Варенька

XIV

Южный город с ярким солнцем и густыми зарослями удивительных растений произвел на Вареньку ошеломляющее впечатление. Она сидела рядом с шофером такси, быстро несущегося по асфальту широкого проспекта, и вертела во все стороны головой. Все было ново, интересно, необычно. Запах бензина, которым тянуло от мотора, не мог забить аромата ранних цветов. Пахло морем.

Сзади в машине помещались Константин Ираклиевич и Вера Михайловна. Забыв о прежних распрях, оба, влюбленные в свой город, наперебой давали пояснения.

— Нравится? — указав на прозрачную струю высоко бьющего фонтана, спросил Абахидзе.

— Очень! — захлопала в ладоши Варенька. — У нас холодно, снег, а здесь, будто лето, пальмы. А кусты! Смотрите, они совсем как кубики. Это настоящие?

— Здесь фальшивых не бывает. — Щелкнув языком, Абахидзе крутнул растопыренными пальцами над своим ухом.

— А вот школа. — Вера Михайловна указала в окно налево.

— Институт! — Константин Ираклиевич ткнул большим пальцем вправо.

— Дом отдыха, — проехав немного дальше, заметила она.

— Санаторий! — почти тотчас сообщил он.

— Спортплощадка.

— За угол повернешь, три квартала пройдешь — стадион!..

Такси остановилось возле подъезда большого многоквартирного дома.

— Подожди нас, пожалуйста, — выходя первым на тротуар, попросил шофера Абахидзе.

За ним из машины вышли Варенька и Вера Михайловна.

— Ты, помнится, говорила — четырнадцатая квартира? — спросила она девочку.

— Да, — подтвердила Варенька.

Втроем они поднялись по широкой лестнице на просторную площадку, покрытую крупной метлахской плиткой, и остановились перед дверью, к которой была прикреплена небольшая эмалевая табличка с голубенькой цифрой «14».

— Ну, вот она. — Вера Михайловна заботливо поправила на Вареньке платье, откинула спустившиеся на лоб волосы, взяла ее пальто и, чтобы подбодрить девочку, улыбнулась. Заметно волновался и Абахидзе.

— Ну как, можно? — понизив голос до шепота, спросил он и, когда Буданова, выпрямившись, вздохнула, нажал кнопку электрического звонка. — Все будет хорошо, Варенька, вот увидишь.

Дверь открыла молодая, очень миловидная женщина с немного загорелым лицом.

— Товарищ Заречный Александр Константинович здесь живет? — спросил Абахидзе.

— Здесь, — подтвердила женщина. — Входите, — отступая от порога, пригласила она и, оглянувшись, позвала: — Шура, к тебе.

Абахидзе и Буданова переглянулись, но с места не двинулись.

— Здравствуйте. — В дверях появился одетый в пижаму большой, широкоплечий мужчина с небрежно зачесанными назад светлыми вьющимися волосами. — Извините за мой наряд. Чем могу служить?

— Мы привезли вашу дочку, — кладя руку на плечо Вареньки, сказала Вера Михайловна.

Холеное лицо Заречного вытянулось от изумления. В сильном замешательстве он удивленно посмотрел на Вареньку, которая, затаив дыхание, не моргая, глядела ему в глаза.

— Варя, — едва выдавил он.

Девочка не ответила. Совсем не такой представлялась ей первая встреча с отцом.

— Благодарю вас, — будто очнувшись, растерянно поклонился он Вере Михайловне и оглянулся на жену, словно хотел узнать у нее, что ему следует дальше делать. — Входи, — наконец сказал он дочке и, спохватившись, натянуто улыбнулся ее спутникам: — Пожалуйста, прошу.

— Домой торопимся, — отказалась Вера Михайловна. Она отдала Заречному Варенькино пальто и подвела ее к двери: — Ну, будь счастлива, девочка.

Варенька нерешительно переступила порог отцовского дома.

— Привет, — попрощался Абахидзе.

— Всего хорошего, — поклонился Заречный, для приличия подождал, пока нежданные посетители спустятся с первой лестницы, и закрыл дверь.

— Принял, — усаживаясь на свое место в машине, облегченно перевела дух Вера Михайловна.

Повесив Варенькино пальто на вешалку в передней, Александр Константинович ввел дочку в большую, со вкусом обставленную комнату.

