совсем непереносимая, мои помощники оценили идею сменить весь балласт по окончанию путешествия. И да, как минимум один скелет докеры нашли. А я думал, что это шутка или байка, когда рассказывали, что моряков в балласте хоронят. Дикари какие-то! А потом удивляются, почему то эпидемии, то просто понос.

От такой вони я подумывал малодушно сбежать на берег, но шатра для ночного отдыха у меня под рукой не было, ночевать под открытым небом под зиму? Нет уж, не надо мне такого счастья! А приличных отелей на нашем берегу не оказалось. Никаких не оказалось, если честно. Тут даже харчевня еще больше похожа на крестьянскую избу. Если же говорить о последних, о рыбачьих избушках, то там вони обычно не меньше, чем в трюме «Угнетателя».

Справились с задачей буквально за один день, во второй приводили себя в порядок, а потом с нанятым лоцманом пошли вверх по реке. Зимние ветра позволяли достаточно ходки идти против течения, так что хозяева вёсельных буксиров смотрели на нашу каравеллу с немой грустью — заработок плывёт мимо. Что порадовало, так это стройка на нашем берегу, которая охватила достаточно большой участок суши. Якоб Третий вцепился в новую землю как следует, значит, не зря мы кровь проливали, не профукают наши завоевания.

Так уж вышло, что изо всего экипажа моего корабля только я был коренным мерсальцем. Смешно даже — есть один коренной в отряде, и тот попаданец. Но этого никто не видит, об этой ситуации никто не знает, так что никто не смеётся. Тут вообще, в плане юмора народ не сильно сведущ, шутки простолюдинов просты до неприятия благородными господами, а шутки аристократии непонятны простым людям. Зато все видят и понимают моё приподнятое настроение, им яснее ясного, что капитан всё ближе к дому. А они сами плывут на свою новую родину. Радоваться можно только тому, что Срединное море пересекли без почти потерь, всего шестеро умерло в бою и от ран. От общего числа отправившихся со мной с острова Инвентио, то есть от почти пятидесяти человек чуть больше десяти процентов убыло — нормально! Можно сказать, естественная убыль населения. Для столь масштабного путешествия, понятное дело.

Еще бы барон не телился сверх меры и уже решил, останется он с умным и удачливым сюзереном или пойдет баронские сопли на кулак наматывать, как любил выражаться мой отец, настоящий отец из первой жизни.

Год подходил к своему логическому концу, когда всё, что могло произойти, уже произошло, последний урожай убран, налоги сосчитаны и взысканы, войско распущено по домам. Короче, ничто не могло свалиться на голову доброго короля славной Мерсалии, приросшей низовьями Девоны. Новости приходили во дворец пустяшные, Якоб даже немного заскучал от такой явной предсказуемости накатившейся на страну зимы. Да и то сказать, какие могут быть новости, когда война закончена, назначения сделаны, а главный фактор нестабильности канул в пучину вод вблизи берегов Иманта где-то между Кале и Крессом.

И как удачно канул: никто дер Долинола не видел мёртвым, так что особо радоваться королю Иманта не с чего. Никто не видел графа живым, значит и возмущаться соседу нечем. А то, что графство какое-то время побудет как бы бесхозным, то не страшно. Витор дер Прист Крушитель присмотрит, налоги через пару лет польются рекой… Ну хорошо, пойдут полноводным ручьём из ранее бедного и унылого графства. Так бы отжать его за гибелью владетеля, но вроде не по правилам — те земли, не жалованные королем, а свои личные у Жоржа, отобранные силой. По-честному ежели, они должны достаться наследнику. Отцу, то есть. С другой стороны, кто мешает королю их забрать силой? А нельзя, сюзерен своему вассалу защитник, а не тать, аристократы не поймут такого рачительного подхода. Так что пусть всё идет как идет.

— Ваше величество, позвольте развлечь вас новостями! — Лорд-министр двора воспользовался привилегией входить без спроса.

— Давай, дер Волен, грузи меня заботами, развлекай проблемами.

— Да чего ж так пессимистично, Ваше Величество, а вдруг новость забавная, вдруг радостная?

— Что? Кто-то из графов помер бездетным и отписал мне свои земли? Мати, я уже взрослый человек, я не верю в подарки от судьбы.

— Ваше величество, в порту Луарта бросила якорь каравелла.

— И что? Да не тяни ты, честное слово, каких ты дурацких манер нахватался. Тебя теперь можно балаганным зазывалой ставить.

