Варенька

X

Одного взгляда на обстановку комнаты было достаточно, чтобы Нина Алексеевна поняла, в каких условиях находилась Варенька дома.

— Все делаю, чтобы создать настоящий уют, — подчеркивая слово «настоящий», заявила Капитолина Николаевна.

Но золоченый мопс, испуганный олень на коврике и голубые гардины с крупными аппликациями сказали опытной учительнице совсем другое.

Крикливое убранство здесь прикрывало душевную нищету.

— Хорошо бы выделить Вареньке место, — начала она, но Амелина возмущенно перебила:

— Зачем? В ее распоряжении вся комната! Пожалуйста, где нравится, там пусть и занимается. Мне она никак помешать не может.

— Но помешать можете вы, — напомнила учительница.

— Я? — Глаза Капитолины Николаевны округлились, и, выдержав небольшую паузу, она сухо закончила: — Этого не может случиться.

«К сожалению, это уже есть, — мысленно возразила ей Кедрова и решила: — Надо что-то придумать для Вареньки».

— А деньги на завтрак я даю, — прощаясь, не забыла сообщить Амелина.

— Я это заметила, — подтвердила учительница. — Мы с вами точно угадали, девочка в буфете ест весьма охотно.

«Не упустила случая уколоть», — про себя сердито отметила Амелина.

На другой день Нина Алексеевна вызвала в учительскую Вареньку и Люсю Гаврилову.

Люся училась хорошо, в классе считалась лучшей ученицей.

— Ты знаешь, — обратилась к ней учительница, — у Вареньки случилось большое горе, умерла бабушка, и потому она отстала в учебе. Девочка она хорошая, способная. Но сейчас ей нужно немного помочь. Вы дружите много лет. И мне думается, Люся, ты должна поддержать свою подругу в трудное для нее время.

— Если она согласится, — польщенная ответственным поручением, Люся одернула свой чистенький, отлично выглаженный фартук и неуверенно посмотрела на подругу.

— Что скажешь, Варя? — спросила Нина Алексеевна и обняла вспыхнувшую девочку. — Да ты не смущайся. Все ведь знают: беда не легко проходит. Но поддаваться ей негоже, особенно нам, советским людям. А ты ведь пионерка, красный галстук носишь.

Учительница старалась подбодрить девочку, дать ей возможность оправиться, с мыслями собраться.

— А где заниматься будем? — наконец промолвила та нерешительно.

— У тебя, кажется, неудобно? — проверяя сложившееся собственное мнение, осведомилась Нина Алексеевна.

Девочка замялась.

— Не знаю… у нас… одна комната.

— У нас две, — воскликнула Люся, обрадованная тем, что Варенька, видимо, не собиралась отказываться от ее помощи.

— А мама разрешит? — поинтересовалась Нина Алексеевна.

— Ой, — серые глаза девочки потеплели, и она, сжав руки на груди, прошептала: — Она у меня… очень хорошая.

— Знаю, — мягко улыбнулась учительница. — Значит, так и сделаем.

Она тут же позвонила Амелиной и попросила ее разрешить Вареньке посещать Люсю Гаврилову, которая согласилась помочь своей подружке готовить уроки.

Капитолине Николаевне ничего другого не оставалось, как еще раз поблагодарить учительницу за проявленную заботу.

Мать Люси Анастасия Михайловна, худенькая женщина с приветливым лицом, радушно приняла Вареньку. Накормив девочек обедом, она подробно расспросила гостью, кто она, где и с кем живет.

Оказалось, Анастасия Михайловна хорошо знала бабушку Ульяну Гавриловну.

— С ее легкой руки сама ткачихой стала, — тепло сообщила она и, улыбнувшись, добавила: — Да и Елизавете Васильевне я очень многим обязана.

После того как со стола была убрана посуда, подружки отправились готовить уроки.

Вареньке очень понравилось у Гавриловых. Всюду чисто, все на месте, будто хозяева к празднику убрались. Во второй комнате, которая была значительно меньше первой, в углу стоял небольшой столик, покрытый светлой, кое-где забрызганной фиолетовыми чернилами клеенкой. Над столиком аккуратная полочка с книгами, под столиком куклы.

— Ой, какие! — радостно всплеснула руками Варенька. На нее словно повеяло чем-то давно забытым, но все еще дорогим, близким. Сразу вспомнилась бабушка, и так ясно, будто она только что рядом шла. Девочка остановилась, грустно улыбнулась и тихо сказала:

— А мои игрушки почти все тетя Лина выбросила.

— Зачем? — удивилась Люся. — Мама говорит, мы будем хранить их всегда. Вот знакомься. — И молодая хозяйка представила своих кукол, не забыв при этом отметить особенности характера каждой. — Только теперь я редко с ними играю, — в заключение призналась она.

Девочки сели за стол, включили настольную лампу.

— Это мне ее папа устроил, — с гордостью сообщила Люся: — Правда, хорошая? Он и полочку сделал. Тебе нравится? Он на фабрике работает и все, все может. Про него даже в газетах печатают, и с портретом, и по радио…

— Люся, — донесся из соседней комнаты недовольный голос Анастасии Михайловны, — перестань хвастать. — И пошутила: — На языке типун вскочит.