— Как же ты нашла меня? — прежде всего поинтересовался он.

Девочка достала из портфельчика отрезной талон и застенчиво показала его.

— Ясно. А дома знают, куда ты уехала?

Варенька виновато опустила голову.

— Тоже ясно, — улыбнулся он.

Присев на край кресла, Александр Константинович взял дочку за руки и с ласковым любопытством посмотрел на нее.

— Выросла как! Боже, совсем большая! Варька, моя Варька! — Он вдруг громко засмеялся, порывисто обнял дочку и поцеловал ее. — Что скажешь, Танюша? — обратился он к жене.

Очевидно, еще не зная, как отнестись к непредвиденному приезду Вареньки, Татьяна Дмитриевна довольно сдержанно, если не сказать холодно, смотрела на мужа и его дочь. Однако простота, непосредственность и, пожалуй, больше всего, беззащитность хрупкой, будто просвечивающей насквозь, девочки тронули ее. И не злая по натуре женщина неуверенно улыбнулась.

Неожиданно в комнату вбежали сыновья. Увидев в объятиях отца незнакомую девочку, они оба изумленно остановились. На добром лице матери сразу появилась тень беспокойства.

А отец вел себя уже так, словно ничего особенного не случилось.

— А, братья-разбойники! — увидев сыновей, зарокотал он своим зычным голосом. — Идите-ка сюда. Знакомьтесь. Это — Коля и Вова. А это… ваша сестра Варенька!

Мальчики с недоумением поглядели друг на друга, на девочку, затем на мать. Они никогда не слышали, что у них где-то есть сестра.

Чтобы разрядить обстановку и хоть немного ослабить общее возбуждение от внезапного появления Вареньки в доме, Татьяна Дмитриевна быстро подошла к ней и взяла за руку.

— Прежде всего с дороги ей нужно помыться, — заявила она и увела с собой девочку.

Таким образом, отцу была предоставлена возможность, не торопясь, объяснить сыновьям, откуда вдруг появилась у них сестра и почему она к ним приехала.

Александру Константиновичу пришлось мобилизовать все свои дипломатические способности, чтобы, не задев острых углов весьма щекотливого вопроса, удовлетворить любопытство сыновей.

А в это время Варенька с удовольствием мылась в ванне. Татьяна Дмитриевна заботливо помогала ей и командовала:

— Еще раз намыль голову. Потри хорошенько коленки. Полощи волосы лучше. — И, не выдержав, засучила рукава: — Ну-ка, давай я смою.

Когда купанье закончилось, она принесла свой новый халат, в котором, очень довольная, но еще не смело улыбающаяся Варенька снова появилась перед отцом и братьями.

Они уже завтракали.

— Ты опоздаешь, Шура, — сказала мужу Татьяна Дмитриевна и приказала сыновьям: — Ребята, скорее, пора в школу.

Мальчики энергичнее задвигали челюстями.

— Мне к десяти, — пояснил Александр Константинович и обратился к старшему сыну: — Коля, пересядь дальше. — Когда тот передвинулся на соседний стул, освободившееся рядом с собой место он предложил Вареньке: — Садись, дочка.

Татьяна Дмитриевна слегка нахмурилась и, будто защищая сына, нежно прикрыла его голову ладонями, но ничего не сказала.

Девочка села на стул и, наконец почувствовав себя по-настоящему дома, негромко засмеялась.

Насупившись, мальчики украдкой наблюдали за сестрой, перед которой мама поставила тарелку с пухлыми сосисками.

— В каком классе учишься? — осведомился отец.

— В… в четвертом, — смутившись, ответила дочка.

— А Колька в третьем, — ломая ледок отчуждения, заявил вдруг Вова.

— Не Колька, а Коля, — поправила мать.

— А я так и говорю, что он в третьем, — схитрил сын.

— И очень хорошо, вместе в школу будете ходить, — решил отец.

— А по арифметике умножение многозначных чисел проходила? — строго спросил Коля.

— Разговаривать будете после завтрака, — прервала беседу мать, в душе довольная тем, что ребята заговорили между собой. — Сейчас кушайте. Вова, ты как вилку держишь?

Позавтракав, Александр Константинович первым поднялся из-за стола. За ним хотела встать и Варенька, но он удержал ее на стуле.

— Ты кушай.

