Вальхалла

Глава 47 Уши

Вскоре Хиро почувствовал, что воздух стал как будто немного более лёгким, чем раньше — или его лёгкие стали более объёмными?.. — но не обратил на это особого внимания, считая, что ему кажется, и побрёл на остановку.

До школы он добирался на троллейбусе (союзного производства), по возможности стараясь садиться возле окна. Сегодня место оказалось свободное, и Хиро, усевшись, обратил свой взгляд на улицу:

Ярко светило солнце. По токийским тротуарам ходили прохожие. Некоторые сидели на скамейках и внимательно читали газеты. С недавних пор весь город занимали политические дрязги, которые стали назревать в Союзе по мере ухудшения здоровья Генерального секретаря. Для жителей Восточного Токио это было особенно важно, ибо их город представлял собой, как выразился один знакомый Хиро, «прыщ», особенно чувствительный к любым переменам. Сам Хиро нашёл это сравнение грубым, и в то же время не мог отрицать, что положение Свободной Японии было шаткое.

Хиро выдохнул, оставляя на стекле белёсое пятнышко, и в этот же момент по нему промчалась мутная фигура, над которой торчали длинные… уши? Хиро опешил, стёр пятно, но было поздно — автобус оставил фигуру далеко позади. Рассеянный, он поправил очки, когда рядом раздался голос:

— Не уступите место, молодой человек?..

Несколько минут спустя Хиро уже стоял у подножия холма, на котором громоздилось массивное серое здание его школы.

Наверх поднималась пешеходная тропинка, с одной стороны которой тянулась земляная насыпь, а с другой — высокая решётка, вдоль которой были высажены деревья сакуры. Стояли последние майские дни, краткий промежуток цветения уже закончился, и деревья были зелёными на фоне ясного неба и серого города, который простирался в бесконечную даль за решёткой.

Хиро шёл в многочисленной толпе других школьников. Девочки в матросках с красным галстуком держались группами. Парни — тоже. Лишь изредка мелькали пары, которые сочетали штаны и юбки. Однажды Хиро отметил себя, что по дороге в школу их было немного меньше, чем на обратной, как будто люди подсознательно понимали, что утро — не время для романтики.

Хиро это, разумеется, не касалось. Он был твёрдо уверен, что школьная пора — неподходящее время для подобного рода отношений.

Размышляя об этом, он уверенно кивнул… и вдруг заметил, что далеко спереди, из необъятного человеческого столпотворения, торчали чёрные кроличьи уши.

Хиро сморгнул, затем ещё раз; остановившись, он хотел было протереть очки, но этот момент его легонько толкнули в спину, и последние выпали у него из рук и цокнули об асфальт.

— Ой, извините!

Он повернулся, и, прищурившись, увидел девушку немного ниже и младше, с волнистыми чёрными волосами, на лице которой читалось тревожное беспокойство.

— Я-я случайно! Всё в порядке? Вот! — сказала она, наклоняясь и быстро подбирая его очки.

Хиро осторожно взял их, так, чтобы не коснуться её светлых пальцев, и сказал:

— Ничего.

— Не сломались? Я, я заплачу.

Он помотал головой, повернулся и обнаружил, что уши исчезли.

Ему… показалось? Вполне может быть, и всё же внутри Хиро стали зарождаться смутные подозрения.

Меж тем девушка снова поклонилась ему и сказала, что, если он всё же обнаружит царапинку на стеклышках, пускай обратится к Нацуме из 1-Б класса. Наконец, схватившись за портфель обеими руками, она стала подниматься навстречу ветру, который приподнял её волнистые волосы, открывая изящную шею…

В следующий раз кролик проявил себя прямо на занятиях. Шёл последний день семестра, а потому учитель — престарелый математик — просто сказал домашнее задание и разрешил ничего не делать. Школьники болтали, читали мангу; сам Хиро сосредоточенно пролистывал учебник, как вдруг на краю его глаза снова промелькнули уши… причём прямо за окном. Он сразу же вскочил, присмотрелся, и тут же раздался звонок, и прочие школьники немедленно повставали со своих мест, заграждая обзор (парта Хиро находилась посредине класса). Когда же он, с трудом, пробился к подоконнику, снаружи ничего не было.

…И не могло быть, ведь классная комната находилась на четвёртом этаже.

Как кролик сюда добрался? Если только… подпрыгнул?

— Гришин, желаете поливать цветы во время каникул? — спросил учитель.

— Н-нет, прошу прощения, — сразу поклонился Хиро и, подавляя смущение, вышел в коридор.

Однако это была последняя капля.

Направляясь в кружок радиолюбителей, Хиро пристально смотрел по сторонам, стараясь выследить загадочные уши, и тем не менее…

— Хм? Чего такой нервный, Хиро? Могу дать прикурить, поможет развеяться, — прозвучал вальяжный голос, и на плечо ему опустилась длинная рука.

Хиро вздрогнул и покосился на парня, который неожиданно решил составить для него компанию. Последний был почти на голову выше, и голову эту венчали золотистые — крашенные — волосы. В правом ухе у него болталась серебристая серёжка, но ещё ярче сверкала его улыбка.

— Обойдусь, — раздражённо ответил Хиро.

— Точно? Если что-то надо — обращайся. Лучший друг всегда придёт на помощь, — невозмутимо заметил парень, который разительно выделялся на фоне прочих школьников.

Звали его Кирью Мацуда, и они с Хиро действительно были друзьями… В некотором смысле. Они ходили в один и тот же кружок, но в то время как Хиро действительно увлекался радиотехникой, Кирью записался только потому, что думал, будто бы суть клуба заключается в том, чтобы сутки напролёт слушать радио… Впрочем, он и сейчас так думает, судя по тому, что именно этим занимается в те редкие дни, когда всё же навещает клубную комнату.

Однажды он попросил Хиро починить свой проигрыватель — тот согласился, потому что это было интересно, и с тех пор Кирью стал называть его своим лучшим другом. В качестве оплаты за работу он, кстати, предложил ему самую настоящую марихуану.

Было удивительно, что с таким поведением Кирью до сих пор не исключили, однако на это были две причины: его отец, важный дипломат, и оценки.

Сложно было в это поверить, но парень занимал первые места в школьном рейтинге по всем предметам и регулярно приносил медали на всевозможных Олимпиадах. Последние имели огромное значение, ведь их проводили со школами Западного, «Капиталистического Токио»; проигрывать было нельзя ни в коем случае, а потому Кирью не могли просто взять и выгнать.

Даже если курица одета как павлин, это не имеет значение до тех пор, пока она приносит золотые яйца.

Сам же Хиро чувствовал, что само существование этого человека сеяло разлад в его идеологическую базу.

С ним было… сложно.

— А, стоп, знаю, — вдруг улыбнулся Кирью. — Ты такой напряжённый потому… что наконец решил признаться Ей в своих чувствах!