Угнетатель 4

Глава 2 Имущество

Через два дня пути мы все были уже прямо чуть не настоящими моряками. Как минимум, научились не падать за борт в стоячей воде и смело мочиться в реку. Наша флотилия ВСЯ пересела в более-менее приличные баркасы, плоты мы разгрузили, распустили и пустили плыть по течению, создавая дополнительную головную боль судоводителям. И да, мы не собирались приставать к берегу на ночёвки. Река Коша в нижнем течении достаточно большая, чтоб не бояться мелей и камней, а топляк… Ну да, была опасность налететь на притопленную корягу, но небольшая. Ночью мы сплавлялись без весел и парусов так что скорость лодок была равна скорости течения и соответственно сопоставима со скоростью топляка. Если из воды что-то торчало монументально, то только у берега.

А потом движение на реке стало гуще, стали попадаться уже другие посудины. Я не моряк ни разу, так что в моей классификации эти штуковины идут как суда класса «река-море». Мелкое и небурное, и чтобы берег был виден, и чтобы на ночь было к кому пристать. И да, к таким мы приставали. Хотя иногда выходило наоборот, приставали к нам. С расспросами, какими-то требованиями… Вот вы можете представить, чем могут закончиться требования и наезды на баталии Жоржа дер Долинола? Короче говоря, когда мы вламывались в устье, вовсю творилась нездоровая движуха. Она кашляла, брызгала соплями и пыталась сплотиться ради одной цели — не дать нам уйти. Или уплыть.

Смешно, герб дер Пристов — это кораблик с убранным парусом и девизом «Pervenit» — то есть достигли цели, приплыли. А вот тут я ощутил в полную силу — и вправду приплыли! Мы почти сутки без сна и отдыха прорывались сквозь всё более плотную пробку из суденышек и кораблей всех видов и размеров. Я так думал, что всех. В суматохе боя некому было рассказать мне, что это всё мелочь, моря бороздят более крутые корабли. С другой стороны, мне было всё равно — маги работали на износ, я тоже. Лучники посылали стрелы волна за волной, а наши воздушники их подправляли ради гарантированного накрытия цели — корабля противника. Мои и отца пушки лупили и лупили по скорлупкам как по мишеням, и только магическая усталость не давала нам превозмочь всех и вся.

Мы вырвались из устья, ставшего ловушкой. Сколько нас оставалось, сказать не мог никто, не было ни времени на сбор информации, ни сил. В том морском бою перестало существовать разделение на строевых и обозников. А потом как черти из преисподней вынырнули четыре больших корабля. Реально больших, настолько, что даже я не представлял, как мы будем их брать на абордаж — высота бортов не позволяла нам даже помыслить, что залезть на них и навязать рукопашную. Вру — помыслили об этом многие.

— Все слушать меня! — Закричал дер Буль, — подрубаем мачты наполовину! Когда сойдемся вплотную, рубим до конца, валим мачты на этих олухов и по мачтам все лезем на корабли! Я хочу их каравеллы себе!

Как его могли услышать все? Без магии — никак. Но воздушники поддали ветерку, но на соседних суденышках повторили команды дальше… Короче, кто хочет, тот найдет способ донести кровожадный план маркиза до всех. И да, оказалось, что вот эти явно морские деревянные штуки с двумя косыми парусами называются каравеллами.

— Жор, я с тобой не согласовал…

— Плевать, маркиз! Других вариантов я не вижу.

— Если только на крыльях?

— Да, на крыльях было бы удобнее. Года не хватило до крыльев. — Цель впереди, план составлен, можно и лясы поточить. В бою любое оружие сгодится.

— Ты что, всерьёз в такое веришь?

— Дер Буль, видел, как орел парит?

— Конечно! Величественное зрелище, аж завидно.

— Так вот, парить может и человек, если ему такие крылья сделать.

— И махать?

— Махать не сможет. Сможет скользить по воздуху как орел, медленно теряя высоту. А если ему под крылья поддать ветра…

— То он закувыркается и шмякнется об землю! — Заржал маркиз.

— Может и так получиться. Учиться летать непросто, но возможно. Вот только сейчас у нас нет времени на это. Огневики! — Неожиданно ору я. — Удар по воде перед противником! Разом все по моей команде… Давай!

Дер Буль не успел спросить, зачем бить огнем по воде, он просто вместе со всеми шандарахнул магией и увидел, как облако пара стеной встало перед кораблями врага. Здорово! Пусть ненадолго, но противник потерял из виду нас. Слишком ненадолго — воздушники уже через несколько секунд сдули облако пара.

— Водники и воздушники! Без команды самостоятельно поднимаем туман над противником, держим! Начали!