В прихожей Татьяна Дмитриевна подошла к мужу и будто вскользь спросила:

— Она к нам надолго?

Заречный удивленно посмотрел на жену.

— Куда ж ей?

— Ну да, конечно, — неопределенно произнесла она и поторопила: — Иди. Опоздаешь.

Он улыбнулся.

— Мне ведь к десяти. До работы я хочу заглянуть к Леониду Петровичу. Что-то у него здоровье пошаливает.

Оставшись за столом одни, дети быстро познакомились. Вначале они отвернулись в разные стороны, затем, поглядев друга на друга, хихикнули раз, второй, и это послужило достаточным основанием для сближения. Когда мать, проводив Александра Константиновича, возвратилась, братья уже показывали Вареньке свою комнату.

— Здесь мы спим, — пояснил Вова.

— И уроки делаем, — добавил Коля.

Варенька с изумлением подошла к стене, возле которой на разостланный ковер было навалено множество игрушек. Столько их девочка видела лишь в детском саду. Став на колени, она подняла слона, тронула пальцем зеленого крокодила.

— А у тебя самосвал есть? — спросил Вова.

— Нет, — ответила Варенька.

— Возьми мой, — предложил мальчик.

Неожиданно подпрыгнула механическая лягушка.

Девочка испуганно вскрикнула, под дружный смех братьев отпрянула назад, но тут же, поняв, что страх ее напрасен, весело расхохоталась.

— Коля, Вова, в школу, — напомнила мама.

— Успеем, — недовольно поморщились братья.

Сегодня им особенно не хотелось уходить из дому.

Для Вареньки началось удивительное время. Несколько дней подряд она ходила с Татьяной Дмитриевной по магазинам. Невысокого роста, в меру полная, белокурая, внимательная и заботливая женщина сразу расположила к себе сердце девочки. Варенька была почти влюблена в нее и, после того как подсказал отец, охотно стала называть ее мамой Таней.

Новая мама не жалела денег на покупку Вареньке платьев, белья, обуви. Летнее пальто из красивой светло-оливковой ткани заказали в ателье. Старый, потрепанный портфель для книг был заменен новым, причем точно таким, какие имелись у братьев. Вообще Татьяна Дмитриевна старалась относиться ко всем детям одинаково, но порой казалось, что она отдает Вареньке предпочтение. Это обстоятельство особенно радовало отца.

Спала Варенька на диване в небольшой комнате с балконом, которую все в доме называли папиным кабинетом. Ночью, когда оставляли форточку открытой, сюда явственно доносился шум моря. Прислушиваясь к нему, девочка думала, что было бы очень хорошо, если бы сюда вдруг приехала бабушка Елизавета Васильевна. О тете Лине она почти не вспоминала.

Вареньку определили в одну школу с братьями. Ее поездка почти не отразилась на учебе, во всяком случае новая ученица в знаниях не отставала от своих одноклассников.

В свободное от занятий время Варенька помогала маме Тане по хозяйству. Поручались ей работы легкие и небольшие. Покончив с домашними делами, они обе садились за пяльцы. Татьяна Дмитриевна чудесно вышивала шелком и старательно передавала это умение своей новой дочке, с которой постепенно завязывалась хорошая дружба.

В выходные дни вся семья отправлялась в кино или в театр.

Большое впечатление на Вареньку произвел цирк, в котором она никогда раньше не бывала. Страшно волнуясь, чуть дыша, смотрела она, как под самым куполом на трапециях кувыркались воздушные гимнасты. Один из них, сильно раскачавшись, вдруг оторвался от перекладины. Варенька громко вскрикнула, но уже в следующее мгновение засмеялась. Гимнаст успел ловко ухватиться за руки, вовремя протянутые его партнером.

Скоро темноволосую, кареглазую, скромную девочку заметили соседи по дому. Она была со всеми одинаково приветлива, со старшими всегда здоровалась, внимательно относилась к малышам. Заплачет какой-нибудь, она тотчас к нему, быстро найдет нужные слова, успокоит.

— Хорошая девочка, — единодушно решили соседи.

— Я очень довольна ею, — откровенно признавалась Татьяна Дмитриевна. — В нашей квартире появилась вторая хозяйка.

— Ну как же, давно известно, дочка — мамина помощница, — было общим мнением.

И все же стряслась беда над Варенькой. И началось это с небольшого.