Угнетатель 4

Глава 24 Долинол

Хорошо, что мои вассалы настояли на ночёвке. Сам не пойму, с какого перепугу решил отправляться в путь под вечер, наверное, соскучился по своему замку. Масштабные проекты, они как дети. Когда чужие — кажутся слишком громкими и назойливыми. Родители тебе уже все уши прожужжали, какие они замечательные, какие гениальные, как быстро растут, как в будущем они всем покажут… Когда ребенок, то есть проект твой — тогда всё иначе, он ведь в самом деле не такой, как все. Он лучший, он вот-вот взлетит так высоко, что все ахнут. И по любому поводу бежишь к нему, щупаешь лобик, спрашиваешь, как кушал. «А ты что? А они что? Ты молодец!»

Мой замок, моё детище, новаторское фортификационное сооружение и образец свежей архитектурной мысли, совместное творение шевалье Зигрида и моё, открылся нам в конце второго дня. Не высоченный, но величественный, окруженный строительными лесами, сопутствующей инфраструктурой, просто народом, бегающим туда-сюда без видимой цели. Пригород здорово разросся, подчиняясь прихоти ли местных жителей или воле мой и моего управляющего? Будет видно.

В своё время я обещал старосте тогда еще деревни, что за всякое нарушение норм градостроения, на пальцах объясненных ему, отвечать будет он лично. Спиной своей и кошельком. Спины у народа привычные, за хороший навар чего бы и не пострадать. А вот обещание отобрать компенсацию за работы по сносу домой, построенных не там, оно напугало. А меня тут уважают, в меня верят. Еще ни разу не бывало такого, чтоб Угнетатель пообещал выпороть или повесить, а потом не сдержал своё слово.

Ага, встречают! Делегация лучших людей замковой деревни стоит на дороге с пивом и сыром. Причуда и выверт психологии: в Присте крестьяне встречают сюзерена вином и сыром, а в Долиноле приличного вина не делают. Но чем тогда потчевать графа, не водой же! Вот и выходят с пивом, прочухав, что в пиве я тоже дока. Ну-ка, проверю, что у них за пиво. Наклоняюсь из седла рослой и послушной кобылки, выбранной для поездки из десятка за стати и норов.

Моментально охлаждаю кружку, не тёплое же пить, делаю глоток. А знаете, стало лучше за тот год, что я его не пробовал. Или пивовар намастырился варить, или новый появился взамен того неумехи. Овечий сыр, мой самый любимый в меру острый, слегка соленый и такой насыщенный по вкусу, к сыру никогда никаких претензий не было, сыр продукт знакомый и проверенный. Нормальное пиво, можно пить, я прихожу к такому выводу и допиваю всю кружку. Переворачиваю пустой сосуд вверх дном, демонстрируя своё удовольствие напитком, а недоеденный кусок сыра кладу в седельную сумку. Понятно, что потом не стану его доедать, но надо показать крестьянам, мол не побрезговал их угощением. Если бы отдал или пуще того, бросил на землю, это означало бы — сыр ваш дерьмо, и сами вы такое же дерьмецо. Такое допускается, но только тогда, когда местные реальный косяк упарывают. Или не умеют сыр варить.

Не стал спешиваться, просто проехал через деревню по асфальтовому шоссе, начавшемуся прямо на окраине поселения. Мои давние вассалы уже привыкли к этой дороге, а ван Шелл рассматривает с удивлением. А как ты думал, приятель, тут тебе не столица — тут Долинол! Графство, где люди живут по уму и по уму же строятся.

Буквально десять минут езды, цокая подковами по асфальту, и передо мной стоит следующая делегация встречающих. Эти безо всяких караваев, сыра и вина — просто стоят на коленях или склонившись в поконе, каждый в соответствии со статусом. Хозяин вернулся, не угощением его положено встречать, а отчётом о проделанном, потраченном, прижитом, об умерших и народившихся под его кровом. Всё потом, сейчас верчу головой как та сова, всматриваюсь в некоторые детали. Тут я даже Пеле переплюнул, что для него любопытство, для меня — сканирование объектов, запоминание, аудит.

— Зигрид, дорогой! Ты это сделал! — Взмах правой ногой, перекинул её над головой коняшки, и вот я уже соскользнул из седла на землю перед королевским архитектором. Обнял, стиснул от полноты чувств.

— Хо-хо, граф! Раздавишь!

— А и раздавлю! Зато ни у кого не будет больше такого замка, как у меня!