Зачем я тогда сначала скомандовал огневикам? Да просто протупил! Сам ранее кричал не жечь корабли, вот и решил хоть так их использовать. От меня сейчас ничего не зависит. По кораблям лупить из пушек — это самому себя лишить нормального транспорта. А мачты мы им с отцом уже посшибали, так что грозные морские корабли превратились в неподвижные лоханки, условно неподвижные. Жалко, что вместе с мачтами наверняка поломали много всего ценного, но хоть явных пробоин в бортах не наделали.

В разрывы тумана, которые устраивали их воздушники, на нас летело всякое нехорошее: магия, стрелы, снова магия. А мы летели навстречу этому всему, понемногу тая, как свеча на солнце. К моменту, когда все четыре каравеллы оказались в окружении нашей не утонувшей мелочи, бой утратил всякое управление и превратился в свалку. А раз пользы от меня никакой, то иду на абордаж вместе со всеми. Что бы я не говорил про свой страх, по бессмысленность добавочного клинка командира в бою, реалии таковы, что пока ты молод и силён, а драка рядом, не полезть в неё неприлично. Да и старику невместно не начать махать железом, если он не очень маг и оказался в гуще сражения.

Так что мы с дер Булем как последние простолюдины, вернее впереди них полезли по мачте, упавшей на борт корабля. Мы тем простолюдиннее, что доспехи и шлемы давно сняты, чтоб не создавать лишней тяжести в случае падения за борт. Естественно, я чуть впереди как более молодой, как обладатель двух магических жезлов калибра один дюйм, как… Как больно! Какого чёрта я лечу спиной вперед⁉ Какого…

Вот прямо сейчас:

Справа доски, слева доски, подо мной доски. Некрашеные, не под лаком, короче говоря, я явно не у себя дома. Ага, впереди ноги, вот они и прояснят ситуацию. Ноги в сапогах, ноги в башмаках, ноги босиком… Бин, вот зачем было пинать⁈ Я и так всё прекрасно помню. Вот только как я оказался на этом корабле, не помню. Это же не та посудина, которую мы штурмовали? У нас же всё получилось? У нас — громко сказано. Конкретно у меня получилось не очень, как я понимаю.

— Ты оказался прав, этот кусок мяса выжил! А ведь хотели выбросить, вовремя очнулся, прямо везунчик какой-то. И ты тоже с ним заодно.

— Да ладно, подождем еще немного, вдруг он не доживет до конца путешествия.

— Ты так не хочешь получить выигрыш? Любишь проигрывать?

— Люблю выигрывать честно. А этот босяк показался мне крепким с самого начала.

— Всё еще считаешь его босяком? В вдруг он опытный воин или маг?

— Ха-ха-ха! Маг среди наёмников⁈ Сильным воином он тоже не мог быть, мозолей недостаточно, и пальцы тонковаты. А босяком зову, потому что нам с тобой его продали в одном исподнем, я помню. Короче, отбросы наёмной конторы. Небось в первом же бою свои потеряли, а искать не стали. Наставник его уже проверил?

— Он весь товар проверил, сюрпризов не будет.

— А этого? Как он мог бы его проверить, если босяк был без сознания двое суток?

— Сам спрашиваешь и сам отвечаешь. Нет, не проверил. Мне что, второй раз было из-за одного ушлёпка приглашать на борт мага?

Я лежал, неудобно вывернувшись головой, чтоб видеть говорящих, а сил принять более удобную позу не было. Блин, впервые в этом мире ко мне относятся не сообразно моему положению, а как к какому-то быдлу.

'- Положение? А какое у меня положение?

— Это да, положение у меня там, куда положили. И я так чую, что им придется меня перекладывать, сам не переползу.

— Так о каком отношении «сообразном положению» речь, если ты сейчас, по сути, никто в исподнем, и даже встать не сможешь?

— Так может, сказать, что я граф? Жорж дер Долинол собственной персоной.

— Точно! Про тебя на побережье Срединного моря, особенно в Иманте, никто не слышал. Мигом свяжутся с твоими родственниками, доставят в лучшем виде за твои денежки.

— И я о том же!

— А в Кале не повезут, нет. И совсем другие деньги от тамошнего короля не захотят получить.

— А что, за мою голову уже награда обещана? Тут до такого еще не дошли, ты гонишь!

— Напрямую награду обещать не начали, но кто сказал, что тех, кто доставит графа дер Долинола живым, не наградят? По-королевски. А?'

