Унтерменши, морлоки или русские

АБРАМОВИЧИ И СОКОЛОВИЧИ

Члены всех политических партий, как известно, очень легко теряют душевное равновесие. Не сдержался и лидер меньшевиков Абрамович, когда Власовец Зарудный осмелился в журнале "Борьба" выразить не весьма лестное мнение о деятелях Февраля. Абрамович разразился злостной филиппикой, направленной не столько против Зарудного, сколько против всей новой эмиграции, всех, кто получил "свое политическое воспитание если не в самом комсомоле, то где-то очень близко от него".

"Став ярым врагом советской власти и попав за границу, такой бывший комсомолец все свое презрение к "болтунам" и "предателям Февраля", всосанное с молоком большевистской политграмоты, переоснащает "фактами" и рассуждениями, нахватанными из черносотенных монархических брошюр".

В этой фразе господина Абрамовича все великолепно. Во-первых, она великолепна, как лакмусова бумажка, показывающая все действительное презрение к русской молодежи, выросшей в СССР, которая расплачивалась за политические грехи старшего поколения, в том числе и Абрамовича и по их вине воспитывалось в комсомоле или около него. Тут и непристойная попытка дискредитировать автора статьи Зарудного намеком на то, что его рассуждения нахватаны из черносотенных и монархических брошюр. Господин Абрамович и тут не утерпел лягнуть своим партийным копытом "несчастных" монархистов. Вся фраза в целом являет собою классический образец партийной полемики, в основе которой всегда лежит сознательно-бессознательное искажение фактов и попытка дискредитировать своего политического противника ложным выводом, сделанном на основе ложных рассуждений.

Самое пикантное в этих рассуждениях господина Абрамовича то, что они чрезвычайно напоминают рассуждения так нелюбимых им крайних правых или, как он величает их, — монархических зубров.

Крайности, как известно, сходятся. Крайние правые разрушали Россию так же, как и крайние левые. Крайние правые и левые очень часто подавали друг другу руки за спиной, не замечая этого. Продолжается это и до сих пор.

Зубры, как известно, есть всякие. В свое время одни из зубров водились в Беловежской пуще, другие на вершинах Кавказа Не прав Абрамович, когда он уверяет, что существуют только одни монархические зубры.

Есть зубры и другого порядка, зубры социалистические. И вот характерной чертой обеих этих категорий политических зубров и является их одинаковое отношение к новой эмиграции и к русскому народу. И те и другие относятся к новой эмиграции по существу с глубочайшей брезгливостью.

В известные моменты продиктованные холодным политическим расчетом, они делают политические реверансы перед отдельными группами новой эмиграции. Но за этими реверансами скрывается и недоверие и отчужденность и самая брезгливость к людям, выросшим в России. Как будто эти люди виноваты в том, что они принуждены были ходить в лохмотьях, а не в хороших костюмах, как господин Абрамович, довольствоваться 200 граммами хлеба, а не обедать в Нью-Йоркских ресторанах, как господин Аронсон, рыть Белоломор-каналы, а не сотрудничать в "Новом Русском Слове".

Однажды в Буэнос-Айресе, около церкви на Облигадо, у меня был следующий разговор с одним из правых зубров. Разговор развертывался примерно так: господин Соколович уверял меня в том, что все приехавшие из СССР заражены большевистской идеологией, что все это люди серые, ничего не понимающие, все они состояли в комсомоле и в партии и поэтому проку от них ждать не приходится.

Когда я заметил господину Соколовичу, что большинство народа давно оттолкнулось от большевизма, что в партии и комсомоле состоит только несколько миллионов из ста восьмидесяти, что не все полные невежды, то он только недоверчиво улыбался.

Тогда я сказал ему:

Ну вот я, например, не состоял ни в пионерах, ни в комсомоле, ни в партии.

На эго господин Соколович с чувством собственного превосходства заявил:

— Ах, вы все говорите, что вы не состояли ни в комсомоле, ни в партии.

Тогда я спросил господина Соколовича, почему он считает, что я лжец.

— Я вам не говорю, чту вы лжец.

— Как же не говорите, когда я вам заявляю, что я не состоял ни в партии, ни в комсомоле, а вы заявляете, что все приехавшие из СССР говорят так. Я вас убеждаю в том, что я давным давно являюсь идейным противником большевизма, а вы заявляете, что все жившие в СССР являются сторонниками большевизму.

Дальнейший разговор передавать нет смысла. Позиция господина Соколовича состояла в том, что он был глубоко убежден, что все, кто жил в СССР, — эту унтерменши, которых на путь истины может направить только он, Соколович, и ему подобные.

Спрашивается какая принципиальная разница между воззрениями правого политического зубра господина Соколовича и позицией, которую занял господин Абрамович, социалистический зубр, — в споре с Зарудным. Я лично этой разницы нт вижу.

