Угнетатель 4

Глава 4 Авось

А ведь явно больше стало солнца, да и теплее ощутимо. Порасспросил товарищей — все как один подтверждают, что да, потеплело. А это что значит? Значит, мы опустились в тропические широты. Наверное. И если это так, то вполне можно шпарить просто на запад безо всякого компаса, а там упремся или в тропические острова, а ежели не повезет, то в Америку. Как её, в Миарию, если по-здешнему называть. Это что значит? Пора не пора, я иду со двора!

Двадцать ослабленных безоружных заключённых против вооруженной слаженной команды в сколько-то десятков рыл и пары магов, возможно. Кстати, нехудо бы узнать, сколько противников нас ожидает. И по магам расклад иметь тоже хорошо. Земляного тут быть не может, ни к чему он тут, лекаря у них нет, иначе бы не помер тот наёмник, да и меня бы подлатали. Значит, кто тут может оказаться? Воздушник, водник, зачарователь. Один вполне, а два мага уже перебор. Кто? Во дурак, водника я своими глазами видел! Водник на море — сила большая, будет копьями лупить как из пулемета, если не слабосилок. Воздушник, если есть тоже не подарок.

Сидели и прикидывали, получается где-то четыре десятка морячков на кораблике наберется, не больше. И да, эта посудина тоже каравелла — одно из самых распространенных сейчас морских судов. Судно или корабль, уже не важно. Важно, что многовато их выходит супротив нас. Хотя есть один нюанс — вряд ли эти ироды согласятся терять свой корабль, особенно посреди моря. А хоть бы и с краешку, тоже радости мало. Так что ежели мы создадим оборонительное укрепление здесь в трюме, то нас будут выковыривать весьма аккуратно, без большого ущерба для кораблика. Стрелами, мечами, копьями всякими, без магии богопротивной, тупо ломающей всё подряд. Это для нас хорошо может быть.

Я к чему, если бы водник или воздушник под моим началом отирался хотя бы год, то под моей командой этот маг научился бы мыслить масштабно. Скажем, нагнал туману погуще или вакуум наколдовал. Нам много не надо, минута — и мы как консервированные овощи в подвале будем. Очень я надеюсь на отсутствие широты взглядов и живости мысли.

— Жорж, у нас есть план? — Очень нелюбимый вопрос застал меня врасплох.

— Нету пока никакого плана, сами видите, думаю я пока.

— А у тебя вообще есть опят захвата кораблей?

— Кое-какой есть, это я про последний морской бой вспомнил, когда мы ого-го, а я не очень. — Но я больше по замкам специалист. Вот их обнес немало.

Народ понимающе закивал, пусть и дальше представляют, как я обносил замки. Небось, ни в одну головенку не придет, что можно их разграблять начисто, да с последующим сносом. Очень удачно подошло время кормёжки, а то прямо достали своими вопросами, что за народец вредный! Жалко, не три перемены блюд, пока жевал и глотал всё ту же кашу, ничего не придумалось. Единственное, что надумал — велел не кучковаться и вести себя сообразно ситуации, а то расползались как мураши в коробочке, эдак нас подозревать начнут в нехорошем.

— Жорж, я что думаю, — опять шепот в ухо, — надо их ночью кончать. Если ты нам дашь выйти из клетки, как обещал.

— Это понятно, и да, клетку я открою. Вот только не уверен, что у вас получится тихо всю команду положить. Сам начну с трюма, с тех, кто внизу ночует. А как трюм зачистим, видно будет.

— Авось? — Произносит волшебную формулу Тетерев.

— Он самый. Сколько тут ночует?

— Человек двадцать. Сдюжишь? Пробовал спящего колоть?

— Приходилось.

— И как? Получилось?

— Как сказать, один раз сорвалось — убили меня.

Видели бы вы глаза этого приставучего дядьки! Он аж отскочил прямо на карачках. Пришлось убеждать, что я пошутил, не убили меня в тот раз, всё вышло по плану. И сейчас получится. Авось.