Вот как полезно иногда поговорить с умным человеком, да и пусть это похоже на шизофрению, всё равно полезно! Мигом пропало желание представляться господам работорговцам. Кстати, а тут что, работорговля присутствует? То есть я знаю, что Африку и Америку уже открыли, только назвали иначе. Тут они называются Алджар и Миара. Алджар созвучен с Алжиром, а Миара почему? Может, в честь тамошнего народа назвали? И нет, про то, что Америка — это два материка, пока никто не знает, не до того путешественникам. А еще я не ощущал за всё время, которое жил в этом мире, ни запаха табака, ни аромата кофе. Так что, пахать в ту сторону авантюристам и пахать. Целый мир толком не разведен, не ограблен.

Я почему задумался про географию: меня, а вернее нас для чего-то купили, значит планируют куда-то везти. Раз я не слышал про рабство в Мерсалии и Долиноле, значит это рабство есть где-то в других местах. Не хотелось бы в такие места попасть, да.

— Чего он тут всё еще валяется? Тащите его в клетку к остальным! И воды дайте, пожрать. Если я проиграю свой гросс из-за того, что какая-то скотина плохо относится к товару, он об этом сильно пожалеет!

Ну вот, я ж говорил, что меня придется транспортировать силами специально обученных людей. Вежливо так несут, за руки, за ноги, как графа. Боятся, получается, хозяина товара, аккуратно обращаются с движимым имуществом. Это хорошо. Или плохо? Мозг устал, ему снова захотелось спать, как только меня куда-то положили.

— Эй вы, крысы трюмные! Если этот сдохнет, все на сутки останетесь без воды. Вам ясно⁈

— Чего ты, брат, без воды они квёлые будут. Нас по головке не погладят за такое.

— А пусть стараются, этот, как его. Заботу проявляют к своему товарищу по несчастью. — А вот на этих словах я уснул окончательно.

Проснулся я настолько бодрым и отдохнувшим, что тут же открыл глаза, на это сил хватило. И даже пошевелиться смог — прогресс!

— О! Очнулся! Здоров спать, бродяга. Мы уж думали, окочуришься напрочь.

— Нормально, сон в таком положении лучшая помощь для нутра и башки. — Раздалось откуда-то.

— Ага, лучшая. А на него бы подумали, что дохлый и сутки без воды. Мне такой радости не надо! — Пробубнил кто-то совсем близко. — Вы воду ему давали?

— Давали. Пил, не просыпаясь. Нассал под себя даже.

— Это хорошо, значит всё у него там работает, внутри. И правда выживет теперь. Чудак, жрать будешь?

— Куда ему, жрать! Лучше давай снова его долю разделим.

— Нет уж, негоже у живого пайку отбирать. Чай не злыдни какие. — А вот этого говорящего я не только видел, но и слышал. Он сидел напротив меня. — Жрать будешь?

Киваю, вдруг смогу. И тут же понимаю, не просто смогу, а прямо быка бы сожрал. Кручу головой, быка в загончике нет. А те, кто есть, аппетита не вызывают.

— Буду, — выталкиваю я сквозь губы.

— Смотри, заговорил! Ну теперь точно без воды не останемся.

Хорошие тут надсмотрщики, умеют мотивировать контингент. Вона, даже меня отпоили, вместо того, чтоб удавить по-тихому и обглодать.

— Спасибо, братцы, — шепчу, — это вам отзовётся скоро. Будет на нашей улице праздник.

— Ха-ха! Да ты городской, раз про улицы вспомнил. Из какой конторы будешь? То есть был? За кого нанимался?

— Тетерев, хорош вызнавать, чай не дознаватель королевский. Вишь, у него сил только пожевать и снова обрубится. Пусть силы копит. А то вдруг вправду чем полезен окажется.

— Да чем он поможет? Голь перекатная, даже на шее ничего не болталось, не говоря про гашник.

— Не скажи, — Возразил тот, кого звали Тетеревом, — руки глянь какие, явно человек хлеб не в поле добывал и не мечом. Это руки щипача, взломщика или писаря. Короче, грамотный человек. Так ведь?

— Грамотный, это верно. И взломщик, тоже верно, — говорю я, проглотив какую-то кашу-размазню из глиняной плошки.

А потом засыпаю, как это принято у меня в таких случаях. Как тут не заснуть, когда покачивает, как на волнах, в желудке какая-то еда, а еще можно лежать.

А вот следующее пробуждение было не настолько приятным. Хотя интерьер был тот же, окружение тем же, а вот впечатления уже другие. И вонь, и мрак, и сырость — короче говоря, как в корабельном трюме. Ни удобств, ни кондиционера, ни прочих радостей господских покоев.

— Братцы, давно плывём?

— Четвертый день уже. А что, опаздываешь куда?

— Да очень похоже, что снова в гости к смерти опоздал.