— Нет уж! Научную мысль не остановит гибель одного архитектора. Давай, твоё сиятельство начинай критиковать!

А что тут критиковать, когда стройка идет, вернее, заканчивается в строгом соответствии с планом, его осознанными изменениями и вынужденными доработками. Кольцо стен вокруг донжона на некоторых участках уже выведено до своего логического завершения, где-то еще достраивать примерно на рост человека. Замковые постройки построены еще раньше цитадели, пока их используют в качестве бараков для рабочих. Внутри основного здания я был, вернее, какое-то время жил там. Хотя, на тот момент он был не до конца отделан. Ходил по лестницам без перил и боялся, что не я, так кто другой сверзится. Но это было моё осознанное решение. Не падать с лестниц, а чтоб сразу делали как следует, без времянок и переделок.

— Далия, красотка моя, привет! — обнимаю свою бывшую личную служанку и телохранительницу, — пошли с нами, будешь рассказывать, что тут и как.

Ответа или её согласия не жду, не в том она статусе, чтоб своё мнение иметь. Просто одной фразой я подтвердил её положение. Простолюдинка, но по-прежнему приближенная к телу владетеля.

Во дворе замка ни листика, ни травинки. Чистота обеспечивается асфальтированием. Кто-то скажет, типа фу, голый камень, урбанизм. А я вам возражу — на первом месте безопасность и чистота. В скученности замка, где живет масса народа, где в случае осады будет еще теснее, нет ничего важнее правильно сделанных запасов и гигиены. И чтоб никакого мусора, грязи и нечистот. Ни пожар тогда не случится, ни эпидемия.

Ходим толпой по замку, словно я какая-то шишка из обкома партии, а со мной сопровождающие товарищи из обкома и местные руководители партийно-хозяйственного актива, ответственные за показатели откорма скота и надоев в районе, а также за ход стройки всесоюзного значения. Мой оруженосец Иоан носится за мною неслышимой тенью постоянно с момента моего возвращения в Мерсалию. Вернее, с его приезда в столицу с первым же караваном. До того момента он ждал своего рыцаря в замке Долинол рядом со своим отцом и моим управляющим. Так что тоже знает, что здесь и как. Меньше меня в этой толпе с комплексом сооружений знаком только ван Шелл, вот у кого будет шея завтра болеть, впрочем, как и у меня. Иоан, в отличие от прошлого оруженосца другом не стал, я держу некую дистанцию, принимаю его служение, воспитываю, учу магии и тактике — не более того. Впрочем, парню и этого хватает выше крыши: его Наставник граф, герой, персонаж баллад. А что часть их написана по моему наущению и за мои деньги — это уже ненужные подробности.

До сих пор не пойму, какие тайные цели я преследовал, когда заказывал песенки про себя. Тупо хотел насолить королю? Пора признаться, что так и было. За то, как он меня подставлял раз за разом, можно было даже карикатуру на него нарисовать. Мерзкую и отпечатанную в сотне экземпляров.

— Доркин, что у нас безопасностью замка?

— Недостаточно хорошо, но на данном этапе лучше быть не может! Четырех пушечная батарея установлена на крыше и снова пристреляна, ров с водой не заилен, караулы выставляются, баталии выходят в поле по согласованному графику, дозоры и рейды бегают без оного. Подозрительные лица выявляются, признаков шпионажа не усмотрел.

— Владетельные бароны сотрудничают в обеспечении безопасности?

— Так точно! Уклонений от патрулирования баронств не выявил.

— Да, Жорж, твой начальник замковой охраны нам плешь проел по поводу дозоров. Уйми ты его уже. — Жан на правах друга попытался пожаловаться на режим. Ты чего-то боишься?

— Дорогой барон, больше всего на свете я боюсь лени и глупости своих вассалов. Пока вы в этом не замечены, но это не повод шерстить вас и прочих в постоянном режиме. Сегодня твой боец не пробежался в дозор, завтра не встал в караул, а через неделю твой замок вынес вдесятером какой-нибудь виконт. И вот уже твои стражники спят со вскрытыми глотками, а ты сам в оковах выставлен на продажу. Мне, кстати, тебя и будут продавать в первую очередь. Что, скажешь, так не бывает?

— Жорж, да что ты начинаешь опять! Я разве сказал, что уклоняюсь от своего долга. Просто обидно, когда мне не доверяют. Я ж не простолюдин какой-то. Велено — сделано.