Вот только чуть погодя мне обсказали, как спят матросы. На том же ярусе, что и мы, но в другом отсеке трюма у них развешаны гамаки на расстоянии вытянутой руки один от другого. Так что лёгкой прогулки не получится — проснется один и успеет закричать и всё! Куча-мала в темноте среди более чем десятка опытных физически крепких моряков — это не то, о чём мечтает один тайный маг и граф. Совсем не так я представлял себе океанский круиз. Если куча-мала, то с обнажёнными девицами в роскошной каюте, рядом бассейн, напитки, кондиционер, а не всё это, блин.

Зато я, сидя в трюме, допер до правильного применения магии против противника. Сейчас мне кажется глупым и расточительным моя техника, когда я кипятил воду в горле оппонента. Да, желание драться у врагов пропадало моментально, но жили они после удара слишком долго, мычали и сосали магические резервы, которые не бездонны. А надо-то было всего крохотные кусочек плоти разогреть или наоборот заморозить. Кусочек сердца за грудиной. Может, и мозг можно атаковать, но порой смотрю, а пуще разговариваю с некоторыми представителями ратного сословия и начинаю сомневаться, а есть ли в голове мозг? Лично я бы ни за какие коврижки не стал профессиональным воякой, честное слово. За титул и замок — это другое дело, за целое графство — тем более. Графство — это ж малая родина, как-никак, а то и не малая. А за жалованье рисковать жизнью — ни в коем разе. Так что в мозги моряков магичить не стану даже пробовать.

Командование ночует и проводит большую часть времени, как мне сказали, в кормовой надстройке. Там у каравеллы аж два этажа помещений. Сверху капитан, ниже помощники и маг. Если сам капитан не магичество. А штурвала у корабля нет, как я понял. На палубе подвешен здоровенный брус, связанный с рулевым пером, его держат под мышкой и таким макаром рулят. Дикий народ! Так что на палубе всегда кто-то бодрствует из судовой команды. Ну и куча народа спит прямо на палубе. В жаркую погоду спать наверху благодать, а в дождь или холод выигрывают те, кто спит в трюме. Со всех этих лекция я уже сам скоро мореманом стану. Вот только дайте мне до власти добраться, начну кричать как самый заправский этот самый: «Свистать всех наверх! Бом-брам-стаксель по ветру держать! Якорь мне в дышло!» И пусть ищут этот самый стаксель, про который я и сам не знаю ничего. Просто слово всплыло в голове.

— Два десятка в трюме, значит, на палубе еще двадцать, больше быть не должно. Нижних валим, допускаю, что у нас всё получится без шума. Тогда к моменту выхода на палубу силы будут почти равны. — Сам не заметил, как начал вслух планировать. — Мы кое-каким оружием разживёмся, у них маг. У них кормёжка нормальная, зато мы злые как черти. На равных бой выйдет.

— Чего, получается у нас? Авось твой вывезет?

— Только если в трюме тишина будет стоять. Делать будем так: я подхожу к спящему и кончаю его, вы по моему жесту снимаете с гамака труп и тихонько оттаскиваете в сторону.

— Зачем? Пусть бы висел себе.

— Мешать будет, если заваруха случится. Пятеро стоят сзади на случай, если пойдет не по плану. Остальные около лестницы, блокируют спуск. Чтоб в случае шума нас не пришли карать сверху. И аккуратнее с верхней решеткой — через неё могут стрелять из арбалетов. Похоже на план?

— А ведь очень похоже! Так и сделаем! Когда начнем⁈ — И все зашикали друг на друга, боясь выдать себя шумом. Получилось не очень, словно на раскаленную плиту вылили ковшик воды.