Хихикнув, девочки склонились над столом и притихли.

— Про нее тоже в газетах печатали, — дыша прямо в ухо Вареньке, едва слышно прошептала Люся. — Она план на сто сорок три и восемь десятых процента выполнила, отстающим бригадам помогала. За это ей грамоту дали. Я тебе потом покажу. И на Доску почета фотографию повесили, в самом центре. Я сама видела. Такая красивая, белый воротничок… А теперь ее секретарем парткома выбрали. Ага, она у меня партийная…

— Людмила, перестань, — уже строже произнесла Анастасия Михайловна.

Подружки переглянулись, заговорщицки улыбнулись друг другу и раскрыли учебники.

Начать решили с самого трудного — с задачи. Когда после настойчивых усилий удалось все же определить, сколько килограммов винограда собрали рабочие совхоза за день и найденный результат сошелся с ответом, помещенным в конце задачника, перешли к русскому языку.

Прошло еще несколько минут, и Варенька свободно декламировала:

В соседней комнате, штопая дочкины чулки, Анастасия Михайловна с удовольствием слушала чудесные стихи.

— Как ты хорошо читаешь, — восторженно сказала Люся, когда умолкла подруга. — И очень быстро запомнила. У меня так никогда не получается. Я должна много раз прочитать, чтобы выучить наизусть.

— А я сразу запоминаю, — засмеялась Варенька. — Бывало, бабушка сказку расскажет, и я тут же почти слово в слово ее повторю.

— Научи меня, — попросила Люся.

— Как? — растерялась Варенька, но быстро нашлась. — Давай вместе.

— Давай.

И девочки принялись читать в два голоса.

Анастасия Михайловна не мешала. Она вошла к ним, когда все уроки были сделаны и ученицы вспомнили, что под столом их ждут куклы.

— Я давно с ними не разговаривала, и они на меня немного сердятся, — обеспокоенно сообщила Люся. — Вот особенно Женя.

Она взяла в руки большую куклу в нарядном платьице, но в это время заговорила Анастасия Михайловна:

— Этим вы займетесь в другой раз. Вареньке пора домой, а то тетя Лина начнет беспокоиться.

Девочке не хотелось уходить из теплой, уютной комнаты.

— Нет, тетя Лина никогда обо мне не беспокоится, — поспешила заверить она.

Но Анастасия Михайловна возразила:

— Это тебе только кажется так.

— Ой, да нет же!

— Ну, не будем спорить.

Варенька едва сдержалась, чтобы громким вздохом не выдать своей досады. Помрачнев и немного насупившись, она с явной неохотой начала собирать в портфельчик тетради и книжки.

Прежде чем отпустить гостью, Анастасия Михайловна напоила девочек чаем, накормила вкусными пирогами.

— Сегодня вы их заработали, — шутила она, — усердно занимались.

Затем мать и дочь проводили Вареньку до дому.

— Вы не беспокойтесь, я сама дорогу найду, — уверяла Варенька, тронутая заботой.

Но Анастасия Михайловна осталась непреклонной.

— Одно дело днем, а сейчас время позднее, — твердо заявила она и улыбнулась: — Да и нам с Люсей перед сном неплохо прогуляться. Верно, дочка?

— Конечно, верно, — охотно подтвердила Люся.

Подружки расстались у ворот дома, в котором жила Варенька.

— Завтра опять вместе? — спросила Люся, прощаясь.

— Ну, а как же! — счастливо засмеялась Варенька. — Обязательно.

Через двор она проскакала сперва на одной ноге, потом на другой, не останавливаясь, взбежала по лестнице, завертелась вьюном перед дверью и, подпрыгнув, крутнула звонок.

Дверь открыла мрачная и злая тетя Лина.

— Наконец-то, — закусив папиросу, сердито буркнула она.

Чудесное настроение Вареньки бесследно исчезло. Потупившись, она неслышно вошла в коридор.

— Ноги!.. Ноги! — брезгливо морщась, завопила Капитолина Николаевна. — Ну что за ребенок!..

Варенька старательно вытерла ботинки о половичок и направилась в комнату следом за своей наставницей.

— До чего дошла. — Тетя Лина, отгоняя рукой от своего лица табачный дым, уставилась тяжелым, презрительным взглядом на племянницу. — Без посторонней помощи уроков выучить не можешь!

У Вареньки перехватило дыхание.

— Нет, я сама…

— Мне хоть не ври, — оборвала ее Капитолина Николаевна. — Явилась-то ведь откуда? На буксире тянули!

— Мы вместе…

— А сама уже ничего не можешь? — иронически усмехнулась тетка. — Срам какой! Учительница посторонних людей просит: помогите, с целым классом справляюсь, а с этой никак!

Варенька с ужасом слушала свою воспитательницу. Она не думала, что горячо любимая учительница подведет ее под такую неприятность, что совместные занятия с Люсей Гавриловой можно так неверно истолковать.

— Нет! — крикнула она.

— Как это нет? — возмутилась тетка. — Разве это я выдумала, чтоб ты по чужим домам бегала? Из-за тебя что обо мне люди подумают? Скажут, не умеет воспитывать, к другим посылает. А что я могу, если у самих педагогов руки опускаются…