— Блин, Жан! Да мне мало этого твоего «велено-сделано»! Я хочу, чтоб вы системно думали о безопасности. Своей и моей. Чтоб каждый говорил себе: «Что бы я сделал, чтоб захватить баронство Баниш? А если хочу ограбить Долинол?» Чтоб вы себя спрашивали, искали способы взять наши баронства на копьё, а потом противодействовали такой возможности. Так понятно?

— Да понятно! Раньше было веселее.

— Да ну⁈ Знаешь, а мне всё это время весело! Вот спроси ван Шелла, как мы на островах развлекались. Уже даже поскучать захотелось.

— Ага. И поэтому ты снова идешь в плавание, а меня оставляешь тут.

— Жан, а кого я оставлю? Ты со мной дольше всех, кто как не ты умеет думать, как я? Кому я доверю? Отец — это здорово, ему низкий поклон. Но ведь и я должен как граф что-то уметь. В том числе опираться на своих баронов, а не только на папу. Эх, красота-то какая!

Это мы уже на крыше. Молодец, шевалье Доркин, он установил для пушек деревянный сарай, чтоб орудия и боеприпас не подвергались действию осадков. Выкатить пушки на прямую наводку отсюда — минутное дело. Главное, чтоб дозорный на крыше обозревал окрестности не из сарая, а путем кругового обхода вдоль парапета.

— Ваше сиятельство, как я понимаю, вся территория вокруг замка хорошо пристреляна вашими пушками? Или как правильно сказать, прибабахнута?

— Да как не говори, Пеле, а так и есть. Доркин у нас такой же адепт магических жезлов, как и маркиз дер Буль. Это он не подумал про пушки, а то бы обязательно увязался в Долинол. Просто побабахать из них по мишеням.

— Знаете, что я думаю, граф…

— Поделитесь мудростью.

— Скоро такие пушки появятся не только у вас. Уж больно это мощные козыря. Кто-то погибнет во время испытания, у кого-то просто не выйдет ничего. Но люди существа упорные, у кого-то обязательно получится. Криво, уродливо поначалу, но потом станут выделывать жезлы не хуже ваших.

— А я придумаю что-то еще лучше.

— А они и это переймут.

— Да и пусть. Орудия требуют хорошей стали в больших количествах. Научатся варить много качественной стали, она подешевеет. Тогда из неё возьмутся ковать то, что сейчас и придумать невозможно. Это называется прогресс. Думаете, барон, зачем я появился в этом мире?

— Как все, ваше сиятельство, чтоб оставить на земле свой след.

— Верно. Пусть забудутся наши имена, зарастут наши могилы. Зато наши дорожки и тропы станут наезженными дорогами, а походные биваки — селениями и городами.

— Здорово сказано, граф! Верно сказано.

Как будто я сам не знаю, что прав, говорят, словно я нуждаюсь в одобрении. С другой стороны, эти люди зависимы от меня, они выбрали жизнь в моей тени, такое поведение тут естественно. Пошел в свиту к графу — поддакивай, пока он не попросит совета или правду в глаза. И вообще, на самом деле приятно, чего уж там! Скажешь что-то значительное, что достойно остаться в вечности, а реальность тебе в ответ: «Записано! Ты мудр, о человек» Понятно, реальность не сама разговаривает, а голосами людей, стоящих рядом.

Или я чуточку зазвездился? Может уже пора раззвёдываться, пока нас не расшиб? Вот скажите, зачем я поперся в Долинол сейчас? За вином? А если честно? Расстояние от замка Прист, где у нас основные винные подвалы, до Луарта примерно такое же, как и до строящейся пристани в моём графстве. Вот только дорога похуже — там идет королевский тракт, а тут менее значимая дорога через перевал. По уму, было проще и быстрее перевезти вино в столицу и там организовать его перевалку. Но моё желание «сплавать» личный состав, но желание увидеть свой замок, куда я его дену? Столько сил и души в это графство вложил, что и не сказать. Так что сейчас хожу по крыше цитадели и наслаждаюсь душой!

Вот деревянная дорога, по ней бегут своим ходом вагоны. Вон деревня, которая расстроилась так, что себя старую не напоминает совсем. О! а что у меня с серебром? После одного случая я перевел чеканку фальшивой монеты в замок, а кузнеца, этим делом занимающегося, перевел в придворные, вернее личные замковые кузнецы. Он работает то в графской мастерской внутри главного здания, то в кузне во дворе. Тоже графской, но не такой секретной. Про мои фортели с монетами соседнего государства знает помимо непосредственного исполнителя только отец. Он в моё отсутствие и ведет учет «левой» наличности, разбавляя её настоящим, вернее законным серебром с моего рудника. Даже процентик берет за переработку руды в металл.