Мне и в самом деле на минуту показалось, что план рабочий, что начинать надо уже этой ночью… Ага, мы в очередной раз насмешили богов этого мира или кого-то из Игроков-Демиургов. Если тот ливень и волнение я робко называл штормом, то процесс, в который нас втянули в этот раз я не мог назвать никак иначе, кроме как апокалипсис. Кто-нибудь когда-нибудь забывал своего кота в стиральной машине? Ну так, чтоб нажать кнопку пуска, а через минут пять вспомнить, что давно не слышал тыгдыков в сторону кухни. Ваш кот, если бы вы его подвергли такому аттракциону, смог бы своим мявком передать какую-то толику ощущений, испытываемых нами на протяжении половины ночи. А может, не половину, а пару суток? Хрен его знает, нашу крышку задраили почти сразу, так что смены светлого и темного времени суток мы наблюдать не могли. Кормежку никто не принес, это физически бы не получилось у матросов, даже захоти они нас покормить перед тем, как мы пойдем на корм рыбам. А что, хороший бы корм вышел, отмытый до чрезвычайности, без пестицидов, лишних жиров и прочей вредной химии.

Мокрые насквозь, избитые стенами своей тюрьмы, усталые и потерявшие всякую надежду на спасение, мы всё равно хотели пить. Большой кувшин без крышки, служащий нам источником пресной воды один на всех, пресной воды не содержал. Сначала кто-то пытался пить в условиях дикой даже не качки, а мотаний по клетке, а потом стало ясно — попить в таких условиях не получится, да и сберечь воду от выливания тоже. Если бы внезапно наступил штиль и надсмотрщики пришли посмотреть на нас, то они увидели бы форменное безобразие — нас, лежащих вповалку по всей площади клетки без своих цепей. К счастью, резко шторм не окончился, нас не застукали. Если в этих условиях вообще можно говорить о счастье.

А потом мы отдышались, собрались с силами, я проявил вообще чудеса воли и начал пинать несчастных, чтоб они снова надели свои цепи. Или не свои, а чьи-попало. Вернее даже, не чьи-попало, а конкретно хозяев этого корабля. Надели, щепочек наколупали, дужки заклинили, чтоб ни одна тварь меня не подводила!

— Жорж, чего ты такой злой, прямо как собака, а не человек!

— Да! Слышал я про одного такого, тоже душегуб знатный, его так и зовут — Угнетатель. Он не у нас живет, он в Мерсалии графом. А что ты душегуб, я сразу приметил, — вещал Кукиш, — уж больно у тебя шрам на роже характерный, небось на стрелу нарвался где-то. Я прав?

— Прав. Я даже больше вам скажу, друзья: я такой же угнетатель, как он. Чуть кто попробует нам мятеж испортить, того сразу придушу!

— Если успеешь. Может, я этому гаду первый шею сверну. — Влез Карл.

— Ого, смотрю тут все за меня, а значит за порядок и дисциплину.

— Дис… что?

— Военный порядок, когда провинившегося на порют, а сразу на дубок подвешивают. В нашем случае на мачту.

— На рею, Жорж! Корабельщики говорят — вешают на рее.

— Да хоть об клотик башкой, лишь бы сразу доходило — приказы выполняются сразу и бегом.

— Ого! Ты точно десятником был? Не сотником?

— А ну тихо! Вроде ветер утихает. Все проверили цепи и по углам! Скоро придут наши мучители.

Скоро или нет, а люк над головой открыли, оставив только решетку, потом принесли воду, за которую чуть не началась драка, прекращенная в пару тычков Тетеревом. Голоса отдыхающей смены, спустившейся вниз, в заднюю половину трюма показались совсем усталыми. Очень надеюсь, они там не только силы растеряли, а и кого из своих товарищей. Могли же пара-тройка моряков попадать за борт в такой шторм? Хотя что я понимаю в штормах, вдруг и этот был по их меркам не настолько сильным, чтоб терять людей? А самое смешное, что скоро сумерки над головой сменились совсем непроглядной тьмой. Это что, нас трепало целые сутки или один день всего? Чёрт его знает, ваш океан!