Должен оговориться, чту эпитет "монархический зубр", я применяю, конечно, не ко всей старой эмиграции правого направления, а только к очень небольшому числу людей совершенно застывших на взглядах Маркова Второго точно также как господин Абрамович застыл на своих меньшевистских взглядах.

С правой эмиграцией мы, новая эмиграция, прожили в Германии и Австрии псе тяжелые годы, когда большевистские энкаведисты совместно с американскими полицейскими рыскали по городам и весям Западной Европы, охотясь за нашими головами. Единственно, кто в эти мрачные годы пришел к нам, новым эмигрантам, на помощь, были правые круги старой эмиграции, а не левые. С господами Николаевскими мы познакомились значительно позже и никакой реальной помощи нам они не оказали.

Поэтому я и хочу ясно и четко разграничить, что когда я пишу о "правых зубрах", вроде господина Соколовича, то это касается чрезвычайно тонкого слоя старой эмиграции Эта прослойка по существу так же тонка, как тонок и слой ныне социалистических зубров. По существу для политического будущего в России ни правые, ни социалистические зубры никакого значения иметь не будут. Их судьба та же самая, какая постигла беловежских и кавказских зубров, не сегодня-завтра их всех поглотит быстротечная Лета.

Так вот, к сведению господина Абрамовича и господина Соколовича и подобных им правых и левых зубров, во-первых, в комсомоле несмотря на все старания большевиков, получает воспитание только меньшая часть российской молодежи. Большая же часть — десятки миллионов юношей и девушек — получает воспитание помимо комсомола. Не нужно обладать даже особо выдающимися умственными способностями, чтобы понять, что в такой колоссальной стране, как Россия, наряду с людьми получающими комсомольское или "около-комсомольское" воспитание, есть слой людей, вырастающих в атмосфере отталкивания от всего советского.

Я говорю о той группе граждан, которую бывший социал-демократ, а позже трубадур большевизма, Максим Горький окрестил "механическими гражданами", и на головы которых требовал жесточайших кар. Эти "механические граждане" имели и имеют свою элиту, которая за годы советской власти перечитала и передумала не меньше, а может больше, чем сотрудники "Социалистического Вестника".

Эта категория "механических граждан", т. е. внутренняя эмиграция, представляет собою плоть от плоти и кровь от кропи современной России, ряды которой беспощадно уничтожаются большевистскими террористическими организациями. Эта категория условно-советских граждан представляет собою политически, культурно и морально несомненно большую ценность, чем случайные перебежчики из большевистской партии, первые, вторые и третьи советники Советских посольств и руководители Советских военных закупочных комиссий.

Я не склонен следовать по пути Абрамовича и всех невозвращенцев считать людьми, ставшими эмигрантами из чисто корыстных соображений. Среди невозвращенцев из числа бывших советских сановников есть, конечно, люди действительно разочаровавшиеся в большевистской идеологии, но есть и разочаровавшиеся только в большевистской практике, но не в идеологии, считающие, что Сталин поступает неправильно, а вот Ленин и Троцкий поступали правильно. Среди бывших советских сановников есть много различных категорий людей, это вовсе не одинаковые в смысле идеологии люди. Потребуются годы и годы, чтобы Кравченко, Токаев и другие бывшие видные члены большевистской партии покончили с пережитками большевистского сознания. Если они смогут это сделать. С этой точки зрения чрезвычайно любопытен тот факт, что бывшие видные большевистские сановники обычно оказываются в родственных объятиях Абрамовича и других левых. А выходцы из числа внутренней эмиграции, уже давно духовно пережившие большевизм и все левые теории, продолжали итти в мучительном духовном одиночестве по пути намеченному "вехами". Внутренняя эмиграция, а не Кравченко и Токаевы подняли факел национальной мысли из рук расстрелянных и замученных по концлагерям и тюрьмам представителей старшего поколения и в глубокой тишине наедине сами с собой продумывали то, что им удавалось достать из книг Соловьева, Гершензона, Константина Леонтьева и других. Пока Кравченко, Токаевы, Коряковы тратили свои силы на изучение партийной белиберды, открывающей путь к высокой карьере, внутренние эмигранты читали не только сочинения Белинских и Писаревых, Герцена и Чернышевского, но кроме упомянутых выше "вех" читали и статьи Апполона Григорьева, Веселовского, Вячеслава Иванова и книги других писателей. Внутренние эмигранты знакомы со всей панегирической литературой о разрушителях русской, государственности, но вместе с этим они знакомы и с сочинениям Киреевского, Данилевского, Победоносцева, со сборниками исторических документов, которых не коснулась рука партийных фальсификаторов от истории.