Ладно, Витор приедет, его и расспрошу. А то Блез мне даст расклад по активам без выделения криминального дохода. Кузнеца навещу прямо сейчас: хочу взять с собой короткоствольные «жезлы», какие возил в седельных кобурах. А поскольку сейчас предстоит морское путешествие, то стволы нужно сделать еще короче. На корабле нет больших дистанций, в ближнем бою точность не нужна. А стрелять по вражескому кораблю надо не из пистолетов, а из пушки. Решено — или укорачиваю имеющиеся стволы, или кузнец мне их поменяет. А то и новые подгонит. Если есть заготовки. Муж грамотный, у такого вполне что-то может найтись в загашнике.

Кузнец «порадовал» многозарядкой. Ружьё, сооруженное им, выглядело как классический стимпанк, с большим барабаном посередке, медными деталями и уже отполированным ложем. Ага, и как я из него стрелять буду?

— Ваше сиятельство, тут всё просто! В барабане четыре снаряда, заправленных водой. Доводишь одну камеру, чтоб напротив ствола оказалась, бабахаешь. Тут же вращаешь барабан, а потом снова бабахаешь! И так четыре раза.

— Умник ты, другого слова не найду. Молодец даже. Одна беда — у тебя в барабане снаряды с водой рядышком сидят. Я чуть промахнусь, и вода вскипит сразу во всех камерах. Ружьё в куски, мне в морду летит самый вкусный кусок, все смеются. Да?

— Это я не продумал.

— Испытывали уже?

— Нет. — Грусть в голосе кузнеца была типична для изобретателя, чьей песне наступили на горло. — Шевалье Докин сказал, что как граф вернётся, тады.

— Умный этот Доркин. Шевалье, ты тоже молодец! Этот, — я показал пальцем на кузнеца, — придумал новую бабаху, а ты догадался ею не пользоваться. В результате я не лишился двух таких замечательных сподвижников. Хвалю.

Уже оба стоят как оплёванные, не знают, я их всерьёз похвалил или поглумился. Вот и пусть думают. А я сейчас пойду на двор, постреляю по мишеням их коротышей. Не совсем коротких, а из седельных. Надо восстанавливать навык стрельбы с обеих рук от пояса. Для начала не на точность, а просто потренироваться испарять воду в казенниках, не глядя на оружие. Снаряженный патронташ на пузо, стволы Доркину в зубы, пошли развлекаться! То есть, на тренировку. Ого, Доркин-то, тоже вооруженный парострелом вышел — ему тоже сделали магические жезлы. Прав ван Шелл, расползается оружие по обществу, эдак скоро в меня самого из такого же лупить начнут.

Эй, народ, а чего так темно стало⁈ Как это поздно уже? Я не наигрался, требую продолжения банкета!

— Ваше сиятельство, так готово всё! Только веления вашего ждем. — Вот только что не было Дальки под ногами, а вот она уже рядом, и бокал вина в руке держит. Кубок, если точнее говорить.

— Ты про банкет? А и правда, велю банкет! — Кубок в моей руке после трех глотков изрядно облегчился. — Ух, хорошо как! Что это?

— Вашего батюшки новинка, игривое вино из подвалов Пристов. По душе ли, ваше сиятельство?

— А что, сами не пробовали?

— Как можно! Хранится под замками, на особом учете, самолично пересчитываю еженедельно. Пятьдесят бутылок всего. Вам одному, и то не хватит. Только на первое время разве что.

— Ну да, если одному пить, то на пару месяцев не хватит. Даже нет смысла начинать.

— Но вы начали.

— Но я начал. Теперь хрен остановишь. Наливай еще, если осталось. И вели накрывать, подавать горячее, я поднимаюсь в залу.

Да, в моём замке пиршественный зал, он же зал приёмов, он же переговорная — не чета тому, что в замке Пристов. Строил так, чтоб не тесниться. Стол на двадцать человек — для самых ближних, еще место для лавок прочих умных и полезных. Я очень надеюсь, что когда-нибудь все эти места будут заняты. Да уже сейчас чуть ли не все посадочные места возле стола будут в деле. Бароны со своими подручными, управляющий, оруженосец, начальник охраны, на днях Витор дер Прист приедет… Расту, однако.