В полной темноте мы касаниями друг к другу собрались в одну кучку и начали шептаться. Да, устали. Так мы просто валялись в трюме, а команда весь шторм скакала по вантам и что-то там еще делала, что у них принято в таких ситуациях. Кто-то ногу сломал, упав на палубу, кто-то, очень надеюсь, вообще мимо упал и был унесен волнами. Короче, сейчас самое время взять свою волю в зубы и пойти на штурм.

— Или сейчас, или…

— Никогда?

— Или не сейчас. Но мне кажется, время подходящее. План не меняется, Кто остаётся блокировать лестницу — отползайте влево от двери. Кто у меня на подхвате, кто будет мертвецов оттаскивать — держись за моей спиной. Кто в запасе — вправо от двери ползите.

— А щепки? А кандалы? Кистени ты обещал.

Блин, и впрямь забыл про оружие. Вы же готовили свои клинья, у всех с собой?

— Я потерял! И я тоже. Мой на мне! — Как перекличка доносилось с разных сторон.

— Понятно! Сидите, ждите. Тетерев, у тебя большая была щепа, дай сюда!

Вложенную мне в руку щепку общупал пальцами, чтоб лучше представлять, а потом начал разгонять молекулы магией. Деревяшка нагрелась, высохла и стала ощутимо жечь пальцы. Нормально, сейчас подожгу. Склонившись на четвереньках, представляю, как самый кончик разогревается и вспыхивает — есть контакт! Малюсенький огонек сначала не слепит, а просто радует, вот он разгорается и начинает освещать пространство вокруг себя. Вбиваю его в щель между досок обшивки.

— Магия?

— Трение. Раньше, когда огнива не придумали, простолюдины добывали огонь трением палочек.

— Гонишь! Да не, дело говорит, я слышал про такое.

Люди собрались вокруг лучины, как перед телевизором, когда передают программу «Время». Ага, сейчас зачитают важное правительственное сообщение.

— Клинья давайте сюда, кто не потерял.

— О, я чей-то нашел!

— Жорж, а я теперь без оружия! Ты ж мою щепку жжешь.

— Давайте-давайте, мы над огнем щепки подсушим, тверже и острее станут.

Ага, а заодно я уплотню структуру волокон магией, чтоб кожу легче было пробивать. Кинжалы из деревяшек не выйдут, но хоть какое-то оружие, не придется бедолагам матросов зубами рвать. Хотя эти уже готовы, им этих недель хватило.

В свете лучины подхожу к двери и примериваюсь. Прикидываю, где дверные петли, как замок расположен. А потом превращаю деревяшку в труху там, где петли. Тихо-тихо давлю плечом, придерживая створку руками под взглядами товарищей. Дверь подаётся.

— Это что, сопрела что ли! Жорж, ты знал?

— Тихо, балабол. — Одергивают кого-то за спиной. — Он всё правильно делает. Пока ты тупо валялся, Жорж всё высмотрел.

— А ты не валялся? Сам слепошарый. Ой, чего сразу в душу локтем? — Не унимался кто-то. Я повернулся к толпе и показал кулак. Все сразу замерли и заткнулись.

Дверь была отставлена с прохода вместе с замком. А замок ничего так, пригодится. Возвращаюсь в клетку, поддаю магии в брус и дергаю цепь из трухлявой древесины. Потом тот же трюк с дужкой замка.

— Тетерев, цепляй замок к этой цепочке, знатный будет кистень. Для палубы в самый раз, а в трюме его крутить даже не пытайся, нас положишь.

— Да я не дурак небось.

— Ох ты ж! — Сзади раздался вскрик, звяканье цепи и звук падения чьего-то тела. — Братцы, я тоже цепь вырвал! Ну, твари, держитесь!

Во как, дай людям веру, они голыми руками кандалы рвать начнут без всякой магии. Ладно, энтузиазм на максимуме, самое время начать.

— Авось! — шепчу людям, и мой шепот подхватывают все.