— К ней спешил? Тогда всё в порядке, туда и плывём. Ты не спеши, босяк, пока дошкандыбаем, пока познакомишься с костлявой, роман закрутите, а там и подженишься на ней. Я Вольх, а тебя как кликать?

— Жорж Милославский.

— Тю! Благородного только из себя не строй, всё одно не проканает. Вместе со всеми на планитациях загнешься. Разве что обиднее будет, если в самом деле из бастардов. А тем паче, если последыш баронский.

— Ты у кого в найме был перед последним боем? — Снова с вопросами мутный какой-то типок лезет.

— Не помню. Вот ту помню, а там не помню.

— А что помнишь?

— Что вон тот зовется Тетерев, а ты птица подозрительная. Братцы, в нашей клетка кто тюремщикам стучит?

— Да вроде никто, — подключился Тетерев, — А ты что, в самом деле из подкрученых? Чем промышлял до найма?

— Вот вы пристали! — Я оглядел в дневном свете, льющемся сверху через решетку, своих товарищей по несчастью. На вояк они не походили. — С чего вы вообще решили, что я с найма?

— Так тебя выкупили у тех шакалов, которые после морского боя недобитков собирали. А как мы услыхали, ваши наёмники в том разе с мерсальцами схлестнулись.

— И как, кто победил?

— Точно не придуривает! Не помнит! Волки эти мерсальские взяли сотней лодок на абордаж все четыре каравеллы ваши, кого порезали, кого живьём в море выкинули как тебя, и ходу до дому! Кто потонул, кто к берегу выгреб, а самых невезучих потом со скал безымянных контрабандисты сняли да в рабство и продали. Друг твой рассказал, пока не помер.

— Мой друг?

— Да можа ты и не знал его. Из вашей конторы был несчастный. Или счастливчик, как посмотреть. Он уже отмучился, а тебе вместе с нами с Костлявой на плантациях гнить постепенно.

— Тетерев, чего ты заладил «Костлявая, помрем»! Хочешь сразу помереть, так удавись на штанине, нам воды больше достанется!

— Нет, я тоже подёргаюсь. Не сбегу, так в надсмотрщики выбьюсь. Должен кто-то вас стеречь на островах. Почему не я?

— Это верно, свой человек в чужом отряде куда как хорошее дело! Будешь нас по знакомству сечь без остервенения, да, Тетерев? — Подначиваю его.

— А хоть бы и так. — Ответил и даже не почесался. Уважаю таких. Не за выбор, а за умение смотреть вперед и строить планы. Хотя, не факт, что он это всерьёз сказал.

— Мутный, тебя как зовут? И подай воды.

— Кукиш меня кличут, — непонятно обозвался человек, не то кличка, не то имя такое. — А ты чего раскомандовался?

— Привычка, братец, привычка у меня такая. И что занимательно, не помню даже, откуда она у меня.

— Как базар плетёшь, чисто образованный. Так что ли?

— Не помню. Но мнится, десятником я был, не меньше.

— А эти наверху баяли, ты слабый, чисто в первом же бою потерялся. Выходит, наговаривают на тебя.

— Десятком командовать много сил не нужно. И из арбалета голову проткнуть тоже. Ежели боле никто на место старшака в нашей клетке не претендует, то я буду за атамана. — Радую коллектив.

— И зачем нам тут старший? Разве что помойное ведро выносить, по нему старшим будешь? — Тетерев не упустил возможности подколоть.

— Старшак нам нужен, чтоб мы себе комфорт в трюме обеспечить могли, то же ведро вынести — очередь есть? Будет. Кандалы снимать, когда нас охрана не навещает, тоже весьма полезное занятие.

Кандалы, между прочим, надоели, это факт. Длинная цепочка от ноги каждого тянулась к нескольким скобам, торчащим из пола. Не знаю как на корабле называется то, по чему ходят ногами. Мореманы, они ж не упустят возможность что-нибудь эдакое придумать. О, палуба! Или палуба — это которая над нами, которая для нормальных матросов, а не для живого имущества?

— Жорж, а ты правда можешь кандалы разомкнуть без отмычки?

— Кукиш, а ты правда не стукач?

— Кто, я? Я нет!

— А я да. Да, в смысле могу, если щепку подходящую найду.

На самом деле магу-зачарователю и щепка не нужна, чтоб от кандалов избавиться. Но если надо иметь возможность снять-надеть, то лучше их аккуратно отмыкать, а не курочить намертво. Народ после таких слов начал подтягиваться ближе, всяк захотел иметь возможность не греметь цепью, натирающей щиколотку. Или хотя бы поближе посмотреть на того, кто умеет всякое такое. Если не врёт.

— Так что, правда снимешь? А когда?

— Когда пойму, что никто тюремщикам не донесет на меня.