— Как только выгоните со своей службы, Ваше Величество, пойду зарабатывать на хлеб в соответствии с вашим советом. А пока продолжу: каравелла пришла под штандартом графа дер Долинола. И нет, это не одна из взятых на абордаж, не та, которую вы в своей щедрости оставили графу.

— Так и говори, не та, которую я отказался выкупать у этих прохвостов дер Пристов. Погоди, а тогда какая?

— Вот, Ваше Величество! Мы подходим к самой сердцевине. Вернулся граф Жорж дер Долинол собственной персоной. И как мне пояснили, эту каравеллу он тоже взял на меч. Кстати, её название «Угнетатель».

— Почему? Странное название для торговой посудины.

— Осмелюсь пояснить, угнетателем дер Долинола зовут простолюдины за его суровый нрав. Видимо, ему нравится это прозвище, раз он решил его увековечить.

— Так уж и увековечить! Сколько лет ходят корабли? Десяток, ну два. Так говоришь, вернулся Жорж? И давно?

— Этой ночью, Ваше Величество. Прошёл с лоцманом и опытной командой через все узости Девоны, сам с малою свитой отправился к себе домой, корабль стоит под охраной, стоянка оплачена. Груз к уплате пошлины пока не предъявлял, на борт никого пускать не велел.

— Ну он в своём праве. А что еще стало известно, откуда он вообще всплыл? А впрочем, не надо, не рассказывай.

Король откинулся на троне и задумался. По его лицу было видно, что задумался он о чём-то хорошем, приятном для себя. В самом деле так и было, он предвкушал длинную интересную историю приключений своего рыцаря. Грех такую историю портить слухами и догадками придворных.

— Дер Волен, вели всем заткнуться и не пытаться разузнать что и как. Дер Долинол мне сам расскажет свою историю… через три дня. Да, через три будет в самый раз. он и в приличный вид себя приведет, и с подарками определится. Вот что умеет, то умеет. Не то, что все остальные бездельники. Назначь малый приём, подумай, кого мы захотим на нем лицезреть, не мне тебя учить. Дядю его пригласишь, дер Брубека, сестер с мужьями тоже. Чёрт возьми, эти три дня я проведу как на иголках!

— Награждать будете, Ваше Величество?

— Точно! Он же в войне отличился полгода назад. А то, что не успел на раздачу пирогов, так не его вина. Придумай там что-нибудь, подбери достойную награду, но не очень дорогую.

— Может, из новых земель что-то выделить?

— Надо подумать, Мати. Раз у них свой флот завелся, ему очень захочется какой-нибудь надел у моря или на Девоне. Да. Подготовь, но дарить не будем. Пусть попросит как следует. А потом отслужит.

Вчера, а вернее сегодня ночью мы достаточно смело пришвартовались у причала в порту Луарта. Даже в темноте было видно, что и он посвежел, расстроился за эти полгода. Когда я сошел на берег, первым желанием было рвануть домой, но пришлось его гасить. Куча распоряжений по организации вахты, охраны корабля и груза, оплате стоянки. Да и топать пешком от порта до Старгорода не хотелось. А найти на улице ночью экипаж — это уже из области фантастики. И никакие деньги тут не помогут. Служба платных извозчиков пока не создана ни в столице, ни где-то еще. Вообще чудо, что мы в ночи смогли пришвартоваться, а не встали на якорь в виду порта. Лоцман оказался ушлым дядькой, он и привести нас смог, ориентируясь по портовым факелам, и служек портовых нашел в какой-то дыре. Короче, заработал премию. Наверняка, потом хвастать будет, как вел в порт ночью большую каравеллу, и сам чёрт ему был не брат. Да и фиг с ним, победителей не судят. Я подумаю, а то может сманю его под своё крыло. Опытные да смелые самому нужны.

Ночью мне и послать до дому было некого: в моей скромной свите не нашлось ни одного человека, который смог бы найти нужный адрес. Так что уже утром за пару белок каждому пара пацанов побежала в мой дом отнести записку от графа дер Долинола, ожидающего коней и слуг в порту дабы приехать домой. Пешком? Нет уж, графы пешком по городу не ходят, не по масти нам такое.

Кто бы знал, как непривычно ехать верхом после стольких месяцев на палубе корабля! Тут пешком-то идти стремно, когда под тобой не качается палуба, а уж ехать в седле и вовсе странно. Сидишь, а оно под тобой такое живое и пахнет лошадью. И теплое. Ох ты, моя коняшка, как же я соскучился по цивилизации, по ванне, нормальному туалету, по обильным вкусным завтракам в столовой. Дом, милый дом, здравствуй!