Слова не нужны, всё уже обговорено и повторено не раз, продвигаюсь по трюму между ящиков и бочек, подхожу к спальному отсеку. Какие-то лавочки, скамеечки, над ними покачиваются гамаки. Кто-то в них стонет, кто-то храпит, портит воздух. Света практически нет, только какой-то огонёк впереди слегка даёт разглядеть очертания предметов. Видимо, масляная лампа, огонек такой характерный. Ну и начну, пожалуй. Первое тело очень удачно расположено головой ко мне. На левую руку намотан рукав камзола, вернее его остатков, отобранный у Карла. Чтоб жертва не бухтела, прижимаю её голову затылком к груди, ладонь зажимает рот, сам жарю магией в районе сердца. Ага, человек в моих руках дернулся, а потом сразу обмяк. Сердце умерло, за ним и его владелец отдал концы. Показываю руками — вытаскивайте мол. Двое подручных тут же берут тело и аккуратно несут из отсека.

Насчет тишины можно сильно не напрягаться — корабль и так-то всегда дышит, скрипит, постукивает, а на неспокойной воде и подавно. Главное, чтоб непривычных звуков, выбивающихся из обычной аудиодорожки, не втыкалось в уши спящих. Второй готов. Иду назад вместе с носильщиками, подсказываю шёпотом, чтоб через три тела менялись с другими. Не нужно, чтоб одни перегорели от безделья, а вторые обессилели. Самое смешное, что моё лидерство приняли безоговорочно, команды выполняют споро и беспрекословно. Это правильно, когда кто-то взялся руководить, остальным за благо исполнять.

Когда уработал пятнадцать тел, почувствовал, что вот прямо устал. Товарищи заметили, жестами предложили отдохнуть. А и отдохну, посижу на лавке, заодно проконтролирую. Четверо вошедших окружили предпоследний гамак, а потом, пока один двумя руками зажимал жертве рот, в три клина запыряли матроса. Второй, то есть последний в трюме живой моряк от такого сопения даже проснулся. Этого уже кололи вчетвером, небось вывозились в крови как зомби, зато сильно орать не дали. Ну и ладно, в темноте кровь не видна, только на ощупь парни мокрые и липкие, да пахнет от них скотобойней. Ничего, злее будут. Да и тем, кто на палубе страшнее будет драться с таким кровавыми монстрами.

— Эй! Чего встали? Отсек мигом обыскали, нормальное оружие ищем! — Зашипел на обормотов, всё еще контролирующих спуск. — Не все, трое тут остаются, вот вы и ты, кто с клиньями. Остальные бегом исполнять! Я уже пошарил первым по праву командира, даже какие-то тряпки на себя натянул. В исподнем ходить не по статусу, да и меньше риск, что порежут через одежду. Хоть какая-то, а всё защита для кожи.

— Ну ты и убивец! Столько народу один положил.

— Они и до меня лежали. Вернее, висели. Так что я просто усыпил их. Навечно. В следующий раз будут думать, как Угнетателя в рабство брать.

— У тебя правда что ли погоняло Угнетатель?

— Ну да, а что?

— Не боишься, что тот, который граф, разозлится?

— Где тот граф, а где я! Чтоб меня к ответу призвать, ему сперва меня придется отсюда вызволить. И знаешь, я согласный. Пусть бы он прислал баталию и забрал меня под свою руку. А уж там и спросил бы с меня за прозвище.

— Веселый ты человек, когда не убиваешь. Не, ты не сотником был, у тебя по ходу, своя ватага была такая же буйная, только сухопутная.

— Такая же, как кто?

— А как мы.

— Вы да, вы те еще головорезы. Не забоялись вчетвером двоих спящих прикончить. Хотя чего я, будет еще возможность вас в серьёзном деле посмотреть. Как раз сейчас отдохнем чуток, оружие раздадим всем и пойдем.

— Авось не подведем, Угнетатель!